Стружка

В последние дни Дима Вудов сбил свой режим. Спит когда попало. И, конечно же, опоздал на собрание. Он приходит к тому моменту, когда все покидают кабинет: их начальник, Борис Кратов, имеющий необъятный живот и соразмерный ему объём связей в криминальном мире. Выходит Амелия, дочка Бориса, худая и веснушчатая. Она с подросткового возраста пошла по стопам отца и по сей день неизменно участвует в его тёмных делах. В плаще нараспашку, с блондинистыми бакенбардами, выскальзывает Костя, лучший друг Димы. В организацию Бориса они c ним влились практически синхронно.

Недовольный босс просверливает Диму взглядом.

- У тебя новый позывной, - поворачивается к Косте и Амелии, - объясните ему. У меня сейчас нет времени,- и громоздко, шатко удаляется.

Из кабинета выходит кто-то незнакомый, молодая девица с длинной чёрной косой, в зелёном шерстяном свитере. На цыпочках она движется вслед за начальником.

Амелия и Костя приветствуют Диму. Лица у них несколько опечаленные.

- Что там у вас было? И кто это? - спрашивает Дима, кивнув головой в сторону уходящей девушки.

- Новая помощница Бориса. Молчала всё собрание, - говорит Амелия.

- Это его новая секретарша, зовут вроде бы Алла, но мы-то понимаем зачем она ему... - усмехается Костя.

- Она только кивала головой, когда босс говорил про тебя.

- А что он говорил?

- Мы тут меняем позывные, ну вернее, у нас всё как прежде.. а у тебя Шейв.

- Что это за ерунда? И зачем мне вообще новое имя?

- Так надо, и всё. Ты же знаешь, у Бориса всё по наитию, никакого логического объяснения.

В прохладный полдень опускаются снежные хлопья. Трое выходят из бизнес-центра, где все кабинеты заняты под нужды Бориса Кратова. Костя, с видом угрюмого деда, обращается к Диме:

- Мы забыли тебя предупредить. На это дело ты пойдёшь один.

- Это ещё почему? - возмущается Дима.

- Новая ассистентка босса посоветовала проводить ему такую практику - проверять на прочность своих людей. Ты должен будешь доказать, что ты не только командный игрок, но и самостоятельная эффективная единица.

- "Эффективная единица" - это чей лексикон?

- Бориса. Он сам так сказал.

"Он там совсем что ли?" - дивится новоиспечённый Шейв.

Подельники забираются в машину. За рулём Амелия. Едут молча, разговор не очень-то складывается. Костя, забившийся на заднем сидении, открывает окно и приклеивается к сигарете. Дима берёт телефон. Как не хотелось, но он всё-таки звонит боссу. Доносится его сердитый голос:

- Я занят. Поедешь на дело и всё, поставленные задачи не обсуждаются!

- Да поеду я... звоню уточнить по поводу имени.

- Не нравится? Ты чё возмущаешься? Должен быть благодарен, что не Тузик.

- Мне всё нравится. Как сказать... хотелось бы знать этимологию. Это от слова "бриться"? Или другое?

- Нравится, значит всё! Указания тебе даны, место и время уже оговорили, так что езжай и делай свою работу!

Борис бросает трубку.

Дима замечает, что Костя, прикончивший сигарету, весь позеленел. Его будто бы вот-вот стошнит.

- С тобой всё хорошо?

- Всё в порядке. Амелия, можешь высадить меня? Можно прямо здесь.

- А говоришь, что всё в порядке... - недоверчиво высказывается Дима.

- Мне надо сгонять в аптеку, потом к Жанне заскочить - она тут рядом.

Машина тормозит, и Костя их покидает. Амелия с Димой продолжают путь.

- Что-то он заскакивает каждый раз в разные постели, - смеётся Амелия, - кстати, не хочешь шоколадку? Помогает от депрессии.

- У меня нет депрессии. Ты не знаешь, что с Костей?

- Не знаю. С утра он выглядел значительно бодрее.

- Слушай, не нравятся мне все эти изменения, - и берёт плитку.

- Не обращай внимание, это разовая акция.

- То есть?

- Это нужно только для сегодняшнего дела, дальше всё будет как прежде.

- Странно это, - кусает шоколадку, - и вкус тоже странный!

- Обычная, молочная, не знаю. Я думала, что тебе понравится. Шейв.

Сказав это имя, она смеётся, останавливает авто и выходит из кабины. Кидает на сиденье ключи, затем аккуратно кладёт некий свёрток.

- А это ещё что?

- Посмотришь в пути. Тебе может пригодиться.

- Ладно, как скажешь.

Дима пересаживается за руль. Теперь он один. Едет по шоссе к Новой Охте, питерскому спальному району, где находится искомый дом. Доедает подтаявшую в руке шоколадку. Тянется к свёртку и разворачивает его. Там оказывается заряженный пистолет. Дело никогда не доходило до огнестрела. Куда они его отправили??

Парень сознаёт, что неподчинение боссу - идея плохая. И ещё раздражён новым именем. Прозвища играли в жизни Димы слишком важную роль. Они цеплялись к нему, как репейник, искажали его податливую натуру. Отец называл его "винтиком" из-за того, что Дима нигде не играл первой роли, что он был лишь маленькой частицей, обслуживающей ту или иную систему. В школе его называли "эмобой", хотя никаких внешних проявлений к этому не располагало. Неустроенный в жизни, Дима часто слышал банальное и обидное родительское "неуч", а когда ступил на путь грабежа, на первых порах прослыл у Бориса "тормозом". Благо, Дима быстро доказал свою профпригодность и переименовался в "пилота". "Пилот". Ну как хорошо же было! До сегодняшнего утра.

Шоссе не загружено. И снега почти нет. На телефоне высвечивается смс-сообщение от Амелии: "Извини, что посмеялась над тобой. Если вернешься, то давай бросим всё и уедем?". Дима озадачивается. Что значит "если"? Он звонит подельнице за разъяснениями, но абонент уже находится вне зоны доступа. Затем звонит Борису, но и он оказывается недоступен.

На горизонте мелькают панельные дома Новой Охты. Он ездил на этот островок раньше... но воспоминания с тех пор притупились, и сегодня всё воспринимается, как в первый раз.

На подъездной дороге Дима чувствует недомогание. Ему было знакомо понятие "сахарная кома", и почему-то приходит на ум именно оно. Парень чувствует вялость, но попросту запрещает себе раскисать. Сейчас надо быть в форме.

Дом, согласно сведениям - миниатюрный Клондайк. Находится он чуть ли не на самом краю района. Дима проезжает заснеженные улицы, наблюдает простой лабиринт из высоток, располагающие к прогулкам аллеи и скверы, вполне гостеприимные бары и кальянные. На минуту захотелось просто здесь побыть, а не выполнять приказ.

Дима приезжает к дому, выходит из машины. Всё ещё находясь в своём "сахарном" состоянии, он ловит странную атмосферу: здесь полно людей, и мир шумит обрывками речей разного сорта. Два понурых мужика в рабочих комбинезонах сидят на лавке:

- ...такая яма здесь! Хотел бы я отсюда уехать...

На тротуаре грузная женщина выговаривает молодой девушке:

- ...он считает, что он здесь самый главный, но мы его на место поставим...

Две мамочки, стоящие у самой парадной:

- ...хороший мальчик, но беда в том, что он очень замкнут. И ещё такой неуклюжий! Он мне буратино напоминает...

Эти слова звучали как в стремительном трипе. Они моментально вымывались из памяти, но последнее, о "хорошем мальчике" врезается в сознание Димы и даже несколько отрезвляет. "Какое странное совпадение!" - думает он. Примерно такую же характеристику давал ему в детстве отец. И это было ещё одним, несколько развёрнутым, прозвищем. Не услышал бы случайно сейчас, и не вспомнил бы.

С четверть часа парень ждёт, пока все источники болтовни разойдутся. В отсутствии посторонних глаз он пользуется ключом от домофона. Уличная атмосфера отрицала предрассудки о спальных районах, но парадная контрастно подтверждает устоявшийся стереотип - Диму встречают грязный, замусоренный сигаретными окурками, коридор и неработающий лифт. Преступник поднимается по грязной лестнице. Чтобы проникнуть в квартиру, он достаёт отмычку, и через минуту дверь поддаётся. Состояние Димы, во всех отношениях, улучшается.

Интерьер не выглядит богатым. От него веет 90-ми. Даже настенный узорчатый ковёр присутствует, и старинные белые шторы ему под стать. Вероятно, всё самое ценное сосредоточено в одном определённом месте. Дима быстро соображает, где находятся драгоценности проживающей здесь старухи. Она сама свалила в неизвестность и не появится здесь до позднего вечера. В момент поиска он чувствует густой аромат эфирных масел. Наверное, это ландыш. В спальне, на комоде, он находит шкатулку, не слишком изысканную. Она напоминает простую деревянную коробку, в которой хранят носовые платки и прочую дребедень. Увидев же количество драгоценностей - алмазов и бриллиантов, шпинелей и изумрудов; колечек, серёжек и медальонов, вор думает: "вот дура! защиты ведь никакой". И складывает всю эту роскошь в глубокий карман, специально приспособленный к улову.

Его привлекает одна золотая подвеска с рубиновой вставкой в форме женских губ. Он присматривается, и в его ушах начинает звенеть. Сквозь этот звон, как телепатическое сообщение, врывается: "Забери меня отсюда". Дима полагает, что ему послышалось. Объясняет себе как остаточный эффект от того пьяного состояния накануне. Самая радость в том, что этот звон - не звон сигнализации. "Заберу, заберу.." и кладёт в свой потайной карман.

Опустошив шкатулку, Дима шарит по квартире, но больше ничего не находит. Значит пора уходить. Он возвращается в прихожую, смотрит в дверной глазок, без свидетелей покидает место преступления.

Когда Дима выходит на улицу, он инстинктивно протирает глаза. Мерещится что-то неладное. Дома вдалеке будто обеднели на детали. Теперь они стали походить на высокие деревянные бруски. Это первое, что он заметил. Идёт изумлённый парень словно не по асфальту, а по протяжённому отшлифованному паркету. И такие искажения видятся везде. Даже солнце уподобилось дну деревянной бочки. Ссылаясь на внезапную проблему со зрением, вызванную "сахарным" недомоганием, Дима старается побыстрее дойти до своей машины и спрятаться в салоне, пока глаза не перестанут ему лгать.

Он замечает, что немногочисленный снег растаял. И воздух явно нагрелся. Будто он находился в закрытом отапливаемом помещении. Вместо машины парень видит деревянную модель, имитацию, в общих чертах повторяющую то, на чём он сюда приехал. Поблизости оказывается какой-то бездомный в потрёпанной одежде. Ну хоть этот не деревянная кукла!

- Твоя телега? - спрашивает он, охрипший после тысячной сигареты.

- Да, моя.

- И ты, наверное, не можешь ей воспользоваться?

- Не понимаю о чём речь, - отвечает Дима сконфуженно. Ему было не по себе от этого внезапного вмешательства.

Парень подходит к машине, чтобы открыть дверь, залезть в кабину и хоть немного отгородиться от происходящего абсурда. Но он действительно не может ей воспользоваться! То, что раньше было дверью, стало лишь контуром, нарисованным на каркасе, выточенным из древесины. "Это не зрение"... паникует Дима и поворачивается к незнакомцу. Он хотел было что-то его спросить, но уже поздно - в паре метров от него лежит деревянный человек, лакированный, в тех же обносках, с застывшими бездумными глазами. Парень ощущает ужас необъяснимого, и его сердце сжимается.

Как человек, что скатывается с утёса и судорожно хватается за любой выступ, Дима бежит по искажённым улицам и ищет кого-то живого. Неожиданно перед ним возникает тупик. Дима упирается в невидимую стену. Его озаряет дикая мысль, что улица впереди - только живописный пейзаж, двумерное изображение на деревянной стене. Он поднимает голову и понимает, что над ним низко нависает купол, расписанный небом и облаками.

Парень убеждается - его окружает весьма и весьма тесное пространство. Оно глумливо прикидывается жилым районом. И оно, кажется, может стать ещё теснее. Метаясь по обрубленной тупиками улице, Дима наблюдает взявшиеся из ниоткуда горы опилок, образующие целые хребты. Россыпь опилок всюду. Гонимые слабым ветром, они множатся на глазах. Мельком увиденный сад, устроенный возле одного дома, не избежал всеобщей трансформации. Выточенные цветки пугают своим происхождением, но всё же подкупают изысканностью. Ощутив внезапную лёгкость в своём воровском кармане, Дима со злостью срывает его и бросает в очередную невидимую стену. В сужающемся древесном аду, среди зданий-макетов и предметов-болванок бегущему видится обычная, не тронутая заразой, витрина продовольственного магазина. За продолговатым стеклом снуют живые. Дима немедленно заходит внутрь, чтобы поговорить с ними. Между стеллажей прячется кучка дрожащих людей, отдельные неусидчивые личности ходят из стороны в сторону. Они все не обращают на вошедшего внимания.

- Вы знаете, что происходит?

Немолодой лысоватый мужчина в форме охранника поднимает голову. Его глаза заплаканы, а голос опустошён:

- Происходит безумие. Только оно не в наших головах. Оно наяву.

Дима думал, что в окружении выживших почувствует себя безопаснее. Однако, видя их лица, он только вбирает в себя их растерянность и панику.

- И что нам делать... ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ? - он, что есть сил, взывает к ответу, способному что-то изменить.

Охранник молчит, потом нехотя шепчет:

- Есть один человек. По идее, он может нас вывести.

- И где он? Почему вы к нему не идёте?

- Мы боимся, что он нам откажет, - говорит охранник с вновь подступающими слезами.

- Чего ему нужно? Денег?

- Маловероятно. Думаю, всё сложнее.

- Где он? Я попробую договориться, чтобы забрал нас всех.

Некоторые люди грустно улыбаются, словно от наивного оптимизма ребёнка, говорящего со смертниками. Они перешёптываются, мотают головами, затем охранник поворачивается к Диме:

- Он здесь. Пришёл, чтобы поиздеваться над нашей участью. Мы же знаем, что всё зависит только от него.

- Здесь - это где? Говори, пожалуйста, конкретнее, и я попробую всё уладить.

- На втором этаже. Дверь слева.

Решительно настроенный парень поднимается по ступеням, проходит холодильники с полуфабрикатами, стеллажи с шоколадками и печеньем. В конце прохода есть одна дверь, "Служебное помещение", и она заперта. Он стучится, и ему открывает высокая женщина средних лет, в сине-белом клетчатом жилете, вся в перстнях и кольцах. Дима сразу думает о том, что это хозяйка ограбленного дома, только никакая она не старуха, а вполне привлекательная женщина, с тонкими чертами лица, густыми бровями и винтажным гардеробом. В небольшой комнатке за её спиной стоит письменный стол с приспособлениями, накрытый непроницаемым брезентом. В углу - деревянный ящик овальной формы. Чем-то он напоминает гроб. Как, впрочем и весь деревянный псевдо-район.

- Чего ты хочешь? - спрашивает она загадочно, точно уже знает весь разговор наперёд.

- Мне сказали, что вы можете нам помочь.

- Помочь с чем?

- Уехать из этого района. Здесь творится какой-то кошмар. Всё ненастоящее!

Женщина смотрит на него с любопытством учёного, препарирующего новый вид лягушки.

- Так ты хочешь остаться настоящим?

Диму раздражают эти дурацкие вопросы с намёком на метафизику.

- Определённо - ДА. Что мне нужно сделать?

- Лучшее решение - успокоиться и ждать.

Позади женщины раздаются непонятные звуки, будто внутри того ящика лежит человек и скребёт ногтями по внутренней стороне крышки.

- Ждать чего? Пока я не превращусь в деревяшку, как всё в этом проклятом месте? - не выдерживает Дима.

- Лучше сказать - "слиться со средой".

- Нет уж, спасибо! - кричит парень, и его терпение разбивается на мелкие осколки. Он вытаскивает из-за пояса пистолет и направляет его на собеседницу.

- Не хочешь по-хорошему, тогда я предлагаю тебе вот что: или ты меня отсюда вытаскиваешь, или я башку тебе прострелю!

Высокая женщина смеётся, и смех этот множится подобно эхо, как смех сотни ведьм, сидящих в театре извращённой комедии, где смеются только над страданием. Звуковые вибрации касаются тела Димы, они буквально его обволакивают. И парень ощущает то страшное чувство, которого опасался больше всего - его рука начинает деревенеть. Он бы уже не смог нажать на спусковой крючок, даже если бы потратил на это все свои усилия. Со сдавленным криком, всё так же сжимая пистолет, Дима выбегает из комнаты, спускается вниз, к тем людям. К его ужасу между стеллажей покоится дюжина деревянных имитаций, сваленных набок, распластанных на паркете, уткнувшихся в деревянные стены.

Через минуту все конечности Димы перестают слушаться, и он падает. Парализованный Дима только безумно вращает глазами. Он видит, как женщина спускается по ступеням, глядит на него долго и упорно.

- Я знаю, что ты меня прекрасно слышишь...

С поистине лихорадочным блеском в глазах она пускается в разъяснения:

- Помнишь девушку, ассистента твоего босса? Это моя дочь, Алла. Это она направила тебя ко мне. А шоколад, который тебе дала твоя подружка Амелия? Он расслабил, усыпил твою бдительность. И ты приехал куда нужно. Мы не сомневались, что ты её съешь. Все знают, какой ты сладкоежка...

Она говорит бегло, ей трудно остановиться.

- ...место, которое ты знал, Охта, просто тебе приснилось. И люди, которых ты видел - тоже мимолётный сон. Здесь были только ты, я и мои дети...

Она хватает его неподвижное тело и несёт в служебное помещение на втором этаже. Пока Диму несут, он лицезреет новое обличье универмага. Все продукты стали деревянной бутафорией. Казалось, что даже свет от холодильных ламп превращался в древесную пыль. Декорации магазина - ширма, скрывавшая Её логово.

- Что ещё тебе поведать, ах да... Твой босс дал тебя имя, и это тоже по моей просьбе. Это необходимо для твоего приготовления.

Бесполезное тело Димы волочится по ступеням, его неработающая кисть осталась в одном положении, и она до сих пор держит пистолет. Голова Димы бьётся о деревянные перила, и он чувствует боль физически, всем нутром.

- Борис - мой большой должник. Я много ему помогала, и теперь он доставляет мне агнцев. Сегодня вот твой черёд.

С упоением она продолжает и продолжает:

- Пойми, ты просто в деревянной коробке, игровой комнате, где я играю так, как заблагорассудиться моим чадам. И теперь, мой милый, я представлю тебя им.

Женщина заносит его в ту комнатушку, небрежно бросает на пол. Она срывает со стола брезент и открывает содержимое: здесь покоится круглый металлический диск с сотнями заострённых зубьев, заключённый в станок. Рядом с циркулярной пилой лежит электрический лобзик, подключённый в сеть.

- Это почти как побриться, тебе должно понравится! - ехидно говорит женщина, затем её лицо в миг становится леденяще холодным и безразличным.

Погладив грудь сквозь клетчатый жилет, она берётся за рукоятку лобзика, подносит инструмент к парализованному плечу Димы и начинает его пилить. Режущее полотно медленно доходит до нижнего ребра. В своём сознании парень истекает кровью. Ему чудятся красные ручьи, бегущие по телу. Но ожидаемых повреждений нет. Есть только боль, осознание смерти. И стружка, которая сыпется на пол. Женщина выключает лобзик и ссыпает её в ладонь. Она подходит к ящику, снимает крышку и кидает собранные останки. Дима, покалеченная деревянная кукла, не видит тех, кто там находится. Слух, одно из последних ощущений, улавливает мерное чавканье. Когда оно прекращается, высокая женщина молча возвращается, чтобы включить циркулярную пилу...