Отцы и внуки Глава 10. Кому надо, тот и делает

                Все счастливые семьи похожи друг на   
                друга, каждая несчастливая семья
                несчастлива по-своему.
                (Л. Н. Толстой. "Анна Каренина")

          Максим Ильич в самом начале своего успешного бизнеса купил корейский телевизор за один миллион рублей. Олег тут же выбросил старый черно-белый ящик с дрожащим тусклым изображением и включил новый.  Вечерами семья развлекалась просмотром сериалов про красивую зарубежную жизнь.  С интересом смотрели политические передачи, предвыборные дебаты, где кандидаты рекламировали себя, критиковали соперников. Это увлекательное шоу было в новинку для людей, поживших немало лет при социализме.

       Веру Петровну раздражали многочисленные "поющие трусы" и прочая пошлость. Однажды её позвала Ирина:
- Мама, иди посмотри, вот так надо жить: никто никого не напрягает.

       На экране семья свободных художников: папа, мама и дочь лет шестнадцати. Все нечёсаные, немытые в растянутых трико. На кухне кучу мусора прикрывает веник, в раковине - гора немытой посуды. Дочка объясняет репортеру:
- У нас заведено так: кому надо, тот и делает. Я сегодня захотела есть и для всех нажарила яичницу. Кому надо тарелка чистая, тот и моет.
         Папа ей поддакивает:
- Да. У нас полная свобода, никто никого не заставляет. Моей первой жене все мешало: мои краски, носки, майки, не заправленная постель и тд и тп. Я от такой жизни сбежал через полгода.
    - Ира, это больные люди. Или может это причуды творческих натур.
    - Больные  те, кто вечно следит за чистотой. Я читала, что одна мама напоминала своей дочери о мытье рук и  у девочки развилась болезнь. Она постоянно мыла руки, боялась прикоснуться к предметам, к другому человеку.
- Всякие есть болезни, но на экране я вижу чушек.
        Что значит  "делает тот кому надо" Вера Петровна ощутила на себе в полной мере.

        Когда Алику повысили зарплату, она посчитала, что молодые теперь могут себя прокормить сами и предложила дочери:
- Ира, нас много, у всех разные вкусы, готовь на свою семью сама. Хлеб, приправы, соль варенье, соленья общие, а кастрюльки - у каждого свои.

       Вскоре выяснилось,что хлеб, соль и прочие мелочи нужны только Вере Петровне. Конец декабря, холод, темно, она продрогла в ожидании автобуса, окоченевшими пальцами с трудом набрала код замка входной двери, зашла в квартиру и скорее в ванну - отогревать руки в горячей воде. Согрелась и на кухню. А на кухне хлеба нет.
- Ира, что же вы хлеба не купили. Могла бы позвонить мне или Алику на работу.
- А у нас хлеб был, я как-то не подумала позвонить.
- Ну так отныне будем каждый думать о себе. Вы покупаете все продукты себе, мы - себе.

        Потом Ира вспоминала:
- Мы с Аликом сначала испугались, что надо отдельно питаться, а потом нам понравилось.

     Конечно понравилось. В ход пошли говяжьи кости из пайка и спагетти. С получки в изобилии покупали сладости, борщ, так нелюбимый Ириной в детстве, появлялся на столе изредка.

     В выходные молодые родители выходили из своей комнаты к обеду, который состоял из сладкого чая и дарницкого хлеба. Павлик столовался у деда с бабушкой. Максим Ильич боялся, что со временем, когда они выйдут на пенсию,  они не смогут прокормить Павлика. Опасения его были не напрасны. По новым правилам пенсию рассчитывали так, что её хватало на хлеб и воду и то не на месяц.

      Но результат такой жесткой экономии был: Алик купил машину. Не новую, однако в хорошем состоянии. Гараж из железобетонных панелей установил напротив подъезда на законных основаниях: ему было дано разрешение как работнику милиции. Один застелил крышу рубероидом и залил гудроном. Максим Ильич удивился:
- Алик, ты почему мне не сказал, я бы помог, гудрон тебе наверх подавал.
Зять ответом не удостоил. Вера Петровна объяснила мужу:
- Что тебе не понятно? Ты ему поможешь, он будет считать себя обязанным при случае помочь тебе, а это против его натуры.

    Против натуры Алика была и уборка в квартире. Вера Павловна слышала, как он сказал Ире, когда та мыла пол в коридоре:
- Будешь мыть пол, не жалуйся. Заболеешь - помогать не буду.

     Дроздовы были унижены, они чувствовали себя обслугой у зятя и дочери. Однажды Максим Ильич увидел, как Ира на кухне над полным мусорным ведром чистит немытую картошку. Очистки разлетаются по полу. Он сделал замечание:
- Ира, неужели трудно заменить пакет? Что ты грязь по полу рассыпаешь?
      
      Ира обиделась и начала громко рыдать. На кухню прибежал Алик и с угрожающим видом вплотную приблизился к тестю:
- Будешь орать - прибью.
  Ирина закричала:
- Не тронь его, не тронь! Он тебя провоцирует!
        Вера Петровна молча наблюдала за этой безобразной сценой. Она понимала, что от своего милиционера Ира нахваталась понятий о провокации, норм поведения с родителями и не оправдывала  её.

       Максим Ильич повернулся к дочери:
  - Ирина, ты кого привела к нам в дом? Убийцу? Ищите квартиру, нам такие соседи не нужны. А я напишу в Управление милиции жалобу на тебя, Алик. Пусть знают, кого они на работе держат, кому оружие доверяют. 
   
       Жалобу он написал в тот же вечер. В ней указал, что в недавнем времени зять тяжело болел. Может это следствие рассеянного склероза, а может его неуживчивый характер, но проживание с ним в одной квартире становится опасным. Он устраивает скандалы,  даже угрожает его убить. Максим Ильич предлагал внимательно присмотреться к Тамази Авиалан и решить можно ли тому работать в милиции. 

       Вера Петровна прочитала письмо и не согласилась с мужем:
- Максим, подумай. Ну, уволят его из милиции, куда он пойдет. Заводы не работают, а если и работают, то зарплату задерживают, рабочей профессии у него достойной нет.  Если бы не Павлик, выгоняй их хоть сегодня. Ребенка жалко. Положи письмо на трюмо, пусть читают. И больше этот разговор не поднимай. 
      
      Что письмо было прочитано, она поняла, когда соседка по лестничной площадке ей сказала:
- Вера, твой зять так изменился! Здоровается. Смотрю и мусор уже стал выносить.

Продолжение   http://proza.ru/2023/05/04/235