Глава тридцатая

ЯНВАРЯ, 27-ГО ДНЯ 1917 ГОДА

ИЗ ДНЕВНИКА ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II:

«27-го января. Пятница

За ночь сделалась оттепель — первая с начала декабря. Было ясно и очень ветрено. Принял Барка и Воинов.[ского]-Кригера; познакомился с инж [енером] -строителем Мурманской жел[езной] дор[оги] Горячковским. Завтракал и обедал Мордвинов (деж.). Гулял с дочерьми и работал у начала основания снеговой башни. От 4 ч. принимал Братиано, а после чая кн. Голицына.
Вечером читал недолго».

ИЗ ВОЕННОГО ДНЕВНИКА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АНДРЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА:

«27 января. Кисловодск

Шесть дней я здесь живу, вдали от сует мирских, среди Кавказских спокойных гор и долин. Отдыхаю физически и нравственно. Это эгоистическое чувство, но такое приятное иногда - принадлежать самому себе, и жить, как хочется, а не как велят. Газеты приходят на 4-й день, все уже немного старо. Народу мало, теперь не сезон. Все больше раненые и редко больные, да и тех мало. Все это создает большое спокойствие кругом. Никто не стесняет, никого не стесняешь. Знакомых мало. Не знаю, как долго выдержу я это одиночество, но пока что отлично. Днем, ежели не гуляю, то читаю, и читаю много. Теперь принялся за историю России Ключевского. Интересная книга. Надо изучать историю своей родины, всегда пригодится. И так день проходит незаметно, погода немного переменчивая. Вчера тепло, как летом, сегодня снег и мороз.
Сижу дома, и доволен».

О ЧЕМ ПИСАЛИ ГАЗЕТЫ 27-ГО ЯНВАРЯ 1917 ГОДА.

«ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ ВЕСТНИК»:

«ВОЙНА.

ОТ ШТАБА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО

З а п а д  н ы й  ф р о н т.
 
Неприятельским аэропланом сброшены бомбы в район Якобштата, коими убито 7 и ранено 8 чинов.
Два наших летчика сбросили бомбы на аэродром противника в м. Кобыльник (севернее оз. Нароч).
Северо-восточнее Кирлибабы наши передовые части произвели нападение на выдвинутый вперед окоп противника. Встреченные огнем и взрывами фугасов, наши бросились вперед в образовавшиеся от взрывов проходы в проволоке и заняли окоп. Наступление двух рот противника с целью вернуть захваченный окоп было отброшено.

Р у м ы н с к и й  ф р о н т.
Перестрелка.

К а в к а з с к и й  ф р о н т.
Попытки двух рот турок атаковать наши части у Сафкер (в 25 верстах юго-западнее Гюмюш-Ханэ) были отбиты нашим огнем.
26-е января».

«РУССКОЕ СЛОВО»:

ЛОНДОН, 26,I-8,II. Из Вашингтона сообщают:     25-го января сенат большинством 78-ми голосов против 5-ти утвердил разрыв дипломатических сношений с Германией. (ПА).
ВАШИНГТОН, 26,I-8,II. Статс-секретарь Лансинг в заседании конгресса 25-го января просил ассигновать 500 000 долларов на нужды обороны и для перевозки американских граждан из Европы. ЛОНДОН, 26,I-8,II. В Соединенных Штатах выдвинут вопрос об образовании национального кабинета в случае войны.
Брайан.
ЛОНДОН, 26,I-8,II. Как сообщают из Нью-Йорка, даже лидера американских пасифистов Брайан заявил, что он не выступит ни с какими мирными планами, если стране придется воевать».

ИЗ КНИГИ ПОЭТА АЛЕКСАНДРА БЛОКА:

«Невидимому, непосредственным результатом этого доклада и был арест рабочей группы, состоявшийся 27 января. Об этой ликвидации охранное отделение составило секретный доклад. Здесь указывается, что представители группы "организовали и подготовляли демонстративные выступления рабочей массы столицы на 14 февраля", с тем, чтобы заявить депутатам Думы свое "требование незамедлительно вступить в открытую борьбу с ныне существующим правительством и Верховной властью и признать себя впредь до установления нового государственного устройства, временным правительством. Материал, взятый при обысках, вполне подтвердил изложенные сведения, вследствие чего, переписка по этому делу, в виду признаков преступления, предусмотренного 102 ст. Уг. Улож., передана Прокурору Петроградской Судебной Палаты".
Кроме того, были обысканы и арестованы четыре члена "пропагандистской коллегии Рабочей Группы", у которых "достаточного материала для привлечения их к судебной ответственности не обнаружено"; тем не менее, они признаны "типами безусловно вредными для государственного порядка и общественного спокойствия"; предложено выслать их из Петербурга под гласный надзор полиции.
А. И. Гучков, по его словам, был убежден, что департаменту полиции удастся проникнуть в среду тех человек пятнадцати рабочих, которые были в составе Центрального Военно-Промышленного Комитета, о чем он не раз предупреждал председателя рабочей группы Гвоздева. Арест был предпринят, по-видимому, не департаментом, а министерством внутренних дел, "как акт высокой политики". В этом сознался и Протопопов, который докладывал царю, что образование рабочих секций опасно и напоминает "организацию Хрусталева-Носаря 1905 года". Протопопов советовался об аресте с Хабаловым, который написал письмо Гучкову с указанием на революционность Рабочей Группы. Ответа на это письмо не было, и Протопопов решил произвести арест "по ордеру военного начальства", получив на это разрешение от царя.
После ареста Гучков и Коновалов предприняли три шага: во-первых, выступили с протестом в прессе, во-вторых, поехали к князю Голицыну, минуя Белецкого, Васильева и Протопопова; с последним Гучкову особенно тяжело было встречаться, как с бывшим товарищем по фракции. "Если бы вам приходилось арестовывать людей за оппозиционное настроение, то вам всех нас пришлось бы арестовать", сказал Гучков Голицыну. Последний "отнесся благосклонно", сослался на Протопопова и обещал пересмотреть дело. Протопопов рассказывает, что Голицын сказал ему, что он сделал ошибку, арестовав рабочую группу после того письма с призывом рабочих к спокойствию, которое было опубликовано в газетах и подписано членами рабочей группы (а сфабриковано - в департаменте полиции). Гучков доказывал Голицыну, что группа не замышляла ни вооруженного восстания, ни переворота, но занималась политикой в том смысле, что считала возможным решение вопросов обороны лишь при условии изменения политических условий работы» (А. Блок. Последние дни императорской власти).

СОПРОВОДИТЕЛЬНОЕ ПИСЬМО № 57 НАЧАЛЬНИКА ПЕТРОГРАДСКОГО ОХРАННОГО ОТДЕЛЕНИЯ К.И. ГЛОБАЧЕВА

к «осведомительному материалу», полученному от секретного сотрудника и направленного директору Департамента полиции
26 января 1917 г.

В дополнение к донесению моему от 19 января за № 47 имею часть при сем представить Вашему Превосходительству нижеследующий, вновь добытый чрез секретную агентуру вверенного мне Отделения, осведомительный материал о настроениях и ближайших намерениях активных и руководящих кругов прогрессивно настроенной и оппозиционной части столичного общества.

Приложение: записка на 3-х полулистах.

Генерал-майор Глобачев

27 января

Совершенно секретно

Базируясь на ими же самими созданной обстановке общественного недовольства ненормальным укладом внутренней русской жизни, как результат тяжелых внешних государственных осложнений, и муссируя всеми мерами и средствами в широких кругах населения волну озлобления против власти, как единственного якобы виновника всех постигших Россию зол и бедствий - передовые и руководящие круги либеральной оппозиции, в настоящее время твердо и определенно уверены в том, что момент осуществления их вожделенных стремлений приближается, что вопрос о «первостепенной важности событиях» из области мечтаний и суждений уже переходит в стадию «действий» и что «не сегодня завтра» придется даже подумать о том, кому какой именно из «ответственных портфелей» удастся захватить в свои руки.

Одинаково оценивая в самых благоприятных для себя тонах, настоящую политическую обстановку, наиболее авторитетные группы стремящейся к захвату власти оппозиции, как показывает это вся текущая их деятельность, самым коренным образом расходятся по вопросу о том, как разделить «шкуру медведя»: всем крайне хотелось бы предоставить право первой и решительной «боевой встречи» с обороняющимся Правительством «кому угодно, но не себе», и потом уже, когда передовые бойцы «свалят Власть» и расчистят своими телами дорогу к «светлому будущему», предложить свои услуги стране на роли «опытных и сведущих государственных строителей».

Внимательное ознакомление с работой в указанном направлении наиболее активных оппозиционных деятелей самым точным и определенным образом указывает на наличность в данный момент двух исключительно серьезных и широко развивших свою деятельность общественных групп, в одинаковой степени забывших свои прежние исторические выкрики на тему о «благе страны» и с исключительной беззастенчивостью стремящихся ныне к созданию лишь личного благополучия, хотя бы и на костях усердно опекаемой ими родины.

Первую из этих групп составляют руководящие «дельцы» парламентского прогрессивного блока, возглавляемые перешедшим в оппозицию и упорно стремящимся «к премьерству» председателем Государственной думы - шталмейстером Родзянко.

Означенная группа окончательно изверилась в возможность принудить представителей Правительства уйти с своих постов добровольно и передать всю полноту своей власти думскому большинству, долженствующему насадить в России начала «истинного парламентаризма по западноевропейскому образцу». Группа эта видит, что одних думских выступлений в данном случае недостаточно; что, ограничиваясь лишь новыми вариантами милюковских «филиппики», она рискует не только понести полное поражение и скомпрометировать в массах самую идею парламентаризма, но даже может быть «ликвидирована» в своем полном составе в период грозно надвигающегося «междудумья»; всякая следующая минута колебаний или промедления грозит лишь крушением исподволь подготовлявшихся планов и, может быть, даже, гибелью; необходимо незамедлительно перейти от «слов» к «делу», а для этого остается лишь одно: заручиться хотя бы дутыми директивами «народа» и, воздействуя таким образом на умеренную часть депутатов, не признать права Верховной власти на роспуск Государственной Думы и объявить себя «хозяевами положения».

Отсюда и всплывшая ныне идея необходимости подготовить в день открытия заседаний Государственной Думы «шествие народа к Таврическому дворцу» и, таким образом, засвидетельствовать urbi et orbi [Лат. к городу (Риму) и к миру], что отказ Государственной Думы выполнить Указ о роспуске является результатом подчинения народных представителей своим избранникам, а не актом революционно настроенной воли отдельных, хотя бы и сплоченных в думское большинство, враждебных Правительству депутатов.

Согласно окончательно определившихся в настоящее время данных, мысль об устройстве подобного демонстративного шествия оформилась и впервые возникла именно у представителей думского оппозиционного большинства, руководимого тесно сплотившейся группой Родзянко, Милюкова и других думских кандидатов в «ответственные министры». Не встретив должного сочувствия в подпольных социалистических кругах, значительно иначе, в духе партийных программ, рисующих себе будущий переворот и его последствия, мысль эта с увлечением была подхвачена представителями рабочей группы «Центрального военно-промышленного комитета» и уже через последних сделалась достоянием рабочих и иных кругов столичного населения.

Сохранив свою революционную физиономию, но в то же самое время ясно отколовшись от руководящих кругов социалистического старого «Интернационала», рабочая группа ЦВПК через названный комитет вошла в тесное соприкосновение с оппозиционной общественностью, всеми мерами и средствами стремится засвидетельствовать перед рабочими массами свою истинную «революционность» и в силу изложенного, естественным путем, с исключительной готовностью взялась за подготовку и осуществление брошенной думским большинством идеи. Ознакомив рабочих столицы с идеей проектируемых в день 14-го февраля демонстративных выступлений, рабочая группа, после долгих и страстных суждений, в деле подготовки таковых, пришла к следующим заключениям: «Дав время рабочей массе самостоятельно обсудить задуманное, представители рабочей группы лично и чрез созданную ею особую “пропагандистскую коллегию” должны организовать ряд массовых собраний по фабрикам и заводам столицы и, выступая на таковых, предложить рабочим прекратить работу в день открытия заседаний Государственной Думы 14 февраля сего года - и, под видом мирно настроенной манифестации, проникнуть ко входу в Таврический дворец». Здесь, вызвав на улицу председателя Государственной Думы и депутатов, рабочие, в лице своих представителей должны громко и открыто огласить принятые на предварительных массовых собраниях резолюции с выражениями их категорической решимости поддержать Государственную Думу в ее борьбе с ныне существующим Правительством.

Возникавшие первоначально у представителей «рабочей группы» опасения возможности противодействий подобной агитации со стороны инакомыслящих подпольных социалистических течений в настоящее время считаются группой в достаточной мере отпавшими, так как несколько уже осуществленных опытов выступлений перед рабочими, с призывом к указанному выше демонстративному шествию, определенно показали, что социал-демократические группы большевиков, объединенцев и интернационалистов-ликвидаторов, склонные ни противодействовать, ни способствовать их затеям, и заняв выжидательную позицию, намерены играть роль лишь сторонних зрителей.

В случае, если бы идея массового демонстративного шествия рабочих к Таврическому дворцу по каким-либо причинам сказалась на митингах и собраниях не достаточно популярной, рабочей группой ЦВПК, по инспирации руководителей оппозиционного думского большинства, решено добиться во чтобы то ни стало отправки, в день 14 Февраля, в Государственную Думу хотя бы особых делегаций от фабрик и заводов, долженствующих в той или иной форме огласить перед председателем Государственной Думы свои резолюции и заявить о готовности рабочих поддержать борьбу народных представителей с Правительственной властью.

Необходимо при этом отметить, что представители руководящего думского большинства, сознательно и умышленно втягивая подобным провокационным путем рабочие массы в возможность крупных уличных столкновений с чинами полиции и войсковыми нарядами, - преследуют затаенную цель, формулируемую ими приблизительно следующим образом: «Распустить Государственную Думу и потом учинить над нами расправу. Правительство, пожалуй, и не постесняется, так как вряд ли найдутся охочие люди выступать с протестами в защиту “бывших” депутатов, утерявших обаяние своей прежней “неприкосновенности”. Но сможет ли то же Правительство учинить что либо в отношении непослушной Думы после вероятного повторения событий “9 января 1905 года” - вопрос, и вопрос весьма и весьма серьезный».

Принимая же во внимание то обстоятельство, что агитация представителей «рабочей группы» противодействующих и тормозящих препятствий в деле подготовки демонстративных выступлений со стороны революционного подполья не встречает, имеются весьма серьезные основания ожидать, что предположения думской оппозиции в известной степени легко могут оправдаться и что даже «мирная» демонстрация, при самом незначительном числе возбужденных участников, неизбежно приведет не только к уличным скандалам, но и послужит исходным моментом для более крупных осложнений самого серьезного свойства и значения.

Во всяком случае, независимо от того, поскольку подобного рода затея может удастся, - самый факт попыток и замыслов в указанном направлении в достаточной мере определенно свидетельствует о неуклонно назревшем решении оппозиции поставить точки над «i» и выступить на путь открытой борьбы с ныне существующим Правительством и установленным законами образом Правления.

Во главе второй группы общественных деятелей, действующих пока в достаточной мере законспирировано и стремящихся во чтобы то ни стало «выхватить будущую добычу» из рук представителей думской оппозиции, - стоят не менее жаждущие власти А. И. Гучков, князь Львов, С. И. Третьяков-Коновалов, М. М. Федоров и некоторые другие.

Эта группа исходит из тех соображений, что «претенденты на власть первой (указанной выше) категории», несмотря на все их старания и популярность в массах, не имеют достаточных шансов на осуществление своих замыслов, так как, с одной стороны, не учитывают в полной мере внешней силы существующего Правительства и его еще не окончательно подорванного обаяния в массах лояльного населения, а с другой - лишены достаточной поддержки и «не имеют солидной опоры» в своих домогательствах: слишком верят в активность народных масс и забывают об инертности последних.

Единственными законными наследниками ныне существующей Власти группа эта считает себя, как крупнейших общественных деятелей, имеющих за собою могущественнейший класс промышленников и опирающихся на исключительные симпатии действующей армии, достаточно знакомой и симпатизирующей таким именам как Гучков, князь Львов и другие «благодетели тыла и фронта».

Группа эта считает мечты о захвате власти при содействии демонстративно выступивших масс населения неосуществимыми и все свои надежды и упования основывает на исключительной уверенности в неизбежности «в самом ближайшем будущем» дворцового переворота, поддержанного всего-навсего лишь одной-двумя сочувствующими этому перевороту воинскими частями. Дворцовый переворот, исключительно неожиданный по близости своего осуществления и крупности своего масштаба, в связи с последующими выступлениями войск, и должен, по мнению представителей этой группы, независимо от наличности других претендентов, передать всю полноту власти именно этой группе, как единственно близкой, знакомой и популярной в войсках.

Поскольку означенная группа уверена в близкой осуществимости своих преступных надежд и замыслов, можно судить хотя бы по одному тому, что представители ее в последнее время самым серьезным образом заняты разрешением такой задачи, как попытки сейчас же наметить тех или иных «полезных работников, долженствующих помочь «будущим министрам» разобраться в «хаотическом наследстве».

Независимо от всего вышеизложенного, скрывая до поры до времени свои истинные замыслы, вторая группа самым усердным образом идет навстречу деятельности первой и старается тем или иным путем как бы засвидетельствовать перед глазами общественности и о своем посильном участии в общем патриотическом деле - осады и низвержения Правительственной власти.

[В] указанном отношении заслуживает исключительного внимания возникшее по инициативе А. И. Гучкова предположение, уже перешедшее в стадию предварительной работы, о созыве в начале февраля месяца сего года - во всяком случае, до начала заседаний Государственной Думы - особого и чрезвычайного совещания руководящих представителей ЦВПК, Земгора, думских оппозиционных фракций, профессуры, общественных организаций и, по возможности, Государственного совета - для установления полного контакта «между всеми представителями оппозиционной общественности» и выработки плана действий и тактики ближайшего будущего в борьбе с Правительственной властью.

В настоящее время [проводятся] подготовительные работы по осуществлению [такого предположения].

При окончательно определившемся ныне намерении указанных оппозиционных элементов вступить в открытую и решительную борьбу с Правительством приходится учитывать, подобного рода «пленарное собрание» оппозиции, если таковое, конечно состоится, - как своего рода «подсчет сил» и последний «смотр» перед надвигающимся генеральным сражением.

Что будет и как все это произойдет в действительности, судить сейчас трудно, но во всяком случае - воинствующая оппозиционная общественность безусловно не ошибается в одном: события, чрезвычайной важности и чреватые исключительными последствиями для русской государственности,... «не за горами».

ИЗ ДНЕВНИКА ФРАНЦУЗСКОГО ПОСЛА М. ПАЛЕОЛОГА:

«Пятница, 9 [27 января.] февраля 1917 года

Князь О. прибыл из Костромы, где у него крупные дела в области сельского хозяйства и мануфактурного производства. Старый город Кострома, который высится на левом берегу Волги между Ярославлем и Нижним Новгородом, богат воспоминаниями: он когда-то служил убежищем и цитаделью для Романовых; в нем хранится в знаменитом Ипатьевском монастыре прах героического крестьянина Сусанина, легенда о котором прославлена «Жизнью за царя». Это одна из тех губерний империи, где династическая лояльность наиболее живуча, где сохраняются в наибольшей неприкосновенности наследственные наклонности, общественные привычки и национальные чувства русского народа. Мне поэтому интересно знать настроение умов в этом районе. К тому же мне лучше всего обратиться к князю О., потому что он отличается умением разговаривать с мужиками. На мои вопросы он отвечает:
— Плохо... Устали от войны; ничего больше в ней не понимают, кроме того, что победа невозможна. Однако еще не требуют мира. Я чувствовал всюду унылое и покорное недовольство... Убийство Распутина произвело сильное впечатление на массы.
— А какого рода впечатление?
— Это очень интересное явление и характерное для русской традиции. Для мужиков Распутин стал мучеником. Он был из народа; он доводил до царя голос народа; он защищал народ от придворных — и вот придворные его убили. Вот что повторяется во всех избах.
— Но в Петрограде народ был в восторге, узнав о смерти Гришки. Бросились даже в церкви возжигать свечи перед иконой св. Дмитрия, потому что тогда думали, что великий князь Дмитрий убил «собаку».
— В Петрограде слишком хорошо знали об оргиях Распутина. И потом, радуясь его смерти, они в некотором роде выступали против императора и императрицы. Но я представляю себе, что, в общем, все русские мужики думают, как костромские...».