Горячий Джем. Ум хорошо, а два лучше

               

            Однажды Валли Тараканчик забежал к Горячему Джему неожиданно, без предупреждения.

         - Джем, есть важная новость! — Интригующе прокричал он от самых дверей, при этом беззаботно размахивая своим сачком для ловли бабочек.

         Хоть этот визит друга был и неожиданным, но Джем ему искренне обрадовался.

          Но на всякий случай он старательно изобразил на своем лице кислую гримасу недовольства.

        - Правда? Помнится,Валли, однажды ты мне уже сообщал одну очень важную новость. Из-за нее я попал тогда в жуткие переделки!

      - Да, еще бы! Помню, было такое дело…

       - В тот день ты тоже так ворвался. Без предупреждения, без стука в дверь… Со своим сачком... А может, я сейчас занят очень важными делами!

       И Джем старательно принял очень задумчивый вид.

          Честно говоря, но сейчас он не лукавил.

          Ведь перед самым появлением Тараканчика, Джем удобно расположился в своем любимом кресле, для того чтобы на часок-другой погрузиться в размышления о загадочном устройстве окружающего его мира.

           Не подумайте, что Джем был каким-то там мямлей и тихоней, раз к нему приходили такие желания.

       Он совсем не был похож на мечтательного домоседа. И никто Джема маменькиным сыночком никогда не называл, хотя честно говоря, с самого рождения жил он без отца.

       Просто вчера мама дала Джему серьезную взбучку за очередную проделку. Вот поэтому, сегодня он решил примерным поведением изменить ее мнение о себе.

            Джем запланировал на сегодня в совершенно спокойной обстановке поразмышлять о причинах страшного Апокалипсиса, несколько веков назад разрушившего весь старый мир. И еще заодно собирался разобраться в нелегкой и весьма запутанной истории молодой Конфедерации, дальнейшая судьба которой его  волновала.

         Для того, чтобы убедить себя самого в серьезности этих намерений, он решительно извлек из книжного шкафа толстый том «Всемирной Истории Апокалипсиса», который после прежних нескольких попыток пока поддался ему только до пятнадцатой страницы.

            Но более того, как опытный знаток в постижении трудных философских вопросов, на этот раз Джем предусмотрительно запасся огромным куском вкуснейшего бисквитного торта, который теперь дожидался своего часа в широкой фарфоровой тарелке.

         Тарелка с аппетитным чудом стояла на маленьком столике между двух хрустальных ваз. Вазы тоже не случайно оказались перед креслом Джема. Они были до краев наполнены ароматными пирожными, печеньем и конфетами. А рядом с ними возвышались две высокие пузатые бутылки с шипучим холодным лимонадом.

Джем уже принял решение о том, какую важную проблему надо будет затронуть в первую очередь. Но прежде всего, удобно устроившись в своем любимом кресле, он взял в руки холодную бутылку с лимонадом и попытался ногтем большого пальца сковырнуть неподатливую пробку с ее горлышка.

Хотел он сделать это так же непринужденно и ловко, как это делают во дворе все взрослые игроки в кости.

А тут врывается Тараканчик, со своим большим сачком для ловли бабочек. Весь такой взъерошенный, запыханный и с самого порога кричит:

— Новость! Слушай, Джем, есть важная новость!

Вид у него был действительно очень встревоженный. И взглянув на него можно было подумать, будто несметные орды нелюдей только что сумели прорвать оборону границы молодой Конфедерации.

— Что случилось, Валли? Неужели банды «тористых» ворвались в нашу славную столицу? – Остановил Тараканчика Джем, стараясь сохранить в своем голосе невозмутимость и полное безразличие. — Или же уже начался новый Апокалипсис?

А Валли, как только увидел все это сладкое богатство, разложенное на столике, сразу потерял дар речи. Замолчал, как будто забыл, для чего спешил к другу.

Не моргая, Валли Тараканчик уставился на тарелку с бисквитным тортом.

— Кажется, я успел вовремя, — наконец проговорил он и очень выразительно облизнулся. – Сдается мне, что этот торт со взбитыми сливками еще совсем свежий?

— Стоп, Валли, притормози! Хватит новостей! Помнишь, около года назад ты мне уже приносил новость. Новость про дворника Корнелия. Я после этого твоего сообщения попал в очень неприятные переделки!

— Нет, Джем, сегодняшняя новость не такая страшная! Интересно, с какой он начинкой?

— Новость про Корнелия была тоже вроде не страшная. И тогда ты тоже также как и сейчас ворвался без спроса и стука. – Строго сказал ему Джем. — Но при этом сейчас ты оторвал меня от очень важных приготовлений. Разве ты не видишь, что я очень занят! Я сейчас как раз собирался заняться весьма глубокими размышлениями!

— Размышлениями? Да, я это вижу! Вот перед тобой вкуснейший торт, кремовые пирожные в вазах, лимонад! Как раз все то, что необходимо для такого важного дела!

И он опять многозначительно облизнулся, не сводя свой взгляд с торта.

Пытаясь отвлечь его внимание от тарелки с лакомством, Джем перед самым его носом назидательно помахал в воздухе печеньем, которое тоже испускало весьма вкусный аромат.

Валли оценивающим взглядом проводил руку с печеньем, молча проглотил слюну. Но, не поддавшись этому отвлекающему маневру, гипнотизирующим взглядом опять уставился на тарелку с тортом.

— Могу ли я присоединиться к твоим размышлениям, — как бы ненавязчиво спросил он, пододвигаясь ближе к столу. – Хотя я очень тороплюсь. Мне надо передать своему деду Птолемею брикеты с его обеденной пичей, пока они еще очень горячие. А еще сообщить эту самую важную новость. Но тут я вижу, что тебе, может быть, сейчас пригодится моя помощь! Наверное, я останусь тебе помогать!

— Хм, — ухмыльнулся Джем, быстро разгадав его хитрость. – Советую тебе не мечтать, Валли! Ты ведь не знаешь, что ты сейчас натворил! Я ведь собирался в данный момент в одиночестве поразмышлять о весьма больших проблемах! О проблемах мирового маштаба! Я хотел подумать о нелегкой судьбе нашей Конфедерации, о мудрости правящих ею Властителей. А если хватит сил, то еще мне хотелось добраться до самого Апокалипсиса, до причин его происхождения!

— Да ну ладно, Джем, хватит выдумывать! Ты это не врешь? Ты хочешь докопаться до причин самого Апокалипсиса?

— Вот именно! Я уж не буду говорить о всяких там других хитрых вопросах. Но если бы хватило духу, то я непременно вспомнил бы еще об очень давных временах, когда в нашей столице появились неприкасаемые и самые первые отряды спасателей. А потом, может быть, я бы поразмышлял и о самой Кузькиной Бездне!

— О Бездне?

— Да, о ней самой! О таинственной пропасти! Ведь до сих пор ни кем не разгадана причина ее появления. Это загадка загадок!

— Ну, это так. Ишь ты! Ничего себе, на что ты замахнулся!

— Еще бы! Это тебе, Валли, не какие-то там жучки-паучки! Это же мировые проблемы! И их не счесть! Сам понимаешь?

— Понимаю.

— А тут, Тараканчик, ты врываешься с какой-то мелкой своей новостью! Такие грандиозные проблемы, за которые я взялся, так просто не осилить! Это ведь тебе не кузнечиков на полянке ловить! Неси лучше своему деду брикеты с его обеденной пичей!

Валли обреченно склонил голову, сделав вид, что полностью осознал свою вину. Но Джем-то видел, что он все равно искоса поглядывает на стол, мысленно поедая взглядом вкуснейший торт. Джему даже почудилось, что аппетитное лакомство теперь стало как-то незаметно уменьшаться в своих размерах.

— Извини, Джем! Я не знал, что ты занят сейчас таким серьезным делом! Мой дед Птолемей все время говорит, что в вашей школе даже более взрослым ребятам решение этих проблем не по плечу. Удивительно, но во всех старшеклассниках он сомневается! Он так и говорит, что они слабаки. И только два ученика со временем, когда подрастут, может быть сумеют разобраться в этих вопросах. И он сказал, что один из этих учеников – это ты!

Упоминание о Птолемее, старом преподавателе истории, немного охладило пыл Джема. Но он все равно старался казаться непреклонным.

— Не подлизывайся, Валли! Я-то знаю, на какие хитрые уловки ты способен ради вкусных пирожных. А то, что твой дед ценит меня больше других, то это для меня не новость! Интересно, а вот кто тот второй ученик? Ты не знаешь?

— Знаю, конечно! Это Энжел, твой одноклассник!

— Энжел Прощенный? — Джем слегка ухмыльнулся, показав другу, что совершенно не удивлен мнением старого учителя. – Но он ведь зубрилка! Да, не скрою, что он очень упертый. И что некоторые оценки у него получше моих будут. Например, за поведение.

– Дед тоже говорит, что Прощенный с первого взгляда – немощный слабак, тонкий одуванчик. Но на самом деле, если в нем разобраться, то этот мальчишка — очень большой умница! Я слышал, как ваш физик Фарадей деду говорил, что наш Энжел со временем может стать птицей очень большого полета!

Что скрывать, но эти слова озадачили Джема.

— Может стать птицей большого полета? — Переспросил удивленно он. – Сам Фарадей? И так и говорит?

Валли кивнул головой.

— Именно так. Но я считаю, что ты тоже способен на очень многое! Лично я думаю, что тебя рано сбрасывать со счетов и ставить на вторые роли. Ведь всем известно, что Энжел домосед и тихоня, да к тому же, он очень большой зубрила. Такой зубрила, каких свет еще не видывал! А вдобавок он очень боязливый, поэтому многие веселые наши проделки его стороной обходят! А вот ты, Джем, свой во всех отношениях парень. Простой и веселый! Ты все успеваешь на ходу делать. И ни одно приключение не происходит без тебя! Помнишь, какие проводы мы устроили старой крысе? Мужики во дворе до сих пор про нее вспоминают!

Джем заулыбался, вспоминая былой случай.

— Да, это мы здорово сделали!

— Вот именно! Если бы не ты, то мне во дворе было бы очень скучно жить! Да и не мне только! Всем было бы скучно!

От этих лестных, — и как показалось Джему, очень правдивых, — слов Тараканчика у него сразу же улучшилось настроение. Но Джем скрыл свои чувства, только лишь слегка кивнул головой.

Еще бы, с этим мнением тоже нельзя было не согласиться.

— Спасибо, Валли, ты настоящий друг.

Джем протянул ему большое печенье.

— Угощайся!

Валли обиделся, обратно положил печенье в вазу.

— Нет, мне не надо, — с незаинтересованным видом сказал он. – Я ведь правду говорю. Да и мой дед тебя тоже ценит. Наш Энжел может целыми днями, закрывшись в своей комнатке, рисовать всякие математические кривые, пытаясь тоже понять, почему вдруг случился Апокалипсис. И может быть, он додумается до истины! Не спорю! Но у тебя это получится гораздо быстрее, и, самое главное, как бы мимоходом! Без всякого видимого усилия! Для меня в тебе это и есть самое удивительное!

— Спасибо, Валли! Я и не предполагал, что ты так высоко ценишь мои способности! Жалко, что не тебя приглашает к себе директор Кариш обсуждать мои оценки за школьное поведение?

Джем протянул ему другое печенье и еще пару конфет в придачу, положил их перед ним на стол.

Но Валли был непоколебим.

— Не надо, — вновь решительно сказал он, двигая сладости назад ко мне. — Я ведь твой друг. Только объясни мне, когда у тебя появилось такое странное желание разбираться в этих сложных вопросах? Про Мироздание, про Апокалипсис… — Он пододвинулся поближе к Джему. – Я вот, сколько живу, ни разу над этим не задумывался. Значит, ты, получается, как и Энжел, тоже такой же чудной. Он все время какие-то алгоритмы ищет, интегралы… И ты такой же! Неспроста значит, вы тратите время в лаборатории Фарадея! Интересно, и как давно появились у тебя мысли такие?

Джем часто заморгал глазками и принял очень важный вид.

Ну, вот наконец-то Тараканчик сумел догадаться, что имеет дело с совсем незаурядной личностью.

— Ты можешь мне не поверить, Валли, но эти мысли с давних пор, словно пчелиный рой, беспрерывно кружатся в моей голове. Я давно бьюсь над их решением! С тех пор как себя помню!

Валли от этих слов как-то странно посмотрел на Джема.

— Как пчелиный рой? Ты не шутишь, Джем?

— Ни сколечко! Жужжат целыми днями.

Конечно, про пчелиный рой Джем преувеличил. Никакого жужжания у него в голове не было. Просто он немного приукрасил для наглядности, чтобы до Валли все лучше дошло.

Но сделал это зря. Потому что его друг из-за этих слов сразу не на шутку взволновался.

               — Это опасно, Джем. Ты просто не знаешь, Джем, как это опасно! Поверь мне, я тебе как специалист по всем летающим и ползающим скажу! Ты может быть теперь совсем пропащий человек!

— Почему пропащий?

— Как почему? Я, например, не позавидую человеку, если вокруг него вдруг закружит пчелиный рой. Если он бегать не умеет, то в этой ситуации ничего хорошего ему ждать не приходится. Конечно, пчелиный рой будет гораздо лучше встревоженного осиного роя.

— Лучше осиного?

— Гораздо лучше! Осиный рой – это вообще беда!

— Спасибо, Валли, ты умеешь успокаивать.

— Не торопись расслабляться, Джем. Ведь в твоем случае эти пчелы жужжат ни где-нибудь в стороне, а жужжат именно в твоей голове.

И он слегка постучал кулаком по лбу мыслителя, и тут же плотно прижал к нему свое ухо.

— Да, действительно жужжат! Рой ни рой, но штук пять пчел — это точно! А вот это беда! Хотя опять-таки, быть может это лучше, чем дятел в голове.

Джем хотел засмеяться, но слова Валли про дятла насторожили его.

— Дятел в голове? Не пугай меня, Валли! Разве такое бывает? Ты, наверное, хитришь?

— Бывает, Джем! Еще как бывает! Зачем мне хитрить! У моего деда Птолемея некоторое время жила одна такая дерганая мысль. Все покоя ему не давала. Он так и говорил, что она как дятел все время в голове стучит. Но это ведь мой дедушка! А значит, тебе это точно не грозит, так что можешь не бояться!

— Почему это?

— Да потому что у него мысли-то у него о-го-го, какие большущие. Исторические! Он столько много знает! А сколько он книг написал!

— Я все их перечитал! – Поспешил вставить Джем.

— Все равно твои мыслишки по сравнению с его думами будут мелковаты. Но что касается пчелиного роя, то я тебя уверяю, что даже одна недружелюбная пчела может натворить весьма много неприятностей. Поэтому я тебе настоятельно советую как можно быстрее избавиться от этих жужжащих мыслей! Постарайся изловчиться и выпустить всех пчел на свободу.

— Пожалуйста, Валли, не волнуйся так сильно! — Засмеялся Джем. — Как раз свободой этих неразгаданных пчел я сейчас и занят. Чтобы избавиться от этих навязчивых вопросов, я должен непременно решить их. Мне надо найти на них правильные ответы.

— Постарайся, Джем, найди! Но я думаю, что нам надо еще обязательно понять каким образом эти мысли-пчелы смогли попасть в твою бесшабашную голову, — в Тараканчике окончательно проснулся специалист по мелкой живности. — Тебе повезло, потому что я в пчелах отлично разбираюсь. Они столько раз жалили меня! Про твой случай я думаю, что они, скорее всего, залетели в твою голову через ухо! Обычно это всегда так и бывает. Как правило, влетают в одно ухо, а вылетают через другое. С тобою, наверное, это так и было?

— Не помню. Это ведь происходит со мной с давних пор. Но ты большой молодец! Быстро расставил все по своим местам. Мне теперь остается только самое легкое: найти ответы на все мои мучительные вопросы.

- Вот это правильно, Джем! А мне, учитывая серьезность этого случая, просто необходимо остаться сейчас рядом с тобой. Кто-то ведь должен будет тебе помочь в трудную минуту! Как ты думаешь, Джем, можно я побуду рядом с тобой, понаблюдаю за твоими глубокими рассуждениями?

И он тут же замер напротив Джема с таким серьезным видом, словно показывая, что готов в любое мгновение сразу же придти ему на помощь.

— Хорошо, давай оставайся, Валли! Я не скрою от тебя, что на все мучившие меня вопросы мне хотелось найти ответы раньше своих друзей по школе. Я всегда желал понять, откуда взялись Избранные, наши Владыки Конфедерации, владеющие всеми тайнами прошлого. И почему они вдруг решили всех спасенных людей лишить цветового зрения? Для чего надо было им погружать весь окружающий мир в черно-белые тона.

Валли встрепенулся при этих словах.

— Джем, вот это весьма важный вопрос. Энжел Прощенный все время бьется над ним. Он как больной все время бормочет о черно-белых тонах… Всюду ему мерещатся то пятьдесят оттенков белого, то пятьдесят оттенков черного… А ведь в окружающем нас мире на самом деле все серым-серо! Жаль его! Он, бедняга сам себя мучает, изводит одним и тем же вопросом: какими были другие исчезнувшие цвета. И еще проклинает нашу пичу! А это не к добру!

— Тише, Валли, по поводу пичи не говори так громко. Мы ведь люди пичи. И этим сказано все. Мы не имеем никакого права осуждать нашу славную еду. А за такие слова Энджел может рано или поздно очень серьезно поплатиться!

— Я тоже ему про это говорю, Джем. Даже ваш директор школы Кариш его предупреждал несколько раз! А с директором шутить нельзя. Прощенный мне рассказывал, что Эрмина, ваша классная руководительница, за ним все время на переменах следит. Только он пичу в мусорное ведро бросит, а она тут как тут! «Зачем, мол, пичей плюешься, зачем ее в мусорное ведро бросаешь! Узнают спасатели, вмиг тебя на комиссию отправят!»

— Увы, но она права! Бедняга Энжел! Я знаю его проблемы с едой. Но он весьма одаренный мальчишка. С ним мне всегда приятно поболтать. И про черно-белые тона я тоже знаю. Это его идея фикс! Но и у меня тоже много вопросов к этому миру. И некоторые из них надо будет суметь решить!

— Хе-е, я знаю про эти твои вопросы, Джем! Все твердят, что ты особенно не равнодушен к Кузькиной Бездне. Она — твоя идея фикс? Это все из-за отца?

Валли попал в точку.

— Да, ты прав. Наверное, это так! Я всегда хотел разобраться с загадочной Кузькиной Бездной. Говорят, что когда-то давно мой отец бесследно сгинул в ней! Он мечтал стать героем, покорившим эту бездонную глотку, а сумел всего лишь повторить бесславную судьбу многих тысяч мужчин Конфедерации. Никто не скажет, сколько душ было принесено ей в жертву? И сколько еще жертв будет впереди? Да, это все волнует меня. Но еще много вопросов интересных. Больших и малых. Их просто не счесть! Но мы сегодня не будем мелочиться. Давай сразу же порасуждаем об Апокалипсисе и Мироздании. Это ведь жутко интересно!

Валли почесал затылок.

— Ого, ничего себе! Ну, ты даешь! Сразу взяться за две такие грандиозные задачи! Апокалипсис и Мироздание! Это будет тяжело, Джем. — Сказал вздыхая он. — Ты хочешь сразу за один раз решить два таких неподъемных вопроса. Сказал так, словно решил без труда съесть огромный кусок торта.

— Кусок торта?

— Да! Так не получится! Надо эти проблемы как-то разделить.

С этим доводом насчет торта Джем тут же согласился. И для наглядности покрутил на столе тарелку с лакомством. Затем взял в руки нож.

— Хм, это ценное замечание! Хорошо, Валли, здесь я с твоим мнением полностью солидарен. Допустим, что поставленная нами проблема действительно распадается на две части. Представим, что она будет делиться вот так!

Джем разрезал торт ровно пополам.

Но Валли сразу заупрямился. Он недовольно покачал головой.

— Ты не правильно сделал, Джем. Ты разделил торт на две равные части. А надо было сделать не так!

— Это почему?

Теперь Валли взял в руки нож.

— Вот почему. Мне представляется, что вопросы Мироздания и Апокалипсиса не равнозначны. Мироздание — это всё что есть, все что видно и не видно. Это прошлое, настоящее и будущее. А вот Апокалипсис, пусть даже самый грандиозный, это момент на ленте этого огромного фильма. Грандиозный, страшный, но отрезок времени. Поэтому я бы один кусок торта уменьшил примерно вот так.

Он ловко рубанул по одному из кусков торта ножом, разделив его на две неравные части. Больший кусок он заботливо пододвинул лезвием к Джему, а меньший кусок грациозно взял в руку и не спеша отправил в свой рот.

Но Джем не заметил этого, потому что на продолжительное время оцепенел, удивившись ловким рассуждениям Валли.

Логика ловца кузнечиков очень его озадачила.

— Как ты ловко это сказал? Даже я бы так не смог! Валли, ты же не любитель философствовать. И только что мне сам говорил, что ни разу не задумывался на такие темы! Ты же больше специалист по жучкам-паучкам!

Валли пожал плечами.

— Не знаю, наверное, это просто случайно получилось. Наверное, это все из-за моего деда. Из-за Птолемея! Это он во всем виноват. Целыми днями дома об этом вслух рассуждает, стоит над моей душой с всякими своими мыслями. Ходит из стороны в сторону и о какой-то вечности бытия рассуждает! И обо всем таком! Даже про первобытных кур и про их несчастные яйца зачем-то очень часто вспоминает. Тут хочешь — не хочешь, но начнешь разговаривать так же, как он.

— Вспоминает о первобытных курицах? И про их яйца?

— Ага, вспоминает.

— Как интересно! Твоего деда всегда хочется слушать.

— Ну, может быть, вроде того, — как бы нехотя согласился Валли. — Если только слушать его в меру.

— Не вроде того, а точно! На то он и Птолемей! Великий наш историк!

— Ну не знаю, вам всем виднее, — заскромничал Валли.

— А получается, что ты прав, — сказал Джем. — Сдаюсь! На самом деле, действительно, Мироздание — это все! Утро, день, вечер и ночь! Земля, небо, звезды! Слушай, получается, что мы с тобой большие молодцы! Так ловко принялись за решение сложных проблем. Ну, если так дело быстро пойдет, то мы за час все проблемы с тобой решим!

Тараканчик пододвинул соседнее кресло ближе к столу и удобно расположился в нем.

— Дед Птолемей, вероятно, хочет, чтобы я пошел по его стопам, тоже стал великим истериком.

— Историком, — поправил его Джем. – Ты что это, Валли? Не путай. Ведь история — это очень серьезная наука. Она не любит суеты! А вот истерики историю не делают!

— Они как раз ее и делают! А историки всего лишь подтирают за ними лужи крови! — Стал возражать Валли. — Просто эти ловкачи всегда стараются остаться где-то в стороне. А вот простым людям достается по шеям! Так говорит мой дед. И еще он говорит, что вся история сделана на людских страданиях, на реках их крови. Сам не пойму, но почему-то я не хочу изучать вашу историю. Она очень страшная. Вот птичек и сусликов мне гораздо интереснее ловить. Но твои рассуждения о мировых проблемах я готов послушать. Я ведь твой друг. Мне с тобой всегда интересно!

Но вместо часа совместные их рассуждения заняли гораздо больше времени. Друзьям ведь всегда найдется о чем поговорить.

Но сначала они долго решали, на какие кусочки резать торт. Джем предлагал поделить его на красивые маленькие ромбики. Ведь такие ровные кусочки очень приятно и удобно отправлять в рот. А Валли торопил, утверждая, что вкус еды совсем не зависит от того, в каком виде ее подавать.

В конце концов, они мирно сошлись на том мнении, что каждый сам должен решать, что делать со своей порцией торта. Пока Джем аккуратно нарезал ромбики, Валли при помощи чайной ложки начал быстро поглощать свою долю лакомства.

— Куда мы спешим, господин торопыга? — Спросил удивленно его Джем. – Нам предстоит обсудить сегодня еще много очень важных вопросов.

— Извини, Джем, сам того не заметил, — извинился Валли. - Но я очень рад, что догадался сегодня зайти к тебе в гости!

— В гости? – Несказанно удивился Джем. – Ты ведь забежал ко мне с какой-то новостью!

— Как с новостью! Я забежал к тебе с какой-то новостью?- Озадаченно и удивленно спросил он. – Я уже забыл про нее!

— Не знаю с какой! Но ты торопился, хотел передать эту новость своему дедушке.

- Ах, да! Я же бежал к Кузькиной Бездне, к деду. Он пошел туда. И к тебе я забежал заодно! Чтобы эту новую новость тебе тоже рассказать!

— Ну, говори тогда. О чем она?

— Совсем забыл. Сейчас буду вспоминать!

Тем временем настала очередь лимонада и печенья.

Валли держал перед своим носом наполненную лимонадом чашку, и, с наслаждением зажмурившись, прислушивался, как шипят и лопаются в ней маленькие прохладные пузырьки.

- Вкусненький лимонад Мироздания… - бормотал он. – А я ведь забыл новость…

- Вспоминай ее!

— Хе, не могу. Совсем забыл, о чем была эта новость!

— Эх ты! Но с другой стороны это может к лучшему! Ты ведь помнишь, что было год назад после того, как ты принес мне новость о Корнелие и его жене? Какие тогда у меня начались проблемы?

— Еще бы! Ты тогда попал в такой жуткий переплет, что лучше и не вспоминать!

— Вот именно!

— Интересненько, тогда зачем я сейчас забежал к тебе? Я ведь так спешил, торопился.

— Опять двадцать пять! Вообще-то ты спешил к своему деду. Он у Кузькиной Бездны. Ты очень хотел поделиться с ним этой своей новостью.

Валли обрадовался.

— Точно так. Просто я, наверное, объелся у тебя сладкого. И вот поэтому все забыл. Ну что же, значит, я сейчас направляюсь к деду Птолемею. Надо ему обязательно рассказать новость! Если, конечно, вспомню ее по дороге! Пойдешь со мной?

— К Кузькиной Бездне?

— Да, к Бездне. Мой дед там со своими друзьями экскурсоводами общается…

Конечно, Валли долго упрашивать Джема не пришлось. Когда они окончательно опустошили все вазы с печеньем и допили до самого донышка бутылки с лимонадом, Джем быстро накинул на плечи куртку и натянул на голову свой любимый вязаный колпак.

Мальчишки спустились во двор и пустились во всю свою прыть наперегонки бежать в сторону Кузькиной Бездны. Но наверху извилистой пыльной дороге, которая началась сразу за высокими городскими стенами, мальчишкам все-таки удалось обсудить проблему самого Апокалипсиса.

— Вот представь себе, Валли, что все люди работают, трудятся из года в год. Трудятся в деревнях и селах, трудятся в больших и малых городах. Ученые все придумывают что-то новое и усложняют ранее построенное. И так поколение за поколением! Накопленных знаний и положительного опыта становится больше день ото дня. Вроде бы все хорошо. Но тут вдруг, когда спустя века все высоты достигнуты, все тайны природы раскрыты и остается только начинать пожинать лавры, вдруг раздается жуткое бабах.. там-тара-рам.. И все вокруг рушится!

— И это называется Апокалипсис?

— Точно так! В книгах так и сказано! Какой вывод смог бы сделать ты? Как юный знаток природы?

— Не знаю. Мне приходит в голову только одно решение.

— Какое?

— Что зря люди все это время старались, трудились. Им просто не надо было так настойчиво работать!

— Что?

— Не надо было творить, трудиться и строить. Тогда, согласись, нечего было бы и ломать!

От этих слов Джем чуть не споткнулся на ровном месте.

— Ну, это ты уже слишком. – Слова Валли привели Джема в полное замешательство. — Лихо сказанул! Хотя, логика в твоих словах тоже присутствует! После твоих слов у меня появился целый рой весьма странных мыслей.

— Опять рой! Скоро твои пчелы начнут сводить меня с ума. И что теперь они на жужжали тебе?

— Если окружающий нас мир имеет странную привычку к саморазрушению, то тогда зачем он создан таким переменчивым? И для чего тогда живут на свете люди? Неужели вся наша жизнь – это просто бесполезная затея?

Валли шумно вздохнул.

— Все, больше об этом не надо! Только не сейчас, Джем. Не надо больше размышлений. Мне от некоторых твоих мыслей совсем не по себе становится. Как хорошо, что кузнечики и бабочки, которых я люблю ловить, не умеют размышлять на такие темы. Были бы они разумными, то боюсь, что от печальной тяжести мыслей перестали бы они ловко прыгать и беззаботно порхать своими крылышками. Как люди ходили бы они по земле с понуро опущенными головами. Хватит думать, Джем! Давай лучше просто молча бежать вперед!

— Ты так думаешь? Хорошо, давай тогда просто бежать. А я подумаю над этими интересными вопросами потом. Я подумаю потом, когда будет время.