2. Рён Фаринг. Рождённый болотом

               «Я знаю, как рождаются легенды. Я и сам легенда. А моя дочь настоящая богиня. Вернее, Светлый Дух Солнца. Обычно она появляется под звуки дивной мелодии, в сияющей шубке, приносит так нужные туземцам продукты и Зверей воздуха. А ещё лечит больных, особенно беспокоится о детях. По-другому и не может быть, ведь её принесли в жертву Зимней Нежили, сбросив со скалы»



***

Не знаю, может, у кого жизнь и идет по плану, а у меня все происходят спонтанно, и все через одно место, но явно не через мозги.

Не звездани мне в голову, что карточный долг я смогу покрыть, отработав сезон на астероиде в созвездии Ремус, добывая теллур в руднике, и не купи билет на звездолет, который выполнял последний рейс перед списанием, нежился бы, в старинном, изъеденном термитами особняке матушки. И это однозначно лучше, чем существовать в болотах малоизученной планеты, на которую меня закинула судьба.

Звездолёт стал издавать неестественные звуки, как только перешёл на гиперзвуковую скорость, и стал рассыпаться сразу, как мы вынырнули в сотне тысяч парсеков от намеченной цели. Команда затолкала меня в спасательный шлюп, и отправила наугад в дикий космос.

Об управлении звездолётами у меня были весьма приблизительные познания, и я сразу согласился на посадку, как только высветился запрос о разрешении приземления на более-менее подходящую планету.

Посадкой назвать это сложно. Я шлёпнулся в холодную, покрытую тиной и мхом лужу. Спасательный шлюп стал стремительно погружаться в болотную воду, и мне ничего не оставалось, как открыть люк и выпрыгнуть прочь.

Отпрыгнув как можно дальше от капсулы, я умудрился наткнуться на валун, больно ударился коленями, но успешно закогтился на нём. Перчатки с железными вставками в области ногтей, не раз меня спасали потом в этом диком мире. Огромный камень, на который я приземлился, был немного покрыт водой и мхом, как и все остальное, поэтому я сразу его и не разглядел. Как потом я убедился, дно загнивающего неглубокого озерца тоже было усеяно разными по размерам камнями. Оптический спектр на этой планете находился в непривычном для меня диапазоне. От воды поднималась дымка с весьма специфическим запахом. Дышать всей грудью не получалось. То ли в испарениях содержалось мало кислорода, то ли атмосферное давление оказалось значительно выше привычных показателей.

Однако планету бортовой мозг спасательной капсулы подобрал подходящую для жизни моего вида. Я надеялся, что данные о приземлении уже ушли в спасательные службы и не особо беспокоился. А зря!

Только спустя несколько лет я узнал, что данные с космолета отправить не успели, а у капсулы при выстреле повредились передатчики. К тому же искать меня вообще никто не собирался! Утилизация старых космолётов весьма затратное мероприятие. Легче взорвать и получить страховку, пусть и небольшую. Платят ее компании-перевозчику, только если появляются «непредвиденные» жертвы среди пассажиров. Поэтому меня изначально, как и еще несколько других собратьев по несчастью, и не должны были найти.

В первые сутки, сидя мокрым на валуне, я замерз, на вторые – дико проголодался. Сутки я отсчитывал по своему хронографу на руке. На этой планете ночь пока и не наступила. Когда пошли следующее сутки, я решился нырнуть и поискать капсулу, выпрыгивая, люк я вроде не закрывал. Должно же быть в ней какие-то запасы.

Когда я уже решился окунуться в холодную воду, неожиданно сквозь многоголосье чужого мира, услышал речь, которая становилась все громче. Бежать, не зная куда, не имело смысла, и я терпеливо ждал.

Вскоре я увидел «людей». Они довольно сильно отличались от меня. Например, цвет кожи и волос отдавал зеленью, глаза казались непропорционально большими, руки длинными, а ноги короткими. Однако на теле была одежда, что уже говорило о некотором подобии разума.

Я поклонился как на сцене и поздоровался. Племя остановилось, туземцы замолчали. Наконец, вперёд вышла морщинистая женщина с выцветшими волосами. Она не выглядела удивленной. Рассмотрела меня и, обернувшись, позвала кого-то. Подошла девушка, самая настоящая. Человек! И заговорила на межгалактическом языке, запинаясь  и несколько картавя:

- Пойдёшь ли ты с нами чужеземец или будешь оплакивать космолёт?

- Вы знаете про космолёты? – теперь пришлось удивляться мне.

- Знаем. А тебе надо делать выбор, и быстрее. Люди совершили длительный переход, идут с грузом и устали. Им ни к чему задержки.

Оставаться одному среди незнакомых болот мне не улыбалось, и я сообщил, что пойду с ними.

Пойду было сильно сказано. В отличие от местных, и даже от девушки, ходить я по болотам не умел. Постоянно проваливался в жижу, увязал в тине, и меня вытаскивали двое или трое местных мужчин. Девушка пыталась объяснить, как и куда следовало ставить ноги, но для меня это оставалось большой загадкой. Когда мы добрались до поселения, которое стояло на твёрдой почве, хотя опять же, дороги-тропинки покрывала вода, мои лёгкие разрывались от недостатка кислорода. Я стоял, нагнувшись, опираясь руками о колени, и чувствовал, что вот сейчас свалюсь замертво.

Ко мне подошла предводительница и всунула в руки противную скользкую зверушку, отчасти напоминавшую огромную жабу. Затем поднесла свою руку ко рту, и сделала вдох. Целовать она  заставляет эту тварь что ли?

Хорошо, что появилась девушка-землянка и разъяснила, что нужно засосать рот этой твари и сделать глубокий вдох. От одной этой мысли меня затошнило, но девушка поднимала «лягушку» и совала ее в мой рот.

Поняв, что эта зеленокожая толпа от меня не отвяжется, я прислонил рот жабы к своему и сделал вдох. Следующий вдох сделал уже добровольно и с радостью. Не знаю как, но эта тварь выдыхала кислород. В голове стало проясняться, и я с сожалением отдал лягушку предводительнице аборигенов, когда она потребовал ее назад.

Пока я целовался с жабой, вокруг нас собрались все жители деревни. Я всегда отличался наблюдательностью. Это важно при моём авантюрном образе жизни, и сразу отметил, что основная масса жителей - это молодые люди и люди среднего возраста. Пожилых, кроме предводительницы, я насчитал троих, а стариков не было вовсе. Детишек тоже оказалось всего трое. Они стаяли кучкой возле молодой и довольно симпатичной по моим меркам девушки и боязливо жались к ней.

Предводительница задала вопрос, и девушка землянка – Айрин, как она представилась потом, перевела мне его. Спрашивали о том, кто готов меня взять в семью? И тут площадь стала пустеть. Женщины, забирая мужчин, быстро удалялись в хижины.

Я стоял между Айрин и пожилой главой туземцев. И тут, неожиданно для меня предводительница подбросила вертикально вверх своё короткое копьё.

От неожиданности я присел, и вовремя. Арин подпрыгнула и налету поймала копьё. По-другому и быть не могло, она была моложе, выше и явно сильнее пожилой туземки.

Я оказался призом. Айрин повела меня в сторону своей хижины, хотя двое подростков и их бабка не одобряли такое решение.

К моей большой радости, в хижинах было сухо, на полу лежали шкуры, в центре топился очаг и там пылал самый настоящий огонь! Я приблизился к нему, согревая руки, а потом присел, подставляя спину, и только сейчас понял, как сильно замёрз.

Айрин шепталась о чём-то с подростками, в руках у нее был кувшинчик. Братья старались его отнять, но вмешалась их бабка, и мне досталась плошка самого настоящего, правда дурно пахнущего молока. Я уже понял, что с чужими запахами придётся мириться и выпил белую жидкость. Как ни странно вкус оказался вполне сносным, и напоминал чай кочевников, который я пил однажды. Потом усталость меня сморила и я заснул.


***


               « Звездолёты – это большие огненные шары, которые падают с небес и тонут в болотах. Из их топи рождаются бледные люди, слабые, смотрящие в небо. Их тоска так сильна, что разные Нежили чуют её, приходят к стойбищу, чаще в холода, и пируют, поедая всех, до кого доберутся»



***

Сколько спал, не знаю, но разбудила меня Айрин, и повела в лес, который густой стеной поднимался за деревней. Дорога оказалась тоже сложной: переплетённые корни, между ними лужи с водой и колючий низкорослый кустарник, который цеплялся за штанины и ни за что не хотел отлепляться. У Айрин и подростков на ногах были надеты сапоги из шкур, за которые кусты удержаться не могли. Путь продолжался несколько часов, с перерывом на сбор то ли ягод, то ли плодов. Причем эта находка вызвала какую-то нездоровую радость аборигенов. Один из подростков толкнул меня в плечо и радостно защебетал, видимо находка растопила неприязнь.

Вместе с моими спутниками я активно собирал плоды, пока не увидел «лягушонка», такого же, какого мне совали в рот при встрече, только намного меньше в размере. Айрин изловчилась. Её бросок был стремительным, как у змеи, и она поймала лягушонка. Один из братьев просто запрыгал от радости, то и дело, подскакивая ко мне, хлопая по плечу. Айрин всунула радостному брату в руки зверька и быстро сплела из лозы небольшую сумку-сетку. Посадила лягуна в сетку, и привязала её ко мне на пояс, хотя это и не нравилось братьям. Она сказала, что когда станет очень тяжело дышать, то я могу пополнить запас кислорода. Но зверёк ещё мал, и нельзя забирать у него воздух часто.

- Ты везунчик, чужеземец, только пятерым нашим собратьям удалось найти Зверя воздуха. Они очень редко появляются. Теперь ты можешь просить молоко за выдох зверёныша. Мягкий воздух время от времени другим тоже необходим. А зимой это просто спасает жизнь. Теперь есть вероятность, что мы родимся весной крепкими, с запасом еды и переживем следующее лето легко.

Для меня ее слова были ни о чём. Я не понимал ни одной фразы, но согласно кивал головой.

Аборигены обернули плоды в шкуру-куртку и закопали, оставив с десяток себе.

Чем дальше мы углублялись в лес, тем выше становились деревья, и, наконец, превратились в настоящие гиганты. Я задирал голову, пытаясь разглядеть верхушки, и не сразу заметил поляну, на которой уже трудились другие члены племени.

Аборигены совершали странные действия, пришлось расспросить о них Айрин. Она объяснила, что выращивают «яйцо» для зимовки. Каждой семье положено столько яиц, сколько в ней женщин. А чем больше яиц, тем больше возможности дышать, и меньше платить за выдох Зверя воздуха.

- Я забрала тебя, и семья недовольна, потому что ты отберёшь воздух и еду. Но ты можешь помочь нам вырастить большое яйцо, и тогда братья не будут злиться. Наши яйца крайние. Это и хорошо – больше места, будут хорошо расти, и плохо – длиннее копать канал для воды, чтобы поливать. Наша мать пользовалась уважением и должна была стать вождём, но погибла, охотясь в болотах.

Следующие две недели напоминали мне фильм «Каторга», который я видел когда-то на Земле. Мы работали как проклятые, копали канаву, приносили из леса питательную почву. А потом уставшие, возвращались в хижину, чтобы съесть скудную еду и поспать. Но потом это тупое занятие мне надоело. Хорошо бы раздобыть железную лопату и примитивную тачку, например. Я все больше раздумывал над тем, чтобы вернуться к капсуле и всё же посмотреть, что есть в её закромах.

Конечно, сам найти дорогу к ней я не мог, а упросить Айрин вначале не получалось. Пришлось пойти на обман и обещать волшебное средство для выращивания этих чёртовых яиц, если мы разыщем спасательную капсулу.

Поливая яйца, Айрин несколько часов раздумывала над предложением, в потом согласилась, оставив бабку и младшего брата на хозяйстве.

Дорогу к капсуле аборигены нашли быстро, и блудить по болотам не пришлось. Парнишка нырнул в указанное мною место и, вернувшись, подтвердил, что она на месте. Айрин спросила, что надо достать, а я ответил все, что найдет или попадется под руку. Я и сам не знал, чем богаты спасательные капсулы фирмы-перевозчика.

Прождав «на берегу» некоторое время, я не выдержал и опустился вместе с парнишкой в капсулу.

Через несколько попыток нам удалось поднять множество разных нужных предметов. Там нашёлся запас продуктов в различной упаковке, теплоплед, пила, топор и всякая мелочь типа зажигалки, смешной и неуклюжий ручной экскаватор и даже оружие – лазерный пистолет и вполне приличный небольшой гранатомёт. Правда, зачем мне нужен был последний, я не представлял. Взял потому, что уважал оружие.

Вытащив всё это добро на более-менее сухое место, большую часть вещей я обозначил как непригодные и решил прикопать, до лучших времен.

В несколько этапов мы перенесли в деревню наши сокровища и сразу стали самыми богатыми жителями, поскольку теперь могли выращивать «яйца» намного быстрее, обеспечивая их большим количеством местной подкормки и воды.

«Яйца» оказались спорами гигантских грибов, я это понял, как только стала открываться шляпка, но для меня так и оставалось загадкой, как они помогут нам зимовать.

Наши грибы росли большими и крепкими, они заметно опережали в росте соседские, и потому вскоре к нам потянулись просители. Договариваться о цене на оказание услуг, я доверил Айрин, поскольку пока не понял ценности вещей на этой планете. К тому же у туземцев царил явный матриархат.

Айрин и ее братья все больше веселели, мне сказали, что теперь продуктов хватить, чтобы пережить холода. Однако приходилось много работать, то лопатой, то ломом, то пилой и топором, экскаватор не всегда мог справиться с корнями деревьев.

Среди вещей с капсулы, я нашёл и электронную энциклопедию, такой странный многоугольник, с практически неограниченным количеством файлов и совсем не использованной зарядкой. Энциклопедия не пострадала от воды, но для её постоянной работы требовался хотя бы элементарный генератор, которого у меня конечно не было. Однако какое-то количество информации пока мне было доступно.

Я не удержался и запросил данные: грибы и морозы. Оказалось, что даже на Земле существуют грибы - фламулины, которые растут зимой во время оттепели. А в морозы вырабатывают уникальный белок, который позволяет им пережить холода и вновь расти, когда температура приближается к нулю. Однако!

Теперь становилось многое понятно насчет зимовки, жить в грибе мне ещё не приходилось. Но зато я активно взялся за выращивание большого «дома». Хотя меня намного больше интересовал вопрос: как выкупаются споры, и почему я не могу купить гриб для себя?

Айрин опасалась говорить на эту тему, но, тем не менее, сказала, что тайну знает предводительница. Она передает её следующему вождю, когда собирается умирать. А ещё о ней ведает шаманка, но она чаще говорит с духами, чем с людьми.

Новые знания я взял на заметку, и решил всё подробно разузнать потом, поскольку быть в роли подчинённого совсем не улыбалось. Мне хотелось жить самому и летом, и зимой. А ещё лучше вообще убраться на Землю под крыло своей ворчливой матушки. Эта планета мне явно не нравилась.

К зиме наша «семья» подготовилась основательно, как сказали братья. Спустя какое-то время я начал понимать язык аборигенов – он довольно прост и примитивен. И, как любой человек, общаясь с носителями чужого языка, я его освоил, пусть и в зародыше.

Два наших гриба в диаметре всё же оказались не такими уж и большими. Втроем, мне пришлось делить гриб с братьями, нам было однозначно тесно. К тому же лежать в обнимку с пропахшими тиной братьями мне совсем не нравилось. И я вырезал себе полку вверху, благо высота гриба позволяла, а инструменты у меня были. Айрин моё «спальное» место понравилось, и она потребовала себе такое же в женском грибе.


***

               «Праматерь людей родилась из «яйца». Она познала вечность и велела детям своим помнить об этом. Она наказала почитать плоть, из которой вышла, растить и укрываться в ней холодными длинными ночами. Тем, кто осквернит «яйцо» или забудет его, ждёт участь стать неприкаянной Нежилью и поедать детей племени своего»



***

Зима и одновременно ночь наступили внезапно. Сказать, что я испугался, ничего не сказать. Неожиданно я оказался в кромешной темноте, а кожу стали обжигать ледяные градины. Раньше мне казалось, что я неплохо ориентируюсь в обстановке. Но шум ледяного дождя, темнота и боль обескуражили меня. Я запаниковал, понимая, что погибаю.

Айрин каким-то невероятным способом легко нашла меня в этом кошмаре, прикрыла шкурой и привела в наш гриб. Я был противен сам себе, поскольку от отчаяния разрыдался, стоя под ледяным дождем. Это очень унизительно принимать помощь от девчонки! Потому закутался в термоплед и залез на свою полку, уткнувшись лицом в вонючий гриб. И только тут понял, что никого не смутило моё поведение. А Айрин ухаживала за мной, как делал бы это я с понравившейся красоткой, оказавшись в привычной для себя обстановке.

Разбудил меня противный звук, доносившийся из соседнего гриба: Айрин и её бабка чистили от жира шкуры, а братья кололи большие орехи. Обрабатывать шкуры деревянными скребками сложно, и я предложил нож, который нашёл среди предметов капсулы, парням же показал, как можно ускорить процесс при помощи обуха топора. Меня же заинтересовала моя «лягушка», она поменяла цвет почти на белый и высунула язык, поэтому я спросил Айрин, а собственно что это с тварью. Ни она, ни братья, ни бабка не знали. Их семейство никогда не владело лягушками, поэтому решать мне приходилось самому, и я предположил, что лягун просто проголодался. Раньше я выпускал его на травку, сделав из полосок шкур что-то напоминающее шлейку. Вот за неё и привязывал, фиксируя поводок между лопаток, или что там у этих тварей было. Зимой трава не росла. А о корме для лягушки я не позаботился. Оставалось выяснить, чем питаются эти твари.

Ответ я получил спустя несколько минут: братец Айрин промахнулся и вместо ореха попал себе по пальцу. Удар железки кроме синяка, оставил ссадину, которая стала кровоточить. Может это и странно для мужчины, но я всегда боялся крови, а коричнево-зелёная вызвала сильнейшее сжатие моего желудка, и я, бросив лягушку, отвернулся, успокаивая спазмы. Повернувшись спустя время, сразу понял, что моя кислородная тварь опять ярко-зелёного цвета, и довольная дремлет, прикрыв глаза, а вот вся кровь, что накапала на стол из раны, чисто вылизана.

Итак, лягушка питается кровью. Надеюсь, моя тоже придётся ей по вкусу.

Через несколько часов, я понял, что такое холод. Видимо «за бортом» температура сильно снизилась. Спустя время стены промерзли, и конденсат на них стал оседать искрящимся инеем. Дырку, исполняющую роль отдушины заткнули. Тут выбор небольшой: то ли замёрзнуть, то ли задохнуться. Моя семья выбрала второй. Первым недостаток кислорода, конечно, почувствовал я и воспользовался пришедшей в себя лягушкой. Затем по очереди стали вдыхать остальные. Лягушка опять побледнела, и я прекратил наше удовольствие. Айрин пыталась заставить меня дать ей возможность ещё пару раз вдохнуть, поскольку она старшая в семье, но на меня её крик не действовал. А когда она попробовала ударить, я перехватил её руку и отбросил на стенку. Ледяной холод привёл её в чувство. Нас обоих бил озноб, и тут я понял, что драться не хочу, а хочу кофе или чай, на крайний случай, пойдет и травяной.

Странно, почему аборигены не готовят свой мерзкий суп из водорослей? Я был готов даже его похлебать. Зашёл на женскую половину, раскидал утварь, нашёл большую каменную плошку, в которой измельчали орехи, взял посудину с жиром, и отправился к себе. Отодвинул от стола братьев, поставил миску, закидал скорлупу орехов, полил жиром и с помощью зажигалки, найденной на спасательной капсуле, поджог импровизированный очаг.

Масло загорелось зеленоватым цветом, здесь даже огонь не с голубым, а с зеленым отливом! Вверх потянулось черная копать. Я достал со своей полки одну из прихваченных на потопшей капсуле банку консервов, открыл ножом и поставил на огонь.

Через время жирок в тушёнке растаял, и я стал хлебать его ложкой, которую тоже до времени прятал в своих вещах. Сказочный вкус. Я даже не заметил, что издавал звуки и чавкал, как невоспитанный мальчишка, поедая давно забытую вкуснятину. Настроение улучшилось. Я вновь приобрёл благодушное настроение и заметил, какими жадными глазами на меня смотрят члены моей «семьи».

По моей спине пробежал холодок – аборигены привыкли убивать за еду. На планете не так уж много съедобных растений и животных. Потому мои запасы для голодных соплеменников весьма привлекательны. Я быстро уверил их, что поделюсь с ними едой и вскрыл очередную банку.

Айрин позволила съесть только две банки, поделив свою с матерью, а вторую между братьями. Мне же пояснила, что холода могут продлиться долго.

Скорлупа орехов загорелась, огонь был жарким, недолгим, потом появился дым, и кислорода стало опять не хватать. Мы рискнули приоткрыть вытяжную дырку. Дымок устремился к нему, и вскоре перестало щипать глаза. Однако, дышать по-прежнему было тяжело. Поцеловав лягушку, я заглянул в энциклопедию и понял, что нужно ещё одно отверстие внизу – для притока воздуха, и объяснил это Айрин. Она не стала сопротивляться и приказала братьям проделать его.
 
Гриб серьёзно промёрз, и братья вспотели, пока им удалось сделать приточную вентиляцию. Она оказалась больше, чем хотелось бы, но мы придумали, как закрыть новую дырку, когда скорлупки окончательно перегорят.

Я выпросил у бабки щепотку трав, наскрёб инея со стены в опустевшую жестянку из-под тушёнки и подкинул в плошку ещё скорлупок. Когда они загорелись, вскипятил чай и стал наслаждаться им. Всё семейство последовало моему примеру, и завывание вьюги за стенами не казались нам столь удручающим.

Утром я проснулся от спора братьев и сестры. Когда Айрин объяснила, в чём дело, я тоже задумался – иней на стенах стал льдом, а хорошо или плохо это было не понятно. Однако в энциклопедии нашёлся ответ, что лёд на стенах, сохраняет тепло.

Как мы не экономили скорлупки, чтобы согреть воздух в комнатах, но их запас был мизерный. И последние несколько дней перед оттепелью мы все ужасно мёрзли. Особенно я. Аборигены попарно спрятались под шкурами, так действительно было теплее. Меня спасал только термоплед, который я нашёл на спасательной капсуле, но он явно не мог сохранить тепло в запредельные морозы.


***

               «Праматерь наказала мужчинам почитать и поклоняться женщинам, ибо они даруют жизнь! Нарушивший закон, да превратится в Нежиль!..
               … Но однажды Праматерь пророчествовала: болото исторгнет одного мужа, прислушайтесь к нему. Он будет мудр, как женщина, ибо потом от него родится Дух Солнца, спасительница и защитница людей»



***

Нас разбудил крики снаружи. Оттепель! Оказывается, аборигены уже прорыли туннели под снегом от гриба к грибу, и теперь совершают обмен. Вскоре вновь наступят морозы, и семьи добывают необходимые предметы и продовольствие, чтобы дожить до весны.

Айрин меняла запасы ягод, которые изредка попадались в лесу, на запасы солонины, а ко мне обратился туземец с просьбой полечить их сынишку выдохом Зверя воздуха.

Я рискнул выйти в туннель скорее потому, что осточертело сидеть в замкнутом пространстве. Я называл это туннелями, но скорее их можно было назвать проходами.

Добравшись до жилища аборигена, увидел тяжёлую картину. В небольшом по размеру одиночном грибе, ютились четверо: Жена – глава семейства, ее муж, пацан и младенец мужского пола. Все они выглядели неважно, но особо плох оказался малыш. Зелено-серый цвет кожи, испарина и частое дыхание – говорили о том, что ему осталось недолго. Конечно, я приложил лягушку ко рту мальчика, даже не определив плату. Айрин строго-настрого запретила мне одалживать лягушку без солидного вознаграждения, но чувство сострадания к ребёнку превысило всё. Я был уверен, что в этом случае кислород вряд ли поможет, малыш простыл. Последние дни перед оттепелью были чрезвычайно холодными. Лягушка побледнела быстро и я вышел.
 
Пообещав вернуться, поспешил в наш гриб и увидел, что Айрин бойко торгует и меняет запасы. Не спрашивая её, я зачерпнул пригоршню ягод, и отправился назад. Порывшись в утвари семейства, я нашел плошку, жир и скорлупу орехов, вскипятил воду и засыпал в неё ягоды.

Приказав отцу напоить малыша чуть остывшим ягодным чаем, я уже и не надеялся на выздоровление. Но малыш глубоко вздохнул и закашлялся. С кашлем отошла слизь, и младенец отчаянно закричал.

Родители, перебивая друг друга стали восхвалять меня и благодарить, но я чувствовал себя неуютно в роли доктора и собирался уже уносить ноги, как его мать спросила про оплату:

- У нас мало еды, но я всё равно должна что-то отдать за твои услуги иначе племя перестанет меня уважать.

Я осмотрелся, жилище действительно выглядело убогим, зато в углу лежало несколько шкур, а возле них скорлупа орехов, которые члены семьи еще не успели выкинуть. Поэтому я и попросил пару больших шкур и всю скорлупу, которые помогли доставить в мой семейный гриб отец больного малыша и его старший сын.

У него-то я и спросил, отчего в племени мало детей?

- Дети сильно мёрзнут, болеют и много едят зимой. Если ребёнок умирает, то племя убивает всю семью. Боятся, чтобы злой дух, забравший ребёнка, не пожрал всё племя. В зимний дом больше никто не заходит. А летом племя вместо того, чтобы добывать еду, ищет новую поляну с яйцами домов. Если бы ты не помог сыночку, то сегодня бы я отнес его не просто на тропу мертвых. Мне пришлось бы выйти на мороз и оставить его на утёсе, чтобы древние орлы унесли его в небо.

- Как-то жестоко это…

- Совсем нет! Если оставить малыша в лесу или скинуть с утёса, как иногда делают женщины, чтобы ребёнок разбился, то младенец может вернуться Нежилью и уничтожить всю зимнюю деревню.

Дичь какая-то. Я ушёл в дурном настроении, внес шкуры и скорлупу в свой гриб, и стал обустраивать лежак, пытаясь закрепить шкуру на стене, чтобы не утыкаться ночью в лёд стены.

Айрин молча наблюдала за мной, а потом недовольно спросила:

- Откуда ты знаешь про напиток из ягод?

Я молчал, потому что не знал ответа. Просто моя матушка всегда делала так, когда я простывал, и я решил повторить её рецепт.

- Ты не простой чужеземец. Ты знаешь тайны шаманки!

- Айрин, угомонись! Ничего я не знаю. Вышло случайно.

- Ты забрал много ягод! Я не дам тебе еды.

Я пожал плечами, не захотел спорить, залез на лежанку, укутался шкурами и заснул.

Меня разбудил спор у входа в наш гриб. Айрин категорически что-то запрещала, но настойчивый женский голос усиленно с ней спорил.

Сон ушёл, и я вышел на порог. Возле входа стояли женщины, возглавляла их предводительница племени. Оказалось, что шаманка отказывается выходить из своего дома, а это предрекает беду. Ещё она не желает разговаривать с морозом!

Вначале я не понимал, при чём тут наша семья, пока Айрин не объяснила, что меня стали считать знахарем. Вот так просто – напоил чаем и ты доктор. Но оказывается, что никто из туземцев не решился бы сам на что-то подобное. Иерархия в племени определяется раз и навсегда. И теперь получается, что я должен постоянно исполнять роль лекаря. Как была бы счастлива моя матушка, она так мечтала, чтобы я лечил людей, а не увлекался азартными играми.

Мне ничего не оставалась делать, как идти к шаманке. Айрин пошла со мной, поскольку считала, что я и в этот раз продешевлю.

Шаманка долго не желала нас впускать, но я пообещал объявить её служительницей тёмных духов, и это сделало своё дело. Посвящённых тёмным духам туземцы ненавидели и выгоняли из племени. А остаться на морозе зимой означает верную смерть.

Всё оказалось просто и не просто. Шаманка обварила ногу, когда кипятила воду для зелья. Оказывается, у шаманки был очаг, незамысловатый и простой.

Её рана загноилась и почернела по краям. Как бы шаманка не лечила ожог, это не принесло положительного результата. Но что мог сделать я, вообще ничего не знающий ни об ожогах, ни об организме туземцев?

Пообещав вернуться, я сказал Айрин, что должен побыть один, вернулся в наши грибы и залез на свою полку. Включив энциклопедию, я долго её листал. По всему выходило, что единственное вещество, которое реально я мог добыть, это дёготь или вещество близкое к нему.

Конечно, я никогда подобного не делал, но изучив технологию, решил воспользоваться всё теми же скорлупками от орехов. Братья помогли мне соорудить в одном из тупиковых туннелей очаг и прокопать отдушину. Потом я, соорудив что-то наподобие колокола из большого котла аборигенов, стал медленно сжигать скорлупки под ним. Я не надеялся на успех, но должен же был что-то предпринять!

И всё же смолу дегтя я получил, нанёс на повязку, вместе с растопленным жиром и приложил на рану. Удивительно, но штука сработала. Наутро рана очистилась от черноты, и я продолжил добывать деготь вновь. Только спустя время до меня дошло, что организм туземцев устроен так, что регенерация тканей, выздоровление происходит у них в десятки раз быстрее, чем у землян. Впрочем, и болезни уничтожают организм тоже быстро.

На третий раз я напоил шаманку чаем из ягод, и ещё раз убедился, что в них явно находится противовоспалительные вещества. Шаманка быстро шла на поправку. Чем она расплатилась с Айрин, я не знал и не интересовался. Главное и она, и братья остались довольными, и были уверены, что новые морозы мы теперь точно переживём…


***


               «Когда посвященные приравнивают себя к духам, приходит беда. Шаманки не должны вмешиваться в жизнь исторгнутых болотами, потому что духи сражаются за них постоянно. Духи слепы к людям, пока шаманка не призовёт их намеренно или случайно. А увидев людей, духи вспоминают, что голодны и начинают пировать, насылая смерть. Особенно им нравятся маленькие дети»



***

Весна пришла так же быстро, как и наступила зима. Меня разбудило что-то липкое, свалившееся на лицо. Испугавшись, я скинул слизь с лица и завопил, как ненормальный. Оглядевшись, увидел, что семья спешно вытаскивает пожитки на улицу, а с потолка свисает и капает противная зелёная слизь. Вот так мгновенно умирали зимние грибы.

Хватая всё, что попадалось под руки, я тоже стал выносить в спешке вещи. Мы успели спасти имущество, но так было не во всех семьях.

Грибы скукоживались быстро, превращаясь в омерзительно клейкие и вонючие остатки, которые невозможно было не отмыть и не отчистить.

Караван из туземцев потянулся к месту прошлогодней стоянки. Опять жить на краю болота мне совсем не нравилось, но Айрин уверяла, что на болотах водятся какие-то животные, которые дают молоко, и как я понял, именно белковой пищи сильно не хватало туземцам.

Подправив или построив вновь хижины, туземцы стали уходить на болота в поисках этих самых млекопитающих. Я же, как лекарь и местная элита мог не тащиться за ними.

У меня появилось новое занятие - я доставал предметы из спасательной капсулы, предварительно обмазав себя жиром. Энциклопедия именно так сохранять тепло в холодной воде.

Всё стало намного легче, когда нашёл на затонувшем шлюпе кислородный баллон и загубники. Я забирал всё, потому что всё могло пригодиться в этом диком мире. Свои «драгоценности» я приносил и складывал в свой угол в нашей хижине, отгороженный шкурами.

Однажды, меня позвала шаманка, подала кожаный мешочек с какой-то травой, и, указывая на Айрин, которая как всегда спорила с братьями, приказала сделать отвар. В тот момент я подумал только об одном: мы двое не похожи на аборигенов, и чай поможет восполнить недостаток каких-то минералов в организме.

Вечером я заварил чай, разлил поровну и подал Айрин. Сидя возле костра, мы выпили чай, и внутри меня заискрилось забытое на этой планете сексуальное желание. Теперь я понял смешинки в глазах шаманки – ведьма. Айрин тоже была не в себе, но зная как поступить, она утащила меня в лес. Собственно так мы и стали с ней близки.

Вскоре шаманка объявила нас мужем и женой, совершив местный обряд. Вот только дать обет подчинения своей женщине я отказался. Это вызвало волнение в племени и злость Айрин, но придерживаться законов матриархата по своим глубоким убеждениям не собирался. Однако шаманка посчитала обряд свершённым, и потому я обрёл жену.

Как-то раз, блуждая в романтическом настроении по лесу, я спросил Айрин, понимает ли она, что очень отличается от других членов племени и помнит ли как попала на эту планету. Она ответила, что раньше считала себя самой уродливой девушкой в племени, пока отец не открыл ей правду.

Настоящие родители упали со звездолёта. Они  изучали болота, горы и лес, и построили большую, прозрачную хижину. Родители сильно страдали без хорошего воздуха…

Дальше Айрин ничего толком рассказать не могла, поскольку понимала в науках не больше местных аборигенов.

Ответ я нашёл в записях её отца. Айрин хранила вещи, оставшиеся от отца, как святыню, как редкостные драгоценности, чем они действительно для неё и были.

Экспедиция прилетела для поисков редких химических элементов, драгоценных металлов и кристаллов.

В первый же год люди узнали, что такое настоящий холод. Всё что они построили, не рассчитывалось на сильнейший мороз. Купол от резкого перепада температур стал растрескаться, и в экипаже произошла большая ссора. Коллектив разделился на две части.

Однако, они совместно пережили первую зиму. Но надежды на возвращение в цивилизацию с приходом лета не осталось – купол и звездолёт, подверглись серьёзному разрушению теперь уже от непомерной влаги.

 На второй год противостояние двух групп усилилось: одна хотела укреплять купол, вторая – искать способы выживания во внешних условиях.

Мать Айрин присоединилась ко второй группе, а отец упрашивал её остаться на знакомой территории. Он очень страдал и разрывался между своими убеждениями и любовью к женщине.

Маленькая Айрин, родившаяся в космолёте, осталась с отцом. Но спустя сутки мужчина решил догнать разведывательную экспедицию.

Они вышли на рассвете. Айрин сидела в рюкзаке за спиной, высунув голову и разглядывая округу. Всё было спокойно и тихо. Очень тихо.

В тот год случилось крупное землетрясение. Мужчину и его дочку спасло болото. Оно смягчило колебания земли. А вот купол, который хорошо было видно издалека, рассыпался в считанные минуты. К тому же там образовался провал, и вся оставшаяся часть людей свалилась в глубокую трещину.

Вода с болот стала стремительно стекать в провал, и через время отец мог продолжить путь практически посуху. Теперь жизненно необходимо было догнать вторую группу.

Отец шёл довольно быстро, то ускоряя шаг, то отдыхая, и спустя время увидел лагерь, он находился у подножья белых гор. Вернее он увидел то, что осталось после обвала скалы: засыпанные камнями и гравием практически все палатки, и пожилого биолога, который стонал и корчился, придавленный большим валуном.

Освободить биолога ни с первого, ни со второго разу не удалось. Отец выбился из сил и заснул возле несчастного, предварительно уколов товарищу снотворное и обезболивающее.

Биолог вскоре умер, но успел рассказать, что группа ушла исследовать пещеры, оставив его дежурным кашеваром. А во время землетрясения случился обвал. Вход в пещеры и лагерь завалил оползень. Таки вышло, что из всей команды выжили отец и его дочь Айрин.

Отец, осматривая местность, заметил лес, с высокими деревьями, и решил, что именно в лесу он сможет построить дом для себя и малышки. Собрав все инструменты, которые он нашёл в лагере, мужчина и ушёл в тот самый лес, где обитали аборигены.

Племя тоже серьёзно пострадало во время землетрясения. Большая часть туземцев, в момент землетрясения, охотилась за болотами в районе купола. Отца приютила беременная женщина. Её муж погиб в провале, и сильные руки оказались большим подспорьем. Так Айрин нашла себе вторую мать.

Отец пропал, не прошло и двух зим. Ему не сиделось на месте, и он всё время ходил к белой горе. Однажды он не вернулся. Наверное, его съел Зимний Нежиль, обитающий в горах. Так считала Айрин.


***


               «Рождённый болотом - не человек, но и не дух. Потому страдает дважды. Он хочет жить среди настоящих людей, но не может, потому что духи зовут его к себе. Он уходит… И возвращается вновь, пока Зимний Нежиль не споёт ему снежную песню»



***

Я тщательно изучал вещи, оставшиеся от отца Айрин, надеясь найти хотя бы какую-то зацепку и обрести надежду на возвращение в цивилизацию.

Но бортовой журнал – небольшая полукруглая штуковина расстроила меня и съела большую часть зарядки энциклопедии.

Конечно, я бы изменил себе, если бы не сходил к Белой горе и месту, где находился купол. Братья Айрин со мной не пошли, но я нашёл бойкого парнишку среди местных. Работать он не любил, грибы-яйца просто ненавидел. А вот дальние края притягивали его со страшной силой. Семья с удовольствием избавилась от него на длительное время – едок в семье всегда обуза.

Я проскитался по горам и болотом почти всё тёплое время. Что я принёс с собой? Только уверенность в том, что выбраться из этого тухлого места невозможно. Кроме провала, с остатками купола, я обнаружил еще два места со следами других экспедиций.

Одно было довольно большое, с полуразрушенными остовами зданий, и солидным подземельем. В нём я нашёл устройство, вырабатывающее энергию, каким-то образом расщепляя воду. Во всяком случае, так было написано в инструкции. Удивительное дело, но устройство оказалось так хорошо упаковано, что сохранилось в первоначальном виде.

Там же, в ангаре стоял небольшой катер на воздушной подушке в исправном состоянии, видимо подземное укрытие смягчило морозы. Для катера основным топливом тоже являлась вода.

Было очень заманчиво остаться зимовать в подземелье, но всё же я не решился на такой шаг. Меня останавливало одно: огромные запасы живые не бросают! По крайней мере, тогда я был в этом уверен.

Путь «домой» оказался лёгким – я воспользовался катером, погрузив в него прибор для выработки энергии, обогреватель, маленькую электрическую печку, кое-что из кухонной утвари и запас консервов, срок годности которых хотя и истёк, но банки выглядели вполне пристойно. Раздобыл я и аптечку. Название лекарств мне ни о чём не говорили, но у меня была энциклопедия.

Мы вернулись в самый раз. Грибы уже выросли наполовину, и за ними требовался активный уход, поскольку наши грибы отчего-то оказались самыми маленькими. Меня удивило, что их оказалось три.

Айрин выглядела бледной, толстой, растерянной и грустной. Она медленно передвигалась, почти всё время молчала и лежала, укутавшись шкурами. Неслышно было её смеха, команд и споров.

Глядя на неё я вдруг вспомнил, что она моя жена. Как-то во время путешествия совсем об этом позабыл. На всякий случай, поинтересовался, что с ней и получил ошеломляющий ответ – я вскоре стану папой.

Испытав целую гамму эмоций, поинтересовался, когда случится это событие. Но Айрин не знала ответа.

Следующие двое суток по земному времени я занимался подсчётами. Во время романтических свиданий, я думал совершенно о другом, а путешествие оказались настоль интересными, что я и не помнил, как долго оно продлилось. Мне запомнились лишь часы в подземелье. Помню, я тогда удивился земной датой.

По всему выходило, что роды будут в разгар холодов, и помощи получить от повитух не придётся. Занятное дело, однако!

Третий гриб в нашем семействе появился из-за беременности Айрин – шаманка была уверена, что появиться девочка. А положение их особенное в племени.

Я занялся кормлением и выращиванием грибов – дело уже знакомое. Наши грибы догнали, и даже перегнали в росте соседские.

Айрин перестала печалиться, и активно подключилась к хозяйственным будням.

Моим помощником был всё тот же шустрый мальчишка. Мы удивительным образом поладили с ним и общались на дикой смеси местного и межгалактического языков.

Неожиданно я пристрастился к охоте. Вставал рано, и вместе с мальчишкой на катере выдвигался то на болота, то к горам. Однажды, мой спутник показал гнездо диких «уток». Яйца у них оказались вполне съедобными, хотя и с зелёным желтком. Меня интересовал вопрос: куда деваются утки в морозы, и почему аборигены их не приручили? Конечно, на такие вопросы мальчишка ответы дать не мог, более того Айрин тоже не знала, как и её братья. Вначале мне хотелось притащить на зимовку пару уток, но не решился…


***


               «Духи рождаются редко, и их появление мучительно и тяжело. Даже Праматерь закрывает глаза, чтобы не видеть это таинство. И только Рождённый болотами может принять духа, поцеловать его лоб и дать имя, которое решит, быть ли ему Светлым или стать Хозяином Нежили»



***

Морозы наступили в этот раз неожиданно, когда зелёное солнце ещё не спряталось за горизонт. Племя оказалось не готовым к такой неожиданности. Грибы не набрали максимальные размеры, кладовые не успели заполниться и даже орехи не были перенесены в жилища. Моя семья тоже оказалась не исключением. Три гриба, сросшиеся у основания, не позволяли сделать полку на втором ярусе, как в прошлую зиму. Благо я мог теперь не спать с братьями, моей компаньонкой стала Айрин.

Племя спасла оттепель, первый мороз продлился недолго. Все члены сообщества, работали как сумасшедшие, перетаскивая в грибы все запасы, которые ранее не успели забрать в зимние квартиры. Я со своим напарникам тоже помогал, как мог, выбиваясь из сил. Семья не хотела брать на зимовку мальчишку – продуктов и так могло не хватить, а лишний едок только бы усугубил ситуацию. Но я уже не мог выгнать своего молодого спутника, а положение Айрин не позволяло ей активно сопротивляться. А поскольку её слово всегда оказывалось главным, мальчишка остался.

Была у меня и ещё забота: мне очень хотелось сохранить катер до весны. Первые морозы не смогли разрушить мой транспорт, но то ли будет дальше?

Хорошо, что вскоре начался снегопад. Я укрыл катер лапником, а потом стал накидывать снег, стараясь сделать что-то наподобие иглу. Братья и мальчишка помогали мне, поэтому я успел спрятать катер до резкого похолодания.
Потом всё повторилось. Бабка ворчала и выдавала мизер питания, братья кололи орехи, делая запасы. Айрин часы напролёт лежала, укрывшись термопледом и шкурами, а я читал инструкцию к энерговырабатывающему прибору. Мой помощник тёрся рядом. Объясняя ему, что и зачем, я вскоре и сам понял, что надо делать. Эта потрясающая штука перерабатывала не только воду, но и снег, потому я время от времени выскакивал за порог, черпая большой плошкой снежные комья, и стуча зубами быстро возвращался. Обогреватель отдавал тепло, и я перестал переживать по поводу сильных холодов.

К тому же, я мог теперь листать энциклопедию столько, сколько хотел, у меня был источник энергии. Мальчишка тоже с интересом смотрел страницы энциклопедии, примостившись рядом. Спать мой спутник ложился в бабкином грибе. В наш я его не пускал, поскольку Айрин прижималась ко мне и делилась своими страхами.

Больше всего она боялась родить мёртвого ребёнка из-за тех страшных легенд, которые жили в племени. Я же начитавшись в энциклопедии данных по беременностям и родам, пытался её успокоить, хотя и трусил намного сильнее её.

Роды начались неожиданно. Хорошо, что это время пришлось на оттепель, и я смог притащить шаманку. Вдвоём с бабкой они пытались помочь Айрин, которая истошно кричала, и мы, мужское население, сбившись в кучу с трудом переносили эти вопли.

В конце концов, я не выдержал, и понял, что аборигенки всё делают неверно. Я просмотрел кучу роликов в энциклопедии, и явно знал больше. Приказав закипятить воду братьям, а бабке достать мягкие шкуры, снял майку и решил запеленать в неё младенца. Больше ничего подходящего найти не удалось. Каким же я был дураком, что не додумался привезти каких-нибудь тряпок с покинутой базы.

Прокалив на огне свой нож, которым я собирался перерезать пуповину, поспешил к Айрин.

Вспоминать всё, что делал или забыл сделать, не хочется до сих пор. Не понимаю, как мне всё же удалось помочь Айрин разрешиться девочкой, но видимо у меня просто не было выбора.

Айрин заснула, и я занялся ребёнком. Малышка сразу запищала, как только я шлёпнул её по попке. Я завернул дочку в майку и шкуры и включил энциклопедию. Мне надо было понять, что делать дальше.

Я качал дочку, пока бабка мыла Айрин. В этот момент во мне что-то изменилось навсегда. Лучше этого маленького живого комочка я не видел ничего, хотя и прожил уже довольно много. Я поцеловал её в лобик и назвал красивым именем, которое в переводе не местный означало Сияющий ангел, вернее дух.

Как только старухи навели порядок, я залез в свою сокровищницу и достал коробок с антибиотиками. Нужны они были или нет для Айрин, не знал, но посчитал, что от них хуже не будет.

Добавив обезболивающее, я тоже уснул. Просто лег рядом с женой и выключился.


***


               «Духам не место среди людей!..
               … И как бы мать не хотела спасти дитя и спрятать, Рожденный болотом найдёт её, отберёт нового духа и унесёт его в другой мир»



***

Сколько я спал, не знаю, но проснулся от тишины. Было слышно, как журчит вода в нагревательном приборе, да издаёт слабый шум обогреватель. Ни голоса Айрин, ни попискивания младенца не было.

Я встал, осмотрелся. Бабка раскачивалась из стороны в сторону, а братья сидели рядом и пели заунывный мотив. На мои вопросы они не отвечали, и тогда я встряхнул мальчишку.

Оказалось что, не желая видеть смерть дочки в жилище, Айрин унесла её к обрыву.

Я стоял, протирая глаза, и не понимал, почему все решили, что дочка умрет? Оказывается всему виной отсутствие молока. У зелёных женщин племени молоко появляется ещё в процессе родов, и не найдя подобных признаков у Айрин, бабки убедили её в неизбежной смерти малютки. Ну откуда им знать убогим, что у земных женщин молоко может появиться и на третьи сутки!

Значит Айрин нужно, однозначно, вернуть!

Обмотавшись шкурами, я дошёл до конца туннеля ближайшего к скале и раскопал проход в никуда. Потянуло холодом. Выбрался на воздух и понял, что такое настоящий мороз. Однако, я думал, что мои лёгкие сразу станут, но нет, я дышал, медленно втягивая струю через ноздри. Постояв немного и сориентировавшись на местности, пошёл к тёмному силуэту скалы.

Каждый шаг давался с трудом. Выдох застывал инеем на бровях и ресницах. Я поглядел вокруг и испугался – поодаль пробежал какой-то зверь.

Стоп! Зверь бегает и живёт в эти холода. Значит морозы хоть и сильные, но не смертельные. Еретик! Я ставлю под кощунственное сомнение местную легенду о всеразрушающих морозах. А деревья? Они росли не один год!

И всё же я мёрз. Сильно. А если верить матерям племени, то сейчас оттепель. Только в моем понятии оттепель, это когда плюс и тает снег. Ну ладно, близко к нулю.

Странно выходит, мир этих аборигенов заключён в том небольшом пространстве, которое им позволяют узнать предводительницы. Навязывают мифы и понятия, не позволяют думать самостоятельно, подвергают наказаниям и осуждению даже за намёк на сомнения.

Невольно сравнил цивилизованные общества, в которых бывал, и ужаснулся: они ничем не отличались от примитивного общества туземцев! В них тоже не разрешается думать и сомневаться…

Не знаю, до каких крамольных идей я бы додумался, но неожиданно увидел Айрин. Она поднималась на скалу. Жена сильно ослабла после родов, замёрзла, поэтому отдала ребёнка без сопротивления. Я развернул её и подтолкнул к зимнему стойбищу туземцев. Она не хотела возвращаться, шептала замёрзшими губами, что малышка умрёт, что их убьют и ещё чёрт знает что.

Я обнял Айрин и, стараясь перекричать налетевший неведомо откуда ветер, объяснил, что мы с ней другого племени и молоко появится позже. Правда не удержался и поругал за ту опасность, которой подвергла себя и ребёнка.

Мы прошли совсем немного, когда ветер усилился настолько, что стало невозможно дышать. Воздушные порывы поднимали колкий снег и швыряли нам в лицо. Айрин упала на колени, и я с трудом поднял её на ноги.

Через время Айрин вновь осела и я рядом с ней. Бороться со встречным ветром становилось всё сложнее. Мне казалось, что подняться на ноги уже невозможно.

И тут я услышал жуткое завывание. Впереди показалось что тёмное и огромное. Оно надвигалось со стороны стойбища, и Айрин воскликнула, что это Нежиль.

Каюсь, в тот момент я поверил во все местные легенды и приготовился к неизбежному исходу.

И смерть остановилась возле меня в полуметре. Это был, конечно, не Нежиль, а мой катер на воздушной подушке. Во время путешествий и охоты, я, в качестве награды, давал порулить своему малолетнему другу, но никак не мог подумать, что он отважится взять мою собственность без спроса. И почему я не догадался об этом сам?!

Надо сказать, что погрузка в катер совершалась с трудом. Я дико устал пробираться по снежной пустыне, неся дочь и поддерживая жену, поэтому затащить испуганную Айрин в транспорт удалось не с первой попытки. Да и сам я вряд ли бы забрался без помощи мальчишки. Меня обнадёживала лишь мысль, что при помощи транспорта появляется шанс добраться до этих чёртовых грибов.

Однако, моим мечтам об обогревателе и горячем чае не суждено было сбыться. Ветер усилился. Включив зажигание и оторвавшись от земли, я понял, что холодный воздушный поток сносит катер всё дальше от стойбища аборигенов, и мощности двигателя не хватает его преодолеть.

Что делать, я не знал. Казалось, что замерз даже мозг. Мальчишка оказался сообразительней меня, он предложил переждать ветер на той же базе, где мы и забрали этот катер. С таким потоком мы сможем добраться довольно быстро.

Поездка оказалась еще тем всплеском адреналина! Деревья, кусты, возвышенности, мелькали и неслись навстречу, и я сосредоточился только на управлении. Благо в бортовой памяти осталась карта и место начала нашего путешествия на этом катере.

Я резко вошёл в поворот за развалинами старой станции и, не справившись с управлением, ткнулся боком катера в подветренную бетонную стену. При резком торможении разбил лицо. Из носа потекла кровь, но меня больше волновали мои девочки и мальчишка. С мелким аборигеном ничего не случилось, он накрепко пристегнулся ремнём, помня о моих наставлениях. А вот Айрин не удержалась, лежала в проходе между креслами, неестественно вывернув руку. С малышкой, завёрнутой в несколько шкур, ничего серьёзного не произошло, она даже не кричала, лежала, удивленно раскрыв глаза.

Мы выбрались из катера и стали искать вход. Его занесло снегом. К тому же он оказался наглухо закрытым. Меня это несказанно удивило, ведь мы с мальчишкой ничего не закрывали. Люди? На этой планете есть люди! Я стал тарабанить в дверь кулаками и ногами. Мальчишка помогал мне. Но нас никто не слышал. Как же к ним достучаться? Время работало против нас, потому что и так сильный мороз крепчал, а ветер всё усиливался.

Айрин придерживала травмированную руку, стонала. Ей было худо. Я решился на последний доступный мне шаг. Отдав дочку мальчишке, объяснил, где и как укрыться, оттащил туда же Айрин. Сам укрылся за каким-то обломком стены и решил воспользоваться гранатомётом, который нашёл на спасательной капсуле в первый год своего пребывания на планете. Стучаться, так стучаться!

Взрыв получился внушительным. Взрывная волна накрыла меня, вызвав ужасную боль, и мир перестал существовать.


***


               «Духи не чувствуют холода и не боятся ветра. Они могут жить вечно на земле, под водой и в небе…
               Рождённый болотом хочет жить как духи, но не может. Он смертный»



***

Очнулся я на нормальной кровати, рядом стоял обогреватель. На соседней койке лежала Айрин и постанывала во сне. Малышка тоже была с нами, она по-детски кряхтела где-то совсем рядом.

Я поднялся, хотя это оказалось непросто. Боль в рёбрах мешала дышать. Нога распухла. Оказывается меня достали из-под того же обломка стены, за которой я укрылся, как рассказали мне потом.

Наступив на ногу, не устоял, и я свалился на пол.
На мой вопль прибежала пожилая женщина-землянка. Потом появился крепенький, седой старичок. Следом ворвался мальчишка-абориген. С их помощью я забрался назад на кровать.

В голове роилась куча вопросов, которые я задавал и задавал, не дослушивая ответы. Старики радовались как дети нашему присутствию, это чувствовалось по их жестам и спешности в ответах. Ещё бы! Я сам ликовал. Хотя и почувствовал некоторый стыд за воровство их катера. Я честно признался, что всю станцию не осматривал, а их не увидел, впрочем, как и эти жилые комнаты на втором подземном уровне.

Оказывается, стариков не было на станции в то время, когда мы с мальчишкой исследовали базу. Они были на охоте. Это целое приключение для них. Глаза и силы не те уже. Оттого и отсутствие их было долгим.

Нам повезло, женщина оказалась врачом. Она смогла вылечить и меня, и Айрин. К тому же на станции нашлось медицинское оборудование, устаревшее, но оно помогло точно диагностировать и ускорить заживление всех переломов, ушибов и снять воспаление.

Наша малышка, как ни странно, не простыла и не получила травм. У Айрин, не смотря на нервный стресс и травмы, молоко появилось. Она с удовольствием кормила дочку, но скучала по племени. А вот мой юный друг совсем наоборот, домой нисколько не рвался. Он активно усваивал новые знания, и старик его с удовольствием обучал всему, что знал и помнил сам.


***


               «Духи не только умеют говорить с посвящёнными, они беседуют со звёздами. Звёзды дают духам всё, что им нужно, потому они не знают бед…
               …Когда духи довольны людьми, они делятся с племенем подарками звёзд…
               …Когда духи видят плохие поступки людей, они сердятся и насылают смерть. Потом вынимают у мертвеца сердце и посылают звёздам»



***

Весной мы навестили и летнее, и зимнее стойбище, но никого не нашли. Видимо, племя ушло подальше, испугавшись Нежили, которая забрала нас.

Старики однажды вечером рассказали мне, что ждут спасательный корабль, поздно осенью пришёл ответ на сигнал о помощи, посланный лет пятнадцать назад. Теперь всё зависело от тех, кто отправил сигнал. Выслали они помощь сразу или всё еще собираются.

Я признал старика за главу экспедиции, а как по-другому? Стал ему помогать и нашёл документ – вполне современный файл, оформленный по всем правилам межгалактического права на эту планету с пробелом, где должно стоять наименование собственника. Старик объяснил мне, что компания, которая их послала, сливалась с другой, не менее известной. Результаты исследования должны были быть занесены в протокол и в договор, под новым общим названием торговой империи. Это название должно было прийти позже, но так и не появилось. То ли договор не состоялся, то ли о стариках вовсе забыли.

И тут во мне опять проснулся дух авантюризма. Я вспомнил, что игрок и щулер. Собственно потому и оказался на этой планете. Не говоря ни слово командиру экспедиции, я написал своё имя и стал владельцем этой планеты.

Передатчик, с которым я провозился довольно долго, работал не только на приём. И когда старики, вместе с Айрис и мальчишкой отправились собирать ягоды, послал оповещение в межгалактическую кадастровую палату. Как ни странно, ответ пришёл довольно быстро по космическим меркам.

Теперь на законных правах я становился не только владельцем целой планеты, но и тех данных о флоре, фауне, полезных ископаемых, которые собрала экспедиция. А, следовательно, могу продать разрешение на добычу теллура, который, оказывается, есть на планете в больших количествах.

Я пошёл ещё на один обман. Послал отказ от спасательной экспедиции. Старики не дождутся её. Но именно этого они и хотели, как однажды и сказали мне. Улететь отсюда их призывал лишь долг и обязанность перед компанией. Но я-то ничего и никому не был должен. Только крупную сумму, обыгравшему меня типу. Долг я ему верну, но пусть он вначале найдет меня.

Айрин продолжала тосковать по племени, она выросла на планете и всё новое её пугало. Мальчишка тоже не спешил попасть в цивилизацию. Он её не знал.

А я заказал посылку с мощными тепловыми пушками и современными энергетическими установками, продуктами и медикаментами.

Незадолго до наступления очередной зимы небольшая капсула отделилась от транспортного космолёта, вращающегося на орбите, и приземлилась возле нашей базы.

Роботы-погрузчики оставили заказанный мною груз и забрали оплату – теллур, который оказался в запасниках у стариков. Конечно, я уже просчитал курс стоимости этого полуметалла, и не остался внакладе.

Затем я решил спокойно обдумать, как правильно использовать богатство, которое на меня свалилось.

Теперь, когда у меня появилась свобода выбора: жить на планете или вернуться домой, желание вырваться отсюда растворилось, словно зимняя мгла с появлением солнца.


***


               «Никто из обычных людей не может вернуться из небытия! И только посвящённые приходят назад. Их выводят в мир людей духи.
               Духи не оставляют шаманок и потом, откликаются на просьбы о помощи и заступничестве»



***

Наша маленькая колония жила дружно и весело. Мальчишка-туземец стал неоценимым помощником и подсказчиком. И никто его не считал глупым или низшим из людей. Он легко и быстро обучался, и что не менее удивительно взрослел.

А вот Айрин совсем загрустила, когда пришла вновь весна. Наша дочь уже уверенно топала по гудящему, покрытому железными плитами полу, легко разбиралась в поворотах и комнатах подземелья. Но Айрин даже её успехи не радовали. Она забиралась на самую высокую точку разрушенного здания и с тоской в глазах всматривалась в болота. В такие минуты мне становилось жаль её.

И однажды я решился! Поднял тетракоптер в воздух и несколько часов рассматривал лес, прилегающий к болотам. Конечно, я нашёл наше племя и предложил Айрин вернуться «домой». Я сделал это не потому, что хотел избавиться от жены, а потому, что был уверен, что она уже не сможет долго вести тот образ жизни, который знала раньше.

Мы не оставили Айрин без запасов, обогревателя и источника энергии.
 
Она научилась пользоваться простейшими бытовыми приборами и вполне сможет обеспечить себя самым необходимым.

Конечно, я подарил ей своего Зверя воздуха, который и на станции отлично себя чувствовал.

До самого стойбища её провожала наша дочь. Моя малышка держала её за руку и не понимала, почему мама должна остаться с зелёными «человеками». Её шубка, сшитая из блестящего термопледа, сияла на солнце и вызывала трепет у аборигенов.

Я же переживал лишь о том, что мой маленький ангел не захочет покинуть маму и вернуться ко мне. Но видимо незнакомая обстановка страшила её, и она отпустив Айрин, быстро прибежала назад.

Айрин стала шаманкой, я узнал это вскоре. Мой верный спутник-туземец частенько ошивался возле стойбища и заглядывал с моими поручениями к Айрин. Сама Айрин могла связаться с нами при помощи костра, который она зажигала на верхушке скалы. Таким образом, она призывала меня и доченьку, когда скучала. Малышка спокойно разгуливала по стойбищу и одаривала туземцев маленькими Зверями воздуха. Руководитель экспедиции разгадал секрет размножения этих тварей. И теперь мы организовали целую ферму. Звери воздуха попивали не только кровь, но и поедали любую плоть от падали до личинок и червей. Ещё моя девочка делилась витаминными мармеладками с детишками племени и потому они меньше болели.

Айрин не собиралась покидать племя, вырастившее её. Зато я мог подсказать ей о перемене погоды или дать лекарство для страдающих членов племени.

Наши встречи носили периодический характер. Они не привели к рождению еще одного ребёнка. А мне очень этого хотелось.

Размеренная и неторопливая жизнь на этой планете научила не принимать поспешных решений. Я так пока и не решился предложить контракт какой-нибудь компании по добычи теллура. Хотя понимаю, что это неизбежно.


***


               «Праматерь учит: духи спорят и враждуют между собой, убивая людей и насылая Нежиль. Они играют миром людей, бросая его из рук в руки. И только сияющий Дух Солнца может уговорить время не менять этот маленький мир для людей"


© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2023
Свидетельство о публикации №223022801840

__
Рецензии: http://proza.ru/comments.html?2023/02/28/1840