ПУТЬ. Глава 8. Наши дни, начало

– С вами все в порядке? – Услышал Албанец, придя в себя.
– Все нормально, офицер.
Старший сержант полиции офицером не был, но ему польстило такое обращение.
– Пойдемте в пикет, напишите заявление о нападении, – любезно предложил он.
– Нет, спасибо, – наемник помахал рукой, – дружок немного перебрал, повздорили, это не повод на него заяву писать.
– Как хотите, – сказал ППэСник;  ему тоже не хотелось из-за всякой ерунды регистрировать правонарушение.
У Албанца даже документов не попросили предъявить. Он вышел с вокзала, прошел через площадь, и спустился в метро. По схеме определил направление движения, и уже через двадцать минут был на Василеостровской.
Спускаясь по ступенькам, краем глаза отметил вроде бы знакомую фигуру, свернувшую в подворотню, но уверенности в том не было – да, и куртка другого цвета – и если даже не ошибся, то слишком большая фора была у беглеца. У подъезда дома, где его должен был ждать Казак, происходило что-то весьма необычное, и наверняка связанное с событиями последних часов.
Он спустился вниз и подошел к парадной. Прямо на асфальте лежал тот, кого Казак ранил в грудь, и кого сам Албанец перевязал чуть позже.
«Живой?! – Удивился наемник».
Подъезд был открыт, и бандит быстро поднялся на третий этаж. Но входная дверь в квартиру оказалась заперта, возиться, отпирая отмычкой, как он сделал это раньше, времени не было, пришлось крутить звонок – никакого ответа. Значит, Казак либо мертв, либо беспомощен до степени, не позволяющей ему впустить подельника. Был еще вариант, что он ушел, но тогда почему остался жив раненный? Хотя… Все могло быть, пока ничего не ясно наверняка.
Албанец спустился вниз, и стал ждать. Долго это ему делать не пришлось – приехали сначала менты, потом скорая.
Полиция как-то быстро разобралась, что к чему, и вскоре с третьего этажа вынесли несколько носилок, на которых угадывались лежащие тела. А судя потому, что накрыты они были с головой – все были мертвы. Албанец насчитал четверых.
«Так он не только меня нахлобучил, – удивился наемник, – он и Казака грохнул! И ларец и денежки, наверняка, у него».
Когда тела грузили в машины, наемник быстро подошел к носилкам и откинул белую простыню с одних. Не то. С других – опять мимо; с последних – а вот тут лежал его подельник, и он был мертв на сто процентов – второй выстрел Дмитрия был точен до невозможности, одна из выпущенных им пуль попала в левую часть лба.
– Ты чего, – толкнул его в грудь санитар.
– Простите, я так, просто… Думал, кто из знакомых…
Больше никому до него дела не было. Полиция поднялась наверх, в страшную квартиру, где была устроена настоящая бойня, а потому не видела любопытного прохожего.
Итак, единственный путь для Албанца выйти на янтарь – это проследить, куда отвезут раненного, и ждать там появления того, кто сумел вырубить его и отправить на тот свет Казака. «Вряд ли бы он стал так рисковать, если бы знал код камеры хранения, – прикинул бандит, – скорее всего, решил сначала товарища выручить. Что ни говори – молодец!» Был еще и второй вариант, но пока к нему прибегать было рано. И все-таки на всякий случай, наемник решил испросить на него разрешение у своих нанимателей.
Он сел за руль припаркованной недалеко «Нексии» и, проследив, что Алексея привезли в Военно-медицинскую Академию на улице Лебедева, зашел в первый же подвернувшийся магазинчик, торгующий сотовыми телефонами, и купил недорогой смартфон с полным программным обеспечением. После этого, загнав машину в ближайший дворик, Албанец «телеграфировал» грубой шифровкой в адрес нанимателя: «Исполнить заказ по первоначальному варианту не представляется возможным, могу уничтожить камни. Обстоятельства изменились – остался без поддержки. Необходимо ваше согласие».
Сообщение мгновенно дошло до заинтересованных лиц.
_________________________________________________________

Апостольский дворец, также называемый Ватиканский или Папский, – официальная резиденция папы римского, расположенная в Ватикане. Официальное название – Дворец Сикста V.
В комплекс его зданий входят Папские апартаменты, правительственные учреждения Римско-католической церкви, несколько часовен, музеи и библиотека Ватикана. Залы для аудиенций располагаются на третьем этаже дворца, среди них Климентинский зал, Зал консисторий, Большой и Малый тронные залы, папская библиотека, кабинет Папы и помещение для частных аудиенций. На четвертом этаже находятся помещения секретариата.
Ватиканский дворец не представляет собою однородного архитектурного целого; это – собрание дворцов, залов, галерей, капелл, по стилю и времени постройки принадлежащих к разным эпохам и заключающих в себе беспримерное собрание сокровищ архитектуры, живописи и скульптуры. Во дворце насчитывают до двадцати дворов, более двухсот лестниц и двенадцать тысяч комнат. По внешнему виду это неправильный четырехугольник, тянущийся с юга на север в косом направлении от храма святого Петра. Продольные – восточный и западный – фасады образованы двумя галереями, соединяющими старый Ватикан с Бельведером.
Ватикан имеет свою Конституцию, состоящую из шести актов. В Основном законе нет упоминания о том, что Папа Римский – монарх. В статье первой говорится о том, что он является Владыкой государства-города Ватикана и Верховным Понтификом. В его руках сосредоточены все ветви власти. Однако законодательные полномочия делегированы Понтификальной Комиссии, состав которой формируется Владыкой на пять лет. Её председатель или государственный секретарь осуществляет исполнительную власть в государстве, административной руководит губернатор, назначаемый упомянутой Понтификальной Комиссией. Судебная ветвь полностью находится в руках Папы Римского, от имени которого создаются соответственные органы. Именно они и выносят решение от имени Владыки, который имеет право амнистировать, прощать, помиловать или освободить от наказания.
Папа самостоятельно назначает лиц, которым делегирует собственные полномочия.
Конклав или по-другому Коллегия кардиналов тайно избирает главу, что является нетрадиционным методом для монархии.
Папа Римский является сувереном государства и выбирается кардиналами на пожизненный срок. Юридически Ватикан имеет статус суверенной территории Святого Престола. Главный административный орган – Римская Курия. Самостоятельное и имеющее свои взгляды государство-город – Ватикан, пусть и не является промышленным и не имеет своего сельского хозяйства, но для нравственного и политического развития он играет важную роль в современном мире.
В одном из помещений папского секретариата на четвертом этаже Апостольского дворца председатель Понтификальной Комиссии вел несколько нервную беседу с Главой коллегии кардиналов.
– Мой человек сообщает, что не сможет исполнить заказ по первоначальному варианту, – он выглядел озабоченным, но не более, – его слова «остался без поддержки», видимо, следует трактовать, что его… э-э-э… товарищ, э-э… тяжело заболел.
– И что же из этого следует? – Вскинул брови кардинал Имярек.
– Да, собственно ничего – ведь от заказа никто не отказывается, и в то же время, очень многое – придется кардинальным образом изменить его форму.
– Кардинальным?
– По сути, заменить его на прямо противоположный.
– Дорогой секретарь, – кардинал поморщился, – потрудитесь выражаться яснее. Что вы, право, вокруг, да около – выкладывайте все, как есть!
– Он не может достать камни, но предлагает их уничтожить.
– Если он может их уничтожить, то, вероятно, знает и где они? Что же мешает ему их достать?
– Человек прислал краткое сообщение, в котором дал весьма сжатую информацию, видимо опасаясь, что оно может быть перехвачено теми, кому явно не предназначено, но кто может быть заинтересован во вмешательстве в происходящие события.
– Боже правый! Вы же понимаете, что имя Святой церкви ни коем образом не должно быть замешано ни в одну сомнительную историю. Ватикан из-за жадности и неуемного сладострастия отдельных его представителей и так достаточно дискредитировал себя за последние годы в глазах общественного мнения.
– Все так, – наклонил голову в знак согласия глава Понтификальной Комиссии, – но это дело необходимо довести до конца.
Голос его звучал так твердо, что кардинал Имярек вдруг неожиданно сам для себя проникся убежденностью руководителя исполнительной власти города-государства.
– Где сейчас ваш человек? – Спросил он.
– В Санкт-Петербурге.
– В России? Черт! – Кардинал прикусил язык.
– Прошу меня извинить, – сказал он, – просто эта страна, в которой очень трудно работать.
– Напротив, – возразил председатель, – работать там достаточно просто. Из-за продажности чиновников и разгильдяйства исполнителей, решить можно практически любой вопрос.
– Так, почему же ваш человек не может этого сделать?!
– Не знаю, видимо обстоятельства сложились действительно сильно не в его пользу.
– Сколько мы ему платим.
– Им, – поправил собеседник, – изначально их было двое.
– Это не существенно.
– Сто тысяч долларов, сущие пустяки.
– Так мало? – Кардинал удивленно воззрился на председателя Комиссии, – впрочем… А с каких это пор католическая церковь в Европе перешла на расчеты заокеанской валютой?
– Они сами назначили такой гонорар.
– Пускай так… Но это вовсе не пустяки! Тем более что… тяжелая болезнь одного, автоматически вдвое увеличивает вознаграждение другого. И при этом, он не может выполнить условия контракта! Это возмутительно! Не постижимо!
– Согласен, – кивнул секретарь Комиссии, – но обстоятельства складываются таким образом, что мы вынуждены полагаться на слово человека, нанятого для этой работы. Заменить исполнителей нет никакой возможности, так как время уже упущено: счет идет, возможно, даже не на дни – на часы. К тому же, в определенных кругах, мне рекомендовали их, как лучших в своем деле.
– Лучших! – Фыркнул кардинал; он хотел еще что-то добавить, но воздержался, понимая, что это будет пустое сотрясение воздуха.
– Вот что, любезный, – сказал он, – пусть кто-нибудь срочно полетит в Петербург и встретится с вашим человеком. Нам необходимо больше информации для принятия столь важного решения.
– Я лично займусь этим вопросом.
– Так даже лучше, потому как Вы и решение это принять в состоянии самостоятельно, – одобрил кардинал, – только помните – Вы всего лишь турист-итальянец, и к Святой церкви не имеете никакого отношения. Совсем никакого! А реликвия должна быть у нас! Вы же понимаете всю важность этого? Ни в чьи другие руки янтарь попасть не должен, то, что зашифровано на них – великая тайна, лишь немногих достойная. И уж если не в Апостольском дворце ей быть, так пусть лучше исчезнет вообще: лучшее успокоительное, это не быть в курсе дел.
– Это само собой разумеется, – председатель Понтификальной Комиссии встал и, кивнув головой, направился к выходу.
_______________________________________________________

Дмитрий пробежал подворотнями несколько сотен метров, выскочил на пятую линию, повернул налево и с большими предосторожностями по Среднему проспекту вернулся к метро Василеостровская. Сумка с ларцом и деньгами очень мешала, но девать ее было некуда, приходилось таскать с собой.
Не приближаясь близко к парадной, где оставил раненного друга, Дима издалека наблюдал, как подъехал полицейский УАЗик, скорая помощь, потом другие машины, видимо с начальственным составом.
«А то! – Подумал Веленов, – три, а может, и все четыре трупа, да еще в центре города!»
Видел он, как вынесли тела, и по количеству носилок, понял, что Казак все-таки мертв. Увидел и Албанца, откидывавшего простыни, накрывавшие тела убитых. Наемник некоторое время стоял растерянный; казалось, он совсем не знал, что делать. Но уже через минуту к мужчине вернулась прежняя уверенность. Он быстро сел в припаркованную неподалеку «Дэу Нексия», и направился за скорой, увозящей Алексея. «Труповозка» с телами погибших, и с его мертвым подельником, уже не волновала Албанца. Это для него был пройденный этап, а он всегда жил настоящим.
«Понятно, – размышлял Дима, переходя дорогу и садясь за руль своей «Рено Меган», – будет караулить меня там, куда привезут Леху».
Хоть бензин и был на нуле, он прикинул, что больница не могла находиться где-то очень далеко, скорее всего, отвезут в Академию, а до туда топлива должно хватить. Так и вышло – скорая помощь, а за ней машина Албанца тормознули на улице Лебедева, недалеко от Финляндского вокзала. И это было очень своевременно: «Рено» несколько раз сердито фыркнула, и мотор заглох.
Оставив машину на улице Комсомола, Веленов очень аккуратно проследил, куда доставили его товарища. Понятно, что это было отделение хирургии, но вот большего он узнать не смог бы при всем желании – там все время крутился Албанец, который, несомненно, получил более исчерпывающие сведения о месте нахождения Алексея.
Вообще, было несколько странно, что наемник ведет себя так открыто, не таясь, можно сказать, не профессионально. Дмитрий списал это на растерянность оттого, что практически выигранная партия обернулась вдруг такой неожиданной и стремительной контратакой, приведшей почти к полному разгрому. Но это было не совсем так.
Да, Албанец реально стушевался, когда понял, что его подельник мертв, а деньги и золотой ларец, скорее всего, исчезли для него навсегда. Но это состояние длилось лишь несколько минут. Сопливая сентиментальность не была чертой его характера, а потому он оценил потерю товарища с другой стороны, той же, что и глава исполнительной власти Ватикана – теперь его собственная доля выросла вдвое. Это отчасти покроет убыток от исчезновения золота и пяти миллионов рублей. А касаемо янтаря, то он надеялся, что ему дадут «добро» на его уничтожение, ведь когда обсуждались детали заказа, то этот вариант признавался вполне возможных, хоть и был менее желаемым. Но раз на сумме гонорара это никак не отражалось, то и думать тут было нечего. Он просто взорвет камеру хранения! Да, наемник не знал номера ячейки и кода, но там их не так много, к тому же Дмитрий привел его именно к тем рядам, где его друг и прятал реликвии, косвенно подтвердив то, что Албанец видел собственными. В железных ящичках три, от силы четыре десятка камер. Пластида, спрятанного в укромном месте на явочной квартире, хватит, чтобы не только их – весь вокзал разнести к чертовой матери. Риск, конечно, большой, но тут уж ничего не поделаешь. А возможные жертвы со стороны жителей и гостей города – неизбежные жертвы. Никогда не станет героем тот, кто думает о последствиях. Героем он становиться не собирался, но этот термин можно было заменить на «никогда не станет богатым тот…» Ну, а раненный Алексей – это на тот случай, если вдруг на теракт не дадут согласие. Тогда придется разыгрывать именно эту карту. Как? Пока не очень ясно, но Албанец был уверен, что и здесь найдет выход. Конечно, все многократно усложниться, но тогда есть шанс вернуть и утраченные деньги, и золотой ларец.
А можно было еще сделать так: получив разрешение на уничтожение реликвии, все-таки через раненного выйти на того другого, шустрого; забрать янтарь, взорвать камеры, доложить об исполнении контракта (как тут проверишь?), и получить абсолютный бонус! С янтарем разобраться позже, не сразу – подождать с годик-полтора, пусть все уляжется. Да и цену настоящую узнать надо бы. Так что и тут, и там игра стоила свеч. Правда, ссориться со святыми отцами не хотелось – себе дороже. Но уж больно красивый вариант вырисовывался. Впрочем, не видя способов к разрешению проблемы, обязательно увидишь, как она разрешится – уж это-то он знал точно. Албанец не собирался осуществлять последний вариант, но и однозначно отбрасывать не стал, так, зафиксировал где-то в глубине сознания. Он был почти уверен, что когда наниматели согласятся на уничтожение камней, он пойдет по наиболее простому пути. А стремление к простоте, приводит к совершенству. Не стоит ничего усложнять. Он всегда находил золотую середину в соотношении «деньги – трудозатраты», потому и был до сих пор жив.   
Тем удивительнее было для него полученное сообщение, в котором ему назначили встречу в скромном кафе недалеко от Питерского цирка, рядом с Фонтанкой.