de omnibus dubitandum 106. 351

ЧАСТЬ СТО ШЕСТАЯ (1887-1889)

    Глава 106.351. Я ВСЕ СДЕЛАЮ, НЕ НАДО, БОЛЬНО…

    Мы затащили ее в подвал, когда все уже было готово. Я продел ее связанные руки в петлю и подтянул тело вверх через блок. В ее глазах плескался ужас, ноги мелко дрожали, платье прилипло к телу.

    Мы сели в кресла, я плеснул в оловянные кружки венгерского вина, молча выпили.

    - Сними с нее платье, Борис, - сказал я.

    Борис медленно расстегнул три кнопки на груди и стянул платье вниз. Корсажа не было. Мне стало интересно.

    - Убери шарф.

    Борис освободил ей губы. Ее ноги оставались полусогнутыми, внутренняя сторона бедра уже ощутила руку Бориса. Потом он надавил на лоно, она вскрикнула и прогнулась назад. Борис усмехнулся, погладил ее по щеке. У него уже стоял. Она видела это.

    Я все думал, почему она не одела корсаж.

    - Ванечка, как это, - проговорила она, - почему? Зачем вы так?

    Я был вынужден улыбнуться.

    - А как? Вы хотели бы, чтобы мы с Борисом остались после уроков в классе и сказали вам: Надежда Константиновна, мы решили с вами поразвлечься в этот уик-энд, потому что вы - sex-appeal*, вы нас возбуждаете одним своим видом, когда ведете уроки, и когда вы наклоняетесь, и когда вы в облегающей юбке, и у вас красивая грудь, и мы знаем, что вы не замужем, но мы, Надежда Константиновна, странные ребята, мы странно любим, по-особенному..?

*) sex-appeal (исп.) - Сексуальная привлекательность относится к способности привлекать сексуальные интересы потенциальных партнеров по репродукции. У людей это понимается как способность генерировать эротический интерес к другим людям. Обнаружилось, что в лимбической системе, включая гиппокамп и миндалину, то есть расположенную в арке-коре, находится там, где находится такой мощный физиологически-психологический процесс. В этом смысле привлекательность может быть усилена такими элементами, как одежда, запахи, как объект двигается... Согласно текущим результатам, есть генетические, психологические и культурные компоненты, среди прочего, как в стимулах, которые генерируют физическое влечение и Сексуальный, как в явных ответах притяжения.

    Капли пота докатились уже до ее груди и теперь спускались в ложбинку. Борис был уже у лебедки, а она все еще смотрела на меня. Он быстро рванул сзади ее расшитые лентами панталоны и с силой воткнул искусственный пенис, уже намазанный вазелином, в ее анус. В ее глазах слезы оставили только изумление.

    - Вас еще никто так? - сказал Борис, довольно улыбнувшись и проведя пальцем по ее губам.

    Я закуривал, когда она увидела искусственный пенис в руке Бориса. И она испугалась, что мы поймём, если все наступит слишком быстро. Не прошло и минуты, а конвульсии уже сотрясали ее, ноги неприлично страстно сжимали руку Бориса под его изумленным взглядом в спокойных глазах Ивана.

    - Давай, - сказал я. Борис ударил ее по щеке, потом схватил за волосы и за грудь. Он несильно бил ее по болезненным местам, и она со страхом почувствовала, что наступают новые сладостные судороги, малафья уже стекала по ляжкам, и когда она увидела руку, двигающуюся в брюках, она погрузилась в вихрь без остатка.

    Мы курили. Ее тело лежало на полу, казалось, без чувств. Волосы разметались.
Борис встал и пододвинул еще кресло, затем поднял и опустил ее в кресло, она открыла глаза, ресницы вздрагивали, теперь он привязывал руки ремнями к подлокотникам, широко развел ноги и привязал их к ножкам кресла. Она смотрела на меня.

    - Хотите уйти? - поинтересовался я. Она молчала.

    Борис ввел оголенный конец телефонного провода ей в вагину, потом сел рядом со мной и взял старый аппарат с ручкой. Наденька вскрикнула, когда он несколько раз крутанул ручку - от неожиданности, было не больно, а щекотно и вызывало такие...

    - Быстрее, - сказал я.

    Борис стал крутить быстрее, она задвигала тазом, задергалась: - Боже, сумасшедшие... Перестаньте, ну не надо, ну я прошу тебя, Ванечка, ой... ох... а... ну я... прошу.

    - Что вы хотите сейчас? - крикнул 16-летний Бабушкин, ученик слесаря в торпедной мастерской Кронштадта.

    - Ой, не надо...

    - Быстрее, Борис.

    - А... а... - Она дергалась, извивалась как могла, нестерпимый зуд внизу пугал, что она не вытерпит и скажет.

    - Что ты хочешь? Ну! - Борис все крутил.

    - Изнасилуйте меня, - закричала она, - быстрее.

    Я подошел, расстегнул брюки. Моя вздыбленная плоть была рядом с ее лицом, она потянулась губами, но не смогла достать...

    - Ближе, ну ближе, о... ох... - стонала она.

    Борис уже перестал крутить, когда мой возбужденный член оказался у нее во рту. Внезапно оргазм стал сотрясать ее, член выскочил, и струя ударила сначала в щеку, потом на закрытые веки, брови...

    Я сел в кресло без штанов, ее голова откинулась назад, лицо, покрытое спермой, слегка вздрагивало, рот был приоткрыт.

    Борис подошел и положил ее кисть руки в тиски на верстаке, потом стал медленно сдавливать пальцы. Она очнулась и удивленно посмотрела не него. В следующее мгновение острая боль заставила ее закричать.

    - Что, что вы хотите? Что? Что? Я все сделаю, не надо, больно!

    Борис остановился и посмотрел на меня.

    - Мы хотели бы узнать от вас, Надежда Константиновна, что случилось с нашим товарищем Аркашей месяц назад.

    - Ничего.

    - Не заставляйте нас делать вам больно.

    - Не надо, я расскажу.

    - Мы слушаем.

    - Я сказала остаться ему после уроков, так как он не сделал домашнее задание...

    - Подробно, мы не торопимся. Отвяжи ей правую руку.

    - Аркаша, сказала я ему...

    - Во что вы были одеты?

    - На мне была длинная, черная, обтягивающая юбка с разрезом сзади и белая кофточка с вырезом мысиком на груди, - она смотрела на мой поднимающийся член.

    - Вы знали, что он самый беззащитный в класcе? - спросил я.

    - Да.

    - Что у него мать - уборщица в нашей школе?

    - Да.

    Что он всего боится, особенно учителей?

    - Да, я знала, я спросила, почему он не сделал урок, он молчал.

    Я встала и пошла закрыть дверь в класс. Я чувствовала, что он смотрит, как я иду, на мой зад, на мои ноги. Когда я садилась вновь перед ним, я медленно положила ногу на ногу, чтобы юбка разошлась так, что стали видны резинки чулок.

    - Подойди ближе.

    - Он подошел.

    - Ну и расскажи мне, почему ты не сделал урок.

    - У нас были гости вечером.

    - Ну и что? Сделал бы уроки в своей комнате.

    - У нас одна комната.

    - Сделал бы после ухода гостей?

    - Он остался на ночь.

    - Кто?

    - Мамин гость.

    - Остался у вас на ночь?

    - Да.

    - Где же он спал?

    - Аркаша молчал. Я ударила его по щеке.

    - Ну?

    - С мамой в кровати

    - А где твоя кровать?

    - В другом конце комнаты.

    - Ты слышал, что они делали ночью? Ну! - я ударила его по щеке два раза.

    - Да.

    - Что?

    - Он залез на маму сверху и двигался, кровать скрипела...

    - И все?

    - Мама еще стонала.

    - А он?

    - Он сильно дышал и хрипел...

    Я развела ноги в стороны, расстегнула одну пуговицу на кофточке. У него дрожали губы, он вспотел.

    - Что было дальше? Ну, быстрее!

    - Потом мама встала на четвереньки, а он встал сзади нее...

    - И что?

    - Он стал двигать задом.

    - Зачем? Говори, зачем?

    - Чтобы его писька ходила туда-сюда.

    - Зачем?

    - Не знаю.

    - Знаешь!

    - Я схватила его за щеку ногтями и стала крутить кожу. Он закричал.

    - Чтобы ему было приятно, - задыхаясь, проговорил он.

    - А ей?

    - Ей, наверное, тоже.

    - Наверно или точно?

    - Точно.

    - Почему? Ну, говори, ну! - я несколько раз сильно стукнула его каблуком по щиколотке. - Говори.

    - Потому что она так стонала и говорила: Еще, еще, милый, а потом говорила:
Глубже, глубже, сильнее...

    - А что ты делал в это время?

    Он не отвечал, стоял, потупясь. Я наступила ему каблуком на пальцы ноги.

    - Ну?

    - Я дрочил.

    Покажи, как!

    - Я не могу. - он замолчал.

    Я ударила его каблуком по пальцам ноги.

    - Не стоит.

    Я схватила его за брюки.

    - Снимай штаны!

    Он не двигался, я сильно ударила его в живот, он согнулся и застонал. Потом стал стягивать штаны. У него стоял и был не такой уж маленький. Я взяла его в руку, оголила головку.

    - Я тебе нравлюсь?

    - Да.

    - Очень?

    - Да.

    - Ты дрочишь по ночам?

    - Да.

    - О чем ты думаешь в это время?

    - О вас. - Ох, вот как? И что же ты представляешь, а?

    - Что вы приходите на урок в класс и потом при всех снимаете юбку, - он тяжело дышал.

    - И что?

    - Потом снимаете и панталоны...

    - Ты знаешь какие я ношу панталоны?

    - Да, я подглядывал, когда вы стояли с директором на лестнице.

    - В чем же я остаюсь?

    - В чулках и в кофточке.

    - Дальше.

    - Ну вы ходите...

    - Не ври!

    - Бьете нас линейкой.

    - Всех?

    - Меня.

    - А потом?

    - Садитесь на парту передо мной, расставляете ноги и водите рукой по груди и ногам и там...

    - Скотина! - я сильно ударила его ногой вбок. Он упал, я стала пинать его, он вскрикивал, его член стоял, головка покраснела, я схватила за него и ущипнула. Он заскулил.

    - Встань, ну!

    - Откуда ты знаешь, где я должна водить?

    - Видел дома.

    - Дрочи. Быстро, - видимо у меня дрожал голос, сок уже тек сквозь мокрые панталоны. - Дрочи, ну, быстро!!

    Он стал двигать рукой и смотрел мне на ноги, его лицо исказилось. Я расстегнула кофточку, грудь вывалилась. Он обомлел, рука задвигалась быстрее.