Загорянка, 18. Часть пятая -5

  В шесть утра по своей давней привычке Александр проснулся. В доме было тихо Егоровы ещё спали. Он сладко потянулся на мягком диване, откинул плед и поднялся. Быстро оделся и пошёл в ванную выпрямлять и расчёсывать мокрой расчёской свои непослушные вьющиеся волосы. Он ловко их пригладил, поправил на себе одежду и пошёл к Наташке в комнату. Через секунду он уже стоял над ней и легонько толкал в плечо.
- Наташка, давай просыпайся, - шептал он. - Сегодня пойдём пораньше. Там уйма работы! Султанов вернётся из командировки и нам с тобой задаст перца!
  Она открыла глаза, увидела перед собой Терещенко, уже одетого по форме и опрятного, сонными глазами посмотрела на ходики и оторвала голову от подушки. Терещенко взял её осторожно за руки и потянул на себя:
- Хватит валяться! Давай, вставай скорее, пока отец ещё спит, - он наклонился вниз и достал из-под кушетки её домашние шлёпанцы.
  Наташка опустила в них ноги и замотала головой, сбрасывая последние остатки утреннего сна. Точно, отец спит и надо успеть! В ночной сорочке она быстро выскочила из комнаты и пробежала в ванную. Потом уже одевшись в свою форму, она подозвала к себе Александра.
  Он вошёл к ней в комнату и недовольно посмотрел на ходики:
- Долго копаешься, Егорова, скоро уже семь часов, - громко он прошептал над её ухом. - Чего звала?
- Я спросить хотела...
- Ну, спрашивай!
- Отец, прочему-то, моей внешностью не доволен, лохудрой меня обозвал. Что со мной не так?
  Тут Терещенко уже не удержался и рассмеялся от души, Наташка подскочила к нему и зажала его губы ладонью. Он отстранил её от себя и произнёс:
- С тобой всё так, Егорова! Просто, когда так говорят отцы, им причёска у их детей не нравится. Видимо, твои распущенные волосы его бесят... Они отросли до плеч, сделай с ними что-нибудь. Остриги, например, или закрути в пучок, как моя Надежда делает.
- Я не умею в пучок, - Наташа посмотрела на себя в зеркало.
- Шпильки есть, или невидимки какие-нибудь? - спросил Терещенко.
- Да, мамины. Вот, - и она зачерпнула из коробочки, стоявшей у зеркала, горсть невидимок.
- Дай сюда! - и он по-деловому сгрёб ладонью Наташкину шевелюру в высокий хвост.
  Пока они там возились с причёской, проснулся Егоров. Он вышел в зал и обнаружил уже собранный диван, шушуканье и смех в Наташкиной комнате. Алексей Михайлович вышел в кухню и стал готовить завтрак. В это время двое сотрудников УВД притихли. Прислонившись к двери спиной, стояла Наташа вся раскрасневшаяся, как утренняя роза: - Ой, отец!

  Они притихшие оба вышли в коридор. Егоров выглянул из кухни:
- Идите завтракать, я приготовил яичницу с колбасой, - тихо попросил он.
  Пришлось подчиниться, начальник приказал! Оба молча сели за стол напротив Егорова, который уже разливал по чашкам горячий кофе.
- Что в такую рань поднялись? - спросил он у Терещенко.
- Дел много, товарищ полковник, - на последних словах он сделал ударение. - Вот и хотим пораньше прийти на работу. До приезда Султанова надо разобрать "Дела", которые идут в архив. А их там уйма накопилась.
- Это, которым уже срок пришёл, пятилетние? - переспросил Егоров с интересом. - И почему их так много?
  Терещенко в ответ пожал плечами:
- Видимо, всякую мелочёвку тогда оформляли, накопилось! - ответил он.
  Егоров с ухмылкой взглянул на них обоих. Дочь сидела сегодня за столом тише воды, ниже травы, опустив голову с новой, непривычной для неё причёской. Полковник откашлялся, а про себя подумал: "Знаю ихние дела! Опять будут байки в сквере травить, да болтаться где-нибудь по Управлению... Погода хорошая, работать не охота. Эх, молодёжь!.."
  Они наспех позавтракали.
- Спасибо, Алексей Михайлович, - после этих слов Терещенко вышел из-за стола и отправился в коридор.
- Спасибо, папа! - произнесла Наташа тихим голоском и поспешила за майором.
  Когда за ними захлопнулась дверь, Егоров с издёвкой и в тоже время с улыбкой повторил: - "Спасибо, папа!" Ну, надо же!
  Он быстро подскочил к окну. Они шли вместе через двор, мимо соседки Комаровой, которая возле арки вытряхивала половики. Егоров видел, как они с ней поздоровались, а она им кивнула в ответ, а потом, вытянув шею, провожала их долгим, любопытным взглядом.
- Вот, опять теперь сплетен будет на весь двор! - почему-то со смехом, задорным голосом произнёс Егоров.
  От души отлегло. Пусть что хотят, то и говорят. Главное - Наташка дома. Теперь есть с чем звонить жене в Шатрово. Но, каков Терещенко! Как это он так быстро сумел её приструнить? И откуда они вчера явились в такую поздноту? Но это уже было неважно. К девяти часам полковник тоже собирался быть в УВД.
- Ладно, приду - проверю, как они там архивами заниматься будут! Работнички.
  С этими словами он подошёл к телефону и набрал дежурного по городу. Сегодня до девяти утра дежурил Истомин.
- Слушай, Слава! - начал Егоров. - Там сейчас Терещенко с Наташей должны подойти. Как придут, позвони мне, будь добр.
  Егоров почему-то до конца не верил, что они отправились в Управление, но звонок Истомина через 20 минут уже не оставил ему сомнений.
- Они пришли, товарищ полковник.
- И куда отправились?
- Терещенко забежал к нам, взял сводки о происшествиях за сутки, а потом ушёл к себе в кабинет.
- Наташа с ним?
- Да, она вперёд прошла, а он к нам в дежурку забегал, говорю, - доложил Истомин.
- Ладно, спасибо Слава!
  Довольный Егоров стал собираться на работу.

  Они сидели за своими рабочими столами напротив друг друга. Они их сдвинули к середине окна между собой для удобства. Получилось одно большое рабочее пространство, заваленное папками и стойками с картотекой.
- Наташка, вот тебе пустой журнал, обработай картотеку по алфавиту, - давал ей майор указания, - здесь страницы с буквами, как в записной книжке. Карточки стоят в беспорядке и нужную фамилию, бывает, просто не найти.
- Как лучше сделать? - спросила она, не глядя на Александра. Она вообще сегодня избегала смотреть на него, было неловко, в душе аж всё трепетало.
- Сейчас расскажу. Ты, подвинь к себе ящики с карточками и доставай по одной, по порядку... Вот, например, первая карточка на тебя смотрит - гражданин Юсов. Достала, записала его фамилию в журнале на букву "Ю" и рядом поставила номер самой карточки. Если мне понадобится на него по ходу дела посмотреть информацию, я просто загляну в журнал и узнаю номер входного бланка, не буду, как сейчас, перепахивать всю картотеку... Поняла, да?
  Она кивнула.
- Вот, - продолжал он, - а потом, когда всех впишешь, поставь сами карточки в их ячейки по возрастающим номерам. Только смотри, не перепутай, как Истомин, однажды. Ужас, что наделал!
- А, что? - переспросила она.
- Последние четыре цифры номера - это месяц и год, когда на того или иного фигуранта нашей картотеки было заведено уголовное дело. Поняла?.. По годам в порядке возрастания ставь.
  Она кивнула и приступила к работе.

  Султанов вошёл к себе в кабинет раньше Егорова. Из Приморска-Ахтарска он приехал вчера поздно вечером, а сегодня утром с целой папкой нужных ему материалов пришёл на работу. Он разложил их на столе, покопался в ящиках и не нашёл нужного ему сейчас скоросшивателя. За ним он отправился в соседний кабинет к Терещенко. Открыв дверь, он в первую очередь услышал, какую-то нерабочую тишину. Заглянул за шкаф, который отделял рабочую зону от прихожей с вешалкой. Майор и Наташа сидели за сдвинутыми столами у окна и, подозрительно тихо, работали. Султанов осторожно прошёл от двери, обходя громадный шкаф, к их общему столу.
- Саша, у тебя скоросшиватель можно попросить? Свой где-то забыл.
  Терещенко молча, открыл верхний ящик стола и достал оттуда нужный Султанову предмет. Тот взял и уже у порога весело произнёс:
- Кстати, совсем забыл вас поприветствовать - доброе утро, ребята!
  И они, как-то разом и дружным хором ответили: - Доброе утро!

  Когда Егоров спустя полчаса вошёл в кабинет Евгения Петровича, тот, опустив на нос очки, встретил его вопросом:
- Алёша, а что происходит? Они сидят там такие притихшие! - и он кивком головы указал на стену, за которой был кабинет Терещенко. - Какие-то спокойные сегодня такие, аж мороз по коже. Вошёл к ним, а там ни звука! Я уж думал - нет никого. Слышно даже, как муха пролетела. Сидят, а на столе куча папок и Наташа с картотекой возится, и тоже молча!..
  Егоров пожал плечами:
- Это ты на фоне последних дней привыкнуть не можешь, - ответил он. - Вчера ещё страсти рвались в клочья. Наташка убегала, кидала на стол рапорт, плакала, мы её тут нервно искали. Вот ты и отвык от тишины.
- Нет, это что-то не так!.. Терещенко, обычно, с самого утра носится по этажам, не ходит - а летает из кабинета в кабинет, что называется, ногой двери вышибает, а тут!.. Наташа, значит, в Шатрово не поехала, образумилась? - на ходу переменил тему разговора Султанов.
- Я тебе, подожди Женя, расскажу и про Шатрово, и про то, как Терещенко в порт съездил... по твоему заданию, погоди! Всё будет - день большой... А то, что они притихшие - так это результат сегодняшней бурной ночи. Сашка у нас сегодня ночевал.
  Султанов совсем снял свои очки и поднял брови.
- Что ты удивляешься? Он ещё психованный, после гибели сына не оправится никак. Когда сестра в ночь на фабрику уходит, он не остаётся дома, в новой квартире не может один спать. На работе сидит до поздна, а потом идёт к ребятам в дежурку. Вот она его и оставила сегодня, после того, как он её по тёмному подъезду проводил... Я уснул, примерно, в одиннадцатом часу, значит они пришли уже значительно позже, а в подъезде свет не горит... Поэтому, он уж, наверняка, Наташку до двери довёл, а там...
- Ну, теперь более-менее ясно! - заключил Султанов.
- Что тебе ясно? Я, как его ночью на диване обнаружил спящего, так до утра больше и не заснул... Наташка у себя спала, а он в большой комнате и к ней зашёл только утром, чтобы разбудить. А то - ясно ему! - Егоров огрызнулся с досады.
- Да, я не про то!.. Ты сам к ним зайди, полюбуйся, - и Султанов махнул рукой на дверь. - Иди-иди! Скажи, что меня ищешь.
 
  Егоров толкнул дверь в кабинет Терещенко и замер у порога. Действительно, стояла тишина! Было слышно только, как шелестят листы в папках. Тогда он с весёлой улыбкой прошёл к столу:
- Привет, ребята, хоть утром и здоровались!.. А Султанов к вам не заходил?
  Наташа даже не подняла головы, а Терещенко с тяжёлым вздохом обернулся и посмотрел на Егорова.
- Был,- ответил он, - заходил на минутку и ушёл к себе.
- Спасибо, ребята! А то, что-то я его нигде не найду. Думал, он у вас сидит, - это была святая ложь, Егоров даже покраснел от этой мысли.
  Но они, не обращая больше никакого внимания на вошедшего начальника, продолжали свои дела - перекладывали папки с подоконника на стол, лишние убирали и складывали в коробки к шкафу, возились с картотекой - работали! Егоров ещё раз взглянул на эту непонятную идиллию и быстро удалился.

  До обеда они так и не покидали свой рабочий кабинет. Султанов не утерпел:
- Нет, ты видишь, что делается?! - обратился он к Алексею Михайловичу, войдя к нему. - Это они нарочно всё устроили, мне назло!
- Да, с чего ты взял? - спросил Егоров, глядя на друга, который с раскрасневшимся лицом уселся против него на стул.
- Как с чего? Я ведь давно их просил, с этими проклятыми папками разобраться, ругался даже. Захламили, говорю, весь шкаф. На Сашку в конце недели наехал, а у него тоже, дел-то и кроме этих папок хватает...
- Ну, и что ты кипятишься? Радоваться должен, что поручение твоё, наконец-то, с такой точностью выполняется, - улыбнулся Егоров.
- Ага, вот потом скажут, что их начальник-тиран заставил своих несчастных сотрудников сидеть без воздуха до обеда в пыльном кабинете, глаза портить, когда за окном бархатный сезон благоухает!.. Ведь и ни разу не вышли никуда. Обедать-то, хоть они собираются?
  Егоров, глядя на своего взъерошенного друга, закатился весёлым смехом, даже ладонью глаза прикрыл при этом, но через секунду поднял телефонную трубку и стал дозваниваться в Шатрово до соседей жены Сизовых, у которых дома был городской телефон.

  Обедать они собирались. Терещенко встал из-за стола первый.
- В столовку идёшь? - спросил он.
  Наташа робко подняла глаза и тонким голоском ответила:
- Мне чуть-чуть осталось только дописать, вот из первого ящика, и я приду.
- Ну, хорошо, - произнёс он уже с порога. - А я пошёл. Что тебе заказать?
- Пельмени.
- А, что из сладкого? Сок или компот?
- Компот.
- Будет сделано. Всё, я ушёл! Жду тебя в столовой, - и он быстро снял свой китель с вешалки и небрежным жестом перебросил его через плечо.

  Александр устроился у окна и ждал Наташу. День был и правда, очень солнечный и яркий. На улице за прозрачными стёклами кипела листва и буйным пламенем цвели на клумбах георгины и разнообразные астры. С шумом и гиканьем в столовую ворвалась молодёжь: Димка Павлов, Слава Истомин и Игорь Коломийцев. Они о чём-то весело переговариваясь, уселись за соседний столик.
- Сашка, привет! - крикнул Истомин, совершенно забыв о субординации, углядев сидевшего у окна Терещенко. Он быстро подскочил к майору через ряд пустых столиков. - Я смотрю, Наташка из Шатрово вернулась. Вижу, вы утром вместе идёте.
- Ты, ведь в ночь дежурил сегодня, - вместо ответа сказал Терещенко. - Почему остался ещё на день?
- С Витькой Богуславским поменялись. Мне нужно завтра к Маринке поехать, в Подольский, - весело отозвался Истомин.
- Понятно, - и Александр кинул взгляд на застеклённые двери столовой, там сейчас появилась Егорова.
  Он привстал и махнул ей рукой. Наташа увидела Терещенко вместе с Истоминым и пошла к ним через зал.
  Александр отодвинул соседний стул и посадил на него свою Наташку, Истомин вернулся к ребятам за столик.
- Гляди, какая она сегодня! - кивнул в сторону окна Игорь. На фоне светлого квадрата с кипящей листвой выделялась ярким силуэтом её фигура с новой причёской. - Притихшая какая!
  Ребята разом, все трое, повернулись в сторону сидевшей Егоровой. Игорь хохотнул в кулак и толкнул в бок своего приятеля Славку: - Гляди, а Жигулин-то сегодня какой нервный, не смотрит ни на кого!
  Истомин повернулся к раздаточному окошку и увидел там Жигулина с подносом, тот  и впрямь прошёл равнодушно мимо их тройки, сел у стены и ни с кем не поздоровался.
  И вот, громко переговариваясь о чём-то, в начале второго в столовую спустились полковники. Егоров и Султанов отыскали глазами майора и быстро направились к их с Наташей столику. Рядом было два свободных места.
- Что, молодёжь? Ругаетесь, наверное, на меня, - весело начал Султанов, садясь с ними рядом. - Заставил-таки тиран-начальник заниматься скучным делом!
  От взрывного, энергичного Терещенко он ожидал какой-нибудь колкой шутки в ответ на свои слова, но её не последовало. Промолчала и Наташа. Она сидела вся какая-то виноватая и смотрела в стол, не поднимая глаз ни на Султанова, ни на отца. В это время Егоров ставил приборы и чашки с салатом.
- Да, Жень, я не договорил, - Алексей Михайлович придвинул стул ближе к Султановскому и весело произнёс, - жара в тот день стояла такая, что я не утерпел - всё бросил: и документы, и принесённые из Администрации папки, а сам убежал на залив... Ну, и досталось же мне под вечер, желторотому лейтенанту, от моего начальника!
  Оба рассмеялись. Александр и Наташа продолжали молча обедать.
- Нет, ну ты посмотри на них, а? - не выдержал Султанов. - Что сидите, как в воду опущенные? Что народ обо мне подумает? - и он обвёл рукой пространство вокруг зала.
  Терещенко, наконец, оторвался от тарелки:
- Сами же просили, побыстрее, - спокойно ответил он. - Но быстро не получается, много всего накопилось. Признаюсь, по нашей вине. Вот и сидеть нам теперь до поздна в качестве наказания за нерадивость.
  На последних словах он вздохнул и посмотрел на Наташу:
- Ну, ты всё?
- Да, всё, - покорно ответила она и, кивнув головой с высокой причёской, встала из-за стола и пошла вслед за майором.
  Полковники проводили эту "сладкую парочку" глазами до стеклянных дверей, а потом, когда они уже скрылись на лестнице, Султанов медленно повернул голову к Егорову и с какой-то таинственной загадочностью произнёс: - Приворожил!
  Они переглянулись и хлопнули ладонью о ладонь, по оставшейся с молодости привычке. Обоим стало ясно, что все Наташкины капризы и побеги уже позади, а виной всему, вот он, неистовый майор Терещенко!

  Они вернулись в кабинет и Наташа, сев к столу, отвернулась к окну. Она думала всё утро о своих недавних поступках, оценивала их со всех сторон и глаза её понемногу наполнялись влагой.
- Наташка, что ещё за двадцать пять? - Терещенко вернулся на своё место, а потом снова вскочил, подсел на краешек стола, протянул к ней руки, взял её за плечи и развернул к себе. - Ну-ка, посмотри на меня!
  Она всхлипнула.
- Ну, ты чего опять? - миролюбиво и по доброму с искорками в глазах спросил он.
  Егорова посмотрела на него:
- Я всё продолжаю думать о нашем с вами разговоре в парке. Думала про это пол ночи вчера и сегодня утром... А теперь мне стыдно и горько! Как я могла обидеться на отца, не понять того, что было очевидно? Ведь я понимала, он не в себе, но отчего? А я в бега подалась, вас всех на ноги подняла... Я просто, пошлая дура! Я очень виновата перед вами, Саша, а больше всего перед отцом и Султановым.
- Ну, хватит, чего теперь вспоминать?! Не надо, ладно? - и он успокаивающе, с ласковой улыбкой, на которую был способен только он, Александр Терещенко, улыбкой, которая придавала ему невероятное обаяние, погладил её по голове и взъерошил каштановую чёлку на Наташкином лбу. Потом подвинулся на кончик стола и протянул руки к окну: - Дай, вон те папки, с подоконника!

  На второй день было тоже самое. С утра Егорова и Терещенко занимались архивами, а поступавшую мелочёвку спихивали на Жигулина. К счастью в эти дни стояло относительное затишье, сколько-нибудь серьёзных происшествий не было. Но когда и на третий день в четверг повторилось тоже самое, Султанов занервничал:
- Что они издеваются, что ли над стариком? Алёша, - обратился он к Егорову во время обеда, - вот уже и в столовую не пришли. Что они там делают-то хоть? Отошли их куда-нибудь отсюда!..
- Что, раздражают? - спросил Алексей Михайлович, придвигая к себе тарелку супа.
- Не то слово!.. Потому что, не понимаю, чем им так досадил?
  После обеда Егоров решительно направился  этому "спокойному" уже третий день кабинету. Он открыл дверь, заглянул за шкаф, пытаясь застать врасплох "незадачливых" как ему казалось бездельников, но тут же услышал от окна:
- Уже скоро заканчиваем, - Терещенко повернулся к Егорову. - Только что попросил Коломийцева отнести готовые коробки в архив.
  Да, они сидели по-прежнему за сдвинутыми столами и работали. Наташа не отрывала головы от картотеки, перед ней лежал открытый журнал и стопка карточек с личными данными подозреваемых и осуждённых, когда-либо проходивших по уголовным делам преступников. Александр укладывал в папки не вошедшие в "Дела" материалы и заполнял карточки архивирования.
- У вас так спокойно и тихо. Но вы даже на обед не выходите, - негромко произнёс Егоров. - Султанов из-за этого волнуется.
- Всё в порядке, - это был снова ответ майора, а Наташа уже третий день молчала.
  Дома она тоже была малоразговорчива. Приходила поздно вечером и сразу шла к себе в комнату.
  И всё-таки четверг закончился происшествием. В переделку, по непонятным для него причинам, попал сотрудник УВД, оперативник Дмитрий Павлов. В начале шестого вечера на пульт дежурного поступило сообщение о драке в узбекском кафе "Шурпет" на набережной, недалеко от пансионата "Вымпел". Егоров отправил туда своего помощника Жигулина и лейтенанта Коломийцева.
  Когда они прибыли в кафе, то Павлова уже на месте происшествия не было, его увезла "Скорая помощь". Удалось по горячим следам выяснить следующее: вечером в кафе сидело много народа. Павлов зашёл туда выпить пивка в свой небольшой перерыв. Он дежурил сегодня до 21 часа и на обед не отлучался, а тут был повод отойти на часок поближе к вечеру, его жена попросила зайти в книжный магазин у "Вымпела" и проверить, не пришла ли подписка на Лермонтова по абонементу. Книг не было и он заглянул дорогой в "Шурпет". Сел с кружкой пива недалеко от барной стойки и вдруг внезапно в заведении погас свет. И почти сразу же, когда глаза ещё не привыкли к темноте, Павлов получил сзади удар по голове табуреткой, а когда с головокружением повалился на пол, то трое молодчиков, в темноте было не видно их лиц, принялись избивать его, лежавшего на полу, ногами. А в конце ещё и порезали лицо и руки перочинным ножом.
  Директор кафе давал показания неохотно, он был явно напуган этой ситуацией и повторял на ломаном русском языке лишь одно: - Темно было, начальник, лиц не разглядел. Сам от страха за стойку спрятался. Откуда они налетели - не знаю!
  Андрей записывал его слова в протокол и с недоверием разглядывал этого низенького с бегающими испуганными глазками, человека:
- Клянусь, не знаю ничего больше!
  Игорь в это время прохаживался по рядам между перевёрнутыми в драке столами. За Павлова вступились двое, только что вошедших в кафе мужиков. Они сейчас сидели на улице и ждали своей очереди в опросе.
- Мы только вошли, вон с Вовкой туда, бац - свет погас! - говорил один из них, высокого роста в клетчатой рубашке брюнет. - Потом впереди возня какая-то. Пока в темноте осмотрелись, а там уж драка у бара завязалась. Видим, мужик лежит на полу, а трое его ногами молотят. Ну, мы туда...
- Не побоялись? - спросил Жигулин, записывая на лавочке у кафе их показания.
- А чего там?.. Мы же рабочие с авиамоторного, - отозвался этот второй по имени Вова. - Не привыкли пасовать.
- Вот, когда подбежали, тут и закипело, - продолжал первый. - Они пытались эти мелкие, на нас тоже наехать, но мы так с Вовиком кулаками размахались, что те трое сразу сбежали в заднюю дверь.
- Там задняя дверь имеется? - переспросил Андрей.
- Да, сразу за барной стойкой, она для сотрудников кафе, а в этот раз, получается, была открыта.
  Жигулин записал ответ свидетеля, а потом снова перечитал последнюю фразу и спросил:
- Почему вы сказали, что они были мелкие?
- Хоть и темно было, но когда мы к ним подскочили, их лица у меня на уровне груди замелькали. Вот и...
- Ясно! Ваш рост? - и Жигулин окинул взглядом этого плечистого гиганта.
- Метр девяносто, - с улыбкой ответил брюнет.
  Андрей вздохнул: - Значит, те были роста обычного, среднего для мужчины. Примерно метр семьдесят, семьдесят пять?
- Ну, наверное, - добавил свидетель.
- Ваше имя назовите.
- Вадим Гуров, рабочий с авиамоторного, а друга Володей Климовым зовут.
- Спасибо, распишитесь тут, если нужно с вами свяжутся, - и Жигулин дал обоим парням протокол под роспись.

- Ну, к директору кафе ещё вернёмся, - говорил Коломийцев, уже сидя в оперативной машине по дороге в УВД.
- Да, явно чего-то не договаривает этот тип, - и Жигулин припомнил его бегающие глазки.
- Андрей, - обратился к нему Игорь, потерев переносицу, что-то припоминая, - весной, когда все были на ноги подняты по розыску пропавших москвичей Куликовых, я припоминаю, что 4-е отделение уже разбирало подобный случай. Я сидел в дежурке, когда они к нам обратились с вопросом про лабораторию. У них, мол, нападение в кафе на одного из отдыхающих и есть при этом осколок разбитой бутылки, просили нашу лабораторию выяснить про отпечатки пальцев.
- Ну, и что? - заинтересовался Андрей.
- Привезли вещдок в лабораторию, сняли отпечатки, а дальше не знаю. Все тогда Куликовыми занимались и на эту мелочь просто не обратили внимания. Там была "хулиганка" и, естественно, что в 4-ом отделении сами этим занялись.Больше ничего не могу добавить, - заключил Игорь.
- Это 4-е отделение, кажется, в порту? - спросил Жигулин и шофёр ему кивнул утвердительно. - Тогда разворачивай, Сева, проедем сразу к ним.
  Милицейская машина заскрипела тормозами, заехала задом на тротуар, потом развернулась и понеслась обратно к набережной, но уже через пару минут свернула на дорогу в сторону порта.
  В больницу к Павлову отправили Истомина. Там он снял с Димки показания и вернулся в УВД. Когда из порта приехали Жигулин с Коломийцевым, они вошли в кабинет Егорова и все вместе суммировали свои поиски.
- Ну, что же, дело поручаю тебе, Андрей. Давай, раскручивай потихоньку, - говорил, прохаживаясь у стола, Алексей Михайлович. - Результаты какие-нибудь имеются?
- Вот протокол опроса свидетелей, а это материалы "Дела" из 4-го отделения, нам передали для ознакомления. У них был подобный случай, но возбуждаться они тогда не стали, подумали, что висяк. Протоколы собрали и только, тем более, их потерпевший уехал вскоре домой, он был командировочный.
- На каком основании считаете, что весеннее дело похоже? Есть какая-то связь? - спросил Егоров и раскрыл папку с протоколами, чтобы внимательно прочесть.
- И там и тут ударили табуреткой по голове сперва, - заговорил Коломийцев, - и там и тут, кафе у моря. В нашем случае узбекский "Шурпет", в том, апрельском - портовое кафе "Диана". В обоих случаях сперва гас свет, а потом нападали в темноте и избивали. У нас свидетели вспомнили троих нападавших, в "Диане", предположительно, было четверо. И в обоих случаях, это оставленные на жертвах порезы перочинным ножом.
- Да, это повод для объединения дел, - задумчиво произнёс Егоров, на скоро просматривая протоколы. - Что сам Павлов рассказывает?
- Он ещё в шоке от произошедшего, - ответил Истомин. - У него все руки изрезаны и подбородок ножом. И ещё в конце драки его пырнули в бок. Там рану зашивали и обрабатывали. Она не глубокая, но очень болезненная. Врач сказал, что ещё дня три его в больнице продержат.
- Что-нибудь конкретное он рассказал? - спросил Алексей Михайлович.
- Вот протокол его опроса, но там всё то же, что и на месте удалось ребятам выяснить. Погас свет, потом ударили сзади чем-то тяжёлым по затылку, повалили на пол в темноте и стали бить. Но вот, вспомнил только, что удар последовал немного раньше, чем подбежали эти трое. Димка говорит, что сперва упал на пол, а потом открылась задняя дверь и в зал легла полоска света, топот ног и трое нависших над ним людей. Всё! - Истомин положил протокол опроса Димки Павлова на стол перед полковником.
- А это значит, - сделал вывод Егоров, - что в зале сидел рядом с Павловым четвёртый фигурант. Сперва он ударил, а потом ещё трое подбежали. И, если весной в "Диане" видели четверых, значит так и есть. Ищем ещё и четвёртого, - немного погодя, спросил: - Что по отпечаткам пальцев?
- Привезли в нашу лабораторию разлетевшийся в дребезги табурет. Им ударили Павлова по голове, значит его в руках держал нападавший. Эксперты сейчас там колдуют, - ответил Игорь Коломийцев. - К тому же, для сравнения, есть отпечатки пальцев из "Дианы". Там, кроме табурета, в ход была пущена бутылка шампанского. После драки собрали её осколки и сняли отпечатки. Наша лаборатория делала экспертизу. Бутылку в руках, предположительно, держал подросток. Вот результаты от экспертов, - и Коломийцев достал из папки 4-го отделения жёлтый конверт, вложенный в так и не начатое тогда "Дело".
- Завтра едете с утра в "Диану", - распорядился Егоров. - Там тщательно опросите всех, кто был свидетелем весеннего нападения. Работников кафе и тех, о ком заявлено в протоколе, одним словом, найдёте по адресам свидетелей того, апрельского дела, потом ещё раз в 4-е отделение заедете. Встретитесь и поговорите с теми сотрудниками, которые занимались этим происшествием, но по объективным причинам не стали возбуждаться. После, снова заедете в "Шурпет" и ещё раз опросите хозяина кафе, директора то есть, который, как говорите, позорно спрятался за стойкой бара в момент нападения. Кстати, постарайтесь выяснить у него, кто мог погасить свет и, каким образом это случилось? Как правило, в таких заведениях рычаг освещения не висит на виду, он спрятан где-то в подсобке. Тоже самое узнать и в "Диане".
- Надо бы тогда парами сработать, товарищ полковник, - попросил Игорь Коломийцев, - для быстроты дела. А то, сколько мы там в "Диане" провозимся то, пока свидетелей найдём. Мы, например, со Славиком с утра поедем в "Диану", потом в 4-е отделение, а Жигулин, ещё с кем-то, в "Шурпет".
- Да, это дельно и разумно, - Егоров посмотрел на Жигулина. - Андрей, возьми себе напарника, кого выберешь, вон, хоть Наташу, и поезжайте...
- Она, вроде на картотеке на этой неделе работает, - вставил Истомин. - Попроси Терещенко с тобой съездить?
  Андрей залился злым румянцем. От одной этой фамилии его бросило в нервную дрожь.
- Нет уж, возьму кого-нибудь из оперов. Дело это веду я, и нечего сюда ещё и другого следователя подключать, - он зло сверкнул глазами на Истомина.
- Ладно, завтра утром решите - кому с кем ехать, - миролюбиво произнёс полковник, - а теперь оставьте мне ваши материалы и идите по домам, - заключил он.
  Алексей Михайлович, прочитав принесённые и собранные в отдельную папку материалы до конца, встал и вышел в коридор. Постояв с минуту у окна, всё-таки зашёл к Терещенко.
- Наташа где? - спросил он с порога.
  Терещенко складывал на столе в высокие стопки уже обработанные папки с наклеенной жёлтой полосой для архива. Он обернулся на вопрос Егорова.
- Спустилась в архив, - ответил он. - Завтра с утра отправляем им последнюю партию, - и он довольный, хлопнул рукой по самой большой стопке.
- Давно ушла? - поинтересовался Егоров.
- Что, очень нужна?
- Хотел её попросить съездить завтра с Андреем в "Шурпет" на опрос. Директор кафе вызывает подозрения, - ответил полковник.
- Это там, где Павлову прилетело?! - Терещенко улыбнулся. Ну, не мог он, даже в такую минуту не пошутить.
- Вот именно! - отозвался Егоров и только сейчас заметил в своей руке папку с Павловским делом, которую зачем-то взял с собой. - Знаешь уже?
- Конечно. Всё управление об этом гудит. Возбудились? - спросил майор, взглянув на Егорова.
- Да, как причинение тяжкого вреда здоровью. Жигулину поручил расследовать, не вам же нести в особый отдел, - зачем-то добавил Егоров. - У вас тут дела по-серьёзнее!
- Это оно, то самое дело? - спросил Терещенко и взглянул на папку в руках Егорова.
- Да.
- Можно посмотреть?
- Возьми, Саша. Может быть, подскажешь, что дельное. Опыта у тебя не занимать, - и Егоров отдал папку в руки майора, а сам прошёл к окну, где на пыльном подоконнике стояли пустые ящики от картотеки. "Надо же, - подумал он, - быстро они с Наташкой тут всё разобрали! Управились за несколько дней, не отходя от "кассы".
  Терещенко пролистал протоколы и выписки из дела 4-го отделения и отложил папку в сторону:
- А где описание бандитов и направление на фоторобот? - спросил он у Егорова.
- Какой фоторобот? Там же темно было!..
- Это в кафе, а на улице? Между прочим, в начале шестого светло, и народ ещё гуляет, - Терещенко поднял глаза на Егорова.
- То есть... - не понял тот.
- Ну, почему они не опросили свидетелей с улицы? Ведь, если я правильно понял, то убегали те хулиганы из задней двери. Значит, выскочили во дворик за кафешкой, которая торцом примыкает к высокому забору. Он отделяет площадку автостоянки от территории кафе. И оттуда им только одна дорога, в сквер и через улицу к "Вымпелу". А возле этого пансионата полно всяких магазинов и ларьков. Уж, наверняка, эту бегущую троицу кто-нибудь видел. И не могли их не заметить, если они ушли с основного входа. Там на набережной возле площади, где само это узбекское кафе стоит, тоже много всяких ларьков и открытых лотков. Поспрашивали бы у продавцов этих палаток...
  Вошла Наташа.
- Я к тебе по делу, - начал отец. - Ты с Андреем завтра с утра поедешь на опрос свидетелей в "Шурпет"? Коломийцев с Истоминым уже свои задания получили и провозятся с ними, видимо, долго. А Жигулин остался один. Одному на опрос, ты же знаешь, выезжать нельзя... Тут тяжкий вред здоровью причинён, и мне бы хотелось, чтобы с ним поехал кто-то более опытный, чем сотрудник из дежурки. Ну, как?
  Она откашлялась, потом посмотрела на них обоих и твёрдо произнесла:
- Поеду, если товарищ майор прикажет!
  Терещенко и Егоров переглянулись. Было ясно им обоим, что Наташа с Жигулиным ехать не хочет, но, скрипя сердце, выполнит любой приказ своего начальника.
- Ты, Наташ, иди домой, собирайся, ладно? Завтра утром всё и решим, - произнёс Александр, а потом спросил у Егорова: - Вы домой идёте?
- Да, тоже собираюсь.
- Тогда передаю вам вашу дочь, чтобы вы вместе шли. Подъезд, небось, ещё тёмный?
- Темнее не бывает, - Егоров недовольно повёл плечом.
  Терещенко кивнул и остался ещё на час поработать в кабинете.
  Перед уходом домой, Егоров снова зашёл к нему.
- Значит они самое главное упустили, - произнёс он, вставая у стола майора. - Вот видишь, что значит не иметь рядом опытного наставника?
- Я тоже допускаю промахи, бывает! - и Александр улыбнулся. - Хотите, поеду сам с Жигулиным и опрошу уличных торговцев, пока он заниматься с хозяином "Шурпета" будет? Никого не пропущу, не сомневайтесь!
- Я уже предлагал Андрею твою кандидатуру. Он не захотел даже слушать. Говорит, зачем подключать особый отдел, сам разберусь, - с ноткой укора в голосе ответил Егоров на предложение Терещенко.
- В общем-то, он прав! Зачем парня лишать самостоятельности?.. Но, видите, она не хочет, - кивнул он на дверь (Наташа в это время уже вышла в коридор и ждала отца). - Не надо заставлять!

  Но с утра пятницы всё пошло не так, как планировали. В девять утра, входившие в здание УВД сотрудники, увидели стоявшую во дворе машину из Области. Стало всем ясно, что приехало начальство.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.