Бабушкин храм

Моя бабушка - уроженка Белоруссии, жена священнослужителя христианскогохрама на родовой земле, дарованной царём предкам за участие в походе Суворова по освобождению славянских братских народов от ига Османской империи, глубоко верующая христианка. Родилась в 19-ом веке, примерно 24-25 декабря. По рассказам тётушки, они пересчитали старую дату на новое летоисчисление и получилось, что день рождение Евгении Левонтьевны приходится на праздник православного Рождества – на 7 января. В этом году, по расчётам, моей бабушке исполняется 150-т лет со дня рождения.

В 1934 году деда арестован за ведение служб в сельском храме и отправилив Гомельскую тюрьму, где от побоев, допросов Пётр Васильевич обезножил. Бабушка смогла за фамильные ценности выкупить мужа. Семью раскулачили. Землю, дом, хозяйство – всё отняли. Бабушка вступила в колхоз, чтоб кормится. Скитались по деревням, в итоге вернулись на родину. Дед долго не прожил, умер. О том нам, внукам не рассказывалось.

С 1941года 1943 год бабушка с малолетними детьми находилась «под немцами» - в оккупации, помогала партизанам, – пекла хлеб. Старший сын – мой дядя,танкист,под Сталинградом в 1942 году горел в танке. Обожжённого танкиста чудом переправили с линии фронта Калач-на –Дону в Сталинград под непрерывными обстрелами через Волгу, и последним поездом в Ташкент, потом – в Сибирь.Дядя благодаря бабушкиным молитвам выжил. Его обожжённого, без памяти, положили на краю братской могилы. Привлекли солдат уцелевшие хромовые сапоги на танкисте. Чтоб не похоронить, решили снять, и Николай очнулся. Так благодаря сапогам дядя прожил до семидесяти лет. Умер на родине, в окружении любящей семьи и односельчан, учеников.

Хутор за годы войны бомбили и немцы и наши, через деревню шли в наступление и фашисты, и наши войска, проходила линия фронта. Полицаи и каратели жгли дома, угоняли в Германию молодёжь. Хватало проблем и от партизан. Голод и тиф уносили уцелевших женщин и детей. А бабушка сохранила детей! Смогла сохранить и от расстрелов. Полицаи донесли, что сын в армии, и моего отца с сёстрами выставили на расстрел. Только бабушка прекрасно говорила на многих европейских языках и смогла убедить немецкого офицера не губить мирных жителей. Она объяснила просто – по-человечески: «Ты, воюешь! И мой сын воюет. Представь, - когда наши солдаты придут на твою родину и выставят на расстрел твою матку и твоих деток, за то, что ты исполняешь свой долг солдата, перед своей страной!». – Не все немцы стремились воевать…

На Южный Урал вместе с детьми – с моим отцом и тётей, бабушка переехала из разорённой фашистами Белоруссии после освобождения от немцев. Оставаться на родине нельзя! За жизнь под немцами, семьи выживших высылали на шахты Воркуны- навсегда! – в лагеря. На земле Урала нашли пристанище их души.

Бабушка прожила девяносто пять лет. Никогда не сидела без дела. Мы засыпали под убаюкивающую песни молитв. Бабушка неизменно, стоя на коленях, часами ночью молилась, перечисляя всех погибших и живых. Просила защиты у Бога за Землю, Родину, благодарила, что выжили. Неизменно крестила нас. Умерла спокойно. Пролежала в постели всего трое суток без сознания. Перед смертью вязала последние подарки внукам. Мне достались зелёные варежки, - все в узелках. Связаны из старой распущенной кофты. Хранятся до сих пор. Лежат в прихожке, но мне великоваты.

Ранее публиковала воспоминания из детства. Размещала на Прозе, но страницу заблокировали, отказав мне в «услугах сайта». Сейчас нашла черновики, редактирую заново к празднику Рождества, Крещения.

Бабушкин храм

Странное свойство у человеческой памяти… - никогда не знаешь, что забудется через минуты или через годы навечно, словно никогда не существовало, а что будет всплывать и всплывать на всём жизненном пути с новой силой, бередя душу, точно происходит – переживается наяву.

…В тени вековых клёнов, высаженных вдоль забора далёкими предками старинного уральского рода горных инженеров - Фроловых, мы – дети, отдыхали в необычных креслах, мастерски сплетённых из лозы – гибких веток ивы. На деревянном самодельном столе неизменно лежали стопки подшитых, пыльных журналов «Огонёк», «Вокруг света», вытащенных нами или бабушкой, тётушкой из тёмного чулана. В чулане на полках пылились огромные стопы старинных книг, к глубокому сожалению, реликвии двоюродной сестрой были сданы в макулатуру в школьные годы.

Мы рассматривали пожелтевшие фотографии в альбомах, где красноармейцы в будёновках соседствовали с гимназистками в строгих форменных платьях, где чинно рядами стояли инженеры, промышленники Балашовского, Саткинского металлургического заводов; задумчиво смотрел в наши лица офицер царской армии.Мы часами любовались нежными акварелями импровизированных открыток со словами поздравлений к Рождеству, Светлой Пасхе, Крещению, Новому году. В стопках немало открыток и печатных с Рождеством. Бабушка подходила к малолетним внучкам и пыталась разъяснить суть праздника. Там же лежали открытки, поздравления с Первым Мая, с Восьмым Марта. Мы увлечённо перебираликоллекции дореволюционных почтовых марок, фантиков.

- Столько чудного в пыльных кладовЫх, на чердаках, на горячей печке, в старинном резном буфете, в пахнущем землёй погребе таилось!..

Бабушка ломала детворе неохватные охапки душистой сирени, убеждая, что дерево следующим летом оттого лишь лучше зацветёт. Не верилось, - жаль рушить красоту, но баба Женя поступала по-своему. И мы, сами как огромный куст сирени, шли с благоухающими букетами по окраинным улицам уральского города домой.

Во дворе старого бабушкиного дома нас встречала чёрная пушистая дворняжка – Динка. Она громко лаяла, приветливо виляя хвостом в ответ на предлагаемый бутерброд белого хлеба с маслом. Масло сверху густо присыпалось сахаром или вишнёвым вареньем.Бутерброд - настолько толст, что не вмещался в детский рот. Приходилось держать обеимируками, поднимая выше носа, чтоб как-то откусить кусочек. Чаще внучки не справлялись с непосильной задачей, и бабушкино угощение переходило тайно благодарной Динке: у тойловчее получалось.

Иногда бабушка водила нас в крошечный домик старенькой горбуньи, что напротив нашей хаты. Сейчас на месте бабушкиной избы высится Выставочный Центр города. Молебный домик снесён только в 2008 году. В него тайно - крадучись, приходили старушки и деды в церковные праздники со всего Ашинского района.

Народа в низенький покосившийся, вросший в почву, полуразвалившийся домик набивалось так плотно, что невозможнопротиснутьсяв горенку. Часто детвора оставалась на пороге: дверь из сенок не закрывалась.Происходящее, куда все смотрели, - оставалось загадкой. В сумрачном помещении, где головы старушек, едва не касались потолка, горели свечи в лампадах, - жарко, слышались распевные молитвы. Бабушки стояли, временами хором подпевали за «ведущей» - за хозяйкой молебного дома, все вместе кланялись, крестились, в направлении иконостаса.

Не выдержав духоты и ничего не увидев из-за спин собравшихся, я уходила во двор или стояла на крылечке. Бабушка молилась вместе со всеми. Массивные ворота ограды двора закрывались за входящими на тяжёлый засов. Чтобы войти, гости тихонькостучались. На крыльце обычно стояла старушка, поджидавшая гостей. Нередко она уходила молится, а нам- детворе, перепоручала встречать гостей, - открывать и закрывать ворота.

Вошедшие во двор «гости» низко кланялись нам – малолетним детям, в разные стороны, иногда почти касались земли, крестились, говорили непонятные слова приветствия. Поднимаясь на крыльцо и, входя в сенки, крестились,перед дверью горенки опять крестились, и только затем проходили в открытую настежь дверь. Входя и уходя, часто крестили и ребятишек, толпящихся на крыльце. Могли одарить конфетами, постряпушками. Часто приходили вместе две-три бабульки, - все низенькие, старенькие, в платочках, юбках, фартуках. Только однажды с двумя бабушками пришёл дед, довольно крепкий. Собиралось на тайный молебен несколько десятков верующих, и лишь единицы- дедушки.

Старушки порой молилась всю ночь – в Рождество и в Пасху. Только смутно помню. Пишу, и всплывает образ, картина происходящего.

Когда с бабушкой или одна утром приходила, - в хате стояла необычная тишина. Верующие расходились, разъезжались по окраинам города Аши и других селений. Тёмными ликами, сверху покрытыми вышитыми крестиком рушниками, гляделис углов, стен иконы в серебряных окладах. Помутневшие от времени, они тускло поблёскивали в свете висящих на длинных цепях лампад. Иногда горела свеча, но чаще солнечный свет утра проникал в крохотные окна, зайчиками скользя по иконам. Во время праздничных богослужений окна плотно закрывались ставнями, чтоб никто с улицы сторонний не видел и не знал. Старушки опасались репрессий. В те годы- шестидесятые, официальная церковь и вера не приветствовались, оттого бабушки ловко освоили конспирацию.

Я подходила к иконам, рассматривала «картинки», спрашивала, кто нарисован. Мне что-то вразумляли, но понятнее не становилось, да и не хотелось соглашаться с нелепыми «сказками» о рае, гиене огненной, Илье Пророке, ГеоргииПобедоносце, Николае Святителе, о Рождестве какого-то Христа. Не понятно: причём тут Крест и Кристос, Христос, как он смог возродится. Не верилось в ад, в вечный котёл, в котором черти варят грешников. Особо запомнилась икона – чёрная, внизу изображены чёрные черти. Как-то нашла в интернет фото такой точно иконы. Оказалось. что она старинная, чуть ли не 15-16-ого веков, исключительно редкая.

Сложнее всего понять,почемуу ребёночка, что на руках у скорбной женщины, недетское- старое болезненное лицо старца и зачем ему корона, если он не царь?!..
Бабушка сердилась на мои назойливые глупые вопросы. Говорила: «Не «корона!..». И нельзя такое говорить: боженька накажет! Он всё видит и слышит. Приставала с расспросами и к отцу. Тот пояснял что-то невнятное. Говорил, что бабушка старая и привыкла молится, верит в Бога… - так принято!..

В конце - концов, дотошливую внучку перестали водитьза ручку на странные «бабушкиныпраздники».Родители пытались тихонько объяснить, что старушки приезжают с городов соседних: Сим, Миньяр молится, отчего в детской головке рождалось ещё больше вопросов. - Зачем ехать издали, кланяться всем вместе и петь?!..

- Как объяснить четырёхлетнему ребёнку нового атеистического времени о Боге, о религии, когда прошлое приходилось тщательно скрывать даже от собственных внуков, чтоб малые дети случайно где-нибудь не проговорились. За веру в Бога репрессировали бабушку,дедушку священника и моего малолетнего отца, отняв дом, лошадей, коров, землю у трудовой семьи, заставив голодать и скитаться; менять имена, фамилии и… - молчать! Когда принадлежность к роду священнослужителей, фотоснимки, письма, альбомы предков тщательно прятались в недосягаемых тайниках пыльных чердаков, кладовых, а девяностолетние старушки учились конспирации лишь для того, чтобы отстоять Рождественскую ночь, Пасхальную всенощную?.. – таково время пятидесятых, шестидесятых…

Домик двух старушек - хранительниц тайного бабушкиного храма, стоял напротив наших ворот, напротив современной аптеки и Выставочного центра. Горбатая бабушка умерла в возрасте за девяносто лет. Смерть старушки не воспринималась трагедией. Нас- детей, накормили вкусными пирогами, напоили компотом, а старушка, украшенная цветами, в беленьком платочке, тихоспала под иконами. Люди приходили и уходили, никто не плакал, не стенал, только «пели», кланялись, крестились, одаривали детвору печенюшками, конфетками, что-то непонятное говоря.

Пытаюсь вспомнить имя… - что-то в памяти крутится, а не получается. Мы -дети, звали её просто: «старенькая бабушка», а ту, что помоложе, что вела службы – «бабушка».

В бабушкиной комнатке в углах тоже висели иконы, покрытые сверху, как головы, белыми вышитыми полотенцами (рушниками!). Слева, на стене, между окнами, располагалась написанная умелым художником маслом картина«Алёнушка у ручья». Как позже узнала,она находится в музее бывшего военного госпиталя Аши – в школе №1 на Горке. Её отдала тётушка при сносе дома. Автор картины – уральский художник, самоучка – Иконников, мой родственник.Справана другой стене, висела картинабез рамки, с высокими деревьями Ашинского парка – «острова». Забыла название этих деревьев, редких в Ашинском районе. В семидесятых, случайно, нашла это место. Вековые деревья сохранились. Баба Женя всегда мечтала о храме. И её мечта сбылась. Левее, в сотне метрах от места, запечатлённого на старинной картине, написанной кем-то из моих предков, построили храм. Поразительно: иконостас располагался левее картины в бабушкином доме, точно на его месте, только на земле, сейчас высятся купола Ашинского храма!.. – бабушкиной мечты! Господь её молитвы услышал, совершив чудо. – Православный храм возвели точно в намеленном бабой Женей месте!

А, где читались благодарные молитвы Господу за спасённых родных и чужих людей, открыли «Выставочный центр г. Аша», – храм культуры, призванный нести свет в наши заблудшие, греховно суетные души.

Убеждаюсь постоянно: «Всё не случайно в наших судьбах!И молитвами, трудами наших бабушек христианство сохранено,возрождается.

Анонс: История христианства в семейных архивах. Жизнь рода в истории страны, Мира.
Фото автора. На фотоснимках: Церковь, построенная на берегу реки Сим вместо храма, разрушенного в годы советской власти. После почти столетия воинствующего атеизма жителям уральского городка вернули право верить.Православные купола над Ашой двадцать первого века. 25 июня 2009 год. 12 декабря 2010. Река Сим. Остров. Парк имени героя Великой Отечественной войны Пилютова, Липовая гора, Аша.
1956 год Южный Урал, Дворник Евгения Левонтьевна.

Изначальный текст редактировался среда, 17 февраля 2021 г.пятница, 6 января 2023 г., суббота, 6 мая 2023 г.

Ключевые слова: храм, православие, христианство, староверы, белокриничное староверчество, Белоруссия, война Первая Мировая, Войнов Великая Отечественная, священник, репрессии, Урал, Южный Урал, строительство храма, Аша, вера, Бог, Рождество, Крещение, бабушка, дед, детство, иконы, ад, рай, молебный дом, верующие, старушки, краеведение, история, Христос.

Бабушкин храм