Золотой Петушок. Кино на бумаге

Действующие лица:

Роли, эпизоды

Люди:

1. Царь Дадон
2. Царевич Алексей
3. Царевич Андрей
4. Царевна Василиса, она же Чудодей
5. Королевич Елисей, он же Цыган
6. Царедворец
7. Толмач
8. Феклуша, первая сенная девушка
9. Катюша, вторая сенная девушка
10. Клим, мужчина средних лет
11. Первый горожанин
12. Второй горожанин
13. Егор
14. Красавица с семечками
15. Мужик на телеге, Сазон
16. Высокий чужеземный посланник
17. Маленький чужеземный посланник
18. Девка с коромыслом
19. Белобрысый парень
20. 31. Девочка
21. Чернявый мальчишка
22. Мальчишка в картузе
23. Сотник

Нечисть:

24. Марена, Шамаханская царица, ведьма
25. Кикимора
26. Оборотень со стрелой в сердце
27. Полевик, Фрол Федулыч
28. Полевичок, Сташка
29. Лесной царь, Вил Титыч, он же Сват купец
30. Коловерша, Касьян
31. Коловерша, Фока
32. Домовой, Гаган
33. Домовиха, Жободаиха
34. Домовенок в брошенной избе
35. Шуликун, Ждан
36. Бука
37. Водяной
38. Овинник, Арпила, он же Медведь
39. Лихо одноглазое
40. Пыльный
41. Куколка Марены
42. Два домовенка во дворце Дадона
43. Белый всадник
44. Красный всадник
45. Черный всадник
46. Подкустовик
47. Торгаши и зазывалы Марены
48. Шуликуны

Массовка:

1. Столичный люд
2. Князья, баре да бояре царя Дадона
3. Рать царя Дадона
4. Чужеземные посланники



Домовая часть
1. Овинник
Овинник – громадный черный кот с глазами как уголья. Он же человек обычного роста, но с всклокоченными дымными волосами.
2. Пастен
Пастен – домовой, является в виде тени на стене.
3. Домовой
4. Подпольники
5. Шилыхан
Шилыхан – маленький нечистый дух в облике мальчика-проказника, который обитает в пустых строениях. Живут артелями. Их проделки не наносят существенного вреда.
6. Бука
Бука – детское страшилище. Растрепанные волосы, огромный рот и длинный язык. Сходен с ряженым в шубу навыворот. Ходит только ночью. Около домов и дворов, хватает, уносит и пожирает детей. От стуканья пошло буканье. От буканья пошло оханье. Толстый, уродливый.

Лесная часть
1. Полевик
2. Леший
Леший – любит кричать на разные голоса, визжит, дразнится, хлопает в ладоши сродни эху или шумящему под ветром лесу. Пучеглазый. Рыжий. В остроконечной шапке. Свободно меняет рост. Издали он велик, вблизи – мал. Любит шутить, оборачиваясь деревом, белым мхом, пнем, кочкой, ржет как лошадь. Оброс мхом, весь в пятнах, а сопит – как лес шумит. Степенен или носится по лесам, как угорелый. Остроголовый, без правого уха, без бровей и ресниц. Глаза зеленые. Синяя кровь. Любовь к повторению эхом последних слов собеседника.
3. Кладовики – Лаюн и Щекотун
Кладовики Лаюн и Щекотун (братья Андрей и Алексей). Серебряный кафтан, серебряные башмаки и золотая шапочка. Помогают змеи – медянки.

4. Моховой
Моховой – лесной дух, обитающий среди мха. Самый маленький из лесовиков. В четверть аршина старичок.
5. Невидимые – тайные люди
Невидимые – тайные люди (проклятые, похищенные нечистой силой, пропавшие без вести). Исполняют различные поручения лесовиков. Живут в лесу, с незнакомым все народом, невидимые-то. Кто лапти плетет, кто прядет. Домами им служат деревья. Некрещеные все.
6. Подкустовик
Подкустовик – лесной дух, живущий в кустарнике. Ягоду охраняет. Сам на корягу похож, а из носа колючка торчит.
7. Шуликуны
Шуликуны – мелкий нечистый дух, ходит ватажками. Остроголов. Остроконечный колпак. Караулят все, что кладут без благословения. У воды и из воды выходят.
8. Лешачиха
Лешачиха – безобразное существо с огромными грудями. Печатный сарафан. Корзина с ягодой
9. Кадильница
Кадильница – дух в образе женщины, обитающий в грудах камней. Венок из васильков
10. Лихо одноглазое
11. Ичетики
Ичетики – водяные человечки. Духи утопленных матерями младенцев. Небольшие, мохнатые
12. Водяной
Водяной. Одной половиной – дед. Но тут же и молодец. Длиннорукий с длинными пальцами на руках и ногах, между пальцами перепонки. Островерхая шапка. Черный нос величиною с рыбацкий сапог. Волосы и борода до пят, из тины, всклокочены, а тело черно-зеленое в рыбной чешуе. Может принимать обличье знакомых и родственников. Похож на царя Дадона
13. Русалка – шишига
Русалки по полю ржи бегают (во время цветения). Женщина с красной гривой, вся красная и лошадиной мордой. Красная рубаха. Красные зубы. Бежит быстрее ветра.
14. Коловерши
Коловерши – существа, помогающие ведьмам. Похож на зайца, спереди большой мешкообразный зоб.




Мара, Маруха, Марена – одно из самых таинственных и страшных существ, которым взрослые издревле пугали детей. Согласно суеверью, это призрак, злой дух в образе женщины, способный появляться только в определенное время, на переломе дня, года, или человеческой судьбы, он предвестник несчастья. Некоторые утверждают, что Мара – это сама Смерть.


1. НАТУРА. ГОРОД. ЛЕДЯНЫЕ ГОРКИ. МАСЛЕНИЦА. КОНЕЦ ЗИМЫ. ДЕНЬ. ТИТРЫ

Дети сажают снежную бабу на санки и скатывают ее с высокой горы.

ГОЛОСА ПОЮТ ХОРОМ
О, мы Масленицу повстречали,
Повстречали, лёли, повстречали,
Мы сыр с маслицем починали,
Починали, лёли, починали.


2. НАТУРА. ГОРОД. КАЧЕЛИ. МАСЛЕНИЦА. КОНЕЦ ЗИМЫ. ДЕНЬ. ТИТРЫ

Парень с девушкой с весельем на качелях качаются.

ГОЛОСА ПОЮТ ХОРОМ
Мы блинками гору устилали,
Устилали, лёли, устилали,
Сверху маслицем поливали,
Поливали, душа, поливали.


3. НАТУРА. ГОРОД. ЛЕДЯНЫЕ ГОРКИ. МАСЛЕНИЦА. КОНЕЦ ЗИМЫ. ДЕНЬ. ТИТРЫ

Девушки с блинами на голове хороводы водят. Парни берут эти блины у девушек с голов и съедают.

ГОЛОСА ПОЮТ ХОРОМ
Как от сыра гора крута,
Гора крута, лёли, гора крута,
А от масла гора ясна,
Гора ясна, лёли, гора ясна.

Опосля всем скопом в снег зарываются и с крутой горы валятся.

ГОЛОСА ПОЮТ ХОРОМ
А на горушке снеги сыплют,
Снеги сыплют, лёли, снеги сыплют,
А нас мамочки домой кличут,
Домой кличут, лёли, домой кличут.


4. НАТУРА. ГОРОД. УЛИЦА ГОРОДА. МАСЛЕНИЦА. КОНЕЦ ЗИМЫ. ДЕНЬ. ТИТРЫ

Ватага парней с боталами гурьбой по улице большую куклу из соломы в женском праздничном сарафане (на Марену похожа) наперебой тащат. Прохожих задевают, норовят сажей их измазать, пеплом с печки обсыпать.

ГОЛОСА ПОЮТ ХОРОМ

А нам домой не хотится,
Не хотится, лёли, не хотится,
Нам хотится прокатиться,
Прокатиться, лёли, прокатиться!


5. НАТУРА. ГОРОД. ДОМ ТЕСТЯ. МАСЛЕНИЦА. КОНЕЦ ЗИМЫ. ДЕНЬ. ТИТРЫ

Молодые чином заходят в гости к тестю и теще. У порога шапки снимают, целуются.

ГОЛОСА ПОЮТ ХОРОМ
Наша г;рушка всё катлива,
Все катлива, лёли, всё катлива,
Наши бабушки воркотливы,
Воркотливы, лёли, воркотливы.


6. НАТУРА. ГОРОД. СНЕЖНАЯ КРЕПОСТЬ. МАСЛЕНИЦА. КОНЕЦ ЗИМЫ. ДЕНЬ. ТИТРЫ

Ребята, разбившись на две партии, разыгрывают взятие снежного города.

ГОЛОСА ПОЮТ ХОРОМ
Они день и ночь всё воркочут,
Всё воркочут, лёли, всё воркочут,
На печке лежат, всё про нас говорят,
Гоголечек, лёли, гоголечек!


7. НАТУРА. ГОРОД. КРУТАЯ ГОРКА. МАСЛЕНИЦА. КОНЕЦ ЗИМЫ. ДЕНЬ. ТИТРЫ

Кто-то пускает под гору огненное колесо…


8. НАТУРА. ЧИСТОЕ ПОЛЕ. КОНЕЦ ЗИМЫ. ДЕНЬ

…Будет, так будет; а не будет, так, что-нибудь будет. В чистом поле, в широком раздолье, за темными лесами, за широкими лугами человек идет. Не на лошади идет, а так, своим ходом по пояс в снегу перемещается. Вот выбрался на пригорок, окрест себя глядит…


9. ДЕКОРАЦИЯ НА НАТУРЕ. ПЕПЕЛИЩЕ В ПОЛЕ. КОНЕЦ ЗИМЫ. ДЕНЬ

… Меж двух гор заместо недавней деревни пепелище, а над ним солнце невысокое свесилось.


10. ДЕКОРАЦИЯ НА НАТУРЕ. ГОРЕЛАЯ ДЕРЕВНЯ. КОНЕЦ ЗИМЫ. ДЕНЬ

Входит непоседа в горелую деревню. Кругом ни души. Ведро дырявое на журавле вперегонки с ветром болтается. Чужие ворота одной петлей на покосившейся верее крякают. Идет человек по деревне, зыркает, ничего понять не может. Глядь, – на спеченной от сажи бадье у трубы печной бабонька: волоса всклокочены как у бездумной, а сама с кулачок ростом – пигалица, где токма душа живет! Вот она пряжу мусолит и вроде как плачет, а не то причитает да всхлипывает.

КИКИМОРА
(с хрипотцой, шамкая)
Ах ты, гой еси, кикимора домовая, выходи-ка из горюнина дома, не то задерут тя калеными прутьями, огнем-полымем сожгут, черной смолой зальют.

Сказала – и вдруг как рассмеется.

ЕЛИСЕЙ
Э-э!..

(На всяк случ;й, перекрестившись.)

Думал – человек, а это он – судьбоносица… Все одно, чем плутать, лучше у нелюди расспроситься.

(С опаской осведомляется.)

Э, матаня, прости ради Христа, я на град Китеж правильно иду? Я, видишь ли, королевич Елисей, сын царя тридесятого царства.

КИКИМОРА
(невозмутимо пряжу мусолит, шамкает)
Скажите-ка, короле-евич… Далеко ж пешкодралом топать – наша сторона великая. Аль неволит кто?

ЕЛИСЕЙ
(удивленно)
Добры молодцы по неволе не ходят…

КИКИМОРА
На нет и суда нет.

Елисей с ноги на ногу переступает, разговор продолжает.

ЕЛИСЕЙ
(чистосердечно)
Я, видишь, своего коняку пожалел. Снегу он сколько намело. Чего ж за так грешному по самое бездорожье в сугробах маяться.

КИКИМОРА
(не глядя на Елисея)
Тебе с напарником не надо было от куста сворачивать. Тама куст в поле стоит, в снегу весь. От прямо бы и шли.

Елисей окрест себя оглядывается – вроде нет никого!

ЕЛИСЕЙ
Ты что-то путаешь, матаня, один я …

КИКИМОРА
(не слушает, себе под нос бормочет, будто с кем еще разговаривает)
Норовистый он больно, а жить-то, видать, любит…

Кикимора поднимает глаза от своего рукоделья.

КИКИМОРА
(смерив Елисея взглядом, невзначай)
Чай к Ваське идешь, разумник?

ЕЛИСЕЙ
К какому еще Ваське?

КИКИМОРА
(качая головой)
От ить оболтус! Говорит, ровно в стену горох сыплет.

ЕЛИСЕЙ
(трет лоб рукой)
У меня к царю Дадону дело безотлагательное.

КИКИМОРА
(равнодушно)
А-а!.. Ну, тады ступай се с Богом…

Помолчали. Елисей вокруг себя озирает, погодя спрашивает.

ЕЛИСЕЙ
(тихо)
А это что?

КИКИМОРА
(не отрываясь от пряжи)
Что?..

ЕЛИСЕЙ
(смутившись)
Ну-у... Что ты тут сидишь?

КИКИМОРА
Я здесь живу.

ЕЛИСЕЙ
(усмехнувшись)
В головешках живешь?

КИКИМОРА
(недовольно)
Больно ты, сердечный друг, любопытный! Мало ль, где я живу? Я ить нелюдь, кикимора.

ЕЛИСЕЙ
(смутившись)
Да нет, я в том смысле – как же это тут все без т;лку сгорело?

КИКИМОРА
(без интереса)
Так ить не само. Само разве займется?


11. НАТУРА. ГОРОД. ПЛОЩАДЬ С ЦЕРКОВЬЮ. КОНЕЦ ЗИМЫ. ДЕНЬ

Стая ворон с высоких деревьев молчком на городскую площадь смотрит, в крыльях почесывается.

Посередь той площади народу собралось вполне порядочно. Тут тебе и важные персоны, – чужеземные гости, баре да бояре, – тут и люд попроще.

Царь Дадон, минуя оных, с иноземными посланниками похаживает, вкруг себя довольно озирает.

ЦАРЬ ДАДОН
(любуясь на ходу)
Эвон, как отстроились! Прежнему не чета! И церква на холме стоит, теперь ее хошь откуда видать.

(Ничего не понимающему высокому худому посланнику, любя.)

Вроде как со своей колокольни глядеть привычнее.

(Весело.)

У нас ить на все свой аршин, – эталон, по-вашему.

(Сурьезно, указывая.)

Ну, а как вниз идти, по косогору – промеж собою избы тянутся, крепкие ли, худые, – тут ужо от хозяина.

Простонародье (одет кто в чем, но не так, чтобы бедно) между тем из-под ладоней на небо глядит, в копчены стекла зряшные глаза щурит.

ЦАРЬ ДАДОН
(с заметным подъемом, высокому и худому иноземному посланнику)
Я те так скажу. Истый хозяин, что чирей: где захотел, там и сел.

(Пытается объяснить, громко, как глухому.)

Иной-то на постороннем месте раскапризничается, сопли распустит, а нашему – все божья роса! Отче наш споет и, – снова здорово, – как только что народился.

(С удвоенным воодушевлением.)

Опять же до богатства чересчур стойкий –   жизнь, говорит – копейка, судьба – индейка. Коли не веришь, проверяй!

(Рябому Толмачу, указывая на невысокого иноземного посланника.)

Ты скажи, скажи ему, толмач! А то энтот малипут ишшо подумает, мол, онучи снял – уж гвоздем сделалси!

(По-простецки, задорно.)

Как говорится, нам чужих земель не надо, но и своих не отдадим. Чем петушиться-то, лучше помиримся.

(С надеждой.)

Ну, договорились? Цалуй меня в самый рот, – и войне конец!

Тут один сопливый любопытный – как есть нищий (как он туды затесался?) из толпы высунулся, на иноземцев лыбится, нос утирая. Сотник это дело увидал, дал нищему затрещину. Тот, подняв со снегу треух, бесследно исчезает.

ЦАРЬ ДАДОН
(все еще обнимая высокого посланника, глядит на шнурованные ботинки маленького посланника, себе)
Эка невидаль – в чужеземных красотках ходить!

(Ворчит.)

У нас ить тож кой-кто рублем глядит, в букашки лезет.

Той порой царевна Василиса вкруг диковинного макроскопа с детишками да сенными девушками суетится около. Они, вишь, наравне с боярами да горожанами в слепы стекляшки дневное светило напоследок изучают.

Царь Дадон промеж крестьянских бород останавливается, к средних лет мужчине обращается.

ЦАРЬ ДАДОН
(по-свойски)
Ну-кась, растолкуй мне, братец, что есть ваш мир? И тот ли это самый мир, что на трех рыбах стоит?

КЛИМ
(важно, шапку мнет)
В основе мироздания, ваше величие, дуб железный, оный на силе божией. А уж опосля, в огненной реке три великорыбия, три змия елеафама...
(Чешет нога о ногу.)

Царь Дадон с иноземными посланниками переглядывается.

ЦАРЬ ДАДОН
(коротко и ясно, всем)
У них своя поговорка, у нас своя.

(Молодецки хлопая Клима по плечу, подмигивая заговорщически.)

Косой кривого не учит!

Клим в бороду лыбится. Иноземцы друг с дружкой шепчутся, плечми пожимают – удивляются, словом.

ЦАРЬ ДАДОН
(Василисе, с насмешкой)
Ну, что, Василиса Дадоновна, долго еще стоять-то до конца света?

(По секрету.)

Постыдилась хотя б перед посланниками.

(Всем посланникам, извиняясь.)

И чего токма не удумает! Солнце у нее, вишь, со скуки притомилось!

(Усмехается.)

Наука!

ВАСИЛИСА
(с обидой)
Зря вы, тятя, так не надеетесь.

Василиса делово тащит из кармана мужские часы на серебряной цепочке.

ВАСИЛИСА
Скоро ужо. Потерпите.

ЦАРЬ ДАДОН
(посланникам, кивая на Василису)
Дочуха моя младшая. Она ить, – Васька, – на все руки мастерица.

(Толмачу.)

В покойницу-мать! Та тоже любила в подозрительну трубку между прочим подглядывать.

(Любуясь дщерью, с удовольствием, не выдерживает, чтоб не заключить.)

Э-эх, мальчишкой бы ей родиться! Прям, не девка, а шалопут!

ВАСИЛИСА
(Царю Дадону, строго)
Таперича примечайте: как рукой махну, на Китеж тень навалится.

Дадон с усмешкой кивает – одним словом, не верит. Постояли еще, подкашляли. Василиса рукой на царя машет…


12. НАТУРА. НЕБЕСА. КОНЕЦ ЗИМЫ. ДЕНЬ

Солнце за черную тень заваливается…


13. НАТУРА. ГОРОД. ПЛОЩАДЬ С ЦЕРКОВЬЮ. КОНЕЦ ЗИМЫ. ДЕНЬ

…в город с неба тень ползет. Что называется, как обещали. Мужчины шапки стягивают, знамо крестятся.

ЦАРЬ ДАДОН
(глазам не веря, шепчет)
Диво-о!

Посланники тож разом притухли. Молчат, пустомели, в небесной тени до сроку прозябая.

ВАСИЛИСА
(радостно)
Ага!

(Потирает руки.)

Теперь, почитай, три минуты.

Тут, откуда ни возьмись, скачет на взмыленной вороной кобыле босоногий человек – всадник без шапки, – скачет, в исподнем, – одна стрела по грудь торчит. Доскакал бедолага до церквы, с кобылы в снег сполз. Ну, подбежали к нему, кое-как в треволнениях голову подняли.

Царь Дадон встречь тому всаднику сквозь народ идет. Люди перед государем сами собой в проход расступаются.

ЦАРЬ ДАДОН
(всаднику, хмуро)
Ну?

ВСАДНИК
(вроде как оправдываясь)
Я ить ото всей деревни один остался…

ЦАРЬ ДАДОН
(растерянно на посланников оглядывается)
Так у нас это, мир вроде как с сего дня значит?..

ВСАДНИК
Обманул тя враг. Пока ты тут с целым светом замиряесси, города твои да деревни дотла жгут, людишек в плен уводят, дани за сто лет вперед требуют. Не то, говорят, все царство-государство за так разорим, а царя Дадона пошлем в поле коров пасти.

Сказал бедолага и прямо на глазах Дадона помер. Царь кругом оглядывается.

Все стоят – в рот воды набрали. Да и что тут скажешь – дело-то нешуточное. Промеж других какая-то старуха с длиннюшшим носом чуть не до губы в толпе мелькнула, да ишшо мужчина с заячьей губой второпях нарисовался.

Нагибается государь, с сомненьем в лицо пустое заглядывает, будто что недосказанное высмотреть хочет. (Так чего уж смотреть – тут боле нет никого. Был человек, и спекси.) Разве что глаза у вершника разные – один желтый, другой зеленый. Одно несомненно – чудная стрела из сердца торчит, и сразу видать – иноземная. От неча делать государь про всяк случай ту стрелу как сучок взломал.
Всадник дёрг, – аж почернел с горя.
 
ВСАДНИК
(жалобным голосом, сквозь горькую муку)
Ты почто, строка, с моей груди стрелу обломал, – помру я теперь.

ЦАРЬ ДАДОН
(растерянно, всем)
Дык ить не знал я… Думал, ужо насовсем преставилси.

(Чистосердечно.)

Ты скажи токма, мил человек, почто они так прицепились-то?

ВСАДНИК
(зло улыбнувшись)
Плохо твое дело, царь. С неодолимой силою ты спознался. Гляди, не уйдешь теперь от беды-то. Было дело, ты их жег, а нынче они тя жечь станут.

Стрела сей же час в руках царя таять стала, будто от жары воск али ледышка какая.

А вершник (чтоб ему пусто было) опрометью ужом свился, – одежа на нем понятное дело клочьями расползлась, – ну, и стал он никакой не вершник, а самый что ни на есть подколодный аспид. Царь Дадон токма в снег и сел.

ЦАРЬ ДАДОН
(трижды себя крестом осенивши)
Пропади ты пропадом, нечистая твоя сила!

Зашипел аспид на царя лютой ненавистью и со злобы черной судорогой изошел.
 
ВАСИЛИСА
(помогая отцу с земли подняться, отряхивает, в осужденье)
И не стыдно вам, тятя! В наше то время! Пожилой человек, а в этакую дребедень при просвященных людях верите!

(Вздыхая, безнадежно.)

Говорим, говорим, – все без толку!..

ЦАРЬ ДАДОН
(в горячем оправдании)
Так ить при всех же растаял анчутка! Мокрого места от беседы не осталось, али одному мне померещилось?

ВАСИЛИСА
(скептически)
Сказки все это. Никаких оборотней не бывает.

ЦАРЬ ДАДОН
(с вызовом)
Да? А это тогда кто ж?

Василиса ничего не отвечает, головой качает, на нетронутое чародейством тело всадника бывшего глядючи.

На задворках собаки лают. В ближних стойлах коровы мычат. Напоследок стая ворон опрометью с древа срывается. Люди от печальной картины кверху головы задирают.

ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН
(опешив)
Э-э, постой, а где ж ярило?

ВТОРОЙ ГОРОЖАНИН
(себе)
Час от часу не легче!

КЛИМ
(вздыхая)
За грехи наши.

(Равнодушно надевает шапку-то.)


14. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ГОРНИЦА ВАСИЛИСЫ. ЛЕТО

Сказка сказывается, дело делается. Василисина горница резными деревянными игрушками да иными затеями уставлена – коняки разные, домовые, лешие, Лихо одноглазое с зубом торчит… Токма до всего этого хозяйке горницы нынче дела нет.
В те поры в царевниной светелке от самых третьих петухов и до потух зари другая напряженна работа кипит, втихомолку старается.

Одни сенные девушки над мудреным костюмом корпят, другие – с Василисой на пару – ручной механизм собирают.

Так ить работа спорится, кады в разговоре ладно. Тут разве молчком усидишь?

КАТЮША
(с увлечением, прикручивая к деревянному петушиному коленцу серебряный сапожок)
И такой он, ваше высочество, раскрасавец, что ни в сказке сказать, ни пером описать, – косая сажень в плечах, статный, рослый!..

ФЕКЛУША
(со смехом, в тон Катюше)
…Изукрашен разными хитростями, по локоть в золоте, по колени в серебре…

(Откусывая от рукава нитку, насмешливо.)

Легостай-то и вправду собой молодец! Токма почем ты, Катя, знашь, – ты ж его в глаза не видала? Ну, как он малахольный, а ты рекомендуешь?

КАТЮША
(передавая петушью ножку Василисе, запальчиво)
Как же, Феклуша, он ить мимо нашего крыльца по утру шел? Я его с первого шагу заприметила!

ФЕКЛУША
(безоговорочно)
Видали, что садился, да не видали, в какую сторону укатился!

(Катюше.)

Твоими бы устами да мед пить.

ВАСИЛИСА
(качая головой)
Ужли теперь об этом, девоньки, нам с вами чаяться!

ФЕКЛУША
(удивляясь)
Дык об чем еще, – дело-то сделано? Подумать – все дареное на птицу извели!
Василиса в раздумье за ниточку дергает, деревянные медведи попеременно в игрушечные молотки бьют.

КАТЮША
(надув губы, с обидой)
Будто мы виноваты, что светило при посторонних темным сделалось!

(Косясь на Василису, бурчит.)

Наука им нехай поперек горла встряла!

ФЕКЛУША
(вторит возбужденно)
И то куды правда, с больной головы да на здоровую!

(Грустно, глядя на полусобранную птицу, гадает.)

Ан за так перпетум отдадим – н;пошто всем миром н; смех поднимут.

Посидели тихо.

ВАСИЛИСА
(себе)
Правду говорят, своя воля страшней неволи…

(Катюше, не глядя.)

Ты-то, Катюша, в науку веришь ли?

КАТЮША
(покраснев, не сразу, но твердо)
Верую.


15. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ТРОННЫЙ ЗАЛ. ЛЕТО

Царь Дадон на троне сидит, важно грамотку про себя читает. Тут же при нем по обе руки сыновья евонные – близнецы-братья Андрей с Алексеем. Князья великие, баре да бояре как истуканы по лавкам боятся. Толмач царский с привычки губы покусывает. Все в заботе.

Разве что два домовенка пред троном друг с дружкой без печали в шашки режутся. Ну, так на то она и нечисть.

Посередь залы на ковровой дорожке стоит королевич Елисей, пальцами шапку ломает.
Как дочитал царь Дадон грамотку до конца, так и на королевича уставился.

ЦАРЬ ДАДОН
(погодя)
Что ж, ты, крестник, никак проштрахился? Рассуди сам, коли р;дный отец тебя с глаз долой гонит, на что ты мне такой нуж;н? Вот, так и пишет…

(Глядя в грамоту, напрягая зрение.)

… беспутный повеса, рифмоплет и лободряс. Ведет разгульный образ жизни.

(Елисею.)

Нет, ты скажи: бражку пил? Пил. По ночам с девками на гулянки скитался? Скитался. Ан тут еще стишки эти...

ЕЛИСЕЙ
(гундосит)
Так я ить за чистую правду писал!..

ЦАРЬ ДАДОН
(бурчит)
Правду. Кому теперь твоя крамола нужна?

(Качает головой.)

Нечесан, в голове репей, весь мятый какой-то. Крестник!
 
(Настороженно.)

Паче чаяния, ты – нехристь?

ЕЛИСЕЙ
(испуганно)
Бог с тобой, отче! Это я в недавнем карбурьяне ночевал, опосля как следует росой не умылси.

ЦАРЬ ДАДОН
(головой качая)
Ну, и какой в те прок, коли ты – оторва? У нас ить тут – не у вас.

ЕЛИСЕЙ
(голову повесил, себе под ноги)
Как хочешь, а токма домой не поеду. Я для них все одно, что отрезанный ломоть.

Тут Елисей голову поднимает, на Дадона глядит.

ЕЛИСЕЙ
(будто прорвало)
Не во гнев те, отче, сказать, хочу покучиться. Тошно мне вишь без энного дела за так штаны протирать. Да и, совестно сказать, круг;м задразнили. Я и так в семействе младшенький – бабки да мамки надо мной с утра до полуночи колдуют, дальше завалинки выйти – боятся. ;т я от них и бегаю, даром голос срываю. Так ить что кричать. Известно, криком избы не выстроишь.

(Твердо.)

Я службу хочу сослужить, не по роду-званию, а по душе, честь по чести, и спрашиваю напрямки, не нужен ли вам тут, к примеру, верный человек? Я ить никакой работы не боюсь. Авось и сгожусь в царстве для чего не попадя…

Царь Дадон наблюдает и удивляется.

ЦАРЬ ДАДОН
(Толмачу)
Гляди-ка – прихиндей, я ему и то, и се, а он все на свой ноготь гнет!

ТОЛМАЧ
(хмуро)
Так ить под лежачий камень и вода не катится.

ЦАРЬ ДАДОН
(чуть погодя, на Елисея глядючи)
Шут с тобой, оставайся. Токма, вишь, дело такое, что не в лучшую ты пору к нам сюды повыискался.

(Всем, горько усмехаясь.)

Небось, горемыка, поправиться полагал, да в аферу пустился.

(Строго.)

Ну, вот так с тобой будет. Балов;ть мне тебя некогда и нечем. Поди, наши напасти не боисси?

Елисей головой мотает.

ЕЛИСЕЙ
Не-а. Я ить, отче, с детства банной бабушкой заговорен, обережным крестом крепче всякой брани закован.

(Обережный крестик с груди показывает.)

ЦАРЬ ДАДОН
(задумчиво)
То-то, брат, и оно. Заговоренный. Погоди ишшо раньше времени, от пословицы не уйдешь…

(Обращаясь ко всем.)

Ну, что, православные, делать станем? Того гляди, решаться надо. Третий месяц кончается, а мы все никак не разродимси!

Алексей Дадоныч, первый близнец-царевич, говорит:

АЛЕКСЕЙ
(тихо, погодя, вроде как себе)
Коли бы знамо да ведано было, что непрошенные гости к нам без спросу пожалуют, можно было бы их, как следует, встретить. А так, откуда знаешь, с какого краю зацепит!

(Отрезает.)

По мне, батюшка, соглашаться надо. Дань платить.

Дадон аж с лица сменился.

ЦАРЬ ДАДОН
(чуть не прикрикнув)
Но-но, сапог не на ту ногу надеваешь! С этаким умом только в горохе сидеть.

Второй близнец, – Андрей, – первому вторит:

АНДРЕЙ
(твердо)
Рассуди, тятя, по правде жизни, – чем совсем потерять, лучше уж добром расплатиться. А коли казны не хватит – соберем с мужиков да посадских людей.

(Всем.)

С миру по нитке – голому рубаха!

ЦАРЬ ДАДОН
(изумляется)
Вот те раз, еще один потатчик выискался!

(Всем.)

А сам ить норовит, – перстами-то по полатям шарит!

Баре да бояре будто в гнезде осином зазудели.

ЦАРЬ ДАДОН
(оглядевшись)
Нет, не те речи я ждал от вас, сыночки мои милые. Не те песни.

(Стыдит.)

На всяку беду страха не напасешься. Статочное ли дело – блюдолизничать! Соску бы вам сосать, а не с басурманом силой меряться!

(Смерив Елисея взглядом.)

Ну-у, а ты что скажешь, раб Божий?

ЕЛИСЕЙ
(бровью не повел)
Да что тут говорить, ваше величие, – счастье алтыном не купишь. Я и кровь лить согласен, только чтоб не зря и не дуриком.

Алексей с Андреем на Елисея исподлобья глядят, криво лыбятся – мол, ишь, такой-сякой нарисовался! Тут откель ни возьмись царедворец с докладом.

ЦАРЕДВОРЕЦ
(будто извиняясь)
Батюшка царь! Там в прихожей дикообразный человек из-за гор просится.

(Возбужденно.)

Ох, и истово нехристь божится – спасу нет! Заладил – я, мол…

(По бумажке.)

… магистр черной и белой магии.

ТОЛМАЧ
(вполголоса)
По-нашему – чудодей и волшебник.

ЦАРЬ ДАДОН
(расстроено)
Нам токма чужих янычар не хватало! У нас вон своих непочатые углы!

ЦАРЕДВОРЕЦ
(искренне, в оправдание)
Ить и я ему тож, так он…

Сказал – а в хоромы уж с всклокоченными волосами балалай с мешком образовывается. В сарачинской шапке, в шароварах диковинных, в востроносых туфлях на босую ногу. Борода с усами по полу волочится – в пол-лица – не видать. Чудодей сей тот же час пред Дадоном малахай свой начисто смахивает, белый как лунь плашмя падает, раболепных ниц по чести воздает.

ЦАРЬ ДАДОН
(Толмачу, тихо)
Экий выворотень! Ровно мыла наелся.

(Головой сердобольно качает.)

Вишь, как, грешный, убивается – небось, и рад до неба достать, да руки коротки.

А Чудодей тем временем исподтишка на Елисея поглядывает, ненароком от заботы отвлекаясь.

ЧУДОДЕЙ
(с акцентом)
О, мудрейший из мудрых, царь ибн Дадон Дадонович! Дозволь мне, рабу твоему по гроб жизни обязан, просить выслушать мою краткую речь, недостойную ушей столь выдающегося самодержца.

ЦАРЬ ДАДОН
(вполголоса, мало что понимая)
Видать, мизгирь и впрямь издалече к нам пожаловал! Говорит, что плетенку плетет.

(Громко, добродушно.)

Как же нам с тобой, мил человек, поладить?

ЧУДОДЕЙ
(в нетерпении морщится)
Да не во мне, тятя, дело!

ЦАРЬ ДАДОН
(указывает на Чудодея, по-детски, чуть ли не хлопая в ладоши)
Тятя! Гляди, он и обувши в рот влезет!

ЧУДОДЕЙ
(опомнившись)
Прослышал я про твое злоключение. Дескать, имею охоту пособить.

Вынимает Чудодей из свово мешка холщевого диковинного петуха и ставит его на пол.
Петух головой потряхивает, деревянными крыльями скрипуче похлопывает, взад-вперед без заводу похаживает. Да этак вальяжно, будто б о чем пораздумался. Токма каблучками серебряными по полу тук-тук-тук.

Все в зале аж закачались. Даже домовята шашки побросали, на петуха как есть рты поразинули.

ЧУДОДЕЙ
Вот те, государь, не на глум, а на ум рукотворная птица. Прикажи посадить его верхом на юру. Петун мой с сего дня вечным твоим сторожем будет. Коли на все четыре стороны дела складны да ладны приключатся, ты мою птицу слыхом не услышишь. Ну, а уж напасть пожелают, туда им и дорога. Теперь поди не заблудятся.
 
ЦАРЬ ДАДОН
(в волнении, на петуха глядя)
Отвяжись, худая жизнь, привяжись хорошая!

(Важно, пальцем указует.)

Бога-атая птица!..

(Грозно.)

Хоть нам сия роскошь и неуместна, мы теперь кого хошь в дугу согнем, да и концы на крест сведем.

(С трона нисходит, к Чудодею направляется.)

Сменяемся, али продашь вещь по-свойски?

ЧАРОДЕЙ
(сворачивая мешок, артачится)
Продать, не продам, а за так – милости просим.

ЦАРЬ ДАДОН
(по-царски)
Это ты брось! Денежки счет любят.

(Глядя на петуха, умильно всплескивает руками.)

Он у тя такой симпатяга!

ЧАРОДЕЙ
(капризно)
Сказал – не возьму, и все тут. Что мы нелюди – в богатстве жить?

ЦАРЬ ДАДОН
(в нетерпении)
У, пряник печатный! Три дня не ел, а в зубах ковыряется!

(С сознанием собственной власти.)

Погоди, карпуха беленов! Я тя все одно прищучу!

(Безапелляционно.)

Как хочешь, а без одарка не отпущу!

(Всем.)

Вот мое последнее слово: коли станется, как говорит, первое его желание исполнить в строгой точности. Так тому и быть!


16. НАТУРА. ГОРОД. ЦАРСКИЙ ДВОРЕЦ. КРЫЛЬЦО. ЛЕТО

Скачет баба и задом и передом, а дело идет своим чередом. Вот поутру выходит королевич Елисей на крыльцо, потягивается.

Жарко, и дурман. Тама лошадь заржет, тама чуркун взбеленится. Где-то на скотине ботало позванивает. Глянул Елисей в небо…


17. НАТУРА. ГОРОД. НЕБЕСА. ЛЕТО

Солнце чернее тучи.


18. НАТУРА. ГОРОД. ЦАРСКИЙ ДВОРЕЦ. КРЫЛЬЦО. ЛЕТО

Елисей токма плечами пожимает.

ЕЛИСЕЙ
Ни утро, ни вечер…


19. НАТУРА. ГОРОД. ЦАРСКИЙ ШТАНДАРТ. ЛЕТО

Петушок на высоком шпице царева штандарта голову под крыло спрятал…


20. НАТУРА. ГОРОД. ДВОР. У КОНОВЯЗИ. ЛЕТО

Стал Елисей по двору прохаживаться, косточки со сна в коленках разминать. Глядь, какая-то девушка в кузнечном переднике на пригревине у коновязи самолично старого клячу подковывает, а Дворовой – серьезный мужчина – со своей медвежьей руки ту лошадь благодушно кормит – даром, что нечистая сила.

Подходит Елисей к девушке (а это Василиса была), на Дворового косясь, вроде как, между прочим, интересуется.

ЕЛИСЕЙ
(не сразу, молодцевато)
И чего это ты, завлёка, ни свет, ни заря за мужескую работу принялась? Али, душа, тя кто неволит?

Василиса голову от работы поднимает, разбившийся локон поправляет.

ВАСИЛИСА
(краснеет, улыбаясь)
Отчего ж сразу – неволит! Мы, чай, не господские... Сами с усами.

ЕЛИСЕЙ
(по-молодецки)
Нешто, женихов не сыщется спозаранку в железки бренчать?

ВАСИЛИСА
(тихо, потупившись)
Женихов-то много, да суженого нет.

ЕЛИСЕЙ
(искренне, с недоверием)
Так уж никто не признался?

ВАСИЛИСА
Не такая я дура, чтоб за слово идти.

ЕЛИСЕЙ
(беззаботно)
Кабы всякому невесту по нраву, так и царства небесного не нать. Дай-кось, я те подмогну!

ВАСИЛИСА
(совсем смутившись, кобылу сквозь Дворового обходит, будто там и нету никого)

Гляди, я не против. Токма ты, барин, чего доброго, невзначай сюртук замараешь.
Что тут скажешь, приглянулся королевич красной девице. Так ить что ж: выбрала молодца – не пеняй на отца.

ЕЛИСЕЙ
(со смехом)
Какой я те барин. Я здесь простой смертный.

Елисей на Дворового глядит, опосля у Василисы струмент берет, на ее место заступает. Молотком на подкову замахнулси, петушок со шпица как закричит.

ПЕТУШОК
Кукареку! Царствуй лежа на боку!

И на восток по солнцу указывает.


21. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ПОКОИ ДАДОНА. ЛЕТО

Царь Дадон в те поры как раз опочивать изволил. Вдруг слышит с кровати страшный шум. Виданное ли дело – Царедворец без спросу в покои врывается!

ЦАРЕДВОРЕЦ
Царь-батюшка! Ох ты, Господи! Проснись! Пришла беда, откуда не ждали!

Дадон в кровати сидит – ничего понять не может.

ДАДОН
Как это – не ждали!? Почему не ждали?

(Глаза протирает.)

Ты толком, толком говори!

ЦАРЕДВОРЕЦ
Так это… петушок зовет, ваше величество. Соловьем надрывается – того и гляди, на всю столицу смущенье наведет.

ЦАРЬ ДАДОН
(как убитый)
Знать, смекнул, горлопан, к чему дело клонится.

(С кровати проворно спрыгивает, босыми ногами по полу сучит.)

Что ты будешь делать?!..

Бежит к окошку. Видит…


22. НАТУРА. ГОРОД. ЦАРСКИЙ ШТАНДАРТ. ЛЕТО

На шпице механический петун бьется, на черно солнце ясный взор обративши.


23. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ПОКОИ ДАДОНА. ЛЕТО

Царь Дадон стоит, как вкопанный. Токма глазами хлопает.

ЦАРЬ ДАДОН
Тут и есть.
(В сердцах.)

Ни богу свечка, ни черту кочерга!


24. ИНТЕРЬЕР. ДЛИННЫЙ КОРИДОР ДВОРЦА. ЛЕТО

Вот идет царь Дадон со свитой по коридору. Бледный, как полотно.

Тут те и Алексей с Андреем на одно лицо за тятей поспешают.

ЦАРЬ ДАДОН
(перед собою глядючи, во всеоружии)
Собирайтесь-ка, сыночки дорогие. Пришло ваше время огород городить. Я бы сам повел, да стар ужо. Немного нынче от меня проку.

АЛЕКСЕЙ
Что о том тужить, чего нельзя воротить…

АНДРЕЙ
(вздыхает)
Тут и о двух головах не выкарабкаешься.

ЦАРЬ ДАДОН
От и я о том. Поедете во главе дружины.

Братья только суровеют.

ЦАРЬ ДАДОН
(вдруг с размаху остановившись)
Да, а подорожник где ж? Назвался груздем – полезай в кузов!

ЕЛИСЕЙ
(бодро)
Здесь я, отче.

ЦАРЬ ДАДОН
(строго указывая)
С ними отправишься.


25. НАТУРА. ГОРОДСКИЕ ВОРОТА. ЛЕТО

Вот выступает царское войско из города. Впереди братья на лошадях, следом за ними Елисей. Елисей глазами с Василисой встречается, ей улыбается. Царевна королевичу ручкой машет, ничего не скажет.


26. НАТУРА. ДОРОГА. ЛЕТО

Идет войско по пыльной дороге.

Птички над ратниками вьются. Кузнечики в траве верещат. Колеса обозных телег поскрипывают да на ухабах постукивают.


27. НАТУРА. БРОД РЕКИ. ЛЕТО

До реки дошли. Ну, знамо дело, переправились.


28. НАТУРА. ЛЕСНАЯ ДОРОГА. ЛЕТО

Вот уж войско в лес вошло. По лесной дороге идет, не останавливается.


29. НАТУРА С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ГАТЬ НА БОЛОТЕ. ЛЕТО

По болотам идут через гать яко посуху.  Елисей по сторонам оглядывается, – где ж напасть, – ни следа не видно.


30. НАТУРА. ГОРЫ. ЛЕТО

Долго ли, коротко ли шли, токма пришли к высоким горам. Страшное место, безлюдное. Первый царевич говорит:

АЛЕКСЕЙ
(в нетерпении)
Да где ж та сила неминучая?! Куды она запропастилась? Осьмой день кончается, – идем, идем, – все без толку!

АНДРЕЙ
(шепчет)
Как есть, чудодей тот – казачок засланный.

Вдруг Елисей голос подает.

ЕЛИСЕЙ
Глядите-ка, братцы, кажись, впереди огонек блестит. Не иначе, кострище.
Остановились воины, спешились в тайной надёже неприметно ближе подойти – с обрыва в полутьме долину плохо видать было.

АЛЕКСЕЙ
(вполголоса)
Пойду, погляжу, что оно и как.

АНДРЕЙ
(твердо)
Я, братан, с тобой. Не пущу тя одного в глухую неизвестность.

ЕЛИСЕЙ
(уже готовый)
Так ить и я с вами…

АЛЕКСЕЙ
(хмуро)
Твое дело, паря, – маленькое. Сиди в карбурьяне и не высовывайся.

Елисей плечами пожал, надувши губы, в сторонке сел, поближе к ратникам.

ЕЛИСЕЙ
(хорохорится)
Ладно, там еще поглядим. Меня ить на храпок не возьмешь.

Сказал и грешным делом под лошадиный храп закемарил.


31. НАТУРА С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ТРОПА ТРЕХ ВСАДНИКОВ. ЛЕТО. НОЧЬ

Видится Елисею сон, что стоит он на глухой лесной дороге. Один стоит, без войска, с голыми руками. Ну, постоял, постоял, пошел с опаской.

Страшно вокруг – вся та дорога чудными вешками утыкана, а из темноты дикие огоньки мигают. То тут, то там птицы с земли с шумом в листья взлетают.

В предрассветном тумане призрак Марены меж деревьев седым облаком плывет. За ним следом белые мотыльки в хвосте кружатся.

Вдруг слышит Елисей мерный конский топот: оборачивается – едет на королевича тихий всадник. Сам белый, одет в белое, конь под ним белый и сбруя на коне белая.
Елисей токма с дороги спрыгнул – стало на дворе светать.


32. НАТУРА. ТРОПА ТРЕХ ВСАДНИКОВ. ЛЕТО. УТРО – ДЕНЬ

Идет он дальше, – а глухая лесная дорога с вешками в узкую тропинку превратилась.
Вдруг видит Елисей – скачет мимо него яростный всадник с факелом огненным: сам красный, одет в красное и на огненно-красном коне. Сей же час вокруг день разгорелся.


33. НАТУРА С ДОСТРОЙКОЙ. ЧЕРНАЯ ГОРА. ЛЕТО. ВЕЧЕР

Вот выводит тропинка Елисея к черной горе, редкими деревьями поросшей.

Гора та сплошь мертвой птицей усеяна.

Поднимается королевич в ту гору, выходит на плешь с древним колодцем. Заглядывает в колодец – ничего не видать. Черно – хоть глаз выколи.

ЕЛИСЕЙ
Что за притча!..

Говорит, а слова без ответа в бездонную темень падают.

Слышит королевич, ровно кто знакомый из колодца тихонько не то вздыхает, не то плачет, и будто его зовет.

ГОЛОС ВАСИЛИСЫ
Эй! Ты меня слышишь?

ЕЛИСЕЙ
Слышу!

ГОЛОС ВАСИЛИСЫ
Слышит.

(Опосля смеется.)

И вроде как лик знакомый на дне колодца неясно мелькает. Токма королевич ответить хотел, вдруг лес тяжким конским храпом огласился.

Обернулся Елисей – поднимается в гору спящий всадник седовласый: сам черный, одет во все черное и на черном коне.

Елисей озирается – некуда с поляны от того всадника бежать. Конь под седоком русский дух чует – ржет, зубы скалит. Всадник просыпается, белыми глазницами по сторонам пусто ворочает. На королевича мертвый взгляд останавливает и страшно этак улыбается.

Елисей с того взгляда вздрагивает…


34. НАТУРА. ГОРЫ. ЛЕТО

… и просыпается.

ЕЛИСЕЙ

Страшен сон, да милостив Бог.

Очнулся, а все войско вповалку спит, и братьев как не бывало.

Елисей на ноги вскакивает.

ЕЛИСЕЙ
Эвона как соснули – пушкой не разбудишь! Да проснитесь окаянные, наши царевичи, кажись, запропастились!


35. НАТУРА. СПУСК С ГОРЫ. ЛЕТО

Ну, двинулись. В долину неспешно по каменьям спускаются, друг дружке подмогают.


36. ДЕКОРАЦИЯ НА НАТУРЕ. ГОРНАЯ ДОЛИНА С ШАТРОМ. ЛЕТО

Долина как долина. Одно чудно – ни птица не крякнет, ни лягушка не квакнет. Ни шороху, ни крику, ни стуку, ни грюку! Глядь – промеж недальних гор шелк;вый огненно-красный шатер виднеется.

ЕЛИСЕЙ
(с удивлением)
А ты говоришь!

Елисей к шатру коня спешит...

А там другая картина – да такая, страшней не придумать! Пред Елисеевы очи два брата-царевича без шеломов и лат лежат, как есть оба убитые, мечи друг в дружку по рукоять без памяти вонзивши. Закручинился Елисей. Склонился над братьями и голову ниже плеч повесил.

Вдруг шатер распахивается и навстречу Елисею волоокая дева выходит – она и ростом вышла и дородством взяла. Вороная копна волос ниже пояса, брови черного соболя, глаза с поволокой, в руках неприметную куколку держит.

ЕЛИСЕЙ
(в сердцах, меч из ножен извлекши)
Замри, вражья сила!

(Разглядывает Марену.)

Сразу видать, – дрянная птица.

МАРЕНА
(чуть не обидевшись)
Ну, уж заглазно чего не наговорят! Я как-никак Царица Шамаханская.

ЕЛИСЕЙ
(с усмешкой)
Так я те и поверил. Божись, Уляшка, что не врешь!

Молчит Марена, будто язык за порогом оставила.

ЕЛИСЕЙ
(грозно, Марене)
То-то, отродье, креста на те нет! Слышь, говорю, – стой, где стоишь, а не то хуже будет.

МАРЕНА
(играет будто испугавшись)
Гой еси, добрый молодец! Да я ить разве на одном месте. Токма никакая я не вражья – на что девицу в напраслину заговаривашь?

ЕЛИСЕЙ
(с подозрением)
Кто ж тады, главно дело, братьев до лютой смерти стравил? 

МАРЕНА
(вроде как отнекивается)
Вот уж не я! Знала бы, дура, ведала, – пришли люди как люди. Я их, сердечных за стол сажала, яством угощала, песни им пела. А они ни с того, ни с сего взялись браниться. До того дошло, налетели друг на дружку как вихорь с бурею. Веришь ли, в шатре цельный день взаперти просидела – выйти боялась, покуда ты не поспел.

ЕЛИСЕЙ
(головой качает, все одно не верит)
Поди-ка, сами собой братья не режутся. Ничего, запоешь ты у меня не такую песню!

(Ратникам.)

Вяжи ее, братцы, и с шатром в телегу. Домой ужо приедем – разберемси.

Не поглядел, вишь, простодуй, – Марена-то на слова его скверно улыбнулась, будто ей того и надо было. Уляшка взаправду вороватой оказалась.


37. НАТУРА. ГОРОДСКИЕ ВОРОТА. ЛЕТО. ДОЖДЬ

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.

Глядят вороны отовсюду с-под мелкого дождичка, как…

… Дадонова рать молча в град Китеж входит. На одной телеге в холстину обернуты царевичи-братья лежат, в другой – с мешком на голове – Марена.


38. НАТУРА. ГОРОД. У ДВОРЦА. ЛЕТО. ДОЖДЬ

У дворца рать останавливается, Елисей со своего коняки спрыгивает, пред крыльцом царю второпях докладывает.

ЕЛИСЕЙ
(тяжело)
Так, мол, и так, отче, горе у нас великое – братья-царевичи, Алексей да Андрей пали от вероломной руки вражеской силы. Не в бою полегли, не на ратном поле. Опоила зельем гадюка подколодная и пустила жить про запас.

Тут же подле царя и Василиса из дверей показывается. Дадон с крыльца к телеге с братьями подходит, в белы лица сыночков глядит – наглядеться не может.

ЦАРЬ ДАДОН
(причитает)
Обули наших Иванов в анчуткины лапти!

(Чуть не плачет.)

Что же это за вражья сила? Чудище какое, коли так, со спины в самое сердце бьет?

ЕЛИСЕЙ
(строго)
Привезли мы ее тебе на суд. Погляди, какая лазутка сынов твоих худой смертью заворожила.

Тут Елисей с головы Марены мешок стягивает, недалёко в сторонку отходит.

Царь Дадон на девицу оборачивается, да так и обмирает. В ее черны очи глядючи, забывает он в сей же миг и про смерть лютую обоих сыновей своих, и про все на свете, – будто разом ослеп.

ЦАРЬ ДАДОН
(чуть погодя, на Елисея не глядя)
Как же ты, олух Царя Небесного, посмел такую красоту в грязный мешок засадить!? Без году неделя, а туды ж! Она, голубица, того и гляди бы задохлась!
 
Василиса тайком с крыльца на Елисея во все глаза смотрит.

Царь Дадон между тем Марене обе руки протягивает. Она Дадону улыбается – и с поклоном свои руки подает.

ЦАРЬ ДАДОН
(шепчет)
Ах, краса, не начаюсь с тобой полюбезничать!..

Марена токма глазки приспускает.

ЕЛИСЕЙ
(отступая, руки разводит)
Помилуй, царь-батюшка, то ж есть вражья сила!

Елисей на ратников глядит, а те глаза тупят.

ЦАРЬ ДАДОН
(подходя к Марене, с подобострастной улыбкой)
Ишь какой настойсливый!

(Сквозь зубы, глядя на Марену.)

Иди отсель.

ЕЛИСЕЙ
(упрямо)
Как хочешь, а только она – ведьма.

ЦАРЬ ДАДОН
(не веря)
Не много ли на себя берешь, охлобыст?

(Снова Марене улыбается.)

Что с них, молодых взять!? Хлопочет на свою голову.

(Властно, ратникам, перстом на Елисея указывая.)

Сей мешок по назначенью крестничку полагается! Вяжите его – и в кутузку!

(Невзначай, чуть подумав.)

А назавтра поутру совсем жизни лишу.

(Разводя руками, Марене, легкомысленно.)

Видать, так на роду написано!

Ратники, – делать нечего, – Елисея под белы рученьки хватают, мешок на буйну голову надевают.

Василиса вверх…


39. НАТУРА. ГОРОД. ЦАРСКИЙ ШТАНДАРТ. ЛЕТО

… на петушка смотрит, – тот на шпице шевелится.


40. НАТУРА. ГОРОД. КРЫЛЬЦО ДВОРЦА. ЛЕТО

Царевна головой качает, палец к губам прикладывает. Молчи, мол, птица, до срока не высовывайся.

А Дадон Марену под руку берет, на крылечко подымается, со своею свитой во дворце скрывается.


41. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ТЕМНИЦА. ЛЕТО

Вот сидит Елисей в темнице связанный и свою жизнь почем зря клянет.

ЕЛИСЕЙ
(на кого-то поглядывая, отчитывает громким шепотом)
Думал, паяц, отличиться, а тут, на тебе, по щучьему веленью плясать заставили. И то сказать – царский крестник – нос задрал, кочергой не достанешь! Сем-пере-сем, куды мне теперь деться? Сидел бы на родительском завалинке и в ус не дул. А нынче поминай, как звали! Не-ет, прав был тятя, горбатого могила исправит, а упрямого – дубина.

Тут из темноты кто-то тихонько его окликает, будто в дверь царапает.

ВАСИЛИСА
Чай, с собою, что ль разговариваешь?

ЕЛИСЕЙ
(бурчит)
Не, это я так, с комарями делюсь!

(Себе, с обидой.)

А еще хозяева называются! Хотя бы завалюха сухая перед смертью досталась!

ВАСИЛИСА
(вполголоса интересуется)
Что делать решил?

ЕЛИСЕЙ
Не знаю покуда.

Дверь отворяется, и кто-то посторонний со светильником в темницу заходит.

ВАСИЛИСА
А коли я тя выпущу? Сбежишь?

ЕЛИСЕЙ
(вглядываясь в темноту)
Да ты-то кто такой, чтобы мне вопросы задавать?

ВАСИЛИСА
Я – царевна, Василиса Дадоновна.

ЕЛИСЕЙ
(узнав Василису, громко восклицает)
Так это вы у коновязи кобылу подковывали?!

ВАСИЛИСА
(сердито)
Тихо ты! Погоди! Дай я тя хотя б развяжу.


42. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ПОКОИ МАРЕНЫ. ЛЕТО

Вот сидит за столом в своих хоромах Марена.

А перед нею куколка страшная-престрашная яблочный пирожок жует, приговаривает:

КУКОЛКА
Что ж, спасибо за пирожок, токма от выскочки те за просто так не отделаться. Его ить в темнице нет ужо, почитай один токма русский дух остался.

МАРЕНА
Да как же?..

КУКОЛКА
(продолжая жевать, хитро)
Он, буслай, с первыми петухами поднялси.

МАРЕНА
(приходя в себя, выдыхает)
Сказывай-ка, кто выпустил?

КУКОЛКА
Дык кому ж еще! Царева дочка ссвоевольничала.

МАРЕНА
(крепко задумавшись)
А теперь он где?

КУКОЛКА
(плечами пожимает)
Пошел своей дорогой, а куды – мне неведомо. Он ить, кажись, заговоренный – с него  беда, как с гуся вода. Уходя, про тебя, кой чего говорили, – мол, не поглядим, что ведьма, время приспеет, в бараний рог согнем.

МАРЕНА
Меня в бараний рог?! Ах, они такие разэтакие! Куколка, а, куколка, научи умудриться, я те за то еще пирожка дам!

С устатку новый пирожок чучелу протягивает.

Берет куколка пирожок, откусывает нехотя, опосля глаза закрывает и лопочет утробным голосом.

КУКОЛКА
Ничего, годяйка, мы своего не упустим. Так укоротим, – небо с овчинку померещится…


43. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ГОРНИЦА ВАСИЛИСЫ. ЛЕТО

Знают и в Казани, что люди сказали.

Лежит в кровати Василиса, – душно ей во сне-то, мается, по постели руки разметала. Наконец, будто пробудилась. Смотрит…

… Пред ее кроватью Марена сидит, живую куколку на коленках держит – на Василису обе глядят. Да нехорошо так, – страшновато даже.

ВАСИЛИСА
(в полудреме)
Поди прочь!

Но ведьма только знай, посмеивается.

ВАСИЛИСА
(уже грозно)
Кому говорю!

Тут куколка на Марениных руках мелкой дрожью дрожать принимается, опосля глазки закатывает.

Василиса пугается не на шутку. Хочет реветь, а не ревется; хочет соскочить, да не встается – вовсе шевельнуться не может.

А куколка и говорит гробовым голосом:

КУКОЛКА
На море, на Кияне, на острове Буяне растет однова одолень-трава. Ты расти, расти одолень, спрячь царевну за плетень. Двух смертей не видать, а одной не миновать.
Тут одолень-трава по рукам-ногам царевну вяжет, будто младенца пеленать начинает...

Марена, обождав маленько, с табурета встает и говорит:

МАРЕНА
(самодовольно)
То-то, ехидна, теперь будет с тебя.


44. НАТУРА. ЧИСТОЕ ПОЛЕ. ЛЕТО. ДЕНЬ

Бьют барабаны, поют рожки. Дадонова конница с ревом по чистому полю летит.

Навстречу стеной движется темная сила.

С высокого холма, в кольчуге да шлеме Дадон наблюдает…

… как лихо скачут всадники, как отважны и тверды его сыновья – Алексей и Андрей.
С криком врезается конница в ряды неприятеля. Звенят мечи, аж искры сыплются…
Ан что за диво! Нет вражьей силы – каждый из воинов Дадона бьется со своим отражением! Бьется жестоко, слепо, неистово, бьется из последних сил.

Падают кони, всадники вместе с ними валятся на землю и давят друг дружку чуть не голыми руками.

Поредела Дадонова рать. То там, то тут, сойдясь в смертельной схватке, один за другим падают воины. И вот уже совсем не осталось никого, токма два брата – Андрей и Алексей все еще борются друг с другом. В ужасе смотрит Дадон, как близнецы всаживают свои короткие мечи в грудь друг дружке. Дадон вскрикивает...
 

45. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ПОКОИ ДАДОНА. ЛЕТО

…и с петушиным криком в хладном поту просыпается, – прислушивается. Да нет, кажись, почудилось. Царь в кровати потягивается. Опосля ноги на пол ставит, в чустры обувает.

ЦАРЬ ДАДОН
(перекрестившись)
Спишь, спишь, а отдохнуть некогда.

Два раза по светелке от стенки до стенки пошаркал, до пуза зевнул и на солнце поглядел.


46. НАТУРА. НЕБЕСА. ЛЕТО
Черно солнце – в окошке повисло.


47. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ПОКОИ ДАДОНА. ЛЕТО

ЦАРЬ ДАДОН
(на солнце)
От ить, а. Хотя б куда делось…

От неча делать к окошку подходит. Глядь…


48. НАТУРА. ГОРОД. ПЛОЩАДЬ С ЦЕРКОВЬЮ. ЛЕТО
… На сколько глаз хватат, вся площадь пестрит – в шатрах торговых иноземных уставлена. Зазывалы с заячьими глазами орут во всю ивановскую, товар на любой вкус предлагают. А товару, – его видимо-невидимо. То, се, мануфактуры всяческие. Народ промеж шатров оторопью ходит, рты пораскрывав. Иные с непривычки приглядываются, другие приценяются. Кой-кто из баб ужо на себя тайком примеряет. Ну и мужики, знамо дело, не отстают, боченятся.


49. ИНТЕРЬЕР. ЦАРСКАЯ ПАЛАТА. ЛЕТО

От Дадон в палату к завтрачному столу в исподнем выбегает, а Марена ужо там. В златотканом платье, на груди змейка-брошь, как ни в чем не бывало за столом сидит, варено яичко неспешно облупывает. Слуги ей прислуживают с превеликим усердием. И слуги-то какие-то – те, да не те. Будто во все чужое одеты.

ЦАРЬ ДАДОН
(на окошко указывая)
Матушка, это чё ж такое деется? 

Царь-то влетел, а Марена и бровью не повела. Токма тихо в золотую тарелку с вензелями лыбится и головой качает.

МАРЕНА
(как ни в чем не бывало)
А что?

Дадон на краешке стула присаживается.

ЦАРЬ ДАДОН
Нешто окромя меня в нашем царстве, превеликом государстве, другая власть завелась…

(Себе, совсем рассеянно.)

Ить сколько лет тут живу, а на такой посуде едать не доводилось!

Царь окрест себя оглядывается, ответа ищет. Молчат все, втихомолку плечми пожимают.

ЦАРЬ ДАДОН
(себе, гонит прочь мысли-то)
Да не-ет. Я в своем государстве всех знаю. Кто ж окромя законного царя посмеет престол занять?

Поглядела на него ведьмака, Дадон слова-то и не доискалси. Ужо во весь рот зазнобе улыбается, вроде как дурачком стал.

МАРЕНА
(как ни в чем не бывало, чуть погодя)
Э-э, простота, ты токма свистни! Кажись, в этом царстве каждый первый править горазд. Да хотя бы твоя дочуха.

Глядючи на Марену, начинает Дадон ото всей души смеяться. Сначала тихо так, опосля погромче станет.

ЦАРЬ ДАДОН
(сквозь проступившие слезы)
Ну, душа, давненько мене так смех не разбирал.

МАРЕНА
(продолжает есть)
Что ж, посмейся-посмейся, токма она ить тя сердечного обманула. Вкруг пальца как дурня обвела. Крестничка твоего, ране осужденного, без спросу с кутузки выпустила, теперь ищи ветра в поле. Оно понятно – у них загодя сладилось отцову корону стянуть.

ЦАРЬ ДАДОН
(вдруг перестав смеяться)
Быть того не может!..

(Стукнув кулаком по столу, слугам.)
Ан, позвать мне ее сюды!

ЦАРЕДВОРЕЦ
(испуганно)
Осмелюсь доложить, ваше величество, ее высочество с ночи в неизвестном направлении отбыли.

(С опаской, тихо.)
Кажись, сбежали оне…


50. ИНТЕРЬЕР. КРЫТЫЙ СЕНОВАЛ. ЛЕТО

В сене что ж: молчком в дырку под стрехой н; небо глядеть, как облака плывут, ну, там травиной в зубах ковырять, ишшо соснуть разве.

Токма все это теперь по боку. Клим в чудном кафтане и без бороды с заплечным мешком в ригу заходит, с опаской в спину оглядывается, дверь за собой тихонько прикрывает.

КЛИМ
Э-э, барчук – ты тута?

ЕЛИСЕЙ
(из-под сена голову высунув)
Чё это ты вырядился? Праздник у вас, что ль, али в ряженые записан?

КЛИМ
(замявшись, хмуро)
С Лобного места указ читали, – в простом боле не ходить, бород не носить.

(Ёрничает.)

Отсель сказано – снедайте и обогащайтесь.

(Бритый подбородок рукой трогает.)

Срамота…

Сказал и усмехается.

ЕЛИСЕЙ
Тебе, брат, что дурно, то и потешно.

КЛИМ
(плечами пожимая, вздыхая)
Так ить из песни слова не выкинешь. Кажись, сами не знают, чего хотят.

(Опосля, потише.)

Слух прошел, услали Васю с глаз долой. Далеко ли, близко – мне не ведомо.

ЕЛИСЕЙ
Как это услали? За что?

КЛИМ
(глаза прячет)
У них на все своя причина.

(Погодя.)
Ладно. Вы тут покуда потолкуйте, а я за ригой покараулю.

Клим мешок на землю кладет, опосля на воздух удаляется.

Елисей глядит – в толк не возьмет.

Вдруг из мешка деревянная петушиная голова высовывается. Огляделся петушок, королевича увидал, мешок с себя будто хламиду какую стряхнул, по риге гоголем прошелся.

ЕЛИСЕЙ
(в изумлении)
Вот так та-ак! Птица!

(Опомнившись.)

Как же?.. А ну как они хватятся?

ПЕТУШОК
(делово)
Мы тут с одним сговорились, он сейчас вместо меня на юру сидит, притворяется.

ЕЛИСЕЙ
(не сразу, Петушку, коротко)
Ведьма, – щучья голова? Ее рук дело?

ПЕТУШОК
То чьих же!

ЕЛИСЕЙ
Чё ж сам не кричал?

ПЕТУШОК
(с обидой)
Тебя он слушать, кажись, не стали?

(Опосля.)

Мне царевна молчать велела.

ЕЛИСЕЙ
(себе, сползает с сена)
Это я им дорогу перебежал.

(В отчаянии.)

Что же теперь станется?

ПЕТУШОК
(спокойно)
А ты будто не знаешь? Без царевны, Леся, нам с лахудрой не справиться. Живьем в золотую клетку посадят, по часам кукарекать заставят.

(Заговорщически.)

Царевну искать надо. И искать окромя тебя некому.

ЕЛИСЕЙ
(качая головой, в унынии)
Небось, услали, куда Макар телят не гонял.

ПЕТУШОК
(на Елисея глядя, разочарованно)
Говорили, ты шебутной, а ты – рохля…

ЕЛИСЕЙ
Шутка сказать, а каково сделать! Тридевять земель обойти! Тут и целой жизни не хватит.

Петушок останавливается, на Елисея долго смотрит.

ПЕТУШОК
(с издевкой)
На нет суда нет. До седых волос тебе ни при чем в амбаре сидеть. Глядишь, не поймают.

Елисей с самых ушей красным сделался. Опосля украдкой на петушка глядит – ан уж и нет никого – ни мешка, ни фигуры. Бросился королевич к дверям, да у выхода остановился.

ЕЛИСЕЙ
Эх ты, пти-ица!.. Прав петух, и от жизни не отмолишься, и от смерти не открестишься.


51. ИНТЕРЬЕР. БРОШЕННАЯ ИЗБА. СВЕТЕЛКА. ЛЕТО. ДЕНЬ

Просыпается Василиса в своей кровати, спросонок потягивается, в незнаемый дощатый пол босы ноженьки упирает. Глядь…

… стоит ее кровать аккурат посередь чужой комнаты. По всему полу листва прошлогодняя разбросана, грязью кругом натоптано, по углам пыль вековая, в большом углу вместо иконы паутина. Да уж, видать давненько тут никто не прибирался! Встает Василиса с кровати, как в тумане, по сторонам озираясь. Ко двери подходит – глухая дверь – верно, токма для виду. Она – к окошку. А окошко-то нарисованное – колодец сгнивший давно без ведра, а дальше темный лес стеной – понятное дело, царского двора и в помине нет.

Вдруг кто-то лицом к лицу с царевной огромным глазом в рисованное окошко с улицы заглядывает.

Василиса так и обомлела. Слышит, в сенях мелкой дробью семенит. Опосля глухая дверь в светелку настежь отворяется, и некто совсем невидимый как крикнет вслух, чуть ли не завизжит даже:

НЕКТО НЕВИДИМЫЙ
Эй, кто-нибудь, скажите Гагану, что Даган белены объелся!

Только выговорил, в подполье застонало что-то в двадцать два голоса.

ГОЛОС ГАГАНА
Ой, Даган, ой, дороган!

Выходит на свет из подполья что-то вроде маленького человечка, черненькое что-то и причитаючи вон идет, а за ним – крошечная баба безобразная – в три ручья плачет и воет.

ДОМОВИХА ЖОБОДАИХА
Ой, Даганушка, ой, дороганушка!

Так и ушли совсем.

Опомнилась Василиса, бросилась в открытую дверь вон из той избы, ног под собою не чуя.


52. НАТУРА. БУРЕЛОМ. ЛЕТО. ДЕНЬ

Бежит Василиса сквозь гиблый лес, сучья в буреломе с треском ломает, назад, поди, не оглядывается.

Вдруг что-то как ухнет, Василиса встала как вкопанная ни жива, ни мертва, ко всему страшному сквозь сердце прислушивается. Тут же рядом в сушняке кто-то как зашевелится, и гуртом с места на место бежит. А потом с другого боку. Вдруг из сушняка недобрая морда высовывается – навроде зайца, под мордой огромный зоб и глаза злющие-презлющие. Оскалился было, но тут же в сушняке и исчез.

Стало тихо кругом. Разве густы травы да дальни деревья о чем-то шепчутся.
Василиса снова бежать – прочь из того сушняка.


53. НАТУРА. ТРОПА ТРЕХ ВСАДНИКОВ. ЛЕТО. ДЕНЬ

С горем пополам царевна на неясную лесную тропку выскакивает. Останавливается. Против огромной муравельни, никак отдышаться не может. То тут, то там в полусумраке птицы крыльями хлопают, будто взлететь пытаются.

В одну сторону глядит. Темна дорожка. Никого не видать, вешки какие-то чудные. В другую – и тама пусто. Вдалеке светлеет что-то. Ан чудится…

Смотрит Василиса вверх – вековой лес верхушками небо подпирает, облака будто помелом разгоняет.

Вдруг слышит царевна, кряхтит рядом кто-то. Глаза-то опустила…

… В токма что знакомой муравельне Лихо сидит одноглазенькое. Челюстями железными этак поскрипывает, в лесных муравлях знай, одной рукой почесывается.

ЛИХО ОДНОГЛАЗОЕ
(не обращая внимания на Василису, тихо и нежно уговаривает)
Брат муравель, скажи брату своему муравлю, чтобы он моего тела не уязвлял, яду своего не опущал; тело мое – земля, а кровь моя черна; тем моим словам небо – ключ, земля – замок, отныне, до веку и во веки веков; аминь.

Тут ужо в головах Василисы все закружилось, покачнулась дева в полубесчувствии и пала навзничь в густую мураву.


54. НАТУРА. БОЛЬШОЙ ЛУГ. ЛЕТО. ДЕНЬ

Лежит Василиса в траве, токма уж и не лес это, а большой зеленый луг.

ГОЛОС ПОЛЕВИЧКА
(в восхищении, тихо)
Жалко душить! Деда, а может, она с луны свалилась?

ГОЛОС ПОЛЕВИКА
(неуверенно)
Сказал тоже, с луны!

(Тихо, опосля молчка.)

Ты это… паче чаяния, не пужай ее.

(Строго.)

Слышь, – не балуй, кому говорю…

ГОЛОС ПОЛЕВИЧКА
(громким шепотом, заговорщически)
Давай ее в лесные девушки запишем, – и поминай, как звали!

ГОЛОС ПОЛЕВИКА
(с сожалением)
Должно быть, заблудилась нечаянно, недотрога.

(Тяжко вздыхает.)

Э-эх, молодо-зелено! Ладно, пиши: пропала.

Некая ворона с дерева каркает, опосля кто-то свистит тонким посвистом, и ворона улетает – видать, шугнули.

Василиса медленно глаза приоткрывает.

ГОЛОС ПОЛЕВИЧКА
(громким шепотом)
Гляди, кажись, очухалась…

ГОЛОС ПОЛЕВИКА
(вполголоса)
И то, правда.

(Ласково.)

Ну-у, чего, ночевщица, расспалась-то? Хвали сон, покуда сбудется!

Василиса голову с разнотравья приподымает, кругом в недоумении оглядывается. Видит царевна…

… Стоят пред нею два сущих естества, – на голове большого – рожки, глаза этак навыкат, с-за спины хвост кисточкой. Оно, – то что побольше, – чашку с водой в четырехпалых лапах держит, а полотенец вышитый у того, что поменьше – чрез плечо перекинут. Лицом оба черные-пречерные, с глазами разноцветными и вместо волосами-травой.

ПОЛЕВИК
(с улыбкой, Василисе)
На-кась, лучше, оботрись, – чё-то в темя сёдни печет несказ;нно…

И вправду сказать – солнце с неба палит нещадно. И не черное вовсе, а как обычное – ярко-ослепительное. Василиса диву дается, а чуть что – опасается.

ВАСИЛИСА
Где я?

ПОЛЕВИК
(улыбаясь, приговаривает)
Это ничаво, это со всяким бывает: заснул в одном месте, проснулся в другом…

(По-простому.)

Да ты не боись, красавица. Без нашего ведому никто тя тут не тронет.

Сидя на травке, Василиса без смысла полотенец в воде смачивает и к лицу прикладывает.

ПОЛЕВИК
Не то умылась?

ВАСИЛИСА
(возвращая полотенец, еще не в своей тарелке)
Чудеса…

(Коротко.)

А вы сами кем будете?

ПОЛЕВИК
(смутившись)
Я-то?

(Прячет глаза.)

Полевик я, Фрол Федулыч.

(На мальца указывая.)

А это ун;чек мой, Сташок.

ВАСИЛИСА
(нахмурившись)
Полевик… Не понимаю…

ПОЛЕВИК
(пожимает плечами)
Дык, уж вышло так … В чистом поле за порядком слежу. Тут вишь без охраны заказано – кругом кахаборы. Куролесят – спасу нет! Одно хорошо – меня на мякине не проведешь. Я ить ушлый. Вот и бегаю…

(Подумавши, присовокупляет.)

… в мои-то годы! К слову сказать, надоело все, пуще горькой редьки!

(Осторожно.)

Тебя-то как величать прикажешь?

ВАСИЛИСА
(не сразу)
Меня?..

(Улыбается.)

Я не помню.

ПОЛЕВИК
(с Полевичком переглянувшись)
Ну и ладно. Пошли что ль? Нам ить засветло до хибары твоей добраться надо.

(Качая головой.)

Скажи на милость, куды ускакала!..


55. НАТУРА. ДРЕМУЧИЙ ЛЕС. ЗВЕРИНАЯ ТРОПА. ЛЕТО. ДЕНЬ

Вот идет Василиса с полевиками по лесу. Сташок-то чуть поотстал, шишки пинает, в носу ковыряет.

ПОЛЕВИК
(Василисе)
Да ты не смущайся.

(Гордо.)

Я, ить, может статься, при случае тоже человеком бы сделалси. Лопни мои глаза!
(Озираясь, с сожалением.)

Кабы не эта глухома-ань!..

(Тише.)

Веришь, поговорить не с кем. Другому кому чего сболтнешь – наплачешься.

ВАСИЛИСА
(обретя дар речи)
Как это?

ПОЛЕВИК
(нехотя передразнивает)
Еще – как!

(Недовольно.)

Да ты окрест себя погляди хорошенько. Глянь-глянь, не стесняйси. Теперь-то ужо чего стесняться – нечего.

(Тише, вроде как по секрету.)

Живем ить на острове. Тут, поди, и не таким отрубем сделаесси.

(Безнадежно вздыхая.)

Нашего брата в этих самых сусеках видимо-невидимо, и как на подбор – сплошь нелюди! У одного все колеса пятые. Другой день-деньской гусей дразнит, – камешками в чужой огород кидается, – ему хоть кол на голове теши!

ПОЛЕВИЧОК
(по-взрослому, головой кивает)
Совсем, крюк, зажилси, впору подпалить.

ПОЛЕВИК
…Тот казанской сиротой прикидывается. А энтот вишь теми же днями кашу расхлебывает. Сам заварит, сам и ест. Вечно у него пшенная каша во рту.

(Лапой машет, с увлечением.)

Что ты! Иной раз со стыда бы сквозь землю провалилси, да совесть не позволяет.

(Безнадежно.)

А-а, видать не судьба угораздила в дураках родиться.


56. НАТУРА. ДРЕМУЧИЙ ЛЕС. У КУСТА КАЛИНЫ. ЛЕТО. ДЕНЬ

Тут из-под куста калинового Подкустовик высовывается, вроде как жует чего-то. Сам-то на корягу похож, а из носа долгая колючка торчит. Василисе рожу скроил, опосля снова в куст спрятался.

ВАСИЛИСА
(на ходу пальцем показывая)
Ой, кто это?

ПОЛЕВИК
А никто. Седьмая вода на киселе.

ВАСИЛИСА
Родня, значит?

ПОЛЕВИЧОК
(по-взрослому, чуть поотставши)
Подкуст;вик это, ягоду стережет. Он однажды на спор с дедом пуд соли съел, а потом во все колокола раззвонился.

ПОЛЕВИК
(перебивает)
Съел! Сбрехнул для красного словца. Я же говорю, тут всякого есть, любой всячины кругом понатыкано. И ничего себе народ, и уж совсем отпетые мазурики. Иной раз так тя поводят – сам не сознаешься, куды идешь-от. А ишшо то притимится какая нить тварь, да и подшутит иногда.

ВАСИЛИСА
(выдыхает)
Как это – притимится?

ПОЛЕВИЧОК
(радостно)
Ну, вроде как пристанет.


57. НАТУРА. ДРЕМУЧИЙ ЛЕС. У ПОВАЛЕННОГО ДЕРЕВА. ЛЕТО. ДЕНЬ

Полевик помогает Василисе через дерево лежачее перебраться.

ПОЛЕВИК
(тише)
Тут баба одна, – из лешачих, – недалече заведена была. Подскочили к ней два мальчика остроголовые, повели ее: «Пойдем, – говорят, – пойдем, те вот сюды идти надо». Привели на большой камень и убежали. Две ночи на том камне прокуковала. Сама не помнит, как выкарабкалась.


58. НАТУРА. ДРЕМУЧИЙ ЛЕС. ПОД ДУПЛОМ ДЕРЕВА. ЛЕТО. ДЕНЬ

Вот проходят они мимо высокого сухого древа. Большое – обхвата в три не обнять. Как зуб с дуплом.

Слышат прохожие – чавкает кто-то. Головы на ветку задирают.

Сидит птицей на древе старый-престарый, как косорукий человек в шапке изорванной. Борода длиннющая, кафтан дырявый, красным кушаком небрежно подпоясан. Кафтан сам шиворот-навыворот застегнут, и обувь справа налево в ногах перепутана.

Бородай мохнатой рукой зобёнку держит, а другой ржаную лепешку в рот запихивает.
 
ПОЛЕВИК
(подобострастно, вверх)
Здравствуйте, Вил Титыч!

(Лебезит.)

Ваше величие, а я, вишь, вас сразу не заприметил. Ить, совсем никуда перестал годиться.

(Вторично, громче.)

Вил Титыч, а Вил Титыч!

(Полевичку.)

Аль не слышит? Нешто оглох, старый хрыч!..

Бородач знай, неспешно лепеху пережевывает.

ЛЕСНОЙ ЦАРЬ
(опосля пирожка)
На каждый чих не наздравствуешься!

(Равнодушно.)

Кто это с тобой? Чего не придушил?

Полевик на Василису глядит, будто себя проверяет.

ПОЛЕВИК
(неуверенно)
Так это… она девица…

ЛЕСНОЙ ЦАРЬ
(не глядя)
Вижу, что не парень. Откуда?

ПОЛЕВИК
(не зная, что сказать)
Да-а… вроде как ниоткуда. Знаете, как, судьба есть, а головы нет. Вот и умудряются.

Бородач на Полевика сверху глядит.

Полевичок в сторонке с ноги на ногу переминается.

ЛЕСНОЙ ЦАРЬ
(со строгостью)
Ты мне Ваньку не валяй. Сам так прижму – не забалуешь. Сказывай, как есть.

ПОЛЕВИК
(докладывает)
В поле нашли.

ЛЕСНОЙ ЦАРЬ
(делово, после небольшой паузы)
Ну… И куды направляетесь?

ПОЛЕВИК
(вроде как оправдываясь)
Дык на выселки. Куды ж еще. Ей ить под корягой по первости вроде как несподручно будет.

(Тише, чуть не по секрету.)

Из новеньких она, не умеет ишшо под корягой-то жить.

ЛЕСНОЙ ЦАРЬ
(размышляет)
К до-ому… А коли Марена узнает?

ПОЛЕВИК
(бурчит)
Что ж мы так и будем под ейную дудку плясать? Мы без человека вроде как вовсе никто стали. Нелюдь, пустое место. Нам народ позарез нужон, а не так совсем выродимси.

В кустах что-то шуршит и трескает.

ЛЕСНОЙ ЦАРЬ
(не глядя на кусты, строго)
Эк разбумажился! Ты чего это? Я ить может статься ишшо почище тебя недоволен.

(Коротко.)

Ладно. К дому, так к дому.

(Василисе.)

Там до тя один бергамот жил. Беглый из непослушных… Хоть и давненько ужо дело было, окромя разорения от него, кажись, кой-чего поосталось.

(Хмуро.)

Ступайте себе. Я опосля приду попроведаю.

ПОЛЕВИК
(восклицает, ладоши потирая)
Вот да! Вот да! Кому как, а нам эдак!

(Василисе, с восторгом.)

Что бы мне печкой подавиться!


59. НАТУРА С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ДВОР У БРОШЕННОЙ ИЗБЫ. ЛЕТО. ДЕНЬ

Стоят в воротах Полевик с внуком и Василиса. Полевик затылок чешет.

ПОЛЕВИК
(головой качая)
Да-а уж… Ехали к Фоме, а заехали к куме.

Сразу видать – куда ни кинь беспорядок. Там длинна жердь поперек дороги второпях брошена, там ржаво корыто посередь двора лежит перевернуто. Дорожки не метены, поленница развалена. В хлеву коровы недойные мычат. В стойлах лошади негулянные ржут. Куры да гуси без цели по двору слоняются – видать, вовремя не покормил никто. Повсюду пух летает – не продыхнуть.

ПОЛЕВИК
(на ходу подхватывает жердину и ставит ее к глухой стенке, ворчит)
На что мне приказчик? Я се сам указчик!..

(Опосля вздыхает.)

Э-эх, – лень прежде нас родилась. Так ить без пригляду разве токма муравьи плодятся.

Полевичок гнилую крышку с колодца сымает, в колодец заглядывает.

ПОЛЕВИК
(глядя на Полевичка)
Студенец-то, поди, затух совсем?

(Подходит и, тоже заглядывая в колодец, вздыхает.)

Ну да, кто ж тя отчистит.

(Василисе.)

Воду из ручья брать придется. Там иной раз шишиги сидят, – русалки по-вашему, – так ты их не гоняй. Они на поверку безвредные.

Полевик дале по двору идет, а Василиса с Полевичком в колодец засматриваются.
Из ближних кустов на них злые заячьи глаза следят.

А в колодце что ж, – темнота, – не видать ничего. Вдруг издалече, с самого колодезного дна слышит Василиса голос, вроде как кто-то с кем переговаривает. Василиса с Полевичком друг на дружку переглядываются.

ВАСИЛИСА
(нагнувшись в колодец)
Эй! Ты меня слышишь?

ГОЛОС ЕЛИСЕЯ
(издалече)
Слышу!

ВАСИЛИСА
(Полевичку)
Слышит.
(Смеется.)

Подходят оне к овину, а Полевик в высоких дверях стоит…


60. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ОВИН. ЛЕТО. ДЕНЬ

Василиса за Полевиком в овин входит, глядь – под стрехой на балке мужик – не мужик волосатый сидит. Нос кочергой не достанешь. Ноги этак свесил, травиной в зубах ковыряется.

ПОЛЕВИК
(Василисе, тихо)
Овинник это. Помощник хозяина.

Овинник токма рукой махнул.

ПОЛЕВИК
Сам-то где?

ОВИННИК
(плечами пожимает, не глядя)
На дворе должно, где ж ему еще быть?

Полевик аккуратно ставит упавшие грабли к стене.

ПОЛЕВИК
(осторожно)
Чтой-то ты сегодня не в духе.
 
(Тише.)
Поведай-ка мне про свою обидку.

ОВИННИК
(теряя терпение, ворочается к Полевику, видать накопилось)
Да опять с утра с Жободаихой ругалси! Дочка у них на выданье… ну-у ты его знаешь, такой, с синяком под глазом. Я ей – не вам с ним жить. А она – теперь ить другое время, мы люди зажиточные, а с ним она по миру не находится!

ПОЛЕВИК
(соглашается)
Она у него снорови-иста…

(Живо.)

И вот чт; хочу сказать, – живут ить как сыр в масле – на ровном месте, как на скатерти! Чего ей еще надо?!

ОВИННИК
(возмущенно)
Живут!.. Ты поди, погляди, чего они в дому учудили! Брандахлы-ысты! Глаза б мои не глядели!

Вдруг за спиной звонкий собачий лай слышится. Тут ужо Овинник со стрехи спрыгивает, в огроменного черного кота обращается, в подовин, под сушило прячется.


61. НАТУРА С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ДВОР У БРОШЕННОЙ ИЗБЫ. ЛЕТО. ДЕНЬ

Токма Василиса с Полевиком на улицу вышли – к ним собачонка лохматая.

ПОЛЕВИК
(добродушно)
От и наш волкодам.

(Собачонке.)

А ты все гуляешь? Ну, веди хозяйку в дом.


62. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. БРОШЕННАЯ ИЗБА. СЕНИ. ЛЕТО. ДЕНЬ

А как дверь-то в сени отворять, загромыхало все, раздребезжалось, растренькалось. Будто тыща мышей в разны стороны оптом разбежались. Тут же в подполе ухнуло, на чердаке отозвалось, снова в пол ударило и мелкой монетой по всему дому рассыпалось. Токма где-то баба будто все плачет и плачет, да так то-оненько.

ПОЛЕВИК
(прислушиваясь)
Подпольники балуют.
 
(Кому-то.)

Остынь, рохля! Цыц, кому говорю!

Вроде как все замолкает.

ПОЛЕВИК
(в потолок)
Гаган, ты здеся?

Молчание.

ПОЛЕВИК
(Василисе, дверь горницу открывая, по секрету)
Должно быть у комнатах.


63. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. БРОШЕННАЯ ИЗБА. СВЕТЕЛКА. ЛЕТО. ДЕНЬ

Вот выходит Полевик на середину той комнаты, а Василиса на всяк случай у дверного косяка остается.

Полевик вокруг оглядывается.

ПОЛЕВИК
(расстроено)
Надо ж, чуркуны, всю печку изрисовали! В комнатах духота, на полатях дрянь какая-то, пол кругом истоптан…

(Кому-то.)

Не стыдно, вы ж тут живете! У-у, чтоб вас, адамово племя!

В подполе зашуршали.

ПОЛЕВИК
(обводя глазами хибару, вздыхает)
Полдня ужо прошло – коровы не доены, птица не кормлена.

(Василисе.)

Закрома ить полны-полнешеньки, а хозяйство вести некому.

(Кому-то грозно.)

Видишь ли, руки у них не из того места растут!

(Вздыхает с сожалением.)

То ли дело в старое время… Не-ет, все ж таки правду говорят, – закружился белый свет оводом!

Вдруг из-за печки Шуликун (с кулачок ростом) осторожненько выглядывает и, стягивая колпачок с остроголовой головы щербато лыбится. За ним следом оттуда ж высовываются еще четыре таких же головушки.

ШУЛИКУН
(глядя на Полевика, виновато)
Здрасьте, дядечка.

ПОЛЕВИК
(передразнивает)
Здрасьте, тетечка!

(Строго.)

Ну-ка, сказывай, маломерок, зачем печку сажей измазали?

ШУЛИКУН
(дурачком прикидывается)
А это не мы. Это все Гаган. Его брат белены объелся – от ему с горя вожжа под хвост и попала.

Из-за печки раздается дружный гогот. В подполе опять что-то застучало. Опосля тень на глухой стене появилась и низким голосом говорит:

ГАГАН
(сердито)
Я те покажу, Гаган. Гагану будто делать неча, окромя как даром печку марать.

ПОЛЕВИК
(Василисе, разводя лапами)
Ну? Что я говорил? Вот так и живем.

Вася собаку гладит, к окошку подходит, пальцами по пыльну подоконнику проводит.
 
ВАСИЛИСА
(задумавшись)
Что ж, это дело поправимое…

Царевна оконны створки тихонько распахивает, свежий воздух в горницу впускает.

ВАСИЛИСА
…Токма надыть встать пораньше, да шагнуть подальше…
(На скрип старой половицы оборачивается.)

Пред ней – страшась, конечно – домовенок стоит. Шапку снявши, снизу вверх девичье лицо разглядывает, руку за спиной прячет. Василиса перед ним на корточки присаживается. Домовенок озирается, опосля царевне ключ протягивает. Берет Вася тот ключ, по головке домовенка гладит. 

ВАСИЛИСА
(домовенку, ласково)
Нам на тучку глядеть неча, – все одно погода будет.

Вот повязала царевна поверх сарафана какую ни есть тряпицу заместо фартука, взяла в руки ветошь, и стала прибираться. Ну, и нечисть за Василисой не отстает – шуликуны (оглоеды) в двери наперегонки повыскакивают…


64. НАТУРА С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ДВОР У БРОШЕННОЙ ИЗБЫ. ЛЕТО. ДЕНЬ

… воду в бочку друг за дружкой таскают…


65. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. БРОШЕННАЯ ИЗБА. СВЕТЕЛКА. ЛЕТО. ДЕНЬ

Подпольники метлами полы метут, паутину с углов сымают: чудно – метлы сами по полу да по стенам хаживают, а рук-то не видать…

Собака тут же вертится, – там что поднести… Все при деле.

Полевик с Полевичком целу охапку полевой травы нарвали – полы драить.

Овинник всяку всячину (скатерку, вилки да салфетки) из пыльна сундука тащит.

Шуликуны посуду в корыте моют.

Домовята печку заново белят.

Гаган с Жободаихой стол дубовый на место ставят.

Домовята его в десять рук протирают, браной скатертью накрывают.


66. НАТУРА С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ДВОР У БРОШЕННОЙ ИЗБЫ. ЛЕТО. ДЕНЬ

Василиса коров подоила, гусей да кур накормила, лошадей пустила в травы пастись.


67. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. БРОШЕННАЯ ИЗБА. СВЕТЕЛКА. ЛЕТО. ДЕНЬ

Затопила царевна белую печку, горшок с кашей на плиту поставила, пирогов напекла всяческих – и с вареньем, и с капустой.

Даже хмурый Бука на себя не похож – цветочек, краснея, Василисе в окошко протягивает, одним словом, смущается.


68. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ПОКОИ МАРЕНЫ. ЛЕТО

Сказка до конца читается, в середке не перебивается.

Вот сидит Марена в белой рубахе да с распущенными волосами – первобытной красоты женщина.

Куколка пред нею.

А Марена в зеркало глядит…

… как за спиной тот цветочек, что Бука Василисе подарил, облом с заячьим глазом теребит.

МАРЕНА
Чё ж ты, Касьян, скукожился? Али причину какую имеешь?

КАСЬЯН
(себе под нос)
Не послушали они тебя, – жива Василиса.

МАРЕНА
(с расстановкой)
Гм-гм, я гляжу, вы там все совсем опузырились.

Марена на куколку кивает. Куколка молча с хозяйкой соглашается.

МАРЕНА
Отчего ж – не послушались-то?

КАСЬЯН
(бурчит)
Кто их теперь разберет!..

МАРЕНА
(все еще ехидно улыбаясь)
Ты, значит, не того, – догадаться...

(Жестко.)

Ах ты, волчья сыть, травяной мешок! Чтоб тя такого-разэтакого ободрало да треснуло!

Коловершу всего будто передернуло. Сердце екнуло. Душа в пятки ушла.

КАСЬЯН
(испугавшись, в оправдание)
Видать, ко двору пришлась. Да и что еще от них ожидать-то, нечисть – одно слово.

(Тише, с опаской.)

Не ровен час, совсем от рук отобьются. Леший так прямо и сказал: нам Марена не указ. Тут на все наша воля.

МАРЕНА
(теряя терпение)
Рад дурак, что глупее себя нашел!

(Строго.)
Не попадался ли кому с твоих навстречу царский крестничек?

КАСЬЯН
(с ноги на ногу переминается)
Кажись, видали его в одном месте…

МАРЕНА
(рукой в зеркало машет)
Ступай прочь.

Касьян в облачко черного дыма обращается, в воздухе растворяется.

МАРЕНА
(глядя в пустое зеркало, с отвращением)
Шапка три рубля, зато набекрень. У-у, глаза мордастые!

Той порой выходит Марена на середину комнаты, ложится на пол, глаза закрывает…
Вдруг брошь ее – золотая змейка – оживает, вкруг Марениной шеи оборачивается. Тут Марена по полу кататься начинает, и так двенадцать раз, опосля останавливается и садится.

Страшное лицо у Марены – нос вытянулся, над губами повис, рот до ушей раздалси, кривой зуб изо рта выглянул. Синяя-пресиняя сидит, – ну, чистый мертвец. Хотя б пошевелилась что ли. Токма глаза недвижно в стену уставлены.

Берет Марена двумя руками свою голову, да сымает долой с плеч. Голова с ее костлявых рук все так же пред собою глядит. Марена ту голову вверх подбрасывает…


69. НАТУРА. ДРЕМУЧИЙ ЛЕС. ЛЕТО. ДЕНЬ

… И не голова уж это вовсе, а земля, дремучим лесом поросшая.

Над тем лесом птица – сорока летит, крыльями машет…


70. НАТУРА С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. СТОГ СЕНА. ЛЕТО

Держись за небось, доколе не сорвалось.

В те поры сидел Елисей (обросший да потрепанный) под большим стогом сена. Двум каким-то случайным обломам, – одному с узким глазом, другому с заячьей губой, – покуда полдничали.

ФОКА
(молочко из кувшинчика попивая, уговаривает)
И то, земля, чай, большая, – не набегаесси. Иди к нам в сообщники. Мы с Касьяном мастера нарасхват. Что ни ступишь – копейка, а станешь семенить, и рублем не покрыть.

КАСЬЯН
(с пальцем)
Сам Дадон к себе вызывал.

(Со значением.)

Вы, говорит, с Фокой, мастера, хлюгер этот, – петушка, – от греха подальше золотом закрасьте. Хозяйка ить не любит деревяшки-то.

ФОКА
(Булку жуя, головой кивает)
Что сказать, – без нас ты промеж людей не человек нынче.

(Куда-то, неопределенно.)

Живи как все, и ни о чем не думай. Им ить теперь черта лысого подавай.
 
А сам все исподлобья на Елисея поглядывает. Тот в сене вот-вот закемарит.

ЕЛИСЕЙ
(тихо)
Всех денег не заработаешь, а до счастья – я и так в сорочке родился.

Глаза его сами собою закрываются, и засыпает королевич богатырским сном.

Фока во весь рот улыбку давит, изо рта золотым зубом блестит.

ФОКА
(глядя на Елисея)
Спать те спать – не проснуться.

(Касьяну.)

Небось, в первый раз змеиным молочком обпился!..

КАСЬЯН    
(с груди Елисея крест снимая)
От сего дня млечным путем и пойдет.

ФОКА
(хохотнув)
Чего ж еще, скатертью дорога!


71. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. БРОШЕННАЯ ИЗБА. СВЕТЕЛКА. ЛЕТО. ДЕНЬ

Дорога – не дорога, а токма вместо стога сена Елисей за столом сидит. Стол длинный – посередь комнаты – на нем различны кушанья, закуски, меды да вина. Сервирован как полагается, да ишшо с ножами мельхиоровыми, с вилками, да салфетками! Елисей по сторонам озирается… Промеж странных гостей его сидеть угораздило, – лешаки все, да домовые, да всякий прочий сброд, лапы под стол попрятали. А круг;м однако ж чисто. Удивляется Елисей, пред собою смотрит – супротив него Василиса сидит, не улыбается.

ЕЛИСЕЙ
(весело)
Здравствуй, свет, Василиса Дадоновна! Наконец-то я тя отыскал!

Токма молчит Василиса, будто не слышит Елисея. Загляделась сквозь королевича на пустое место. Опосля видит, что не ест никто, – делать нечего, – улыбнулась грустно, принялась ненароком показывать. Лесной царь первым за Василисой повторяет – салфетку на грудь повесил, вилку в левую руку, нож в правую взял… Все остальные молчком тем же манером последовали.

Царевна зеленый огурец режет, и нечисть тож…

Та вилкой управляется…

…и Вил Титыч навилень в рот кладет.

Токма против Василисы салфетка на столе осталась, и нож с вилкою не двинулись. Царевна на пусто место снова смотрит, будто б ей что чудится. Совсем загляделась, как вдруг сердито под крыльцом собака залаяла. Василиса из-за стола встает, к окошку спешно подходит…


72. НАТУРА С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ДВОР У БРОШЕННОЙ ИЗБЫ. ЛЕТО. ДЕНЬ

… Нищая черница по двору деревянной клюкой пса отгоняет.


73. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. БРОШЕННАЯ ИЗБА. СВЕТЕЛКА. ЛЕТО. ДЕНЬ

ВАСИЛИСА
(в окно кричит)
Постой-ка, бабушка, я те сейчас пирожка снесу.

Берет царевна со стола пирожок, на тарелочку кладет и в сени выходит…

Тут вся нечисть вилки-ложки побросала, к окошку спешит. Ну, и Елисей следом.


74. НАТУРА С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ДВОР У БРОШЕННОЙ ИЗБЫ. ЛЕТО. ДЕНЬ

Василиса с крылечка сходит, собака ей под ноги, – лаем заливается, не пускает к старухе-то. Старуха к Василисе, – он, злее всякого зверя лютого кидается.

ВАСИЛИСА
(сквозь отчаянный лай)
Видать, Полкан мой с утра не выспался. На-кась, бабуля, слови пирожок!

Старуха пирожок ловит. И в ответ свою посылку Василисе посылает.

МАРЕНА
(кланяется)
Благослови тя Господь. А энто от меня!

И бросает царевне сычёное яблочко. Пес-то прыгнул, да не рассчитал маленько, царевна ловчей сказалась – в обе руки яблочко поймала.

Бежит волкодам с царевной к крыльцу, в лицо ей жалко заглядывает да поскуливает, будто что высказать хочет. Василиса его рукой треплет. А сама на яблочко смотрит, не налюбуется. На крылечке присела. Яблочко и вправду редкостной красоты, а свежо как, душисто! Вот подносит царевна к губам то яблочко, немного откусывает...
Пес аж глаза зажмурил…

Опустила Василиса на колени белы рученьки, яблочко надкусанное наземь уронила. Закатилися ее глаза, и тихо пала царевна головой на ступеньку крылечка...

Старушонка ощерилась люто, захохотала, нечисти в окно клюкой погрозила. Опосля черными руками в синее небо взмахнула, и сорокою взвилась...


75. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. БРОШЕННАЯ ИЗБА. СВЕТЕЛКА. ЛЕТО. ДЕНЬ

Нечисть прочь от окна из светелки бросилась. Елисей тож.


76. НАТУРА С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ДВОР У БРОШЕННОЙ ИЗБЫ. ЛЕТО. ДЕНЬ

Выбегает королевич за нечистью из полумрака на свет божий. Тут-то все и ахнули.
 

77. НАТУРА С ДОСТРОЙКОЙ. ЧИСТОЕ ПОЛЕ. ПЕРЕКРЕСТОК. ЛЕТО. БЕЛАЯ НОЧЬ

Стоит Елисей на перекрестье дорог. Правду – нет видел, головой тряхнул, не поверил.

ЕЛИСЕЙ
Должно быть вражья сила надо мною куражится.

Рукой шарит, – на груди креста нет, – тяжело вздохнул, на придорожный крест помолился.

Вдруг из-за пригорка пыльный вихорь катит. Елисей как есть остолбенел. Вихорь мимо него прокатился, не остановился.

Елисей стоит ни жив, ни мертв. Нехотя обернулся – перед ним человек пыльный в капюшоне.

ЕЛИСЕЙ
(лицом бледен)
Не знаю, имени твоего, ищу я царевну Василису. Она вишь мне жизнь спасла. Может, не слыхал?

Пыльный беззубым ртом лыбится и проходит сквозь Елисея, как сквозь пустое место.
 
ЕЛИСЕЙ
(в сердцах)
А ты сам-то кто таков будешь?

ПЫЛЬНЫЙ
(спиной, глухо)
Я-то? Ты и есть.

Да как рассмеется, ажно в ушах зазвенело. Посмеялся, а напоследок в прах рассыпался.

Вышел Елисей на плешь, нагнулси.

ЕЛИСЕЙ
Эй, где ты?

Токма ладонь в пыль запустил, стала его рука в пыль превращаться. Не успел крикнуть, руки как не бывало.

Завертело Елисея пуще некуда, закружило, как вихорь, подняло да бросило, а в ушах звенит, будто кто крыльями хлопочет…


78. НАТУРА. ВЫСОКИЙ БЕРЕГ РЕКИ. ЛЕТО. ПЕРЕД РАССВЕТОМ

Вот лежит Елисей на земле себя ощупывает – цел ли? Крестик обережный на груди, – будто не терял вовсе. Подымается, от пыли отряхивается и замирает как есть...

… Стоит он на краю высокого берега огромной реки. Вдруг слышит за спиной конский топот. Оборачивается…

… Стоят перед ним три лошади неоседланных, а на них мальчишки. У всех глаза злые-презлые – заячьи.

БЕЛОБРЫСЫЙ ПАРЕНЬ
Стой, кто идет! Он, небось, конокрад?

ЧЕРНЯВЫЙ МАЛЬЧИШКА
(вглядываясь в Елисея)
Да нет, не похож.

 МАЛЬЧИШКА В КАРТУЗЕ
(неуверенно)
Похож – не похож. На лбу у него, что ль написано?

БЕЛОБРЫСЫЙ ПАРЕНЬ
(строго, Елисею)
А ну, пошли с нами, там разберемся.

Елисей спорить не стал. Следом за мальчишками молчком двинулся.


79. НАТУРА. ЛУГОВИНА. У ШАЛАША. ЛЕТО. ПЕРЕД РАССВЕТОМ
Вот идут они по полю некошеному. Всюду костры разложены. У костров тех чьи-то тени мелькают. Да еще кое-где ездовые будто кого охранять взялись.

У шалаша пред невысоким костром девчонка какая-то в сарафане синем сидит, тужурку на плечи по-взрослому накинула, с неким взрослым человеком толкует.
 
ДЕВОЧКА
Что же нам с тобой делать, дядя Егор?

(Опосля молчка.)

Пряники печатные ешь? Ешь. Шелковые рубашки носишь? Носишь…

(Качает головой.)

А знаешь ли, к примеру, сколько на твое место желающих в малиновой жилетке походить?

(Выговаривает.)

Жалованье-то ты за руководство получаешь – так будь примером.

ЕГОР
(виновато, чешет в затылке)
Все поправим, Иванна. Черт его знает, как все так вдруг выходит. Кажись, уж обо всем позаботился, – ан нет.

(Шепотом.)

Смешно сказать, во сне шагу лишнего ступить боюсь.

Девчонка глядит заячьими глазами вверх на летящие в темное небо искры.

ДЕВОЧКА
(тихо)
Что вы за народ такой? Чего еще не хватает? Взрослые! Вы ить, брандахлысты, в ус не дуете, ни за что отвечать не хотите. Случись чего, кругом «бес попутал», и «дядя виноват». А и все одно недовольны!

(Пристально глядя на мужика.)

Сами-то вы, Егор, чего хотите?

ЕГОР
(прячет глаза, мнется)
Так ить это… Иванна… кому как на роду написано...

Девочка глядит на ожидающих конца разговора ребят.

ДЕВОЧКА
(нетерпеливо, в темноту)
Ефим, кто там с вами?

БЕЛОБРЫСЫЙ ПАРЕНЬ
Да вот, с Акимом и Петькой задержали подозрительного.

ДЕВОЧКА
Давайте его сюда. Сейчас разберемся.

БЕЛОБРЫСЫЙ ПАРЕНЬ
(толкает Елисея в спину)
Мы его в поле у самой речки нашли. 

ЕЛИСЕЙ
(не долго думая, девчонке)
Ищу я царевну Василису…

(Устало.)

Всю-то землю исходил, трое башмаков сносил, – нигде нету.


80. НАТУРА С ДОСТРОЙКОЙ. У НЕБЫВАЛОЙ ДЕРЕВНИ. ОКОЛИЦА. ЛЕТО. ДЕНЬ
Елисей с Егором чрез капустное поле на горбатый пригорок к околице спешат. Елисей глядит – глазам не верит: все поле-то в кочанах да с младенцами. У кажного с них по серебряному колокольцу. Позвонят – спрячутся, а после смеются. Над полем бабочек пропасть крыльями шуршат. Да ишшо какое-то чучело соломенное полпальцем в носу ковыряет, ворон разгоняет, чрез платок с небом целуется.

ЕГОР
(сурьезно, любуясь на пастушонка)
Детя’м доверять надо. Их ить на мякине не проведешь. Они во всем сплошь толковые и в нонешней жизни больше нашего чуют.


81. НАТУРА С ДОСТРОЙКОЙ. НЕБЫВАЛАЯ ДЕРЕВНЯ. ЛЕТО. ДЕНЬ

Токма оне в деревню-то вошли, смотрят: пять босоногих мужиков с корзинами вместо голов по улице бегут (в тех корзинах свежие булки, караваи, пряники печатные, пироги, кренделя да рогалики), а девица за ними не спеша последом, будто уточка белая плывет, идет, леденец на палочке – золотого петушка – знай, посасывает.
 
ЕГОР    
(игриво, вроде дурачится)
Красавица, у нас, вишь, невзгода! Не слыхала ли ты про царевну Василису?

(На Елисея показывая.)

Вот этот давно ее тут разыскивает?

Девица краснеет, глаза с поволокой:

РОЗОВОЩЕКАЯ ДЕВКА    
(стесняется)
Я за всякую глупости не отвечаю.

Вот едет мужик с бородой на пустой телеге без лошади, знай, окрест себя посвистывает. Егор голосует. Небритый мужик телегу останавливает.

ЕГОР    
(ишшо издалеча, на подходе)
Сазон, не подскажешь, где нам царевну Василису сыскать?

(Подмигивает, в сторону Елисея кивает.)

Он ее, дескать, ищет…

МУЖИК В ТЕЛЕГЕ
(хмуро)
Это что – училка что ль?

(Вдруг усмехнувшись.)

А ты, значит, в провожатых?

ЕГОР
(рукой машет, вздыхая)
Да Марья отправила. Сам знаешь, у них не отвертишься.

Почесался мужик в затылке. Говорит:

МУЖИК В ТЕЛЕГЕ   
(в размышлении подкашливает, с расстановкой)
Значит, царевну… Это, должно быть, вот где.

(Хитро глядит на Егора, опосля Елисею, сурьезно.)

Иди-ка ты один по той стороне на усадьбу. Стоит там тын. Как дойдешь, спрашивай жив человека. То да се, справится, хто ты. Скажешь, мол, пономарь Тимоха. В назмище спал, в лядину провалился. Вишь, опорки какие. Не мешкая чрез тын перелезай, все сам и увидишь.

Делать неча, сел Егор к мужику в телегу. Елисей с обоими распрощался, и пошел один своей дорогой.

Идет, удивляется. Взрослые под детишек присмотром калачи да пончики с деревьев рвут, в корзины складывают – урожай собирают. Там конфеты на кустах созрели, тут бублики чуть ли не с веток падают.


82. НАТУРА С ДОСТРОЙКОЙ. НЕБЫВАЛАЯ ДЕРЕВНЯ. ТЫН. ЛЕТО. ДЕНЬ

Как мужик сказал, так оно и вышло – дорога в тын упирается, а дальше ничего нету.
 
ЕЛИСЕЙ
(негромко)
Коли есть тут жив человек – отзовися.

Отзывается жив человек.

ГОЛОС ЖИВ ЧЕЛОВЕКА
Чего тебе?

ЕЛИСЕЙ
Пусти в дом подорожника.

ГОЛОС ЖИВ ЧЕЛОВЕКА
А хто ты?

ЕЛИСЕЙ
Пономарь Тимоха. В назмище спал, в лядину провалился. Вишь, опорки какие.

Елисей ждать не стал, через тын перелез…


83. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. СВЕТЕЛКА МАТЕРИ. ЛЕТО. ДЕНЬ

… и в светелке очутился. Светелка как светелка. Стол стоит. На столе тетрадки, за столом черница, в роговых очках одну тетрадку перышком проверяет.

ЕЛИСЕЙ
(потерявшись)
Вот так царевна... Э, кажись, мы с вами ужо знакомы.

МАРЕНА
(глаза от тетрадки не поднимая, строго)
Ты кто?

ЕЛИСЕЙ
(потерявшись)
Я?.. Так ить я Елисей. Королевич.

МАРЕНА
(хмурится, а сама все в тетрадь)
Никакого Елисея я не знаю.

ЕЛИСЕЙ
(изумленно)
Как не знаешь, когда я тя видал, только от где не помню.

МАРЕНА
(нерешительно)
А с чего это вы взяли, что она это я?

ЕЛИСЕЙ
(с недоверием)
Дык а ты тогда кто ж?

МАРЕНА
(тихо)
Я – Забава Путятична.

ЕЛИСЕЙ
(заикаясь)
Забава Пу… Пу… Путятична?..

(Сев на лавку у окна, себе.)

У кого ничего, а у нас столько же!..

(Кругом оглядывается.)

Значит, напрасно я сюды забрался.

(Оглядывается. Горестно усмехнувшись.)

Как же мне теперь назад воротиться?

МАРЕНА
(невзначай, от тетрадки глаз не отрывая, другим голосом)
Это проще простого. Вона видишь колодец на дворе? От в него и сигай.


84. НАТУРА С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ДВОР У КОЛОДЦА. ЛЕТО. ДЕНЬ

Выходит Елисей во двор. В колодец заглядывает – ничего не видать.

ГОЛОС ВАСИЛИСЫ
(издалече)
Эй! Ты меня слышишь?

ЕЛИСЕЙ
(нагнувшись в колодец)
Слышу!

ГОЛОС ВАСИЛИСЫ
Слышит.

(Смеется.)

Оборачивается Елисей, – чудится, не то Марена в окошко на королевича лыбится, не то Василиса призывно рукою машет. Глаза протер – старуха стоит. Наваждение. Перекрестился тады Елисей трижды и в колодец бултых!..


85. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. КОЛОДЕЦ. ПОДВОДНАЯ СЪЕМКА. ЛЕТО. ДЕНЬ

Делать нечего, – ко дну пошел.


86. НАТУРА. РЕКА. В ЛОДКЕ. ЛЕТО. УТРО

Опосля очухался, головой тряхнул. Видит, лежит он в носу длинной дощатой лодки. Та лодка по течению движется, весла брошены, никто ей не управляет. На корме человек какой-то пыхтит – лица не видать – будто свою бороду распутать хочет. Елисей под ноги-то глядит, чудный гребень на дне лодки без присмотру валяется.

ЕЛИСЕЙ
(гребень поднимая)
Эй, дядя, ты, кажись, гребешок обронил.

Елисей опомниться не успел, токма видит, что в руках не гребень, а водорослей пучок.

ВОДЯНОЙ
(спиной все)
Чего, чего балуешь?

(Бурчит.)

Второпях чуть всю лодку не опрокинул!

ЕЛИСЕЙ
(смиренно)
Я, видишь ли, Василису ищу, может, знаешь, где она?

ВОДЯНОЙ
(хмуро и обыденно)
За тридевять земель. Токма зря ты туды намылилси – она вишь спит крепко, а коли проснется – самого тебя вечный сон одолеет.

ЕЛИСЕЙ
Как это?

ВОДЯНОЙ
Да уж так: ветер дунет – и ничего не будет.

Елисей голову ниже плеч опустил, пригорюнился.

ЕЛИСЕЙ
(набравшись храбрости)
Что ж, видать, на тот свет отовсюду одна дорога.

(Водяному, громче.)

Как разбудить-то ее?

ВОДЯНОЙ
(с усмешкой, не оборачиваясь)
В уста сахарные поцелуешь – враз местами сменисси.

(Тихо, добрее.)

В лодке сиди, чуть что не высовывайся. А как покажется остров – к нему подгребай.
Посмотрел напоследок исподлобья и в омут нырнул. Тут же из воды чья-то спина широкая показывается – рыбья, али того хлеще змеиная.

Смотрит Елисей на реку – река как река – темная и тихая. А лодка меж тем все дальше уплывает.


87. НАТУРА. БУРНАЯ РЕКА. В ЛОДКЕ. ЛЕТО. ДЕНЬ

Вот уж и не глухая речушка, а полноводная река… Вокруг Елисея пороги кипят, и лодка его как песчинка.


88. НАТУРА. МОРЕ. В ЛОДКЕ. ЛЕТО. ДЕНЬ

Токма королевич к смерти приготовился, тут вода успокаивается, и вплывает Елисей в широкое море. Подхватило его морское течение и от берега понесло. Сидит Елисей в лодке ни жив, ни мертв.


89. НАТУРА. МОРЕ. В ЛОДКЕ. ЛЕТО. НОЧЬ

Вот уж и ночь приходит. Над Елисеем по всему небу звезды рассыпаются. Млечный путь дорогу освещает. Королевич руку под голову подложил, падшие звезды считает. Небо над ним знай, покачивается.


90. НАТУРА. МОРЕ. В ЛОДКЕ. ЛЕТО. ДЕНЬ

Поутру пробудился, сел в лодке. Глядь, – на горизонте остров. Токма течение лодку в сторону ужо далеко оттащило. Елисей весла хватает, упираться начинает, – с противуположным морским течением борется…


91. НАТУРА. У БОЛЬШОГО КАМНЯ. ЛЕТО. ПОД ВЕЧЕР

Счастье, что трястье: на кого захочет, на того и нападет. Сидит Елисей без сил у берега в лодке – никак отдышаться не может. Вдруг слышит – тихонько кто-то всхлипывает – на большом камне толстый Бука лицо в руки прячет, горько плачет.

ЕЛИСЕЙ
(глядя на Буку, под нос)
От так талызина! Стонет и стонет, ровно воз сена везет!

(Переводя дыхание, громко.)

Чего это ты тут разревелся?

Бука и отпираться не стал, сразу во всем сознался.

БУКА
(плачет пуще прежнего, вроде как Елисея не слушая)
Ступай, говорит, Бука, отсюда куды хошь, хотя б к большому камню, от там слезами и обливайся. Нам, говорит, таких плакальщиков не нать.

(Причитает.)

Я ить ее голубку так любил, так любил!..

ЕЛИСЕЙ
Да ты о ком говоришь-то?

БУКА
(сквозь слезы)
О царевне.

И снова в рёв. Елисей так и обмер.

ЕЛИСЕЙ
Веди меня к ней.

БУКА
(испуганно)
Это нельзя!

ЕЛИСЕЙ
(твердо)
А я говорю – веди!

Бука с безнадеги токма рукой махнул.

БУКА
Шпыняют, того хуже, обзываются. Даром, что детей пугаю, сам любой коряги боюсь.


92. НАТУРА. ГУСТОЙ ТЕМНЫЙ ЛЕС. ЛЕТО. ВЕЧЕР

Повел Бука Елисея сквозь дремучий лес. Идут, а вокруг кто-то будто переговаривается.

КТО-ТО ПЕРВЫЙ
Этот что ли ее жених?

КТО-ТО ВТОРОЙ
Этот.

КТО-ТО ПЕРВЫЙ
А как поцелует он ее?

КТО-ТО ВТОРОЙ
Этот? Не поцелует…

И потом еще:

КТО-ТО ТРЕТИЙ
Не поцелует… Не поцелует…


93. НАТУРА. КРУТАЯ ГОРА. ЛЕТО. ВЕЧЕР

Ну вот, идут, – поднялась перед ними крутая гора, лесом поросшая. Под той горою темный вход. Они туды по скалам спускаются. Елисей, не мешкая, в пещеру лезет, а Бука у порога останавливается, снова всхлипывает. Тут его кто-то за руку дергает. Бука оборачивается – перед ним шуликун Ждан.

ШУЛИКУН
(чуть не шипит)
Ты чего это явился? Сказано было, нам плакальщиков не нать!

БУКА
(тихо всхлипывая)
Не я это. Все он.

И на Елисея кивает.

ШУЛИКУН
(передразнивает)
О-он!..

(Добродушно)

У-у, вакса!


94. ИНТЕРЬЕР С ДЕКОРИРОВАНИЕМ. ПЕЩЕРА. ЛЕТО. ВЕЧЕР

Входит Елисей в большую пещеру. В полутьме по сторонам оглядывается – кругом нечисти не продохнуть!

ЕЛИСЕЙ
(себе)
Э-э, да тут почище пекла будет!

Сказал и остановился. Перед ними на воздусях Василиса висит, – не двигается.
Елисей, не спросясь, к царевне подходит.

И вправду – будто что заснула. Да такая раскрасавица, ни в сказке сказать, ни пером описать! Похорошела десятикратно.

Тут и заплакал королевич. А нечисть все ближе, невзначай Елисея окружает.

ЕЛИСЕЙ
(на Василису глядя, выдыхает)
Дурак я, дурак! Всю-то землю ногами истоптал, а ты вон она где…

Протягивает Елисей руки к Василисе, берет ее с воздусей к груди поближе…

И хочется ему поцеловать царевну, и боится.

Нелюди в него глаза вперили.

Таки решился, зажмурился и царевну в сахарны уста поцеловал. Тут в его ушах засвистело, завыло, закукарекало, – ходуном заходило, – ветер, одним словом, поднялся, а потом разом стихло все. Елисей глаза открывает, на царевну смотрит…
 
ВАСИЛИСА    
(в себя приходя, вокруг озираясь)
Ох, и крепко ж я спала...

ЛЕСНОЙ ЦАРЬ   
(подходя)
Да-а уж, царевна, крепче некуда.

(На Елисея пальцем указывая.)

Кабы не он – совсем бы не проснулась!

ДОМОВЕНОК
(Василисе)
Ему токма-то один разок тебя поцеловать надо было.


95. НАТУРА. ГОРОД. ЦАРСКИЙ ШТАНДАРТ. КОНЕЦ ЗИМЫ

У всякого свой вкус, один другому не указчик: кто любит арбуз, а кто – свиной хрящик. Петушок на шпице золотой железкой поскрипывает, сообразно ветру то так, то эдак обозначается.


96. НАТУРА. ГОРОД. ПЛОЩАДЬ С ЦЕРКОВЬЮ. КОНЕЦ ЗИМЫ

Царь в расстегнутой шубе по пустой площади в сторону санного эскорта идет, с иноземными посланниками калякает. Так он ить и сам как есть иноземец зам;рской, – в камзоле чудном, в парике да в гетрах, на ногах бахилы с бляшками.

ЦАРЬ ДАДОН
(энергично, крошечному послу, сверху вниз)
Попомнишь мое слово, мы ить вроде как все – люди. С двумя ногами, с двумя руками. Разве что не с одного помету будем?

(Хохотнув.)

Ишшо неизвестно, кто из нас раньше родился!

Крошечный посланник в испуге кивает, еле за царем поспевает. Другие послы, раскрывши рты, на Дадона дико вззирают.

Одна Марена никуда не торопится, в шубу кутается, куколку невзначай к груди прижимает.

ЦАРЬ ДАДОН
(продолжает ту же басню)
В одного Бога веруем, одну кашу едим, одной водой умываемси. Ваша цена – она же наша!..

(Вдруг остановившись.)

И то сказать, – сам на себя не нарадуешься.

Подходя к саням, царь Марене подмогает на ступеньку саней заступить.

ЦАРЬ ДАДОН
(садится сам, важно)
Лакомый мошны не завязывает!

Поехали.


97. НАТУРА. У ГОРОДСКИХ ВОРОТ. КОНЕЦ ЗИМЫ

На ряженых поглядеть народу у городских врат собралось порядочно. И не так, чтоб в рванье, – обуты, одеты – не узнаешь. Бывши мужики подбородками сплошь бриты, в париках кудрявых, бабы – с начесами да кринолинами, а иные в головах уж корабли состроили. Все бы хорошо, токма отчего-то все горожане молчком молчат, смурные стоят, на ряженых глядят.

А ряженые себе забавляются. В гудки гудят, в бубны бьют, в трещотки трещат. У них вроде как свадьба. Жениха – невесты не видать, а сваты примерно имеются. И такие все рожи – сказать нельзя. Полевик (в одежде женской козой прикинулся), Бука (в овчине, наружу вывернутой), Гаган, да вся нечисть в сборе. Меж ряженых и Чудодей ходит, и цыган с медведем, и сват-купец. Так он славно одет: красная рубаха навыпуск, бобровая шапка, лисья шуба, а чрез плечо широка лента повязана.

МЕДВЕДЬ
(ревет по-медвежьи, в нетерпении)
Полно коляду томить, пора одарить.

ЦЫГАН
(головой качая, всем, звеня цепью)
Экий торопыга, – ладно, что на цепи сидит! Тут вишь люди зажиточные. Хто ты такой, чтоб с тобой разговаривать? Не-ет, не так просить надо.

Откуда ни возьмись посольский поезд из ворот выезжает. В первых санях Дадон с Мареной. Остановились сани. Дадон поверх голов интересуется:

ЦАРЬ ДАДОН
Что это еще тут такое?

Бука в расступившейся толпе навстречу царю спешит – катится.

БУКА
(дрожащим голосом, царю Дадону, ладонь протягивает, распевает.)
Пода-ай, хозяин, пода-ачу, ни ма-алу, ни вели-ику, подари деви-ицу, Шамаха-анскую цари-ицу.

ДАДОН
(опешив)
Да ты в своем уме? Знаешь ли, кто я?

СВАТ КУПЕЦ
(выступает следом, добродушно)
Так ить ряженому все едино. Не хочешь подарить – так продай. У вас товар, у нас купец. Сколько хошь заплачу. Мы ить люди не бедные.

Бумажник разворачивает – денег и вправду гибель, деревню покрыть можно. Царь Дадон на Марену смотрит, сказать ничего не может.

МАРЕНА
(шипит)
Поди прочь, голытьба подзаборная! Я тебя на кол посажу…

ЦЫГАН
Ай-ай-ай, негоже так ругаться! Ну-тка, Арпила, уважь, покажи ей, как надо со старшими разговаривать!

Зарычал Овинник по-медвежьи что есть силы.

Марена-то с испугу куколку в снег и выронила.

Откуда ни возьмись шуликуны, оравой мимо чужих сапог проскочили, куколку под шумок из-под носу увели.

Народ кричит:

ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН
Э-э, постой-ка!

ВТОРОЙ ГОРОЖАНИН
Держи вора!

Да, куды! Как сквозь землю провалились.


98. НАТУРА. ГОРОД. ЦАРСКИЙ ШТАНДАРТ. КОНЕЦ ЗИМЫ

Тут и петушок очнулся, на юру волчком завертелся. Опосля как заголосит по-человечески:

ПЕТУШОК
Кукарек;! Царствуй лежа на боку!

И стремглав с верхотуры вниз...


99. НАТУРА. У ГОРОДСКИХ ВОРОТ. КОНЕЦ ЗИМЫ

К Марене подлетел, крылышком золотым задел, язычком пламени взвился... Марена вспыхнула и пропала – словно и не было ее вовсе.

Дадон так в сугроб и сел.

На том месте и солнце из-за тени повылезло.

Петухи заорали – спасу нет. С граем над городом туча ворон в небо поднимается, на все четыре стороны разлетается. Толпа себя будто в первый раз осматривает, да вдруг как загогочет, друг в дружку пальцем тыча – вместо прежних шуб да буклей прежние треухи да тулупы изнанкой вывернуты.

Чудодей сквозь народ к Дадону спешит, из сугроба царя подымает.

ЦАРЬ ДАДОН
(озирается, видит Чудодея)
А-а, это ты! Чего тебе?

ЧУДОДЕЙ
(хитро)
Да вот, твое величие, однако, кажись, должок за тобой. Обещался ты первую мою просьбу как свою исполнить.

При честном народе Чудодей бороду отклеивает, в Василису превращается.

ВАСИЛИСА
(тихо)
Простите меня, тятя…

Дадон будто вареный рак покраснел, – молчит, слова сказать боится. Царевна отца обняла, опосля к цыгану подходит, за руку берет. Цыган шапку сымает, белы кудри из-под шапки вылезают. Увидали все – Елисей это.

ЦАРЬ ДАДОН
(вглядевшись, изумленно)
Крестник!..

ВАСИЛИСА
(улыбается)
То жених мой, батюшка.

Царь язык прикусил. Что поделать – своего локтя не укусишь.

Тут народ, знамо дело, шапки в небо бросать, прославляться.

КЛИМ
(в полушубке, с бородой, на веселье головой качая)
Эк начудили! Домовые, лешие!.. Кому рассказать – не поверят. Одно не пойму, к чему все это?

ЕЛИСЕЙ
(на Василису не налюбуется)
Так ить, не подумавши, и птичка не летит.

Василиса грустно в небо глядит…

… Ей на землю белым облачком Полевичок улыбается. На прощанье царевне рукой махнул – и растаял, а там уж и все пропало.

Чего ж еще, – песня вся, больше петь нельзя.

Пора и честь знать.


Конец
                2009