Кто здесь пастух?

                Кто здесь пастух?

1997 год. Поздняя осень.

               Если сесть в метро напротив какой-нибудь тетки или мужика,  настроить свой взгляд на его макушку, расфокусировать зрение и смотреть внимательно в пространство над головой испытуемого, то можно… Можно заработать в лоб от мужика или награду в виде презрительного взгляда от тетки. Но можно также  увидеть ауру этого человека в виде цветового пятна, лепестка над чужим лбом или ещё как-нибудь.
        Парень сидел в таком состоянии уже несколько десятков минут и порядком уже утомился делать это мудацкое упражнение. Пропустив мимо себя несколько  удивленных  и один внимательный взгляд, молодой человек старательно морщил лоб, «делая глазки» пожилой женщине. Та строго глянула на кривляние  молодого паяца и решительно раскрыла телепрограмму на новой странице,  закрыв большую часть лица от настырного взгляда напротив.  Так высоко держать журнал ей было неудобно. Помучавшись пару минут, она сдалась силе тяжести и положила руки на сумку, лежащую на коленях. Лицо открылось, и в этот момент парень увидел, как  над её лбом вышло пламенным язычком  нечто алого цвета. «Как это,- удивился юноша, - ведь  такой плотный красный цвет должен быть в нижней части человека?» Мысль его была недолгой и прервалась самым  неожиданным образом. Его сильно тряхнуло, он перевернулся несколько  раз и сильно стукнулся лбом об окрашенный фанерный пол.
      - Твоюма…  - его опять тряхнуло, и он приложился уже затылком об твердую фанеру.
- Чтоб тебя…. – и он покатился куда-то в бок вагона. Благо недалеко. Когда он уперся пострадавшим лбом в грязную створку межвагонной двери, в глазах слегка потемнело  и всё вокруг приобрело серый землистый оттенок. Он решил зажмуриться.
  Раздался обычный вагонный  голос: «Станция Боровицкая, переход на стан…» В этот момент молодой человек ощутил удар колокола такой силы, будто колокол был прямо в вагоне. Ощутил  всем телом, не только ушами. И открыл один глаз. Напротив него была та самая пожилая тетка, а сам он сидел  там, где и должен был сидеть – на своем месте. У тетки в руках телепрограмма, а перед программой…  А перед программой светится белый христианский крест. Растущий и плавно плывущий прямо к нему, засвечивая всё вокруг себя. В мозгу у экспериментатора что-то щелкнуло, и он услышал как сигнал к старту «Осторожно. Двери закрываются, следущая станция...»  Ломанулся вон, расталкивая пассажиров вагона и тех, кто ещё только что вошел.

2007 год.

      Экстрасенс с улыбкой вспоминал дела минувших дней, глядя на зеркальное отражение своего лица в белой пене и снимая свободными и решительными штрихами эту пену станком "Жилет".  Закончив с пеной он умыл и вытер полотенцем остатки процедуры. Прошел на кухню, где его ждал лёгкий ужин. В это утро он понял, что надо потренировать свою способность накачивать энергию, забирая её у толпы. Конечно, можно было бы пойти на митинг или демонстрацию, где такого добра навалом. Но сегодня и в ближайшую неделю массовых мероприятий не намечалось. Способ отъема решил оттачивать  как обычно:  в транспорте, в  метро. Главное было найти объект с ярко выраженными энергетическими характеристиками. Типа как у художников, артистов или  танцоров балета. Да, в общем, без разницы. Главное, чтоб  с голубыми цветами были. В ауре. Или синими. Они нужны ему для перехода на новый уровень. Он попробовал слово на вкус -  Новый Уровень! Ха. У него всё еще впереди. Но найти в городском транспорте настоящих деятелей искусств невозможно – «звезды не ездят в метро», факт известный. Но - Москва. Здесь всегда можно отыскать человека с неординарными параметрами. Мульёны человеческих особей вращаются в чреве подвала города, плюс гости столицы. Единственное -  для этого нужно иметь удачу. «Это главное в нашем деле»,-  из  его уст выскочила избитая банальность. А сегодняшний вечер обещал быть томным!! И, горЯ внутренним пламенем от нетерпения и предвкушения охоты, молодой экстрасенс бодренько выскочил на улицу. Шёл мелкий снег, и слегка мело по земле. Поздний ноябрьский холод добрался до столицы нашей родины. Прохожие спешили по домам, в магазины, ссутулившись от  мелкого колючего ветра, подняв воротники, спрятав руки в карманы. Двигались, опустив лица в землю, разглядывая под белой поземкой следы раскатанных  ребятишками луж, осторожно огибая эти темные дорожки, и падая на скользких местах, которые пропустили. «Дворник сейчас пошел не тот», - вспомнились слова старого дедка из подъезда, - «Наверно, раньше убирали снег лучше, чем сейчас, козлы!! Твоюмать!!Ёпрсэтэ…!!!»Эти слова он уже произнёс вслух, припечатав своим задом скользкий асфальт. « Вот ведь, соли у них нет, что ли? Не могли посыпать, гастарбайтеры недоделанные!» Ненависть вдруг захватила разум молодого человека и, сорвавшись горной лавиной, обрушилась на его нервную систему.
    - Что-то не так, надо привести себя в порядок. Так рыбу не ловят, - на ум ему пришли строчки и картинки из каких-то старых журналов, читанных им в далёком детстве, когда на удочку денег у него отродясь  не было. А отец не мог заработать на хлеб и воду, не то что на баловство. Но теперь-то он сам  сможет, теперь–то да!!! Он станет сильным и могучим экстрасенсом, он переплюнет своей мощью всех, кто только посмеет вступить с ним в борьбу, встать  у него на пути. Астральные бои с магами, точнее с теми, кто считает себя ими - это будет его первой целью в достижении могущества. Точнее следующей. Сперва надо научиться качественно и эффективно подключаться к жертвенным баранам, к этим недоумкам. Считающим себя равными ему, его способностям! Нет, не будет пощады, не будет никакого смирения с его стороны, только один большой бесконечный бой. Бой за право хорошо жить, принуждая к своей воле этих людей. Каких там людей? Недоносков. Счас разберемся, где здесь овцы, а где бараны и кто пастух им! Про астральные бои он много читал в книгах. Играя на стареньком третьем пеньке, всегда выбирал себе персонажей с магическими способностями. Печаль посетила его взор. Нет  хорошей видюхи. И компик его настолько стар, что ничего нового к нему не прикрутишь. То, что прибор этот в свое время ему отдал его школьный товарищ, зная о его затруднениях, а он в конечном итоге разругался с приятелем, и они больше не виделись, отдавалось в груди некоей болью, ноющей глухой тяжестью. «Ничего, потерпим. Не то ещё будет», - взбодрился начинающий экстрасенс, отводя ненужную тоску от себя в сторону какого-то прохожего.
       В старенький и потёртый метровагон он попал в вечерний час пик, как планировал. Вагон оказался древний, выкрашенный внутри  ярко-желтой краской в несколько слоёв по филенчатой поверхности фальшстен,  Лампы давали неровный, но мягкий теплый свет. Всё было как всегда: толкающиеся толпы людей, тетки с сумками в обеих руках, старухи, вечно спешащие по своим старушечьим делам в то самое время, когда им лучше бы сидеть дома. Где-то рядом поднялся хохот и аплодисменты. Прокрутив в голове услышанное в последние три минуты, мОлодец понял причину шума. Бабка уже нашла себе жертву - кто уступит ей место, и встала напротив крупного мужчины. Тот поднял глаза на бабулю и возопил: «Ну, почему?! Почему я!? Ведь два часа утром я еду стоя, десять часов  на ногах, и два часа обратно! Каждый день. Ну, почему?!» Именно эта эмоциональная тирада, встающего на ноги громадного мужика для того, чтобы бабуля могла сесть, и была причиной смеха и аплодисментов. Ухмыльнувшись находчивости бабки, наш знакомец продолжил свои изыскания. Он  потерся среди толпы стоящих пассажиров  в конце вагона. Притиснулся к группе молодых людей спортивного вида и в соответствующей экипировке , стоящих напротив центральных дверей. Он работал над собой. Набирая в себя волны эфирной удушливой энергии, насыщая себя и пропуская эти волны через тело сверху вниз и обратно, припоминая все руководства и практические упражнения. Когда он уже почувствовал, что удовлетворен на половину (от чего стал похож на раздутый мочевой пузырь - так его распёрло), в серой мгле эфирных эманаций уставших за день людей, едущих домой на пределе своих физических и душевных сил, он уткнулся в это. В самое что ни на есть Синее Озеро чистейшей и прозрачной ауры. Она сверкнула своим блеском, она… Отбросив всё малозначительное, он стал продвигаться в сторону головы вагона не теряя ни секунды времени. Ему надо было срочно придвинуться к этому месту, где так чудесно засвечивался сине-голубым переливом  серый эфир обыденности. Туда, где яркость голубой краски подкреплялась сверху не менее плотной синевой!!! О, My Goth!!(Он и в правду думал, что в таком возгласе звучит «гот», типа древний варвар–гот ему поможет). Но, сделав несколько шагов, молодой экстрасенс почувствовал, что-то странное. Чем ближе он протискивался к заветной цели, тем труднее ему было переставлять ноги. «Ну вот, блин, так всегда», - кто-то уже из чужих стоит рядом и отодвигает его от кормушки, пожирая самостоятельно и без помощников самое вкусное. Внутри что-то зашлось как бы неверным кашлем, рвущимся наружу. Но взяв себя в руки, молодой экстрасенс подавил возникшее внутреннее замешательство и смог дойти до цели своего путешествия.
       На диванчике, привалившись к боковому железному периллу, сидел мужик средних лет. На нём плотно сидела синяя аура и голубизна горловой чакры лишь распылялась вокруг. Такой экземпляр! И видно, что трудяжный. Не в офисе сидел. Не выжигал себе сетчатку у стеклянного монитора с кактусом в горшочке от заботливой мамы. Вот я тебя сейчас, мой миленький, сладенький мой. Красатулечка моя синенька. Ах, как я тебя хочу взять… в свои руки, ах как я тебя… В этот самый ответственный момент, когда щупальца уже вышли из желтого центра, когда они, можно сказать, сделались! (Ведь не получалось же ни фига, а тут всё! Всё получилось!). И потянулись к жертвенному барану аж две желто-коричневые шнУрки. Две тонкие шнУрочки-змеечки, вся его наработанная сила («Ах, сколько времени и усилий я потратил на выращивание этих СПОСОБНОСТЕЙ!»). И вот на тебе – не пройти. Уперлось всё в невидимую грань.  В этот момент молодой экстрасенс разглядел, что его так задерживало на пути к лакомству. Это был гаденький такой человечишка. Он сидел рядом и прижался своим левым коленом к правому колену ярко синеющего голубчика. Молодого экстрасенса передернуло от этого вида вопиющей несправедливости: что бы какая-то старикашка, кому все уступают место в транспорте, сосал голубую и синюю прямо вот так, через колено!!! Ненависть черным покрывалом уже второй раз за день застлала разум молодого человека. Вовремя остановив черную волну, чуть не зашорившую все три глаза,  мОлодец  запустил свои щупальца прямо в старикашку. Тот дернулся, как будто выпал из забытья, и стал шарить глазами, пока не встретил немигающий взгляд молодого упыря. Они долго буравили друг друга ненавистью. Потели. Со стороны можно было подумать, что молодой человек о чем-то серьезно размышляет. И ему очень жарко, от чего он распахнул свою теплую куртку и повис  обеими руками на горизонтальном поручне. Повис он на руках, естественно, не поэтому. А дабы не тратить силу на удержание себя в вертикальном положении. Накопленное сегодня вечером надо расходовать на борьбу понемногу, не спеша. Дедулянция заерзал на своем месте. И вдруг он сник. Глаза его потухли и опустились долу. Плечи как-то совсем свернулись, и он стал раза в  два меньше, чем был. Жалкий такой стал. МОлодец оторопел от такой перемены. А-га! Вот оно что: не смог старый фуфел у мужичка сорвать ни кусочка! То есть мужичок-то не простой оказался, вот оно как поворачивается. Выпить-то дедуле через коленку «жертвенный баран» дал. Но только то, что ему  самому было не нужно. Черную, больную струю из своей ноги он ему дал отсосать, а до чистых энергий не допустил. Вот старикашка и занемог -  переваривает, стало быть. Воткнув старикану щупальца ещё глубже, мОлодец прорвал скорлупу внутренней  защиты и всосал из самой глубины, из самого старикашечьего нутра. Тот попробовал было дернуться, ан нет. Молодой экстрасенс не пустил его даже оторвать худосочную попу от сидения дивана. Старикашка засучил ножками, попробовал поднять руки, да где там. Пока всё не высосал, молодой упырь щупалец не оторвал от своей жертвы. «Кто здесь овца? Кто здесь баран? А? А-ха-ха-ха! Я! Я здесь пастух!!!Ха-ха-ха!», - впрочем, никто не слышал этой победной тирады молодого вурдалака. Дедок ещё немного подергал ногой, подкрепив в рядом стоящих пассажирах растущую тревогу. Закрыл так неожиданно погасшие глазки и повалился в другую от мужичка сторону. Тут началось обычное в таких случаях дело: кто-то заохал, кто-то закричал, что бы сообщили машинисту по селектору на стене вагона, кто-то сказал, что уже въехали на станцию и не фиг так орать. Двери открылись, и, окрылённый своей первой победой в схватке с опытным врагом, молодой и успешный экстрасенс дал дёру на выход. Перед самым закрытием дверей он успел метнуть своих змеек, заплетя их в одну толстую веревку,  в направлении синего облачка, скрытого фигурами пассажиров. В единственный узкий просвет, ненадолго открывшийся для алчного взора.

          Лежа на кровати, покрытый испариной, стуча от случайных попаданий зубами друг на друга, нестарый в целом человек страдал. Заваренный женой чай с малиной не помогал. Озноб бил его, судорожно пробегая вдоль тела. Он был накрыт одеялами в два слоя и одет в термобельё и шерстяные носки. И всё равно не мог согреться. Вчера в метро, когда он кемарил после трудного рабочего дня в вагоне, будто обожгло его что-то. Он ещё,  когда почувствовал первое воздействие - зуд в коленке, сказал про себя «Спаси, Господи, и помилуй». Но устал на работе, спать хотелось. И не смог прочесть «Да воскреснет Бог» до конца. Уснул где-то посередине.  Как в дурман тогда провалился. Сном это назвать трудно. Потом было жжение в груди. Теперь, значит,  лежи на кровати со стандартными  для врачей симптомами: высокой температуры нет, горло сипит, кашля ещё нет, озноб и потение. «В баньку бы мне, да где ж сейчас до бани добраться. Ближайшую  уже давно закрыли и закрыли навсегда. А в Сандуны и попасть непросто, и ехать долго…» Молча покрутил головой, что-то разглядывая, одному ему понятное, на потолке и стенах. Прикрыл глаза, ломящиеся перетекшей со лба тупой болью. «Что ж, с какого меня так разнесло - не знаю ещё, но Псалтырь достану. Держитесь гады, отходы рода человеческого, я вам с-сейчас с 90-того псалма начну читать. Мало не покажется, будете в следующий раз думать, как людей обдирать…Где тут у меня подключка пол-л-лучилась? Ага. Вот она.»  Отрезав мысленным мечом  от контура тонкого тела подключение  из двух веревочек разной толщины, мужичок, не выпуская их из руки, другой рукой придал им  вид граммофонных труб. Потом пару секунд смотрел на них и воткнул в раструбы придуманные сходу два микрофона. Перекрестил их и себя не забыл. Шнурки, зажатые в кулаке, зашевелились, задергались, задергались и, смирившись с неизбежностью, до времени утихли. Болеющий достал  свободной рукой с тумбочки Псалтырь. «Славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу …» И начал в эти трубы-микрофоны, не спеша так и с выражением, подавляя свою слабость, читать песни Царя Давида. Через шнурки от зажатых концов побежали пульсирующие утолщения, скрываясь в пространстве, за стенами комнаты. Шнурки попробовали асинхронно выдернуться, но были удержаны крепкой, натруженной рукой.

        К вечеру он уже поправился и встал с постели. Правда, он не сдержал своего слова и начал с 50-того псалма.

13.09.2012