Истории, посвящённые Дню Победы

                Маленький, большой человек.

Детская память схватывает все детали, которые хранит после всю жизнь. И вот однажды она отдаёт их. И они всплывают со дна памяти, как в половодье льдины в мутной воде, сверкая своими гранями.
Мы, мальчишки, выросшие в послевоенные годы самой жестокой и чудовищной войны, хорошо  помним, как «гуляли» бывшие фронтовики в День Победы.  Эти  люди - наши отцы и дядьки, те, кто вернулись и принесли с собой Победу. Собравшись вместе, они становились силой огромной и непробиваемой, как титановая броня.
 
                Пусть простят меня нынешние десантники, собирающиеся на свой праздник, и тоже старающиеся показать своё единство. Тогда было совсем не так, как сейчас. Тогда мы  мальчишками чувствовали гордость за своих отцов, бегая среди подвыпивших мужиков.
 Некоторые из них ещё сохранили кители и гимнастёрки, и с гордостью носили их, грудь каждого украшали ордена и солдатские медали. И это  вызывало праздничное настроение и какую-то необъяснимую грусть и радость одновременно.
Сейчас я понимаю, что среди вернувшихся с фронта солдат невидимо витали души погибших. Души погибших носились от сердца к сердцу, пытаясь что-то передать живым. Они говорили, что для войны нет победителя, существуют только погибшие, есть только скорбь.
Души погибших людей обитали где-то вместе, они несли знание неведомое живым. Кто знает, может только вот в такой день общей скорби они могут навещать нас. Прислушиваясь к ним, живые становились чище, мудрее.
Они касались и наших детских сердец, пробуждая в них любовь, друг к другу. И в этот день  мы никогда не дрались, все ссоры прекращались.
Со всеми нашими фронтовиками, разными по характеру и количеству наград, отмечал День Победы колхозный конюх Пимыныч. Его знали все, несмотря на то, что посёлок большой, в нём жили люди, работающие в леспромхозе, на руднике, в колхозе и  рыбной артели.
 Что сказать о Пимыныче? Тихий, безобидный, добрейшей души человек! У него было одно ругательство на все случаи жизни, «пим дырявый». У нас на Енисее  пимами зовут валенки.
Пимыныч прошёл две войны, вначале с немцами, а после и с японцами. Когда его беззлобно спрашивали, как он уцелел, он отшучивался:
- Пули  всегда  выше  меня  летели. И верно, роста он был не завидного. Но японский осколок все, же зацепил его и снёс черепную кость. Мозг не задел, рана затянулась кожей, и нам, мальчишкам, было страшно смотреть, как она шевелится от работающего мозга.
Всю войну он провёл в артиллерии, был ездовым, постоянно при лошадях. У него было всего три солдатских медали: за Взятие Кенисберга, за Освобождение Праги и за Отвагу.
Когда Пимыныч напивался, то становился обидчивым, словно маленький ребёнок. Он начинал пугать свою жену, тётку Грушу:
-Груса, давай мои медали, я пойду топиться!
Почему-то её все величали Грушей, хотя была она Груней. Может, благодаря сходству с этим экзотическим для нас, сибиряков, фруктом? Маленькая и полная, но подвижная, она словно каталась по двору, дому, улице.
Тётка Груша прижимала голову Пимыныча к своей груди, поглаживая его лысину, и дуя на шевелящийся под синеватой кожей мозг. Иногда Пимыныч всё же уходил на Енисей, сидел на берегу и плакал пьяными слезами, пока не засыпал. Приходила тётка Груша, брала его на руки, как ребёнка, и несла домой.
Я хорошо помню, как однажды Пимыныча пригласила в школу пионервожатая. В те времена любили приглашать фронтовиков, чтобы они рассказывали пионерам о своих подвигах. Видимо это нужно было для патриотического воспитания детей.
 Но ведь патриотизм не насаждается, а вырастает в сердце человека, как трава, на которой он лежал в детстве, глядя в бесконечную синь родного неба.
Обычно, к пионерам, комсомольцам приглашали слепого фронтовика дядю Пашу. Тот умел и любил рассказывать про войну, поговорить был мастак. Однажды он договорился до того, что был защитником Брестской крепости, хотя его призвали на войну в сорок третьем. Зато, с каким чувством он говорил! Невольно заслушаешься!
Пимыныча пригласили, как единственного человека в нашем посёлке, воевавшего на Дальнем Востоке с японцами. Дядя Паша рассказывал о героизме, о подвигах, а Пимыныч всё больше о лошадях.
 Он говорил, как тяжело было лошадям в войну и сколько их гибло при бомбёжках. Вспоминал, что всех лошадей забрали на фронт, а женщины на себе таскали плуг. Он тогда сказал, что лошади должны пахать землю, а не воевать вместе с людьми. После войны лошадей почти не осталось, все пали на фронте.
Его часто перебивала пионервожатая, пытаясь перевести рассказ в нужное русло.
-Вы расскажите о героизме наших людей на фронте.
Но Пимыныч снова и снова говорил о лошадях.
-Зачем этого конюха пригласили? -
 С досадой говорила после наша завуч, идейная патриотка, член партии, секретарь всех президиумов и конференций.
Для нас, мальчишек, война вдруг показалась совсем другой. Нам стало жалко лошадей, о которых  говорил Пимыныч. Мы представляли, как они, хрипящие, выбиваясь из сил, тащат тяжёлые пушки по раскисшим весенним дорогам, увязая по брюхо в грязи, а артиллеристы помогают им, толкают эти  орудия под  грохот фашистских бомб,  разрывающих лошадей и людей.
Помню, как однажды в нашем доме собрались на октябрьские праздники гости. В те времена люди любили встречаться за столом. Среди гостей были слепой дядя Паша с женой и Пимыныч с тёткой Грушей.
Дядя Паша, которого, как  слепого, часто поддерживали и водили женщины и девки, любил  «пощупать» их. Он хватался за их грудь, за зад, словно нечаянно, но все бабы давно знали эту его слабость и делали вид, словно не понимают. Жена дяди Паши говорила им.
-Вы простите, бабоньки, его ведь он это не от голода делает, а просто хочет чувствовать себя полноценным мужиком.
Русская женщина – самая сердобольная женщина. Только у неё есть  материнская жалость к мужу, мужчине. Никто не умеет так любить, как любит русская женщина.
Есть своя особая прелесть в русском застолье. Здесь тоже всё русское: бесшабашное хлебосольство, которого нет ни у одного народа. Это русские говорят:
-Раз пошла такая пьянка - режь последний огурец.
Мальчишкой я не одну такую «гулянку» наблюдал с лежанки русской печки, задёрнутую ситцевой занавеской. Видел, как подвыпившие мужики «тискали» вдовушек, а те раскрасневшиеся от выпитой бражки, хихикали и отталкивали их, посылая к своим жёнам, которые издали зорко следили за своей «собственностью».
В ту «гулянку» всё шло как обычно. Пока дядя Паша не «пощупал» тётку Грушу. Пимыныч это увидел и стал разбираться с дядей Пашей:
-Ты чего лапаешь  чужих баб, тебе своей мало?
 Дядя Паша задрав вверх голову, слушал. Его чёрные очки на глазах, сизый зигзастый шрам по щеке, лицо слепого не выражающее никаких эмоций раскалили Пимыныча, и он начал по - детски бить кулаками дядю Пашу в живот. Слепой поднял руку, и стал шарить ей в поисках обидчика.
-Господи, он повредит ему голову, помогите кто-нибудь, - завыла тётка Груша.
Мой отец кинулся разнимать их, но зацепившись протезом ноги за лавку, потерял его. Он прыгал на одной ноге, не зная то ли надевать протез, то ли разнимать дерущихся.
Всё уладила моя мама. Она встала  и своим высоким, чудесным голосом запела.   
- Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой.
Уже через несколько минут фронтовики обнимались и подпевали, а через полчаса смеялись над своими увечьями.
Недавно я был на родине. Ходил по большому кладбищу, отдавая поклон умершим. Многих  знал ещё при их жизни.
Дошёл до могилы Пимыныча и его жены тётки Груши. Скромная  пирамидка со звёздочкой, под которой покоится  маленький, но большой души человек. У  этого  человека  не осталось  детей, но пусть живёт о нём память.
 Выпейте за него стопку, помяните его, помяните и множество других таких  же русских людей.  Маленьких и незаметных, но без которых великие  полководцы и маршалы не  выиграли бы никогда той страшной войны.