Ордынский тупик. Часть I-II

Ордынский тупик.
Часть I. Гончий.

Ветер приподнял край ветоши, прижатой с четырёх сторон битыми кирпичами. Нырнув под ветошь, на мгновение ставшей парусами, ветер вылетел из-под них со свистом. Что не понравилось ветру, было не понятно. Очертания чего-то, спрятанного под несколькими слоями старой ткани, не говорили ни о чём. Просто бесформенная куча. Вел навёл на центр кучи прицел, пытаясь сфокусироваться на совмещении всех делений, в те секунды, когда ветер разворачивал листья деревьев, скрывавших от лунного света не только человека с арбалетом, но и развалины старого дома. Убедившись, что может держать прицел стабильно после ухода светового пятна, Вел вздохнул и опустил арбалет. Стрела оставалась одна, а куча под ветошью могла оказаться чем угодно. Левая рука скользнула в карман, нащупала мятую пачку с тремя сигаретами. Пересчитав пальцами и без того считанные не раз сигареты, Вел снова вздохнул. Вот и сбывается мечта его бывшей, он бросает курить. Вынужденно. Может быть, потом придумает что-то, но в ближайшее время сигарет у него не будет. И времени того тоже неизвестно сколько у него ещё впереди. Взвесив это соотношение, Вел всё-таки достал одну сигарету, поднес к губам и замер. Ветер шепнул что-то тихонечко в ухо и нырнул в листву, старательно разворачивая ветви и периодически открывая лунному свету доступ к части разбитой стены, возле которой возвышалась куча. Сигарета вернулась в карман, но не попала в пачку, рискуя быть сломанной при движении. Прислушиваясь к запахам, Вел снова поднял арбалет, уже не целясь. Тело запомнило прежнюю траекторию прицела. Ветер же бросил в лицо новую порцию запахов, выгребая её из-за разбитой стены, не тронув ветошь. Вел навёл арбалет выше. Ветер вновь выбросил порцию смрада из-за стены, брезгливо стряхнув всё на засевшего между тремя сросшимися у корней стволами человека. Страх и ненависть. Запахи, от которых тошнота подступает, даже у тех, кто не способен различать открытые пиковые выбросы эмоциональных взрывов. Подкинутая ветром вонь не была пиковым выбросом. Это фонило накапливаемое, спрятанное глубоко чувство. Точнее, смесь чувств, в основе которых лежали страх и ненависть. Вел несколько раз сглотнул, чтобы подавить естественный рефлекс. Прикрыл глаза на десять секунд, снял барьер и потянулся, раскидывая карту-сеть за стену. Без напарника это было очень рискованно, но уже больше месяца вместо напарника у Вела был только ветер. Он даже нашёл с ним общий язык. Своенравный и взбалмошный новый напарник почти всегда был на стороне Вела. Точнее, наоборот, всегда разворачивался так, чтобы со стороны опасности его никто не учуял. Вел научился понимать шёпот ветра, и уже не приходилось часто снимать барьер, заглушающий запахи. «Гончие», снимающие барьер часто и на длительное время, погибали не только в сезон «охоты».

О том, что он «гончий», Вел узнал только на двенадцатом году жизни. Тогда ему повезло. Волна, казалось бы, приятных запахов так манила и будоражила воображение подростка, что он снял барьер, о котором не подозревал. Удар по всей нервной системе был шоком. Электрический стул в сравнении бы показался лёгкой физиотерапией. В скорой его уже списали. В больнице женщина-врач, покачав головой, приказала подключить мальчишку к ИВЛ. Санитарка, оказавшаяся на дежурстве, была из «слышащих». Она позвонила своему зятю, работавшему тут же электриком, и потом стояла у двери палаты, пока мужчина, вставлял Велу в ноздри выточенные из халцедона конусы. Два хлёстких удара по грудной клетке и несколько слов шёпотом на ухо заставили мальчишку широко открыть глаза. Электрик успел выскочить из палаты до того, как туда прибежали медсёстры. Санитарка вытащила халцедоновые конусы и трубку. Момент возвращения к жизни был не самым приятным воспоминанием Вела. Светлана Марковна, так звали санитарку, которая, «прослушав» его родителей, не сказала, кто есть их сын. Родители Вела были «глухари». Подвизавшись присматривать за мальчиком в больнице, женщина подружилась с матерью и вошла к ним в дом. Так в жизни Вела появились первые «слышащие».

Вел открыл глаза в ту секунду, когда ветер отпустил край сети, которую чуть прижимал, напирая на стену. Сеть схлопнулась, оставив нечёткий отпечаток фонящего следа. Это был не человек. Спрятавшееся в развалинах существо, источающее зловоние ненависти и страха, было размером с кошку. Спектр чувств был небольшим, но достаточно ярким, чтобы оставить след на карте. Вел выдохнул, настроил фильтры блокировки и ещё раз «прослушал» след без примесей внешних запахов. К нему след не вёл. Существо в развалинах чувствовало кого-то другого, ветер не выдал своего напарника, но и не показал Велу того, на кого направлена ненависть. Рука снова потянулась за сигаретой, но не успела нырнуть в карман. Ветер принёс новую порцию смрада. На этот раз первобытный ужас пробивался сквозь защитный барьер, дотягиваясь до нервной системы человека. Арбалет слегка подрагивал в правой руке, словно конь на старте перед заездом. Ветер закружил возле разлома стены, поднимая и закручивая в воронку мелкий сор. Пройдясь по ветоши, воронка сорвала один за другим кирпичи, ветошь взлетела и стала похожа на огромный плащ с развевающимися полами. Внутри плаща клубилась тень. Вел не выдержал и нажал на спусковой механизм. Стрела, сверкнув, мгновенно пробила дыру в воронке, которая через секунду затянулась было, но вновь раскрылась, выпуская обратно что-то летящее в сторону Вела. Глухой звук удара сменил виноватый шёпот ветра.
- Вел, прости меня.
Воронка осыпалась кучей мусора. Грохот сердцебиения Вела перекрыл звуки падающего хлама. Вел медленно скосил глаза влево на торчащий из ствола дерева предмет. Это была его стрела. Она вонзилась ровно в то место, где секунду назад была голова «гончего». Ветер дрожал вместе с листвой над головой, будто пытаясь доказать, что он не имеет к этому никакого отношения. Вонь, источаемая существом за стеной, исчезла. Существо исчезло вместе с вонью. Вел потрогал стрелу. Она была раскалённой. «Охота» перешла в новую стадию. Вел улыбнулся. Теперь никаких мыслей, кроме как о «ты или тебя». Не зря он подписался на эту авантюру. В этом искажении мира Вел забудет обо всём. Его задача спасать существ, чей след не смердит жаждой крови. Идти по следу, убивая убийц. Ну и попытаться при этом выжить самому. О приворотах, об истинных чувствах, о «молвящих», об одной из них ему тут вспоминать будет некогда. Убивай монстров. Спасай слабых и выживи для этой миссии. Вел больше не человек. Он клеймённый «гончий».

Часть II. Гроза.

Июль выдался дождливым. Этот день не стал исключением. В час, когда проснувшееся солнышко уже добралось до приличной высоты, по глубокому синему полю поскакали тёмные всадники небесной орды, подминающие под себя белые островки немногочисленной солнечной дружины. Грозное тёмное воинство бесчинствовало наверху, грохоча раскатами и сверкая клинками. Ланка проснулась, когда устрашающий боевой раскат проник в комнату, и следом за ним в окно посыпались наглые, холодные, жёсткие струи ливня. Пришлось встать, закрыть окно, и избавиться от проникших уже захватчиков, накрыв их большим полотенцем. Не успевшие же прорваться внутрь мародёры заколотили яростно по подоконнику и стеклу снаружи. Гнев орды достиг апогея, раскаты сотрясали округу, полдень превратился в полночь, озаряемую вспышками сверкающих клинков. Орда обрушилась на город бешенным вихрем ветра. Ланка нырнула обратно в кровать и улыбнулась, бросив взгляд на телефон. Там было двадцать четыре сообщения. Все от Жени. Пожелания доброго утра были полны нежных и волнующих слов. Ланка потянулась, выгнувшись в спине, будто чувствуя невидимые прикосновения его рук. За окном громыхнуло так, что взвизгнули и завопили все сигнализации припаркованных в округе машин. Ланка, чтобы не писать, поднесла трубку к лицу. Улыбка нежная и тёплая освещала комнату, не давая мрачной орде, проникнуть в эту крепость света.

- Привет.

Женя заехал за Ланкой, как только закончилась гроза, и показалось солнце. Они сходили на какую-то пафосную модную выставку. Ланка сказала, что ей понравилось, но… Женя тут же посадил её в такси и повез на концерт. Она любила это место и эту музыку. Это было самое романтичное место в городе. Когда-то она ходила сюда с другим человеком. Ланка отогнала от себя сгущающийся мрак воспоминаний. Сейчас она с Женей. Стоит ей подумать о нём, как глупая улыбка сама высвечивается на лице и на душе становится теплей, а по телу прокатывается волна, от которой выгибается спина и перехватывает дыхание. Но это место напоминало о прошлом каждым камушком мостовой, каждым фонарём и скамейкой.

- Поехали домой?
- А концерт? Ты же мечтала послушать эту музыку. И оркестр этот приедет теперь не раньше, чем через полгода.
- Я хочу домой.

Ланка бросила на него взгляд, от которого Женю бросило в жар. Он подхватил её на руки, поцеловал в губы и так донёс до дороги. Они целовались, пока ждали такси. Целовались в такси, хотя обычно Ланка не позволяла на людях так себя вести. Они целовались в лифте, пока поднимались к нему домой. Когда они вкатились в комнату, разбрасывая одежду, за окном сверкнули лезвия небесной орды, прокатился грохот сотни тысяч копыт подгоняемой ветром конницы, и в окна полетели прозрачные копья и стрелы дождя. Разгоряченные люди даже не заметили буйства стихии снаружи. Стихия, бушующая в комнате, поглотила их полностью, когда послышался звон разбитого стекла, и орда ворвалась в дом, оглушая и громя всё, что попадается ей на пути. Влюблённые стояли, прижавшись друг к другу у дальней стены, а за окном исполнял танец смерти змей кабеля, оторванного от столба одним концом. Шипящий и выбрасывающий снопы искр танец завораживал. Вот змей, свернутый в конусообразную спираль, постоял на месте, дрожа от нетерпения, и ринулся в разбитое окно. Женя рванулся к выходу, схватив и дернув сильно за руку Ланку, но она не сдвинулась с места, только дернула обратно руку. Лицо Жени исказилось, он попытался крикнуть что-то Ланке. Вспышка молнии выхватила кадр, в котором мужчина в расстегнутых джинсах кричит на девушку, в эту секунду больше похожую на мраморную статую, чем на человека. Нагая, побледневшая, с распахнутыми навстречу змею глазами, она словно пыталась его загипнотизировать. Слёзы заполнили омуты потемневших глаз. А губы её чуть заметно подрагивали, что не оставил без внимания ветер, придерживающий спираль змея у окна. Ветер заглушил шипение змея, обернув собой, и прислушался к шёпоту в комнате.

- Вел, прости меня, Вел. Ты же обещал. Ты обещал. Вел, прости меня.

Ветер закружил на месте, поднимая воронку из всего, что успел зацепить по пути. Змей извивался и возмущался, выбрасывая искры, которые придавали воронке вид завзятой эстрадной поп-звезды. Орда радостно поддержала концерт, художественно застробив и ударив в сотню тысяч литавр. Змей не выдержал длительного унижения. Быть шипящим бэк-вокалистом на подпевках даже у могучей стихии ему не понравилось, и он пробил дыру в воронке, летя прямо в голову, кричащего что-то Ланке мужчины. Тот даже не успел поймать это движение краем взгляда, как пронзительный крик перекрыл концерт небесной орды.
- Не-е-е-е-е-т! Велимир, нет! Ты обещал мне.
Ветер, ошеломлённый коварством змея, встрепенулся и дёрнул шипящего гада обратно, в уже затянувшиеся борта воронки. Рывок был такой силы, что змей пробил воронку насквозь и, оторвавшись полностью от столба, полетел стрелой куда-то в ночь. Шипение прекратилось. Ветер погнался вслед за змеем, уводя с собой грохочущую орду.

В комнате, перевёрнутой столкновениями разных стихий, на полу валялись вперемешку книги, фрукты, одежда. Лужи воды и осколки оконного стекла отражали изредка мелькающие вспышки. Орда, уходя на север, посверкивала клинками уже не грозно, а словно по-отечески грозя пальчиком.
- Ну, ты даёшь! Ты что – ведьма? Обалдеть!
Женя кинулся обнять нагую мраморную статую с искажённым ужасом лицом. Когда руки мужчины прикоснулись к ней, Ланка выскользнув из его объятий, сползла спиной по стене и обхватила колени руками. Слёзы потекли рекой к озёрам дождевым у разбитого окна, унося с собой вкус шёпота, который не способен услышать «глухарь».
- Вел, ты же обещал. Вел, прости меня. Ты обещал. Ты обещал. Ты обещал.


04. 05. 2023г.