Жизнь российская Книга-1, Часть-1, Гл-115

Глава 115

"Страсти бушующие"
Очередь людская беснующаяся



Многие люди подобны колбасам:
чем их начинят, то и носят в себе.
(Козьма Прутков)



Кульков долго не задержался на этаже, где принимала докторица Антонова.

В кабинет его не пустили злые до одури люди, эти чёртовски нервные пациенты, которые сидели и стояли в коридоре и с жутким нетерпением ожидали своей очереди.

В руках у всех стоявших и сидевших виднелись небольшие беленькие листочки бумаги наподобие кассовых чеков, на которых в терминале электронной записи были напечатаны фамилия, имя и отчество пациента, фамилия и специальность врача, номер кабинета, дата и время приёма с точностью до минуточки.

Каждому больному российскому человеку, независимо от его места рождения, от его места жительства, места работы или учёбы, места службы или другого какого занятия, от национальности, от социального или общественного положения, статуса и сословия, а также его вероисповедания и богопоклонения, отводилось на посещение медицинского кабинета ровно двенадцать минут.
Ровнёхонько!
Не более и не менее.

Реформой, проходящей в стране, так предусмотрено.

Думой государственной предложено.
Помощниками депутатов по чьей-то просьбе разработано (читай – придумано).
Самими народными депутатами подано (читай – внесено на рассмотрение).
Всё законно. Всё как новой Конституцией российской предписано.
Другими эшелонами власти прочитано, рассмотрено, согласовано и одобрено.

На самом высоком государственном уровне это всё принято.
Сенатом утверждено.
Президентом подписано.

Регионы приняли к исполнению данный закон без всяких яких.
Без нареканий и без отговорок.

"Есть!" Губернаторы отдали честь, вскочив как по команде «смирно!» И поправив на своих мундирах болтающиеся государственные ордена и медали. Пыль с погон смахнув эффектным щелчком пальцев. Звёздочки засияли. У генералов и адмиралов звёзды огнём пылающим загорели. Чудо! На то они и генералы. На то они и адмиралы.

Так что… с документами было всё в порядке.
Всё было тип топ, другими словами говоря.
Согласовано, проголосовано, принято и утверждено.

Нормативы старые уже подредактировали и подкорректировали. Где-то подтёрли, где-то перепечатали, где-то от руки сверху написали. Исправили! Теперь они, нормативы, отвечают современным требованиям.

Новые (исправленные) инструкции спешно набрали на компьютере и на принтер отправили, новые правила распечатали и утвердили. Распространили по стране.

Всё у нас теперь по закону. Всё по правилам у нас. Всё по нормативам. Всё по инструкциям. Всё по предписаниям. Всё… как и положено.

Теперь у нас как на Западе!
Как в Европе!
Как в Штатах!
Как во всём цивилизованном мире… Ох… и ах…
Ура! Ура! Ура!

Учить никого не надо. Все и так учёные. А учёного учить – только портить.
Так что… все под козырёк! и в бой! то бишь… исполнять…

Поликлиники работали теперь по новым правилам. Терминалы им помогали.

Но время приёма давно сбилось по каким-то непонятным причинам и теперь люди (пациенты – больные и нездоровые, униженные и оскорблённые) сидели или стояли (кто как приспособился) и ждали, когда же, наконец, выйдет предыдущий посетитель.

Люди (пациенты) остроглазо держали под прицелом дверь в кабинет врача и зорко, очень зорко! ястребиными глазами! следили за происходящим в коридоре.
Инстинкт у каждого ждущего работал. Что ж… на то он и инстинкт.

– У вас на какое время талон? – спросили у Василия сразу четыре человека, только лишь он приблизился к заветной двери.
– А у меня нет талона. Я же на вторичный приём. Ольга Олеговна сказала, чтобы я сегодня пришёл. В любое время. И больничный у меня.

– Тут у всех больничный. И всем Ольга Олеговна сказала придти. Но теперь по талонам принимают. И строго по времени.
– По каким ещё талонам!! Мне сказали… – Василий потянулся к дверной ручке.

Старик, стоявший у косяка и подпиравший боком стену, враз сообразил, что сейчас может произойти непоправимое. Дряхлый древний старикан резко поднял свою крепкую деревянную клюку с острым железным наконечником и перегородил ею проход в кабинет.

Люди загудели, зашикали, замахали руками, а симпатичная девушка в короткой юбке, сидевшая нога на ногу на краю низенького дивана, рядом с тем стоящим дряхлым древним стариканом, вежливо проговорила:

– Молодой человек, ведите себя прилично. Будьте вежливы и учтивы. Вас же учили в школе, как себя вести в обществе. И как уважать окружающих! Тут же все нормальные люди. Воспитанные. А вы… А вы типичный нарушитель морали и нравственности. Вот…

Кульков тут же глянул с нескрываемым интересом на неё, лихо развалившуюся на мягком диванчике, да так, что вся изнанка юбочная наголе, всё нутро видно.

У Василия щёки зардели, уши алыми стали. Хотел отвернуться, но не смог. Глаза сами косили туда, где всё женское видно… Ну… или почти всё…

Он ещё раз глянул… туда… Самопроизвольно это получилось.

Деваха никак не отреагировала на зоркий взгляд мужика в рыжих штанах. Ни на первый… ни на второй… ни на третий…

Затем Василий Никанорович ехидно улыбнулся, осклабился и жалобно посмотрел на воинствующего… убелённого сединой старца, стоявшего рядом и переминающегося с ноги на ногу, и… ничего не сказал в ответ, скромно промолчал, не стал читать нотации этой нагло и смело разлёгшейся на диване кобыле, лишь мотнул головой презрительно и сплюнул в сердцах себе под ноги.

– Да-да. Ведите себя прилично, мужчина. И уважительно к окружающим. Здесь все с талончиками, – услышал он от ожидающих своей очереди других уставших женщин.

– Как же так. Что же мне делать? Нету у меня талона. А мне к врачу надо. Срочно. Может, пропустите?.. – Василий Никанорович стал вглядываться в глаза всем сидящим и стоящим, пытаясь скорчить как можно жалостливей физиономию и изобразить крайне болезненное состояние. Типа… умрёт он сейчас. Типа… упадёт… и всё… хана, кирдык!!

– Ага… Как же… Чичас… Шнурки токо погладим… – за всех ответил мужчина средних лет в голубом тренировочном костюме с ярко-красными широкими лампасами и такими же погонами на крутых ядрёных плечах. Выпуклые упругие его бицепсы играли в кошки-мышки под тканью. Спортсмен! Атлет! Олимпиец! Талончик в руках этого мужика отсутствовал. Это сразу Василий заметил. Но вот кулаки у него торчали отменные. А это не заметить – просто невозможно. Не-воз-мож-но!! Никак. И характер, видать, у него был бойцовский! Нордический. К маме не ходи… Никакого спуска от него не будет. Нет! Это точно. Сразу видно. Враз зашибёт! И вид у него какой-то нервический… психический… И на лбу свежий след от хирургической операции… – вероятно, в мозгу что-то делали…

На возникший шум в коридор выглянула медсестра. Она попросила говорить чуть потише и заверила, что принимать больных будут строго по талонам и строго по времени.

– Как же… по времени… – пробурчала невзрачная на лицо сердитая дамочка в голубой кичке и зелёных резиновых ботах.

Она выразила своё ярое недовольство сразу после того, как медсестра скрылась за дверью, а до этого, вероятно, стеснялась… либо боялась. Кто ж знает, что у неё на уме. Да и вообще… неизвестно, что у всех людей на уме. Кто что думает… Кто что желает… Кто чего хочет… Люди-то все разные… Не будешь же копаться у них в мозгах… Нельзя этого делать. Нет. Не надо. Некультурно это. Да и невозможно.

В руках сия недовольная происходящим мадам держала пузатый расстёгнутый ридикюль из клеёнчатого кожзаменителя, а ногами в ярких красных пуховых рейтузах с оттянутыми коленками старалась прижать к дивану два огромных пузатых пластиковых пакета, доверху наполненных какими-то яркими цветными кульками и свёртками.

– Моё время давно уже прошло, а ещё сидеть, сидеть и сидеть! Что за ерунда тут творится… в голове не укладывается… – с явным сарказмом закончила она свою речь, то и дело поправляя сползавшую вниз потёртую местами коричневую дамскую сумочку, из которой остреньким уголком торчал маленький беленький талончик.

Обиженная и оскорблённая до глубины души такими отвратительными и жуткими порядками, дамочка время от времени поглядывала сначала на талончик, потом на часы, затем на окружавших её людей. Цокала языком, скрипела зубами, закатывая глаза под потолок, и тяжело вздыхала всей своей сдобной колышущейся грудью. Как будто что-то этим она могла изменить.

Василий, поняв что тут ему совсем непрохонжа, зло глянул на буйного и нервного «спортсмена», затем на шибко вежливую «мочалку» с голыми (в колготках телесного цвета), но хорошенькими точёными ножками, потом на «участника Бородинской битвы» с кривой тяжёлой деревянной клюкой, на других измученных пациентов, остановил взгляд на этой даме… с ридикюлем. Долго он разглядывал дёрганую тётку в красных мохнатых рейтузах с круглыми дутыми пузырями на коленях. Долго он анализировал.

Долго он думал, что им всем сказать…

При других обстоятельствах Кульков их всех бы послал куда надо.

Но сейчас этого не стоило было делать.
Момент сейчас не тот.
Ему в кабинет врачебный попасть надо каким-то фертом.
Любым… Хоть каким…

Помаячив ещё с минутку у кабинета в надежде, что могут всё же вызвать к врачу, он, как и та дамочка, тяжело вздохнул, горестно выдохнул, махнул, как казацкой саблей, рукой и с поникшей головой направился в сторону лестничной клетки.




Продолжение: http://proza.ru/2023/05/07/236

Предыдущее: http://proza.ru/2023/05/05/429

Начало: http://proza.ru/2022/09/02/1023