Лапсэридан. Глава Седьмая

Эпизод 1

Спать, прислонившись к холодному бетону, было не самым приятным занятием, и почти всю ночь я провел, вздрагивая от каждого шороха. Королевич же, напротив, неудобств особых не испытывал- подперев стену могучими плечами, он спал крепким сном, периодически радуя всех присутствующих молодецким храпом. Под утро Анархист уже не выдержал, и в сердцах швырнул в товарища кожаным ботинком, угодив прямиком в белокурую вихрастую голову.
Раздался характерный стук, ботинок отлетел к стене и остался валяться на полу, а Королевич сию секунду проснулся и, состроив на сонном лице до крайности серьезную мину, торопливо вскочил на ноги, спросонья позабыв про низковатые потолки.
Послышался глухой удар, холодная каморка содрогнулась, и все окончательно проснулись.

- Твою ж ежиху да за левую ноздрю! - вскричал Королевич, пригнувшись и обхватив ушибленную голову обеими руками.

Я же от распирающего смеха не мог даже вздохнуть, а когда краем глаза увидел падающего со скамейки Анархиста, захохотал уже во весь голос, колотя ладонью по каменному полу. Килл и Дез сначала не сообразили, что случилось, а когда поняли, весь крохотный подвальчик буквально взорвался от их визгливого хохота.

Едва мы утерли слёзы и перевели дух, дверь подвала с лязгом отворилась, и вошел высокий статный мужчина в черном бархатном плаще. Он молча встал в проходе, поочередно оглядывая каждого из нас хмурым, но в то же время заинтересованным взглядом.

- Стража, - обратился он к людям позади себя. - Отведите их в мой зал, но руки не вяжите, - а затем развернулся и вышел, взмахнув полами плаща.

Залом оказалась просторная светлая комната с большими - от пола до потолка – окнами, а стены были расписаны рукой талантливого художника:  каждая из четырех сторон зала представляла собой отдельную картину - справа я увидел сюжет сражения Морского владыки с огненным драконом, слева - ведьмы в белых купальных платьях плели венки из красных бархатных цветов, а на дальней стене был изображен высокий стройный юноша в замшевом богатом костюме - на плечах волной лежат каштановые блестящие локоны, взгляд серых глаз добродушен и приветлив. Под руку его держит прекрасная леди, ее волосы разделены прямым пробором на две части - справа они иссиня-черного цвета, слева - цвета бургундского вина.
Чуть раскосые глаза необычного оттенка сирени ласково глядят вдаль, расписное платье изысканного кроя уходит в пол, прикрывая ноги.

- Я приветствую вас, путники. Я - деревенский Староста, моё имя - господин
Саламандр, - раздался глубокий мужской голос.

Я отвлёкся от чудесной живописи и увидел прямо перед собой того самого юношу с картины, только на десяток лет старше. Черты лица его чуть заострились, оно приобрело несколько более серьезное выражение, но взгляд был всё тот же, что на картине.

Все мы поклонились Старосте и, едва он дал нам слово, принялись рассказывать о том, как мы - бродячие музыканты - пришли в эту прекрасную деревню, чтобы порадовать местных жителей своими талантами, но нас почему-то связали и закрыли в подвале.

Староста выслушал нас всех, и даже с особым интересом внимал рассказам Килл о том, как однажды она на спор съела дюжину огненных жуков, после чего бегала по городу, изображая дракона.

  Конечно, это к нашей истории совсем не относилось, и Дез даже хотела остановить сестру, но Староста жестом показал, что его вовсе не затруднит выслушать слегка полоумную ведьму, более того, именно ее выступление и привело его в прекрасное расположение духа.
А нам только это и было нужно.

- Что ж, - молвил деревенский голова, неторопливо расхаживая по залу. - Мне нравится ваша дружная команда, и разрешение на концерт я вам охотно даю. У нас здесь давно закончились поводы для радости, да вы наверняка уже знаете всё от бедной леди Стеллы. Преступник всё еще не пойман, люди в отчаянии и боятся за себя и близких. Почему бы не устроить для всех небольшой праздник. Как ты считаешь, дорогая моя? - он обернулся к женщине, которая только что тихонько вошла в зал, изящно придерживая руками причудливое расписное платье. Она движением головы отбросила назад красно- черные длинные волосы и приветливо улыбнулась нам.

- Я обеими руками за, мой дорогой. Людям действительно необходимо хоть немного веселья, - ответила она и подошла к нам.

- Это моя жена, Миледи Сердец, или же Дама Червей, как будет угодно, -
сказал Староста Саламандр.

Мы представились Миледи, а Килл даже протянула ей свою довольно грязную ладонь, и Дама Червей с удовольствием пожала ее.

Жена Старосты приказала подготовить для нас горячие ванны, а после того как все мы, чистые и благоухающие лепестками цветов, переоделись в новые хлопковые одежды, нам подали великолепный завтрак из множества блюд.
Маринованные перепелиные яйца, свежеиспеченный хлеб с крупными семечками красного подсолнуха, поджаренное на костре мясо серой цапли и целый ворох спелых овощей, кувшины медовухи и древесного сока, запеченные фрукты и мягкое масло - столы ломились от изысканных кушаний, и все мы набили животы так, что с трудом могли сидеть.

Староста и его жена показались мне людьми добрейшей души, они уважительно относились к людям, старались делать всё возможное для блага жителей вверенной им земли и не гнушались общаться на равных с простым народом.
Господин Саламандр рассказал нам, что все превосходные картины, которые мы видели в зале, написала его жена.

- Вот это талант! - воскликнула Дез, с восторгом глядя на Миледи, - Настоящее искусство!

Та в ответ благородно кивнула и даже слегка раскраснелась от смущения.

После сытного завтрака было решено, что уже сегодня вечером нам выделят большую сцену на Русалочьей Площади, и мы, не теряя времени, поспешили к леди Стелле - за инструментами, а Староста распорядился отправить глашатая в деревню, дабы оповестить всех о сегодняшнем празднике.

По пути к дому приютившей нас женщины, мы переговаривались вполголоса.

- Мы все вместе выйдем на сцену, - говорил Анархист, - поприветствуем народ, а затем ты и Дез потихоньку проберетесь обратно в деревню. Килл, ты будешь с нами на сцене, подпевай и танцуй, привлекай как можно больше внимания.

Килл с серьезным видом кивнула - когда говорил Анархист, она прекращала дурачиться, и вся её смешливость исчезала без следа.

- Оружие мы спрятали на заднем дворе, чуть поодаль от нашего кострища, - сказал мне Королевич. - Увидишь там небольшую кучу хвороста, прикрытого кроличьей шкурой - знай, под ней арбалеты лежат. И топора из рук тоже не выпускай, кто знает с чем придется столкнуться. Но ваша задача - только наблюдать, действовать без нас - ни в коем случае. Ежели чрезвычайная ситуация - вот, - музыкант порылся в кармане новых брюк и достал оттуда небольшой клочок пергамента. - Это не просто бумажка какая, это заговоренный Посыльный Тетерев.

- Это еще как? - удивился я.

- А вот так. Ты его при себе держи, а если чего случится, шепни ему -
- «срочно, Королевичу». И он тут же в твоей руке сгорит, а у меня появится. Понял?

Я кивнул и аккуратно уложил пергамент в нагрудный карман.

Леди Стелла увидела нас в окно и кинулась встречать. Она была нам рада, но снова разрыдалась.
- Я уж думала, беда! - всхлипывала она. - Вдруг заподозрят в чем, мало ли. Но у нас Староста человек добрый, справедливый, как и должен был – отпустил. Идемте в дом, обедать.

Мы заверили леди, что в доме Старосты наелись от пуза, и объяснили, что пришли за инструментами, потому как вечером на площади играем концерт.
Хозяйка удивленно заохала и убежала в дом - переодеваться.
 
Чуть позже мы застали ее на ступеньках – прижав к щекам праздничное кружевное платье, она обильно поливала его слезами.

Килд и Дез по обыкновению принялись жалеть и успокаивать женщину, которая рыдала и причитала о том, как же она теперь пойдет куда-то без любимой дочки. Сестры как могли привели ее в чувство, клятвенно пообещав, что девочка непременно найдется - не зря же, в самом деле, судьба привела нас в эту деревню, а вот на концерт сходить надо обязательно - второго такого не будет. На том и порешили.


Эпизод 2.

- Куда же мы идем, Дез? - спросила Азолла в один из прекрасных трёхсолнечных дней пребывания в Лапсэридане.
 
 У меня не было чувства, что наш путь окончен, но я не рискнул задать этот вопрос ведьме, потому что боялся ответа.

Здесь я был счастлив, просто поедая синие яблоки и вдыхая дивные ароматы садов, здесь я не думал обо всех тех страшных вещах, которые видел раньше.
Одна мысль о том, что этот прекрасный мир может в одночасье лопнуть, как мыльный пузырь, пугала меня так сильно, что болезненно сжимались внутренности.
Мне показалось, что нашу одноглазую ведьму вопрос Азоллы застал врасплох, потому что её лицо из блаженно-радостного стало вдруг угрюмо-серьезным.

- Наш путь, к сожалению, еще не окончен, - сказала она. - Но время терпит, так что наслаждайтесь пребыванием здесь, мои дорогие.

Сказав это, Дез нарочито безмятежно вспорхнула на ближайшее дерево, чтобы набрать сочной фиолетовой кукурузы, которой у нас и так было более чем достаточно.

Мы с Азоллой переглянулись.

- Она о чем-то нам недоговаривает, - сказала девочка.

- Ты права, - ответил я. - Думаю, надолго мы здесь не останемся.

Весь вечер Дез была уж очень занята всякими делами: перебиранием кукурузы, которая вся была одинаково хороша, как на подбор; плетением нового травяного пледа (ведь старый со вчерашнего дня уже прохудился); штопаньем абсолютно целого платья – «а вот как порвется в самый ненужный момент». При этом она усиленно считала сначала фиолетовые початки, будто нам положено за них отчитываться, а потом громко пересчитывала петли и стежки, словом – не давала ни малейшей возможности завести с ней беседу.

 Мы с Азоллой только и делали, что переглядывались и шептались. Она боялась того же, что и я - что мы снова попадем в какое-нибудь мрачное место, откуда не сможем выбраться.
 Несколько раз я доставал из рюкзака загадочную рукопись, чтобы прочитать ее наконец и во всем разобраться, но тут же рядом со мной прямо из воздуха появлялась Дез и говорила тоном командира, что еще не время. А когда я открывал рот, чтобы задать ей интересующие меня вопросы, например, о том, когда же придет это самое время, – ведьма уже вовсю занималась своим шитьем и громко его комментировала.

 Словом, вся эта ситуация вызывала у нас с Азоллой непонимание и даже гнев, поэтому к ночи мы твёрдо решили уходить. Кто знает, кому ведьма собирается нас передать? Спасибо ей конечно за помощь, но дальше уж мы как-нибудь сами.

Сделав вид, что ужасно хочу спать, я пожелал дамам доброй ночи и улегся под раскидистой Вечерней Крылаткой на поляне. Крылатка мирно дремала, а ее крылышки трепетали в такт ровному дыханию. Это было удивительное дерево, у которого вместо листвы росли самые настоящие крылья, как у летучих мышей – на веточках маленькие, а на самом стволе огромные, уходящие вверх. Крылатка могла легко перемещаться куда ей захочется – один взмах исполинских крыльев – и прощай. Дез говорила, что это дерево раньше использовалось как транспорт у местных колдунов.


 Рюкзак с рукописью я подложил под голову, пару раз громко зевнул и затих, стараясь дышать равномерно, как подобает спящему.

Через пару часов до моих ушей донеслось мерное похрапывание нашей одноглазой провожатой, и, выждав для верности еще с полчаса, я тихо поднялся на ноги и поискал глазами Азоллу. Девочка была недалеко – она махнула мне, и мы потихоньку поспешили через бирюзовое цветочное поле, освещенное Двоелунием.

 Довольно долго мы шли в тишине, думая каждый о своем, но несколько раз я слышал тихий смех, будто Азолла вспомнила какую-то забавную ерунду и не могла не засмеяться, но рассказывать мне шутку не хотела.

- Чего ты все время хохочешь себе под нос? – вдруг спросила она.

- Что?  А я думал, это ты, - растерянно ответил я.

Будто по команде, мы стали озираться по сторонам, но ничего странного не увидели, и поспешили дальше. Вскоре об этих непонятных звуках мы и вовсе позабыли.

К утру мы набрели на небольшой домик, прямо посреди благоухающего фруктами сада. Домик был построен из белого камня, а крыша его была соломенной. И выглядел он так, будто в нем давно не живет никто, кроме сизых пауков.

 Мы за ночь сильно устали и проголодались, поэтому даже не раздумывая, постучали в деревянную дверь.

Конечно же, никто не ответил. Тогда я слегка толкнул дверцу рукой, и она со скрипом отворилась.

 Внутри оказалось прохладно и пыльно – дом был явно заброшен. Стены щедро украшала паутина, с потолка свисала сухая солома, только поднеси лучину или спичку – вспыхнет, не успеешь моргнуть.

- Да уж, нет здесь никого, - протянула Азолла. – Ну ничего, давай перекусим и глянем наконец твои рукописи, а то мне так любопытно, что уже не терпится.

 Я кивнул, и девочка достала из своей сумки кукурузу и пару молочных яблок.

 Позавтракав, я принялся за чтение. Азолла сначала стеснялась, но потом любопытство взяло верх, и она уселась рядом, чтобы тоже читать, заглядывая мне через плечо.

Мне еще не приходилось держать в руках что-то, менее похожее на описание моей жизни.

Названия и имена, о которых я раньше ничего не слышал, тут и там мелькали на страницах, и чем дальше я листал, тем отчетливее понимал, что произошла ошибка – Дез, по счастливой случайности, просто перепутала меня с кем-то другим. Между тем, ее имя в тексте встречалось довольно часто.

- Смотри, здесь написано, что ты принимал участие в битве с Некромантом, ты помнишь это? – восторженным шепотом спросила у меня Азолла.

Откладывая рукопись, я рассмеялся:

 - Смутно. Знаешь, я предлагаю немного поспать, а потом идти дальше. У меня глаза слипаются, - в подтверждение своих слов, я зевнул так, что хрустнула челюсть, и девочку тоже моментально одолела зевота.

 Через пару часов мы покинули домик, и продолжили путь через поля.

Я уже потихоньку начал привыкать к Лапсэридану, и все вокруг казалось мне приветливым и знакомым, будто я прожил здесь всю жизнь. Это чувство наполняло меня изнутри радостью, и я охотно делился ею со своей спутницей. По дороге мы смеялись, пели песни собственного сочинения и придумывали истории.

- И там я увидела вдруг гигантскую птицу, которая…, - Азолла вдруг перестала размахивать руками и умолкла на полуслове, когда мы проходили мимо лесной опушки.

Я перевел взгляд туда, куда вдруг уставилась девочка, и увидел Дез.

Ведьма стояла, прислонившись к дереву и неторопливо откусывала от большого яблока.
- Ну? – с усмешкой спросила она. – Как прогулялись?

От ужаса я будто онемел.

- Ты что же, шла за нами? – удивленно поинтересовалась Азолла, на что ведьма рассмеялась и чуть не поперхнулась яблоком.

- Делать мне нечего, - фыркнула Дез и снова захохотала: - Ой, какие же вы глупые, просто слов нет. Я, в отличии от некоторых, вообще никуда не уходила.  А вы, дурьи головы, куда пошли? В Обратные поля?

- Это как? – спросил я.

- А это так: идешь себе по полю, глядишь – стоит избушка заброшенная. Думаешь – дай зайду, передохну с дороги. А потом выходишь, и, куда бы ты не собирался, возвращаешься обратно, к исходным позициям, - Дез зашвырнула остатки яблока за наши спины и снова громко захохотала. А, глянув по очереди на наши лица, согнулась от смеха пополам.

– Ой, не могу… не могу. Знать надо Лапсэридан, чтобы таких глупостей не делать. А у дураков от пустой головы только ноги страдают.

Я молчал. А что сказать – глупее ситуацию действительно было сложно придумать.

Весь вечер мы с Азоллой стыдливо молчали, а ведьма делала какие-то записи, уютно устроившись под розовой елью. Иногда она отрывалась от записей, чтобы снова вспомнить наше неудачное приключение и принималась смеяться, чем вызывала у меня очередной приступ стыда.

Этой ночью я видел очень странный и неприятный сон - будто я попал в мир одноразовых людей, где надо было каждый день брать напрокат новых друзей или родителей, а еще все очень боялись ответственности – от одного этого слова обитателям одноразового мира становилось плохо.

Проснулся я в недоумении и с гадким осадком на душе.
А Дез пояснила мне, что не стоит ложиться спать под Кучеглазым деревом – это его испарения провоцируют неприятные сны.

Я рассмотрел Кучеглазое дерево и постарался запомнить, как оно выглядит, чтобы больше не ошибиться.







Эпизод 3.

Народ стал собираться на площади задолго до начала концерта, когда мы еще только начали украшать сцену. Украшали тем, что смогли найти – Королевич повязал везде, куда только можно, лоскуты ткани, а Анархист нашел засохшие краски, разбавил их водой и разрисовал себе лицо.
 Килл где-то откопала лошадиный череп, который очень настойчиво пыталась водрузить посреди сцены, а всякий раз, когда Дез убирала его с глаз долой и прятала, Килл моментально отыскивала череп и приносила снова.

Наконец, приготовления были завершены, а любопытная толпа не сводила глаз с музыкантов в ожидании шоу.

Все вместе мы вышли на сцену, и Королевич громко обратился к жителям:

- Приветствую вас, друзья! Забудьте о горестях и заботах, глядите в оба глаза и слушайте в оба уха! Итак, мы начинаем!

Послышались жиденькие аплодисменты, но музыканты на это внимания не обратили и начали играть. Анархист время от времени подходил к краю сцены и изображал на своем разукрашенном лице различные гримасы, чем жутко веселил публику.

Во время песни о странном пирате и его носках, многие люди уже не стеснялись и вовсю отплясывали, задевая окружающих, и мы с Дез поняли, что момент самый подходящий.
 
Килл скакала по сцене, изображая то одноногую ведьму, то обиженного лешего, и явно получала от этого удовольствие.

Держась друг за друга, мы потихоньку пробирались через оживленную толпу к выходу с площади, стараясь не привлекать лишнего внимания.
Но людям до нас не было никакого дела – многие из них взяли из дома медовуху и перцовый квас, и уже вовсю подпевали артистам, так что нам с Дез удалось ускользнуть без проблем.

В деревне было настолько тихо, что не издавать звуков было практически нереально – даже эхо наших шагов разносилось на всю улицу, и тогда Дез прошептала какое-то заклинание, после чего мы поднялись на небольшое расстояние над землей и шли дальше уже по воздуху.

Мы решили затаиться за амбаром на главной улице – отсюда открывался хороший обзор на рынок и большую часть домов.

С площади доносились далекие звуки веселья и кутежа - у музыкантов все шло лучше некуда.

Просидев в тишине с полчаса, я хотел было предложить Дез сменить локацию, но ведьма вдруг настороженно поднялась на ноги и уставилась куда-то своим немигающим глазом, прижав к губам указательный палец – молчи, мол.

Я проследил за ее взглядом и чуть было не охнул от удивления – по улице шла женщина в плаще с капюшоном, ее лица не было видно. А за ней по пятам - строем, словно солдаты, с опущенными вдоль туловища руками, следовали люди – это были и старики, и дети, и молодые мужчины, всего я насчитал пятнадцать человек.

Дама в капюшоне подняла руку вверх и щелкнула пальцами – люди тут же остановились и встали в шеренгу.

Она повернулась к ним, откинула капюшон, и волосы рассыпались по плечам – слева темно-красные, а справа – цвета вороньего крыла.

- Смотри, - взволнованно зашептала мне на ухо Дез. – Смотри, это же она!

- Да я вижу, что это жена Старосты, Дез!

-Да нет же! Смотри на девочку, справа от старика!

Я поискал взглядом ту, на кого указывала ведьма и узнал в худенькой темноволосой девочке куклу – ту самую, что оставили на кресле-качалке в доме у леди Стеллы. По правую руку от нее стоял рыжеволосый мальчишка лет двенадцати, и я вспомнил историю хозяйки дома о том, как на поиски сторожа отправилась вся деревня, а через пару недель исчез мальчуган, доставший с дерева копию пропавшего.

- Да это же все пропавшие люди, Дез. Но что она с ними делает? – мы переглянулись.

Мысли бешено заметались в моей голове, но пока я размышлял, моя одноглазая спутница вышла из укрытия и движением руки послала в Миледи огненный шар. Увидев это, я выбежал на подмогу.

Шар стремительно преодолел разделяющее нас расстояние и угодил Даме Червей прямо в голову, после чего сразу исчез, будто его и не было.
Дез метнула еще один – и снова ничего не произошло.

Медленно, придерживая полы плаща руками, жена Старосты развернулась к нам лицом.
Секунду она разглядывала нас, беспечно улыбаясь, а потом ее сиреневые глаза полыхнули искрящимся огнем, и мою голову тут же пронзила обжигающая боль, а всё вокруг рассыпалось на куски. Падая в бездну, я успел выхватить из нагрудного кармана клочок пергамента, но сказать что-либо был уже не в состоянии.


Эпизод 4.

Двоелуние сегодня было необычайно ярким, и Азолла буквально не могла отвести взгляд от неба.

- Кажется, кто-то попал под гипноз, - сказала Дез, подошла к девочке и пощелкала пальцами перед ее застывшим в немом восторге лицом.

-Ой! – вскрикнула Азолла и стала пугливо озираться по сторонам, как будто ее разбудили среди ночи.

- Ты бы не смотрела на него так долго, - пояснила ведьма. – Однажды, во время сражения с армией мухоморов, целый гномий полк попал под лунный гипноз.
Азолла испуганно охнула и прижала ладонь ко рту.

- И что было? – спросил я.

- Ну а как ты думаешь? Само собой, их всех перебили. Напали гномы ночью на деревню целою толпой, а потом вдруг уставились на небо, как блаженные. Что, их надо было чаем угостить? – хмыкнула Дез.



На рассвете я решил наловить речных мышей к завтраку и уселся с удочкой на берегу, а Дез и Азолла устроились неподалеку от меня с ворохом шелковых нитей – ведьма учила девочку плести из них одежду.

Я с наслаждением наблюдал, как одно за другим поднимаются в небо три Солнца, осыпая всё вокруг теплыми сверкающими чешуйками.

Внезапно прямо за моей спиной кто-то громко гоготнул.

Дез тут же вскочила на ноги, заслонив собой удивленную Азоллу.

Я обернулся и увидел в двух шагах от себя невысокого худого человечка в красно-зеленом костюме и шутовском колпаке. В руке он держал круглые часы на длинной цепочке и водил ими по воздуху на манер маятника.
Человечек злобно ухмыльнулся и запел тонким гнусавым голоском, перепрыгивая с ноги на ногу и звеня, как мешок с монетами:

- Кто веселье всем несет?
  Ты не звал, а он придет!
  Это он, это он –
  Ваш любимый Ривехрон!

- Катись отсюда немедленно! – закричала Дез и кинулась на человечка, но тот исчез и тут же появился в другом месте, а ведьма чуть было не врезалась в дерево. Развернувшись, Дез зарычала и крикнула нам с Азоллой, чтобы мы отошли подальше, после чего взмахнула руками и отправила в танцующего скомороха столб лилового огня.

Пламя попало в цель, человечек звонко заголосил – его костюм горел и дымился. А потом он стряхнул с себя огонь, словно это была пыль, и продолжил петь, как ни в чем не бывало:

- А сейчас вас ждет игра –
  В путешествие пора!
  Три дороги ждут друзей –
  Друг без друга веселей!

Скоморох пустился в неистовый пляс, а Дез между тем отправила в него с дюжину разных заклинаний и топор вдогонку, но всё летело мимо, и глумливый гадёныш только посмеивался, продолжая танцевать и размахивать часами на цепочке.

- На прощание, друзья
  Вам сюрприз готовлю я –
  Стрелки быстро побегут,
  И с собою заберут
  Ваши все воспоминанья
  Вот такое заклинанье!

Пропев эту ахинею, шут расхохотался и хлопнул в ладоши, после чего взял в руки свои часы и направил на меня циферблат.

Я, словно зачарованный, уставился на стрелки, которые вдруг с огромной скоростью стали двигаться по кругу, становясь всё больше и ближе к моему лицу.
Последнее, что я услышал – это отчаянные крики и ругательства Дез.