Не спетая песня моя

Я учился тогда в речном училище, точнее заканчивал его, и одновременно поступал заочно в Горьковский институт инженеров водного транспорта, тогда это не возбранялось и было совершенно бесплатно. Вступительные экзамены сдавали в Волгограде по странному какому-то графику, не каждый день, приезжим предоставляли общежитие.
Меня общежитие буквально ошарашило своей не устроенностью,  но одну ночь я всё-таки выдержал, наперекор всему. А удивляться было чему. Все в общежитии напоминало большой муравейник или вокзал. Одни уезжают, другие приезжают и так далее. Было общежитие забито абитуриентами и различным людом, поскольку принадлежало судоремонтному заводу, работники которого всё же отличались от абитуриентов. Один парень всё искал волейболистов, даже меня спрашивал, не играю ли я в волейбол. Мне было не до того хотя я играл в волейбол довольно неплохо. Это не моё мнение.               
Следующий экзамен был физика. Я довольно спокойно относился к нему, а когда узнал, что он будет через два дня, то решил уехать домой, чтобы отдохнуть от этой общаги хоть два дня дома.
      Время быстро катится и вот рано утром я был на вокзале, поскольку поезд ходил раз в сутки. Февральская погода встретила мокрым снегом и слякотью. Гулять по городу, тем более в такую паршивую погоду, не хотелось. Город был знаком, время свободное было, и. найдя свободное место на скамеечке в сторонке. я устроился поудобнее и задремал. А чего время терять?               
Я люблю Волгоград, не смотря ни на что. Недолюбливаю несколько за странное название, данное ему Никитой в наказание видимо за великий подвиг и попытку спрятать свою серость за переименованиями. Это было начало нашей гибели, не разгаданное нами сразу и приведшее к краху.
- Кис,кис,кис! – услышал внезапно голос с третьей скамеечки и невольно повернул голову. Какая-то девчонка развлекалась с кошкой и привлекла моё внимание. Обычная девчонка, обычная кошка, но взгляд почему-то невольно зацепился, и я стал невольно встречаться с её озорным взглядом всё чаще и чаще. 
     Мне было тогда 18 лет. Девчонок я давно уже не боялся. Я знаю, как и зачем целуются. Они были разные, но не кусались. Эта же не то, что бы не кусалась, но наоборот как-то притягивала. И куда бы я не отводил глаза всё равно, как привязанные они у меня невольно возвращались туда, откуда хотели убежать. Я их уж и так и этак, но они всё равно не могли избежать её взгляда. Хоть вставай и уходи. Но в этот момент девчонка не спеша поднялась и направилась к выходу. Я разумеется на автомате двинулся за ней следом. И надо же такому случиться именно сейчас встретил волейболиста, ну того самого, который сватал меня играть в команде. Пока мы здоровались с ним, пока что да как, я потерял в толпе девчонку. Обидно. Это было у центрального входа, у тех самых дверей, которые позднее взрывали чеченцы. А пока мы стояли с ним, он говорил что-то, я о чём-то отвечал, а сам искал глазами потерянную девчонку и жалел о потере. Неожиданно откуда-то сзади она прошла мимо и пошла, как ни в чём не бывало по ступенькам и дальше. Я чуть ли не бегом бросился за ней и догнал. Волейболист удивленно смотрел вслед. Пришлось помахать ему рукой.
Идём с ней рядом и первое, что пришло на ум, было,
- Тебя как зовут? –
Она не удивилась, просто ответила,
          - Галя. А тебя?-   
- Толя.-
Так вот и познакомились. У меня ещё было время до экзамена и мы побрели от вокзала до Советской и до школы, где сдавались экзамены. Говорили, смотрели, удивлялись. Она приезжала из Волжского на рентген. На коньках каталась и едва не сломала ногу. Дело закончилось трещиной на ноге и мелкими неудобствами в виде посещения доктора. Так, за разговорами, мы добрались до школы, где мне предстояли экзамены, а Галке предстояло меня ждать. Так мы договорились. Удивило то, что было народу мало. Так и есть, Висело объявление о переносе экзаменов на два дня позднее. Естественно меня это устраивало.
Спустившись со второго этажа на первый я быстро нашел Галку. Она звонила мамке насчёт своей задержки о том, что результат рентгена будет известен завтра. Неожиданно, у нас оказалась масса свободного времени, и это было совсем не плохо.
Мы брели по слякотному городу и болтали. Я рассказывал, конечно, о первых экзаменах, особенно о сочинении, как сидевшая рядом девушка чуть старше меня, стоило преподавателям отойти, задрала юбку и под чулком оказалась шпаргалка. Меня в этот момент она вообще не видела. И прочее.
 Где можно посидеть в чужом городе? Только на вокзале. Для ресторана мы были ещё молоды и вряд ли достаточно богаты. Зато мы были веселы и счастливы. Говорили обо всём. Отец у Галки работал на Волжском химзаводе главным инженером, по крайней мере так она говорила, а я верил всему потому что не верить ей оснований не было. Говорили о литературе. Я как раз находился под большим впечатлением от Стефана Цвейга, книгу которого взахлёб прочитал, когда был на практике нынешним летом на колёснике «Сухуми» пароходства Волготанкер. А Галя неожиданно сказала что его «Письмо незнакомки» знает наизусть и подтвердила когда начала его читать по памяти. Я был мало сказать, что удивлён, скорее слегка сошёл с ума.
Мы вышли на перрон вокзала, где обычно отправляются московские поезда, а народу уже было немного. Вот тут я и поцеловал её. Ну а поскольку целоваться я был опыта большого, то поцелуй был принят положительно. Я знаю, что все девушки целуются по-разному кто вкусно, а кто так себе и это зависит не от красоты, а от чего-то другого. Бывает сама красивая, а целуешь как резиновую куклу, ни что в сердце не шевельнётся. Тут было наоборот. С левой стороны на носу у Гали было белое родимое пятнышко, а дух от поцелуев перехватывало напрочь. От перрона мы  свернули налево, и она повернула к стене вокзала, подложила портфель на шершавую стену и мы стали  целоваться. Хорошо на улице стало темнеть и людей было мало. Я после этого часто бывал в Волгограде и так же часто тайком поглядывал на эту шершавую стену, где мы тогда целовались, и это было хорошо.
Потом мы опять целовались на вокзале в подземном выходе к поездам, потом бродили ошалевшие по переходам, дежурные милиционеры улыбались и что-то говорили нам, потом какие-то кавказцы угощали нас чачей из грелки, а мы отказались и были пьяные от счастья и друг от друга. Обычно парни проверяют девочек на доступность и руки сами лезут куда-нибудь, хотя бы к груди, но первые попытки всё расставили по местам. Мне было сказано нельзя. Потом на скамеечке сидели, пытались уснуть, она лежала на моём плече и толи спала, а толи пыталась уснуть, но была такая сладкая, что я невольно целовал её, хотя и смотрел на пассажиров рядом, не видят ли наши поцелуи. Но те дрыхли или вид делали, что спят, а впрочем, нам было всё равно.
Но ночь незаметно прошла. Пришло время и Гале идти в больницу, А я остался один. Вспоминаю, что ни вчера, ни сегодня нам ни разу не захотелось поесть, точнее сейчас вспоминаю, а тогда не вспомнил ни разу. Договорились, что встретимся на вокзале примерно в том же месте. Я нашёл на свободной скамеечке место и прикорнул, измученный бессонной ночью.
Галя пришла вовремя, хотя и долговато её не было и мы стали ждать моего поезда уже немножко грустные и задумчивые. Расставаться не хотелось. Где-то за стеной пела Галина Ненашева, что-то грустное о России. «Любите Россию…» Голос у неё соответствовал моменту, и настроение наше было под стать. Мы обменялись адресами, но не помогало. Народ начал собираться на перроне и мы вышли к поезду. Я не знал как целовать Галю при народе, робел, она похоже тоже. Так и расстались, ограничившись рукопожатием. Но ведь зато у меня был её адрес!
В вагоне было тепло и я найдя своё место усевшись перевёл дух. Проходивший мимо парень улыбнулся. 
- Что? Не выспался? Видел, видел, как целовались.-
Я сделал вид, что не понял, не расслышал. 
Людей было не много, но постепенно вагон загружался. Место через проход заняла какая-то девица с подругой и, усаживаясь, пересела на соседнее со мной кресло, очевидно временно. Я не возражал. Поезд тронулся, а девица решила познакомиться. Мне было не до неё, сами понимаете, тем более что девица была ничего, смуглая, кавказских кровей, но после Галки мне не хотелось ничего. А она вытащила целую кипу каких-то фотографий и стала вдохновенно объяснять, как с этим гуляла тогда-то, а с этим тогда. Мне это было совершенно не интересно, а она входила в раж всё больше и больше. В вагоне становилось жарко, девица раскраснелась, стала показывать знаками, мол пойдем, выйдем в тамбур. Пришлось включить дурака сильнее и сделать вид, что засыпаю. Только тогда она сбавила напор, а поезд медленно подходил к станции назнечения.
Самое интересное, что по приезду домой, через несколько дней, я получил письмо от этой девушки, в котором узнал как зовут попутчицу и многое другое. Было это мне не нужно. Брат узнал об этом раньше меня и я, соответственно, от него. Как разносятся мысли и прочее, остаётся для меня загадкой.
Только весна тогда была напряжённой. Сначала пришлось сдать экзамены в ГИИВТ, а это удалось мне без труда, кроме экзамена по химии, когда я чуть ли не был отправлен домой за свой длинный язык. Я сдавал где-то в конце, почти последним, а передо мной сдавал парень, отслуживший в армии и ни черта не знавший по химии. Это был последний экзамен и преподаватели, несколько перестаравшиеся на первых экзаменах, благостно тянули оставшихся, что называется  за уши. Этому парню была подсказана преподавателем попытка или просьба назвать хотя бы формулу воды. Вот тут-то чёрт и дёрнул меня подсказать:
- Сапоги мои того…-
 А надо сказать экзаменатор уже чуть ли не с утра принимал экзамены и довольно надоели ему наглые абитуриенты. Ох, и поиздевался. В общем, еле ушёл от наказания, еле унёс ноги.
Ну и наконец, удалось с отличием закончить речное училище. Первый выпуск, первые выпускники, 17 отличников из 25 учеников случай ничего себе запоминающийся. За это время все устроились на суда Ахтубинского судоремонтного завода и готовились к началу навигации, проходили медицинскую комиссию. Я был зачислен на теплоход «Тихие горы» типа Шестая пятилетка. Началась подготовка к навигации и прочая спешка. Может вы видели фильм «Пароходы гудят и  уходят» с Сергеем Прохановым в главной роли. Там Ахтубинский теплоход «Усолье», типа нашей «Тихой горы», несколько кадров идёт из Волгограда. Так «Тихие горы» копия, сам теплоход 93,7 метра и приставка метров 70.
Потом началась работа без выходных. Первый рейс оказался с заходом в Волжский. Конечно, я был рад несказанно и собрался встретиться с Галкой. Переписываться мы только начали и я не очень представлял, как это будет происходить. Город Волжский находится на левом берегу Волги, если точнее в часе езды, примерно, от Волгограда. Несколько непривычно, что у них вместо улиц тогда были кварталы. Город молодой, строился в те же времена что и ГЭС. Галя жила в старом городе, где я почти не был, но мог представить себе. Только я не мог представить себе, как я встречусь с Галей, очень волновался. И собираясь на берег, я по совету друзей, выпил граммов 100 водки, для смелости. Мне кажется, это было заметно. Сейчас заметно.
Что было дальше судите сами. С помощью какого-то пацана удалось найти Галю. Мы общались не долго. Галя неожиданно сказала, что дружит с мальчиком, а у меня автоматически вырвалось:
- С каким? –
- Славиком. С соседнего квартала. –
Тут все стало понятно. На меня как ушат холодной воды вылили.
- Ну, тогда всего хорошего! Пока! –
Пока ребята ушли не далеко я им крикнул и на этом всё закончилось. Объяснять было нечего.
По приходу на теплоход я порвал переписку, а всю память об этой истории и всё что с ней связано я постарался забыть.
Девочек хватало. Работа, учёба, новые места, новые впечатления не позволяли грустить. Постепенно забылось всё плохое, пока однажды при шлюзовании в том же Волгограде капитан вызвал меня из машинного помочь рулевому. Всё-таки почти 170 метров сложновато чалиться, а я люблю это дело. Вышел и накинул чалку на поплавок шлюза, всё как надо, как положено.
- Анатолий! А что это она на тебя так смотрит? –
Я не сразу понял, но рядом шлюзовался пассажирский, и девушка с биноклем махала мне рукой. Сначала робко, потом смелее. Было довольно близко, чтобы я мог разглядеть Галю. Да, это была она, и мне ничего не оставалось делать, как помахать ей в ответ, А потом разошлись наши корабли. Разошлись навсегда. «Тихие горы» пошли по Волге и по судьбе, а Галя в свой город Волжский. От шлюзов направо.
  Больше мы не встретились, Остались только воспоминания.
Все грузовые суда, а их тысячи разных, списали и порезали на металлолом.   
Кто бы влюблялся,
Когда б заранее всё знал,
Вот и остался пустой вокзал.