Дяденьки и тётеньки или сказ о спящей царевне!

         
Предисловие:

 Обращение тётенька к женщине, а дяденька к мужчине, -- как, на эти слова реагирует посторонний человек?        Только ли к родственникам можно так обращаться?
По различным словарям: тётенька, -- это достаточно взрослая или пожилая женщина и такое обращение к ней, является ласково-фамильярным.
 Дяденька же — это мужчина в возрасте. Но мне кажется: немного фамильярности есть и здесь!               


      Первый раз Элеонора вышла замуж, когда ей только стукнуло восемнадцать.
К этому юному возрасту, она уже знала цену, -- Дяденькам и Папикам.
Но слово Папик ей никогда не нравилось, она не любила своего отца, а если говорить откровенно, то просто ненавидела.

      Элеонора, (это было её полное имя), никогда и никому, не позволяла сокращать его, и это тоже из-за отца, -- когда он был зол, всегда орал,
-- Элька, маленькая ведьма быстро к ноге…, -- она слышала это, и пряталась под стол, или в шкаф. Она ненавидела это грубое, жестокое, -- Элька! --- слово, похожее на кличку собаки.

        Для мамы, которую ей было всегда жаль, она с самого рождения была только Элеонорой, -- её нимфой и её жемчужиной. Забитая бытом, но очень красивая, мама никогда не жаловалась ни на жизнь, ни на отца, и когда Элеонора заявила, что выходит замуж, она попросила её только об одном.

   «Дождаться, когда ей исполнится восемнадцать, и закончить школу,» -- до исполнения обоих маминых пожеланий, оставалось всего полгода. Зная, что вся злость отца падёт на неё, благоразумная Элеонора так и поступила.

        Свадьбу сыграли пышную, жених был сказочно богат и довольно опытен.
К тому времени ему стукнуло пятьдесят восемь, он считал себя достаточно молодым и востребованным. В его жизни, это был уже пятый брак (не даром говорят, что хорошее дело браком не назовут).

   Но Эльку это не смутило.

   Молодая, до жути красивая и точно знающая чего хочет: она, (впрочем, как и все остальные в её возрасте), -- считала себя не такой как все.
Возможно так оно и было.

     Имея роскошную фигуру, с мягкими округлыми формами, (чем и нравилась мужчинам постарше), она не выставляла себя на показ, -- как почти все девчонки её возраста, (стринги, шорты в попу, декольте до пупа, грудь на выкат).

    Элеонора так не делала, -- она знала себе цену. Держа все свои прелести при себе, она словно покрывала их органзой, разрешая желающим только догадываться о том, что, под этой полупрозрачной тканью может скрываться.

    Иногда, -- когда она видела крупную рыбу, органза слегка приоткрывалась, но лишь для того, чтобы подманить. Словно хороший рыбак, она закидывала мормышку со вкусной приманкой и прежде чем потянуть, хорошо рассматривала того, кто её пытался заглотить.

  Старпёры были от Элеоноры без ума.

   Ровесники же, видели в ней лишь шикарные белокурые волосы, голубые огромные глаза, и очаровательно - манящую, чуть-чуть наивную, детскую улыбку. Дальше они редко смотрели.
Уже только от взгляда на неё, -- у них одно отнималось, другое вставало. Если короче, -- то не «Украсть не покараулить.»
Элеонора, никогда не подтрунивала над сверстниками, и не смотрела на них свысока, ей было их по-настоящему жаль. Она словно жила не первую жизнь, и откуда-то знала всё на перёд. И то, что она видела, представало перед ней не в розовых тонах.


      Первый её ДЯДЕНЬКА…, -- так стала она величать, своего первого мужа со дня их знакомства, вначале брыкался, и никак не хотел быть "Дядей-Сержем," но потом быстро освоился и вскоре был даже рад, что его молоденькая пассия, его так называла.

    В кругу его старперов и Лолит, были папеньки, папули, и папики, также там всегда собирался целый зоопарк,-- из кисок, мурок, заек и других четвероногих и пернатых, даже как-то она встретила питончика.
 Оригинальность в этом кругу зашкаливала.

    А она была только Элеонора, и когда она спокойно говорила, -- "ДЯДЯ Серж…", и садилась рядом, а не залезала к нему на колени словно кошка, и прилюдно не тёрлась своей пятой точкой, о его достоинства, окружающие одобрительно кивали, и ни каких намёков и косых взглядов.
    Возможно такое её поведение, и дало толчок «Дяде- Сержу» сделать ей предложение, уже через несколько месяцев после их знакомства.

    Когда они с «ДЯДЕЙ», оставались наедине, Элеонора пускалась во все тяжкие. Становясь маленькой, бешенной девчонкой, она, позволяла своему довольно искушённому супругу почувствовать себя молодым, и полным сил, чем неимоверно радовала «Дядю-Сержа.»

    В то время она имела всё, всё что захочет, -- но, и платила покорностью и услужливостью. Муж хоть и был богат, но не был расточителен: достаточно умный и строгий, он, всегда и всё держал под своим контролем.
  Впрочем, Элеонору это вполне устраивало и не сильно волновало, привычка жить с тираном отцом и прекрасной, но очень хрупкой, словно горный цветок матерю, её многому научила. Она точно знала ту грань, за которую нельзя переступать, и даже близко не подходила к ней. 
Умея вовремя замолкать, и вовремя дать дельный совет, она продержалась в браке двенадцать лет, что до этого не удавалось ни одной жене, «Дяди – Сержа».

    Но время не умолимо, и когда она впервые услышала обращённое к ней слово ТЁТЕНЬКА, -- Элеонора призадумалась.

   Детей муж не хотел, у него были дети от первых браков, -- целых четверо, от каждого по одному, а она, и не стремилась к этой участи, хорошо понимая, -- что жизнь сложна, а её муж совсем не промах, и родив, она вряд ли приобретёт что-то кроме проблем.
  Поэтому, когда кто--то спрашивал о детях, она лишь улыбалась, и говорила, -- что у них уже есть четверо, -- чем несказанно радовала своего супруга. Поэтому в свои тридцать, она выглядела как двадцатилетняя девушка.



   Услышав слово «Тётенька», от новой Лолиты своего мужа, которой только что стукнуло пятнадцать, Элеонора задумалась

   Спорить с напористостью, шармом, и наивностью молодости, она уже не могла, страсть супруга к ней давно остыла. Насытившись семнадцатью, и восемнадцатью летними девами, «Дядя –Серж» стал плавно спускаться к «старческой педофилии».

   Дальновидная Элеонора поняла, что пора уйти самой, пока её не попросили все эти «племянницы,» и задумалась о разводе, который к её радости не понадобился.

  "Дядя—Серж" умер, когда ему стукнуло почти семьдесят, не дожив всего месяц до своего юбилея. Сердечный приступ, -- но, что ещё смешней (классика жанра) прямо на своей юной подружке. Как потом сказал врач, -- Передозировка Виагры, сердце не выдержало.

   Элеонора осталась молодой вдовой. После чтения завещания она узнала, что «Дядя—Серж» не оставил ей ничего, кроме старенького «Ягуара», что подарил ей в день свадьбы. Все деньги и бизнес, он разделил между своими детьми.
Спорить и судится, она не стала: не хотела…, да и не могла унижаться. Элеонора, уважала себя за то, что, никогда не опускалась до склок и мелочных дрязг.
На сегодняшний день у неё было всё, --свобода, молодость, ум, красота, и, хотя не очень много…, но достаточно накоплений, (хорошо зная своего «дядю - Серёжу), она постаралась, и теперь могла начать жить заново.

    Покидая особняк, где она прожила двенадцать лет, Элеонора послала в его сторону воздушный поцелуй, вложив в струйку воздуха остатки прошлой жизни, и аккуратно нажала на педаль газа.

                -------------------------


           Следующим "ДЯДЕНЬКОЙ" в её жизни стал брат покойного, первого супруга.
Он давно пускал по ней слюнки, частенько делая прозрачные намёки и довольно привлекательные предложения, (наверное, так ему казалось), но, пока Элеонора была замужем, она, этого как бы не замечала.

            «А сейчас почему бы нет!» -- подумала она, когда тот позвонил с соболезнованиями, поинтересовался как её дела, и предложил позавтракать.

          «Дяде—Роберту» было далеко за шестьдесят, а если точнее, то семьдесят четыре. Ненамного старше своего брата он выглядел не хуже, а может даже лучше, своего усопшего родственника.
       Слегка плотноватый, с небольшим животиком, но прямой спиной, подтянутый, и намного богаче младшенького. Но самое главное, -- «Дядя- Роберт», никогда не был женат.   
    Элеонора как-то слышала сплетню, что очень давно, какая-то прислуга залетела от него, но больше никто ничего не знал.

      Приняв его соболезнования, она согласилась на завтрак, потом на обед и наконец на ужин. Увидев, что «Дядя—Роберт» почти готов, она, отказалась с ним встречаться под тем предлогом,
-- «Что, не пристало вдове брата ходить в любовницах,» -- после чего сразу получила кольцо, и предложение расписаться официально. Не задумываясь, она тут же дала своё согласие.

        Так Деверь – Роберт, стал её «Дядей—Робертом.»

       Спустя ещё двенадцать лет, в возрасте восьмидесяти шести лет в своей постели, от старости, «Дядя—Роберт» умер. Элеонора была с ним до конца, как верная жена.

   На этот момент, ей было уже сорок три года, "Дядя—Роберт" позаботился о женщине, скрасившей последние годы его жизни. Элеонора стала богатой вдовой, и наследницей огромной империи.
   Но, так как бизнес её никогда не интересовал, а она не была тщеславна и самолюбива, а ещё и потому, что она не хотела ссорится с роднёй, так как была умна, и понимала, что может получить гораздо больше, -- без хлопот, Элеонора отказалась от империи мужа, согласившись на огромные отступные, и пожизненную ренту.

           Ещё двенадцать лет пролетело незаметно.
 Живя в комфорте и достатке Элеонора уже не нуждалась в дяденьках, она сама решала, как…, когда…, где и кого.

    А как человек, которому почти всё доступно, она была очень разборчива и щепетильна. Получив такую роскошную жизнь совсем не за просто так, она не переваривала, халявщиков и альфонсов, стаями, кружившими вокруг неё.

     Незначительные интрижки конечно случались в её жизни, но они никогда не длились долго.
    Удовлетворяя лишь физиологические потребности, она никогда-- ничего не чувствовала: после таких встреч в её душе, оставались лишь разочарование и скука.

    Научившись многому от своих мужей, она читала мужчин, как старую, с загнутыми уголками и пометками, давно прочитанную книгу, -- поэтому что бы разнообразить свою жизнь Элеонора занялась благотворительностью, и создав фонд помощи талантливой молодёжи, всегда была в кругу интересных ей людей.


           Когда ты, каждый день делаешь что хочешь, да к тому же не ограничен в финансах, твоя жизнь прекрасна и бежит очень быстро.
     Элеонора, с чистой совестью наслаждалась жизнью и привилегиями, которые давали деньги.

    Она никогда не страдала угрызениями совести, потому что всю жизнь старалась не нарушать свои моральные принципы, -- не изменяла мужьям, не воровала, не лгала. Короче не гадила где жила.

    Унаследовав мягкий характер своей матери, она получила и строгих учителей, первым из которых был её отец, затем Серж, который всегда говорил, -- «Надо! Иди и возьми, не жди разрешения. Не возьмёшь ты, возьмёт кто-то другой», а в итоге, оставил её без гроша, и Роберта, которому она стала утешением в старости, и его большим ребёнком, которого он баловал.

   Она была благодарна ему, но он не был для неё мужчиной, за всю свою жизнь она так и не любила ни одного раза.


   Благодаря фонду у неё было много знакомых, но друзей не было тот же «Дядя Серж», научил её ещё и тому что, у богатых, просто нет и не может быть друзей,» а за много лет что она вращалась в кругу его знакомых и так называемых псевдо - друзей, она поняла и согласилась со своим вторым учителем.

                ----------------


    «Ох как быстро бежит жизнь» -- подумала Элеонора стоя на большой террасе своего особняка и смотря на старых друзей, Роберта.

 Позвонив месяц назад, они прозрачно намекнули, что не против бы пожить немного на природе.

    Погода стояла прекрасная, лето, ни одного дождичка. Сосновый бор, что окружал её дом создавал тень и прохладу. Небольшая лесная речка с перекинутым через неё мостком, была настолько аутентична, что отправляла стоящего на ней в прошлый век.

    Пение птиц ранним утром, и немного навязчивый стук дятла по звенящим стволам сосен, будили Элеонору каждое утро.

   В этом царстве природы, она никогда не чувствовала себя одиноко, но в память о супруге подарившем ей безбедное существование, она, не могла отказать его друзьям, а поэтому они гостили у неё уже целых две недели.
 

          Нели и её муж, были давнишними знакомыми Роберта. Ему было восемьдесят два, а ей пятьдесят четыре, это была на редкость крепкая пара. Они были женаты более тридцати лет, а он до сих пор не мог пропустить мимо себя, мягкий, колышущийся зад Нели. Шлёпая, и щепая его сухими, костлявыми пальцами, он постоянно отпускал по этому поводу сексуальные шуточки, и совсем не по-стариковски дико ржал.
    Нели, была чуть моложе Элеоноры, но слишком пышных форм, и от этого, казалась лет на десять старше своего возраста.

   Привыкнув к одиночеству, Элеонора немного устала от трескотни Нели, которая болтала обо всём, что приходило ей в голову, и от плоских заигрываний её дряхлого мужа.
   Когда наконец Нели объявила, что они уезжают, -- так как у Севы, (её мужа) плановый медицинский осмотр, и он должен лечь в пансионат. Элеонора, спрятав радость, изобразила разочарование,
 
-- Конечно милая мне очень жаль, что вы не смогли погостить подольше. Но здоровье превыше всего. Сказала она, и вышла на террасу, чтобы проводить несколько под задержавшихся гостей.

     Этот день, как и все предыдущие выдался на славу.

  Прекрасное, в прозрачных, медленно плывущих облачках голубое небо, лёгкий, слегка освежающий ветерок, солнышко не жаркое, но достаточно яркое что бы играя на окружающих предметах и смешивая их краски, создавать замысловатые тени.
Элеонора подняла высоко голову и вдохнула полной грудью.

         К центральному входу подъехал шикарный лимузин гостей, исправно работающий двигатель был почти не слышен, но она услышала, как открылась дверь, как застучали по ступенькам каблуки горничной, а затем стук о бетон чемоданов и сумок.
     Нели была страшным шопоголиком и шмуттёжницей. Приехав лишь на неделю, она набрала с собой столько вещей, что простой обыватель, мог бы открыть небольшой бутик.

    Элеонора подумала, что такое событие как отъезд знакомых покойного мужа, нужно бы отметить, и пошла налить себе бокальчик Мартини.

   Когда она вернулась, гости уже стояли у лимузина, а их шофёр грузил в машину многочисленный багаж. Сделав глоток приятного напитка, защекотавшего ей горло, она лениво пробежалась по мужчине взглядом,и вернула его назад. Что-то её заинтересовало,но она не могла понять, что….
   Не предав этому особого значения, Элеонора стала наблюдать за Нели, которая внимательно следила за погрузкой, и на её престарелого мужа, сгорбившегося над тростью.
 
   Вскоре ей надоела эта картина и она, вновь запрокинув голову, попыталась найти солнце, которое как назло куда-то пропало.
   Но эти поиски не отогнали от неё странное, не перестающее звенеть в мозгу: словно надоедливая и опасная пчела, -- ощущение, -- будто она, что что-то упустила.

    Солнышко вновь выглянуло, и она вспомнила, что её так взволновало, --- её заинтересовал ЧЕМОДАН…! Чемодан, ярко сиреневого цвета, который нёс водитель лимузина.

   Это было глупо!

   Элеонора даже улыбнулась, и уже хотела спуститься вниз, чтобы вежливо проводить гостей, но тут её взгляд вновь выхватил этот жуткий, кислотно-сиреневый цвет.  На секунду остановившись, она не могла отвести от него глаз и вдруг поняла,
   «Чемодан не причём! Руки…, держащие его, вот что так поразило её – аккуратно, словно ребёнка, -- две, крепкие мужские руки обхватили пластик, и прижав его к телу несли в багажник. 
   И несли не так, как носят обычно: за ручку резко, -- а совсем по-другому, словно это был не чемодан, а что-то намного приятнее и одушевлённое.
   Ей тут же захотела стать этим отвратительным, сиреневым чемоданом, чтобы крепкие мужские руки, так же подняли её и понесли, «естественно не в багажник, а куда-то в более приятное место».

   Зажатый в руке бокал с Мартини задрожал, оливки забились о его стенки так, что, грозили выпасть на ружу. Элеонора вся превратилась в зрение, которое не только смотрело на чемодан, и руки его держащие, но и заглядывало внутрь неё.
   Она никогда не чувствовала такого напряжения.

   Видимо водитель почувствовал её взгляд. Остановившись пред раскрытым багажником, он на секунду замер, потом оглянулся. Чемодан медленно опускался в тёмное чрево машины, которая словно хищник, поглощала этот отвратительный сиреневый цвет, а тот, кто её заинтересовал, будто не заметил этого, он даже не шелохнулся, когда, тяжёлый груз покинул его руки. Мужчина стоял и пристально смотрел в её сторону.

  Бокал с Мартини замер около её губ, сердце застучало с удвоенной скоростью, даже без очков Элеонора увидела, что водитель совсем молод.
 
   Её захлестнуло: всего один раз в жизни она чувствовала такой прилив, страха и неуверенности, -- тогда ей было семь, но, это ощущение она запомнила навсегда.

  В тот день отец избил мать, а она ничего не могла сделать, -- хотела, но не могла, не было уверенности в своих силах, и давил страх, что будет ещё хуже, - если вылезет из шкафа.

   Именно с того дня, она знала, -- «Прежде чем что-то сделать…, нужно взвесить, -- все за, и против.

   Семейная жизнь её матери, предостерегла Элеонору от многих глупостей, и самое главное дала понимание, -- что любовь…, — это только слово, не имеющее никакого отношение к повседневной жизни, которая потом сама доказала ей: холодный расчёт намного плодовитее, и надёжней.

   Со временем, Элеонора поняла: в восемнадцать, она просто сменила дешёвый платяной шкаф, на дорогой, но не более удобный.

  Сейчас, память всколыхнула в ней, это давно забытое чувство, -- но, по не понятной пока ей причине, она не спряталась в шкаф, она подняла руку и помахала парню, который всё ещё смотрел в её сторону.

   Лишь на секунду…, но, он, задержал на ней взгляд, и она замерла в ожидании.
Но дальше ничего не было…: водитель покрутил головой, увидел сгорбившегося хозяина, смотрящего в её сторону и отвернувшись продолжил работать.
 
  А Элеонора, не могла оторвать от него глаз, -- плавные, чёткие движения, пропитанные силой, но в то же время и лёгкостью с молодым задором, они словно заворожили её.
  Парень не бегал вокруг машины, он будто скользил в танце.
 
  Вот он открыл заднюю дверь, -- взял под руку хозяина, который чуть не ударился головой о кузов машины, прощально махая ей рукой, с зажатой в ней тростью.

   Она видела, как в тот момент водитель кинул на неё быстрый, едва заметный взгляд, и она тут же подняла бокал, направив его таким образом, чтобы он заметил её жест, и точно понял, кому он был адресован.
 
  Потом, она смотрела на то, как он обошёл машину, и открыл дверь для бегающей вокруг него Нели, которая крикнув в её сторону, -- Пока..., -- тут же исчезла в салоне. 
   Тогда она вновь подняла бокал, и на этот раз долго не опускала его. Водитель тоже не оправдано долго придерживал дверь, внимательно наблюдая за её рукой.

 Почувствовав, что пора остановится, Элеонора повернулась к нему спиной.

    Остатки Мартини слегка колыхались в её бокале, сиротливо плавающая оливка, то и дело ударяясь о его стенки. Элеонора больше не хотела думать о том, что произошло, и только по тому, что пока не могла разобраться в себе.
 
        Никогда не питая сильных чувств к мужчине, -- она хотела понять, что же такое произошло сегодня.

   Всю её жизнь, «Дяденьки», были только средством для достижения цели. А цель была одна, -- никогда, и никому, не позволить сделать себе больно, -- ни морально, ни материально! Даже став вдовой, она не давала себе расслабляться, -- уж слишком много было вокруг стервятников.

   И тут такое!

   Залпом допив коктейль, она попыталась восстановить душевное равновесие, призвав на помощь здравый рассудок, и второй бокал Мартини.

   «Сколько ему…? – подумала она, -- двадцать пять, восемь…,
 
   Элеонора пыталась воссоздать лицо водителя, и не могла, -- она предполагала, что он молод, -- но не знала на сколько.  Изначально её поразили мужские, сильные, красивые руки.
  Но стоило про них только подумать.
  Как перед ней, вновь появлялся всё тот же, ужасный чемодан, кислотно-сиреневого цвета прижимаемый руками к его груди.

   С досады, она грохнула бокал о журнальный столик так, что, тот зазвенел как струна и подошла к зеркалу.

-- Свет мой зеркальце скажи да всю правду расскажи...,
-- Элеонора смотрела на себя и видела, -- что, правду то она, и не очень хочет знать…, -- почти шестьдесят…, никого не красят.

       Ухоженная, с хорошо сохранившейся фигурой, она выглядела получше чем, например, Нели, но: ---Не девочка! Совсем не девочка….

  «Может я просто спала…, --- всё это время, и я не мачеха терроризирующая несчастное зеркало, а только обделённая «спящая царевна.» -- подумала Элеонора.

   В какой-то момент она почувствовала, что внутри неё что-то меняется.

  Она словно уже проснулась, но всё ещё лежала с закрытыми глазами.
 Элеонора чувствовала своё тело, руки, ноги, грудь в которую толчками проникал воздух,но странным образом она очутилась вне времени и пространства. Мир вокруг неё исчез, осталась только она, и то, что внутри.

    Иногда спишь и видишь страшный сон, а когда просыпаешься, то долго боишься открыть глаза, потому что тебя, сверлит мысль, а вдруг это правда, -- то, что ты, там увидел.

    Сейчас Элеонора чувствовала то же.

    Неужели, она действительно так прожила свою жизнь…? Словно спала в хрустальном гробу, скованная цепями страха и сомнений. 

   Ещё раз посмотрев на себя в зеркало, она ехидно улыбнулась, и даже показала язык своему отражению, что уж никак не соответствовало её возрасту. А потом процитировала, непонятно каким образом воскресшие в памяти, строки из Пушкина,

«Как же долго я спала, тихо молвила она!»
И встаёт она из гроба....

    От последнего предложения она вздрогнула,

  -- Так…, надеюсь до этого пристанища мне пока, далеко, -- вспомнив, своих усопших «Дяденек», лежащих в дорогих покоях…, --полтора на два, на расстоянии двух метров ниже уровня почвы, под тоннами гранита, она откашлялась,

-- Господи и привидится же такое!

   И тут, до Элеоноры вдруг дошло!
 
  Теперь, когда молодость прошла…, но, она всё ещё полна сил и достаточно богата. 

   Она могла стать «ТЁТЕНЬКОЙ», заняв в этой жизни, место, своих двух почивших «Дяденек», и наверстать упущенное.

   Элеонора чуть не расхохоталась. Для этого, нужно было только найти «племянника…,» ну или принца, как в её случае!

    Возможно тогда, -- много лет назад…, (так же, как сегодня её), их возбудила юность, красота и энергия, которая так и витает в воздухе рядом с молодыми телами. 
   
   Как посредственность льнёт к таланту, а рыбки прилипалы пристраиваются к китам, так и увядание, -- жаждет видеть рядом с собой начало жизни, её расцвет.


      Неужели сейчас, это произошло и с ней!
 «Не раньше не позже, а именно тогда, когда ей должно было стукнуть…,» -- здесь она поставила блок в голове, и стала говорить вслух.

-- Не обязательно принцу, знать сколько мне лет…! Хотя..., -- она, всё ещё стояла перед зеркалом, осматривая хорошо сохранившуюся фигуру,
 - Он, на то и принц, чтобы спасать принцесс, а не задавать глупые вопросы, девам, лежащим в коме. А то, что это получается,-- прискакал на жигулях…, заглянул в хрустальный домик…, увидел спящую и сбежал.
 Типа не…! Слишком долго спала…, слегка сморщилась…, да и запашок не тот!

    Она не умела отступать, и сразу поняла, что такое может и не повторится.

    Возможно это её последний шанс, испытать то, что было когда-то,очень и очень давно. Почувствовать себя не заключённой в хрустальной коробке, а живой, полной сил и самое главное, - молодой!

-- Я не мачеха… с отравленным яблоком! Продолжая монолог, она не вольно вспоминала старую сказку
-- А «племянник», это не пасынок…, травить я никого не собираюсь, наоборот хочу в принца превратить! 
Строго произнеся эти слова, она словно убеждала себя в том, -- что, не собирается делать ни чего плохого. 

   Ещё немного покрутившись около зеркала, и пройдясь руками по не совсем ещё исчезнувшей талии, Элеонора улыбнулась и продолжила,
 -- Яблочки то, бывают и молодильные…, а я, лишь «спящая царевна…,» только срок годности уже на исходе…! И это нужно срочно исправлять! Пора просыпаться…, а то принц, может пойти будить кого-то другого.

    Закончив игру в «Кто на свете всех милее, всех румяней и белее», Элеонора быстро пошла к телефону.

   Не в её правилах было, -- «тянуть кота за хвост,» к тому же сейчас, в нутри неё всё горело огнём: её пожирало любопытство.

   Оставалась лишь одна маленькая зацепочка, -- Возможно, когда она увидит кандидата на звание, --«племянника» поближе…
 Тут стихи вновь посетили её голову, и она процитировала …,

«На него она взглянула,
Тяжелёшенько вздохнула
Восхищенья не снесла
И к обедне умерла»

 Смех, как и Пушкин, так и лез из неё. Элеонора хорошо знала себя, и умирать пока не собиралась. А то, что она сейчас чувствовала, подсказывало ей: она точно захочет, чтобы руки, (которые она присмотрела), подняли её, и понесли.
   И только она попыталась это представить, -- как ненавистный чемодан, опять продефилировав перед её глазами, нагло занял её место. 

  Не сдержавшись, она расхохоталась во весь голос. Вся ситуация казалась настолько комичной и абсурдной, особенно под действием обезболивающего в виде Мартини, что всерьёз её принимать было сложно.

-- Я влюбилась в чемодан...! Смеялась она, присев на край кресла, -- В принципе, это даже не плохо…, могу купить самый противный чемодан, и две пластиковые руки…,
 -- И вуаля…! Современное искусство, -- оно, не может не понравится, а значит должно удовлетворить и меня. Я же, как не крути спонсор…, и меценат творческой молодёжи.

   Обладая не плохим чувством юмора, Элеонора за свою жизнь, смогла вывернутся из многих не очень приятных ситуаций.
 
      Но! Только не в этот раз…!
 
   И она знала почему, -- такими прекрасными руками, её никто, никогда, не обнимал и не ласкал. И это уже просто, стало навязчивым желанием.
 
   «Дядя Серж», хотя и был ещё не слишком стар, но его руки, ни как нельзя было назвать брутальными, и сильными, к ним больше подошёл бы термин ухоженные, - чуть не женские. О Роберте…, можно было даже не вспоминать, -- его руки на момент их свадьбы, напоминали клешни Севы, мужа Нели, они были похотливы, слабы и неприятны.

     Видимо её подсознание, недополучив в молодости настоящей мужской ласки, взбунтовалось и решило, -- что пора…, пора…, наверстать упущенное, и начало с того, что, более всего было доступно для обозрения, и ценно для неё.
Крепкие мужские руки, и торс!

    В это утро в ней действительно, что-то сломалось, или наоборот открылось.

    Конечно, ей хотелось верить в последнее, -- возраст никого не красит, и даже если ты почувствуешь в шестьдесят, что тебе только восемнадцать, и не дай бог, начнёшь вести себя соответственно своим ощущениям, то скорей всего у тебя «ранняя старческая деменция», -- и в лучшем случае тебе срочно к геронтологу, -- а в худшем, тебя отведут на приём к психиатру.

     План в её голове созрел быстро, да и чего было долго думать!
  Кандидат, (ну, то есть пока только его руки, были), желание, подстёгиваемое любопытством тоже. Короче, все карты были у неё на руках, пора было начинать действовать.

                -------------------------------------

   Мобила тут же легла в ладонь, содержимое третьего бокала Мартини, заняло положенное ему место и совершило должное.

-- Элеонора…! Удивлённый голос в трубке нисколько не охладил её пыл,
-- Мы что-то забыли…? Беспокойство в голосе Нели, было не поддельно.

   Элеонора ухмыльнулась, подумав,-- что они забыли оставить самое желанное для неё, (руки с кислотным чемоданом…, ну можно бы и торс, -- она бы не отказалась).

  Зажав динамик мобилы, она икнула,

-- Нели! Вы так быстро уехали, -- притворно застонала она, -- Я, даже не успела с вами попрощаться. Элеонора не стала ждать ответа, она знала слабость Нели и решила не мелочится, а сразу приступить к главному.
-- Мало погостили, совсем мало! Как раз сегодня, я хотела предложить тебе пробежаться по магазинам, в ресторанчик заскочить. Что-то давно у меня шопинга не было, пообносилась совсем. Да и тебе, не помешали бы обновки…, -- Элеонора притихла, поглядывая на полупустую бутылку с Мартини.

     Изучив ещё до свадьбы, всех знакомых и родню Роберта: дабы, «не остаться с носом», как с «Дядей Сержем,» она знала слабости, и пристрастия многих.  Нели была в числе тех, о ком Элеонора знала всё.

    За шопинг, и за халявную брендовую сумочку, она бы продала мать родную, а не только руки своего молодого шофера, поэтому, не прошло и пары секунд как мобила взорвалась, вначале причитаниями, а затем и воплем,

-- Элеонора…! Да какие разговоры конечно поедем, Сева не маленький, он и сам в пансионат доедет. К тому же, у нас шофёр новенький…, здесь она слегка понизила голос, -- Совсем, совсем, зелёненький…, но услужливый и сильный, он сможет его сопроводить.
Услышав то, что противоречило её планам, Элеонора решила попридержать коней, а то они уже закусили удила, и готовы были понести не в ту сторону, что предполагалось.
-- Нели, солнышко, боюсь, что сегодня уже ни как. Мой водитель отпросился, кажется у него отец заболел. Давай завтра, жара спадёт и поедем.
Но видимо Нели никак не хотела сдаваться,
-- Да ну твоего водителя..., давай моего возьмём! Прокатимся с ветерком.
Элеонора уже потянулась к бутылке, думая, что всё как нельзя лучше складывается, но её рука замерла на пол пути,
-- А как же Сева…?
-- Ну что Сева! Вызовет такси…! Не помирает же он.
Шопоголизм Нели, видимо не знал ни моральных принципов, ни границ. С чистой совестью Элеонора налила себе ещё Мартини, уже не заботясь о том, что только двенадцать дня.
И проявила твёрдость,
-- Нет Нели! Сегодня я уже не в теме! Я напилась…, -- честно сказала она и почему-то спросила,
-- Слушай, а тот яркий чемоданчик, ты где покупала…, в трубке воцарилась тишина, видимо подруга соображала,
 -- Чемодан…?
-- Да! Чемодан..., сиреневенький такой, большой, Элеонора опять икнула, и решив, -- что спиртного хватит, отодвинула бокал в сторону.
Нели ещё что-то говорила, но Элеонора уже не слушала,

    Согласившись на нового водителя, и на завтрашний шопинг, она отключила мобилу и по пыталась больше не думать о вожделенных руках, которые шли в купе с отвратительным сиреневым чемоданом.

     Прекрасный день, грозил закончится очень быстро, и похмельем. Элеонора этого не любила.
Пила она мало: но, если и позволяла себе такую слабость, как сегодня, то только хорошее спиртное. Алкоголиков Элеонора вообще не переносила, -- не очень дружелюбное детство, оставило свои шрамы.

     Поэтому, желая ещё о многом подумать, она приняла душ и легла в постель. Образы «спящей царевны» и красивых мужских рук, вызволяющих её из плена, так и витали над ней, уже засыпая ей пришла в голову не очень позитивная мысль,
«Коль я стала цитировать сказки, возможно я впадаю в детство», это ей не очень понравилось.

    Но мощные, красивые мужские руки, поднявшие её над землёй, быстро опровергли это дикое предположение. То чего желала она…, и то, что они предлагали, никак не вязалось с детством, но настойчиво напоминало о молодости. Успокоившись, она тут же уснула.


                -----------------------


   Вечер прошёл быстро и планомерно.
 
   Сиреневый чемодан в мужских объятиях, -- как представитель современного искусства, сильно ей не надоедал.

   С последними парами Мартини, ушло и странное утреннее возбуждение, но, осталось не менее странное, настойчиво заявляющее о себе любопытство.

   За вечер, Элеонора несколько раз подходила к зеркалу и осматривая себя со всех сторон, не забывала повторять,

«Свет мой зеркальце скажи,
Да всю правду расскажи,»
   
    Словно заезженная пластинка, эта фраза из сказки, никак не хотела покидать её голову. Можно сказать, -- что, с ней на губах она и уснула, проклиная великого поэта и сиреневый чемодан.

          Утро следующего дня началось рано, и звонком от Нели.

-- Элеонорочка! Доброе утро, надеюсь не разбудила…, -- защебетала она, таким голосом словно говорила с малым дитём, только что слова не коверкала.
-- Ну что всё в силе…?! Я Севочку, сегодня с утра сдала, -- там с восьми забирают, водитель ждёт…, -- в трубке стало тихо, видимо Нели ждала ответа.
Элеонора, села на кровати и вспомнила вчерашний день.

   Солнце, лимузин, чемодан..., чемодан с руками, -- с красивыми…, сильными…, мужскими руками!

     Внутри стало что-то оживать. Вначале, лёгкое возбуждение и любопытство, -- как у молодой девчонки, когда она только начинает встречаться с парнями: потом желание, -- вот тут было посложней, Элеонора не могла определится, -- чего точно хочет.
   Она же не девочка, и давно знает, что надо мужику, -- а вот чего хочет она, в свои не полные шестьдесят!?

«Увижу пойму!» -- одёрнув себя она решила, -- что тайное, всегда стаёт явным, -- и бодро ответила,
-- Конечно в силе…, часиков в пять думаю будет как раз…!
-- Так поздно…, -- разочарованно пискнула Нели,
-- Солнышко…, как раз наоборот, -- мягко, но настойчиво стала убеждать её Элеонора, --Походим по магазинам, посидим в ресторане, и по холодку домой.

 То, что намеревалась провернуть она, никак не походило на детский утренник.

           Вчерашний Мартини хоть и выветрился, но он вместе с Александром Сергеичем и сиреневым чемоданом, вскрыл один недочёт, с которым она не хотела мериться.
            Как и «спящая царевна», в своей почти пуританской жизни, она, кажется пропустила главное, и теперь с помощью, -- пока «кучера…,» а затем возможно и принца, была намерена наверстать.
             Элеонора, жутко хотела почувствовать на своём теле, -- загорелые, крепкие мужские руки, так возбудившие её вчера. Она хотела, чтобы они изгнали из памяти, старческие сухие клешни, по-хозяйски шаркающие по её нежной девичьей коже.

«В руки он её берёт,
«И на свет из тьмы несёт…,»

   Заходя в гардеробную, и подыскивая что бы одеть, Элеонора опять стала говорить стихами.
Но великий поэт и сказочник, не мог помочь ей в выборе прикида.
         
     До слёз загоняв горничную, она вызвала стилиста и парикмахера, которые трудились над ней несколько часов. В результате их работы, на свет появился размалёванный, напудренный, кудрявый клон - куклы, шестнадцатого века, продающихся в антикварных лавках за бешенные деньги.
 
    В этот раз, задавать вопрос зеркалу она не стала, ответ напрашивался сам собой, и грустно улыбаясь она высказала его, в слух,

«Ах ты мерзкое стекло!
Это врёшь ты мне на зло…,» --но, стекло не врало, смотря на творения «зодчих» она ясно поняла: время и деньги были потрачены зря.

     Горячая ванна, тонна гели для душа, и шампунь с кондиционером, вернули ей первоначальный вид.  Скинув в одну кучу всё, что примеряла пол дня, и предложенное модным стилистом, Элеонора выбрала простой, элегантный, белый костюм, хорошо подчёркивающий её фигуру, колье из натурального жемчуга и распустила изрядно поредевшие, но всё ещё не плохо выглядящие, (не без помощи натуральных красителей), волосы.
        Боевую раскраску, она решила не применять, (после косметолога и платного макияжа, которым она, могла бы распугать даже стаю «макак») Элеонора подумала, -- что она едет лишь приценится, урезонить своё любопытство, и поэтому будет достаточно слегка подчеркнуть, то что у неё есть, (ну, или осталось).

                Машина подошла ровно в пять, к этому времени она была уже готова, (полностью экипирована,) но внутреннего спокойствия не было.

               Стоя на террасе, с которой она вчера рассматривала то, к чему сегодня хотела приценится, Элеонора не думала о том, правильно ли она поступает. Никакого чёткого плана, у неё пока не было, только небольшие намётки, -- как у портного.

    Платье почти готово, осталось только подогнать по фигуре.
Так вот…, именно эту фигуру она то и хотела увидеть, а потом уже решать, -- «Стоит ли овчинка выделки!»
                Пока спускалась с лестницы, и шла к машине Элеонора, вспоминала о Дяденьках, которые окружали её, всю жизнь. О её первом мужчине, -- «Дяде-Серже,» -- и задалась вопросом который почему-то её раньше не волновал, (ну, или просто время, его стёрло из памяти.)
 
      Как он думал о ней? Как о хорошем приобретении…, как о вещи? Или он любил её…!
Она тут же замотала головой, -- Ни о какой любви, не могло быть и речи, вожделение, желание обладать красивой, не пользованной вещью, -- Это да…!

   И если она…, могла забыть, -- кто кого любил, и за что?
 То, уж кое кого, она, никогда не забудет…!
               
   Престарелые ловеласы, со своими склизкими, похотливыми взглядами, -- в то время, они кружили вокруг неё, словно коршуны почуявшие лёгкую добычу. Постыдные предложения, летевшие к ней со всех сторон: ещё, и сейчас звучали у неё в ушах.
                Каждый раз, когда она проходила мимо, её, раздевали, ласкали, пользовали, -- но не касались руками, потому что у неё был «Дядя-Серж.» Её хозяин.
    Может он и был, тем отравленным яблоком, которое она надкусила и уснула, -- на много, много лет?!
   Пушки опять не замедлил вставить своё слово, она даже приостановилась,

 «В руки яблочко взяла
  Калым губкам поднесла
  Потихоньку прокусила
  И кусочек проглотила.»

«Господи, и что это из меня лезет…! – подумала Элеонора, но не могла не согласится с Александром Сергеичем. 
   В свои восемнадцать, она всё же была увлечена «Дядей Сержем», первым мужчиной в её жизни. И даже если, она надкусила отравленное яблоко, то по собственной воле.
 Он, стал для неё действительно «Дядей», хотя и не по крови. Он наслаждался её молодостью и красотой, а она чувствовала его защиту, и училась жить, пусть и в коматозном состоянии.
 «Так что тут плохого, равноценный обмен...,» -- без сожаления решила она, подходя к лимузину.

Настроение её поднялось, она наконец закончила одностороннюю философскую беседу, и в упор посмотрела на то, что стояло около машины.

Так как не было больших ожиданий, не было и разочарования, -- только не большой испуг.

                В простенькой униформе, рядом с открытой дверью, из которой выглядывала разукрашенная и довольная физиономия Нели, стоял высокий, стройный паренёк, лет девятнадцати, двадцати.
Элеонора на мгновение замерла, она пыталась понять,
Первое, -- что это...?
 Второе, -- где то, что, так возбудило её воображение вчера, и она даже поискала глазами чемодан, или мужчину с ним в обнимку.

-- Давай быстрее садись…! – поторопила её заядлая шопоголичка, заметив, что Элеонора не спешит садится в салон.
                В голове Элеоноры царил не большой бардак, она ещё внимательней посмотрела на водителя, потом на открытую дверь, и на руку, которая её придерживала.
      Крепкая, широкая, с коротко постриженными ногтями и загорелой кожей, она, как и вчера вызвала в ней возбуждение.

   Парень слегка склонился к ней, и подал вторую руку,

-- Мадам, я могу вам помочь…, -- голос, совсем не подходил такому молодому пареньку, он был низкий и похож на удаляющийся звук колокола.   Начиная с барабанных перепонок, его тембр прошёлся по всему её телу, и затих где-то в пятках.
-- Вам помочь…? – опять спросил он, и слегка дотронулся до её локтя, Элеонору словно шибануло током,
-- Я что, так стара и немощна, что не могу сесть сама…, -- она выдернула локоть, по которому всё ещё бежали тёплые волны,
-- Спасибо! Не надо…, -- уже более спокойно сказала она, и аккуратно присев рядом с взволнованной Нелей поняла, -- Она, хочет и должна получить должок: вернуть своё.
  "Ну что…, поиграем в Тётеньку и племянника…?" – Еле слышно прошептала Элеонора,  поудобнее усевшись на шикарном, заднем сидении лимузина. Она собиралась получше рассмотреть будущее приобретение которое, как ей показалось на первый взгляд,-- было совсем даже ничего!
      И хотя возраст будущего подопечного, по началу её немного смутил. Но вращаясь в среде состоятельных и очень влиятельных, она видела много чего необычного. Поэтому, такая мелочь как разница в возрасте, могла лишь усилить её интерес и желание.

      «Матерьяльчик конечно сырой, но может это и хорошо» -- взвешивая все за, и против, она не спускала глаз с затылка парня, пока тот заводил машину, и они трогались с места.
 «Я была такой же…,- пронеслось у неё в голове,-- Вспомню молодость, и узнаю каково это, когда ублажают юностью тебя»               


      Всю дорогу она думала. Сомнений в том, что она хотела почувствовать то, чем ранее одаривала сама, не было. Но такой эксперимент, она, проводила впервые, -- плотское желание…, потребность и любопытство…, соединились в гремучий коктейль, который не давал ей покоя.
              У неё, на самом деле сложилось впечатление, что действие отравленного яблока, под названием, -- «Хорошие девочки, должны быт паиньками, а не то, вновь загремят в шкаф» или ещё хуже, --«не повтори судьбу, своей матери» -- закончилось, и она проснулась.

  «Он ударился всей силой
   Гроб разбился. Дева вдруг
   Ожила. Глядит вокруг
   Изумлёнными глазами.»

  «Да...! Всё правильно! Подходит…, не головой же он бился о хрусталь. Вот только я, на деву не сильно тяну, да и он, на принца не очень! Но вот его руки…, 
               
     Уже не в первый раз, согласившись с гением мировой литературы, она, всё ещё пыталась получше рассмотреть кандидата, на должность будущего «племянника и принца.»

     Особенно её интересовали кисти его рук, нежно, но хватко держащие баранку. После отрывка из Пушкина, она даже представила, как они долбанули по висящему на цепях гробу.
     И это, возбудило её ещё больше.
         
    Элеонора, рассматривала паренька почти всю дорогу, видимо от него это не ускользнуло, и он всё чаще и чаще, стал кидать быстрый взгляд в зеркало заднего вида.
Один раз она поймала его, и кроме интереса увидела в нем лукавую искорку.

Она знала её.
 
    Оценивающе – наглая, вызывающая, и никакого любопытства, -- она, как нельзя лучше подходила его возрасту.
    
    Как возможный покупатель, Элеонора приценивалась, а как восемнадцатилетняя девчонка готова была отдаться, хоть сейчас.
   
    «Видимо, проснувшаяся в ней принцесса, действительно оголодала,» -- иронично улыбнувшись, своим мыслям, Элеонора, больше не смотрела в его сторону, природа за окном стала интересовать её больше.
      
     Теперь она точно знала, -- Что, если это не её принц, то будет другой, возможно даже лучше, можно и постарше, -- но ненамного…, лет на пять шесть не больше.

    «Но всё же, -- почему именно сейчас, а не десятью годами раньше?» -- подумала она.Хотя сожаления в её душу не проникли.
               
     Надкусив отравленное яблоко в восемнадцать, её душа постепенно сморщилась и очерствела, и сейчас, ей действительно понадобилась молодая кровь, чтобы жить дальше.

  А умирать,Элеонора пока не собиралась.

               
    «Жизнь только начинается!» -- подумала она, положив руку на стекло и прикрыв ей  пробегающие мимо деревья. Она словно видела, как вместе с ними убегает её время, и хотела его остановить,-- потому, что пока не получила проценты со своего вклада.

 А она точно, намеренна была это сделать.

 
                --------------------------------------



       Шопинг дался ей не легко.

    Нели словно с цепи сорвалась, она металась по бутикам скупая всё подряд, видимо отсутствие Севы, но присутствие его платиновой карты, которая была красной кнопкой для психики его жены, сказалось на ней не лучшим образом.    
   
    Элеоноре пришлось купить ей, не только обещанную брендовую сумку, но и шарфик и кошелёк, которые лежали рядом на витрине.
 
   Нели была в восторге.

    А Элеонора, еле дождалась пока эти мучения закончатся. Для вида приобретя какую-то безделицу, она кое-как утащила заядлую шопоголичку в ресторан, -- пригрозив гневом супруга, а потом и в машину, сославшись на головную боль.

                Буквально через пол часа, они высадили Нелю около её дома, но перед этим Элеонора не навязчиво, попросила её одолжить на пару дней, машину с водителем.

-- Конечно бери…, -- взвизгнула та, и тут же стала расхваливать своего молодого шафера, но в конце своей хвалебной речи серьёзно сказала,
-- Только плати сама, а то мой Сева…, -- дальше Элеонора не слушала, она, лишь улыбнулась и согласно кивнула головой, дивясь такой наивности не молодой тётки, но тут же решила, -- что наконец поняла, почему брак таких разных людей, как Нели и Сева так прочен.

               
    Ещё спустя час, они подъехали к ей загородному особняку.
   Уже стемнело.
 Фонарики, умело расставленные садовником на всём протяжении подъездной дорожки, не светили прямо в глаза. Они создавали мягкий, нежный, интригующий уют вечера.

        За всю дорогу Элеонора не проронила ни слова, и даже не смотрела на водителя. 
       Слыша, как Нели давала указания шофёру, она в то же время заметила, как парень скосил на неё глаза и слегка улыбнулся.

            Это ей не понравилось.
 
          Уже точно зная, что хочет получить, она, была так же абсолютно уверена, -- что получит!

   
     «Вот она судьба злодейка!  И в какие только, игры она с нами не играет?
     Элеонора никогда бы не подумала, что может стать для кого-то "Тётенькой!"
     Да ещё по собственной воле...»

         Машина остановилась, водитель молча вышел из машины, открыл дверь и встал рядом.

   Элеонора не двигалась.

     Спустя минуту, парень нагнулся и заглянул в салон.

    -- Мадам…, -- он протянул ей руку, она посмотрела на неё, затем аккуратно вложила в неё свою и оперевшись, вышла из машины.

     Он стоял так близко, что она почувствовала его дыхание.


    Её нога непонятным образом встала между его, и сквозь ткань, она ощутила упругость молодого тела.               
   
    Колени Элеоноры предательски дрогнули, почти упав на его грудь и воскресив сиреневый чемодан, который только вчера занимал это место, она почувствовала то, что, не мог почувствовать бездушный пластик.
 Мужское, слегка грубоватое, прикосновение рук, они обняли её.

  Сомнений не осталось.

    Свежий вечерний ветер, всколыхнувший её одежду и волосы, только укрепил в ней уверенность.
   Тот, кто сейчас стоял перед ней, был похож на лёгкий бриз. Такой же освежающий, хорошо пахнущий, и бодрящий.

    -- Ты, не хочешь выпить по коктейлю…, -- неохотно освобождаясь из его объятий спросила она, специально употребив фамильярное, -- «ты.»
   
     Произнося эту реплику, Элеонора медленно обогнула водителя, затем взяла его руку в свою, осмотрела её со всех сторон, словно керамическую тарелку и отпустила.

  -- Ну так как…?! – она так пристально, и нагло смотрела в его глаза, словно ей не нужен был ответ.

   Но на самом деле, Элеонора его и не ждала.

     Явно обозначив свои намерения, она повернулась к парню спиной, и уверенной походкой направилась к особняку.

    Отравленное яблочко было кинуто,

    «Кушай яблочко мой свет» -- пропела она, думая, что на этом сказка Пушкина для неё окончится.

               
      Белый, дорогой брючный костюм, прямая спина и уверенная походка, -- это то, что увидел он, стоя у открытой двери лимузина!

     И его удивление, вдруг сменилось уверенностью.

          Впереди ему светила автострада, сулящая много перспектив, удовольствий и приятных моментов.
         Ему давали зелёный свет, но при этом, предлагали Мустанг шестидесятого года!
Разве от того, на какой машине ты едешь, покрытие платной дороги изменится…,
Но даже если и так: раритеты, так же как Винтаж, всегда в моде, и не дешевеют!

Водитель аккуратно прикрыл дверь, и с ехидной улыбочкой на губах, последовал за ней.

       Элеонора, легко взлетела на десять ступенек парадной лестницы.Ей уже давно не было так хорошо. Чувствуя за своей спиной горячее, и возбуждающее дыхание молодости, она всей душой желала окунутся в него.

    Зайдя в дом, она даже не повернулась: подняла руку и указав на несколько дверей на втором этаже, громко и чётко, словно давая указание прислуге, произнесла,

  -- Спальня прямо! Душ направо, коктейль позже…,

   Парень остановился в дверях.
    Почувствовав это, она повернулась.

 -- Вопросы…?

    Молодое, красивое лицо слегка вытянулось, и покраснело, ехидная улыбочка до этого момента кривившая его губы, исчезла.

    Глаза превратились в небольшие плоские блюдца, и в них словно у новорождённого, застыла пустота, смешенная со страхом.
   
    Видимо парень не рассчитывал на такой напор. Он неуклюже топтался в дверях, всё больше и больше краснея.

    -- А можно СПЕРВА коктейль…?! – тихо спросил будущий принц, и потупил глаза.

    Элеонора едва удержалась что бы не расхохотаться: она смотрела на него словно учительница, которая хотела понять, почему он не сделал домашнее задание.
            
      И тут, в её голове возникли вполне резонные сомнения, -- стоит ли ей становится «Тётей- Элеонорой» или лучше остаться «спящей царевной»?!
               
   
       Но, чтобы дать точный ответ, на этот вопрос: она, всё же должна была
      сделать, -- Тест- драйв!
      Не просто же так, она проснулась?
               
      А вдруг новая модель «Aston Martin» ей понравится!
      А сильные мужские руки, уверенно держащие руль, так же крепко станут
      обнимать и её.

                И вообще -- она ничем не рискует!
                Кто..., имея деньги и желание, останавливается только на
                одной марке…?
                Конкуренция, -- влечёт за собой предложение и разнообразие,
                Возможно, к этому она и стремилась и это лишь начало…….

  Белый, строгий костюм! Прямая спина! И уверенная походка…!
               



                КОНЕЦ!