Моя вишнёвая девятка

— Закройте глаза, медленный вдох и плавный выдох,
ещё раз, и ещё, перед вами из темноты появляются образы и картины...
Голос девушки-тренера входил в голову по-кошачьи мягко, а едва прорывающаяся картавость своим мурлыканьем совсем убаюкала моего соседа. Он уже посапывал, угрожая вскоре захрапеть.
— Надо было пропустить занятие. На душе и так скверно, а таксист ещё Аллегрову включил, совсем тошно стало. Нет, это перебор, давно записала её в свой стоп-лист. Как там говорят — кошки скребут? Мои же, по-моему, тупо лежат, раскинув лапы, в полном бессилии. И хвост болтается.
Картин у меня никаких не возникало, лишь между глазами привычно стало теплеть и, как на табло в аэропорту, высветилась цифра «9». Она появилась давно и безо всякого усилия, без медитаций, как-будто на внутреннюю сторону моей черепушки поставили клеймо с числом, или меня покусал или поцеловал меж глаз модный нынче нумеролог. Цвет циферки меняется вместе со мной, иногда девятка исчезает, стираются её части, иногда она смахивает на тройку или совсем исчезает, а потом появляется в новом обличье.

«Только не это, не надо, ну, пожалуйста», — внушала я пузатому соседу. Всё впустую.

Года четыре назад цифра меж глаз пропала, совсем. Ну, думаю, отпустило. Не тут-то было. Она появилась ярче и чётче прежней, тёмно-красная, совсем вишнёвая.
Цифра появлялась серая, синяя, тёмно-зелёная. Теперь вот вишня.
Кто бы мне объяснил, почему не 5 или 10?
Что это за 9 — на ум приходят только девять месяцев беременности.

В детстве моя девятка была оранжевая, я вообще думала, что это котёнок. Пригрелся и свернулся клубочком. Чтоб такого в дом притащить  — даже родителей спрашивать не надо. Кто его там внутри видит.

Никаких путных ассоциаций. Смертельный девятый вал для мореплавателей и девять кругов ада в чистилище, в Средиземье девять королей, девять муз у греков. У кошек, говорят, тоже целых девять жизней, но как это проверишь? А кошки не признаются.
Из девяти своих жизней в трёх они резвятся, в трёх они блуждают, и в последних трёх - живут. Как последний раз.

Кошки, кошки... А если у каждого в голове не тараканы, а они. И девять их жизней, это девять твоих жизней от младенчества и до конца? Вот и сворачиваются кошаки клубочком-девяткой или скребут по нашей душе, просятся на волю — проявиться, творчеством, например. Кто-то вышивает, другой из куска дерева вырезает сказочные картины, а третий —придумывает новый бизнес, выпуская своих хвостатых. У меня стихи пишутся лучше именно, когда грустно и эти самые кошки поскрёбывают. Эх, не любят эти звери закрытые двери. Когда в душе им места мало, тесно, то просто необходимо выпускать их наружу на прогулку.

Свобода им нужна. Да кому она не нужна? Тому, кто не знает, что с ней делать. Куда они идут, ведомо лишь им одним или их кошачьему богу. А нам остаются их следы, буковками сцепленные в слова и мысли на бумаге.
Вот и снова «моя вишнёвая девятка» развернулась, потянулась, мяукнула и спрыгнула и пошла шляться по клавишам и страницам. Разве удержишь?

— Потихоньку встаём, занятие окончено, спасибо всем.В следующий четверг, как обычно. Ставьте плюсики в чат, кто придёт.

Выйдя из раздевалки, увидела у стойки администратора храпящего дядьку.
— Девушка, я, это, извиниться хотел, может вас подвезти?
— Да не, спасибо, прогуляюсь.
— Смотрю, вы постоянно ходите, давно, наверное, занимаетесь. Я-то ведь сам бы не пошёл, но Лиля сказала, надо расслабляться.
- Тренера Ксюша зовут.
— Да нет, Лиля моя жена, моя любимая, она психологией, йогой там всякой увлекается, а я как, валенок, ничё не понимаю, но расту с ней.
— А почему один-то тогда ходите?- с удивлением поинтересовалась я.
— Так мы по очереди, она с Маришкой дома. Просто я устаю очень, понимаете, — грузный дядька неловко стал оправдываться, — А у Никитки возраст, то  одни кроссовки надо, то другие, то жене ремонт, ну бывшей. Работаю и днём, и вечером в гараже у себя. А Лиля, говорит, отдохни на медитации, вот я и прихожу, поспать. Знаю, что храплю, всем мешаю. Уж, это, извините.
— Да, ладно, я тоже устаю, как собака. И тоже спала, кошки какие-то снились. Вот прикол. Вы храпели, а я, наверное, мяукала.
Дядька заулыбался.

Первое, да и второе впечатление оказались ошибочным, мужчина вполне симпатичный и даже тонкий. Душевно.
— Ну, тогда, может, всё же подвезу? У меня не мерседес, конечно, но надёжная, сам перебирал,—
за разговором мы вышли на крыльцо фитнес-клуба,—
вон, вишнёвая...
— Девятка?
— Обижаете, Гранта.
— Пройдусь, проветрюсь. Не переживайте. Удачи вам, через неделю увидимся на коврике.