Ожидание

Есть в году периоды, когда охоты нет – она закрыта. Но и в это время она не отпускает, заставляет не только думать о себе, но и кое-что делать. И это прекрасно, ведь получается, что в таком случае можно продолжать заниматься любимым делом постоянно.

В начале марта было ещё довольно холодно, выпадал снег, зима никак не хотела уступать своих прав, всё силилась удержаться, остаться на подольше, но, как говорится, чему быть, того не миновать, и из последних сил крепившаяся зима вдруг сдалась. Не медленно отступила, а резко отпрыгнула, не выдержала, проломилась, как проламывается непрочная плотина под напором прибылых вешних вод.

Ещё вчера на реке стоял лёд, а сегодня уже стали видны полыньи с чёрной непрозрачной водой. Хотелось посмотреть не ледоход, но лёд очень быстро пропал, по воде шли только отдельные небольшие льдины. «Жаль… Как это я так прозевал», – подумалось мне. Постоял немного на берегу и поехал домой – нужно было заняться делами.

Первым делом следовало отселить селезней от уток. Хорошо было бы сделать это пораньше, но отведённое для селезней место было сильно завалено снегом, и никак не доходили руку его очистить.

Дальше нужно было задуматься о скрадке на время весенней охоты. Требовалось заготовить жерди и солому. Ещё с осени я заприметил, что у дороги к соседнему селу расчищали обочину и нарубили много молодых берёзок и осин, да так и побросали их. Я взял сколько было нужно деревьев, тут же на месте осучковал их и отволок к месту, где предполагалось поставить шалаш.

Неделей позже, на следующих выходных, я приехал на поле, чтобы поставить скрадок. Снег уже почти сошёл, обычно это поле сильно заливало водой, но сейчас её не было совсем, не образовалось даже маленькой лужицы.

Скрадок я хотел поставить примерно в том же месте, где он был в прошлом году. К сожалению, прошлогоднее сооружение кто-то сжёг в конце прошедшего весеннего сезона. Зачем и кто это сделал, мне совершенно неясно. Он ведь никому никак не мешал, на поле этом ничего не сажают, в общем логических объяснений этому не находится. И это не было из-за пала травы, как можно было бы предположить, потому что поле довольно мокрое, на нём долго стоит вода, и подожгли именно скрадок. В один вечер я приехал и увидел на месте своего шалаша большой костёр. Получается, что сожгли целенаправленно. Ну да, Бог тому человеку судья.
Хотя воды и не было, но поверхностный слой почвы уже отошёл и был мягким и податливым, жерди втыкались в легко. По утрам начались сильные туманы, всё было как в молоке, в нескольких десятках метрах ничего не разглядеть. Днём земля парила, видно было, как от неё медленно поднимаются струи полупрозрачного белёсого пара. Весна не просто вступала в свои права, она буквально врывалась, вламывалась, заставляла всё вокруг подчиняться своей безудержной революционной воле.

Установив жерди и добавив к ним веток от растущего неподалёку ивняка, я тщательно укрыл всё сухой травой и уехал. Поехал не через поле, а вдоль реки. Удивительно, но она очень сильно поднялась, по ней с шумом двигались большие и малые льдины, наседающие друг на друга, давящие, крошащие и ломающие своих соседей. Это шёл лёд с верховья. В бурном потоке помимо льда плыло всё то, что река захватила по пути: ветки, поленья, целые стволы деревьев, пучки травы и разный прочий мусор. Всё это кружилось, летело вниз по течению, не разбирая дороги, застревало в кронах ушедших под воду прибрежных деревьев.

Я спустился к воде и выловил небольшой кусочек льда. Он был толстый, сантиметров тридцать, и очень красивым. Лёд в толщине чётко делился на две примерно равные части. Верхняя была холодного белого цвета, видимо, это спрессовавшийся и промёрзший снег, а нижняя – стеклянно-прозрачная, наверное, это намораживавшаяся снизу речная вода. Края ледяной глыбы были неострые, они уже слегка оплыли. Какую же красоту создаёт природа! Вроде бы всего лишь кусок льда, а какой он прекрасный! Смотришь, и сложно взор отвести – завораживает.

А какая сила и мощь у разливающейся реки! Она с большой скоростью несёт и кружит, сталкивает и растрескивает, разбивает и переворачивает громадные ледяные глыбы, сносит мосты, перехватывает дороги. Стоя на берегу такой реки можно почувствовать себя муравьём, пушинкой, которые не способны противостоять стихии. А по сути так оно и есть. Отдельно взятый человек не в силах совладать даже с незначительными природными шалостями. Только коллектив может что-то противопоставить стихии. Вот и задумаешься невольно о том, что значит коллектив и какова на самом деле его роль в жизни людей. По одиночке мы соломинки, без труда срываемые ветром с места и уносимые куда угодно, не способные что-либо с этим поделать. А вместе люди всё-таки сила. Также и природа. Одна капля ничего не сделает человеку, а вот с весенней рекой во время ледохода не считаться нельзя.

На следующий день неподалёку от первого скрадка я хотел поставить ещё один. По дороге я заметил, что вода поднялась ещё выше, ледоход почти закончился. Пока я ехал вдоль высокого берега, проблем не было, но там, где его высота начала снижаться возникло непреодолимое для меня препятствие – вода вышла из русла и залила дорогу. Попробовал объехать дальше от реки по полю, но и там было слишком много воды. Пришлось идти пешком. Воды прибыло столько, что местами было почти по пояс, хотя до реки расстояние было порядочным, может быть, с полкилометра. Подойдя к оросительному каналу, разделявшему два поля, мне встретился плывущий по своим делам бобёр. Как только он заметил меня, то громко плюхнул по воде и нырнул, только круги на воде остались.

Мой стоящий посреди поля скрадок был полностью затоплен, воды в нём было по колено. Новый из заготовленных жердей также поставить было нельзя, т.к. они лежали под водой и нашарить их на дне не получилось.

Вот так я подготовился к весенней охоте. Всё сделал, а на выходе результат нулевой. Пришлось мне всё делать сначала в другом месте, пусть и на том же поле. Но, справедливости ради, должен отметить, что старания зря не пропали, к середине апреля вода из скрадка ушла, и я успешно пользовался им той весной.
Но весенняя охота недолгая, быстро завершается, и, казалось бы, наступает новый перерыв. Но нет, есть и тут чем заняться.

Начало мая это благодарнейшая пора. Всё в полной мере оживает, пробуждается после зимней спячки. Набухшие почки превращаются в светло-зелёные листочки, такие яркие, что кажется, будто они светятся. Поля покрываются такой же светло-зелёной травой. А потом наступает буйство цвета. Черёмуха, сирень, вишня и яблоня цветут, окутываясь белыми, розовыми, сиреневыми или лиловыми тучами и распространяя по округе непередаваемые словами ароматы, жёлтыми солнечными полянами горят одуванчики, по сырым тенистым оврагам радуют глаз яркие лимонные цветы калужницы. Пчёлы и мохнатые толстые шмели копошатся на цветках, выбирая из них те, что дают самый сладкий нектар.

А ещё чуть погодя вечером начинают запевать соловьи. Их трели разносятся по укутанной ночным сумраком округе, заставляют людей останавливаться и слушать прекрасные голоса этих замечательных артистов птичьего мира.
А какое ласковое в это время солнце! Оно уже не холодное, как зимой, и ещё не палящее, как летом. Мягкие, тёплые, согревающие лучи гладят лицо и руки, заливают всё кругом бархатным светом. Да, таким солнце бывает только в мае.
Удивительно, но переход к зелёному от серого и бурого или чёрного, как бывает после схода снега, происходит быстро, буквально на глазах. Ещё вчера лес был голый, а в полях качались сухие былины прошлогодней травы, как уже сегодня начинают показываться первые зелёные листочки, а завтра уже и лес и поля полностью одеваются в красочные цветочные наряды. Эх, жаль такое чудесное время длится недолго.

И как приятно пройтись по лесу в это чудесное время. Да и не просто пройтись, а и полезное дело сделать. Например, разнести соль на солонцы. Кладёшь в вещмешок каменную глыбу и шлёпаешь до солонца.

Одним из первомайских утренних дней и я поступил подобным образом. Взял кусок соли, бросил его в мешок и пошёл в лес. Шли вдвоём с товарищем, стараясь приметить, есть ли какие следы на земле. Благо, земля ещё очень мягкая и следы копыт на ней отпечатываются хорошо.

От асфальтовой дороги в поле уходил просёлок. По нему лесорубы вывозили сведённый лес. У выхода на асфальт они складировали неликвидную древесину в кучи, выглядело это довольно неприглядно. Полевая дорога, к нашему удивлению, была довольно ровной без глубоких колей, которые тут были раньше. Колеи были такие, что и пешком было тяжело ходить, а сейчас дорожка была довольно ровной. Неужто лесорубы начали за собой дороги ровнять? Сколько приходилось видеть таких дорог, с колеями выше колена, раскисшие и залитые водой. Ни пройти ни проехать по таким дорогам. А тут ровно, как будто дровосеки за собой всё в порядок привели.

Дошли до начала леса. Здесь в прошлом году было много молодых берёз примерно в руку толщиной, а сейчас они все валялись спиленными, а на их ветвях из почек появлялись молодые листочки. Непонятно, почему их спилили и просто побросали тут. Понятно, что они не нужны тем, кто тут работал, но валили их тогда зачем. И только ведь похвалил людей за дорогу. Хотя, вполне может быть, что я чего-то не знаю или не понимаю.

У входа в лес протекала речушка, через которую была сделана бревенчатая гать, местами полностью сгнившая. Перешли через неё и пошли в глубь. На опушке большие красно-рыжие муравьи суетились, ремонтируя после зимы свой многоквартирный дом. Щебетали птицы, светило солнце, в такой обстановке ноша совершенно не чувствовалась. Несколько раз нам попадались следы лося и кабана, очевидно свежие. Хорошо, что зверь здесь держится, несмотря на то, что часть леса свели.
Так, наслаждаясь весенним теплом, голосами разных птиц и радуясь встреченным следам, незаметно для себя дошли мы до солонца. Достали соль, положили её и пошли обратно. Вдвойне приятно: и дело нужное сделали, и хорошо прогулялись. Не зря народ говорит: любишь кататься, люби и саночки возить. Вот и мы стараемся возить свои саночки, чтобы можно было покататься в сезон.
А ещё можно и кормушки для зверей сделать, и гнёзда для уток. И этим тоже нужно заняться. Мы у природы что-то берём, должны и отдавать, всем же известно, что долг платежом красен.