Саботажник из космоса

    Свежая сила приходила на Землю, энергия, которая должна была принести жизнь на умирающую планету. Только два человека стояли у него на пути, один трусливая
крыса, другой кровожадный мученик; обе пешки в космической игре, где смерть двигала его шахматные фигуры судьбы — и даже победитель проигрывал.

Райд Рэндл стоял, немного сутулясь, на темной дорожке и смотрел, как небо над Динамополисом оживает в свете прожекторов. Закрытая ставнями гостиница «Стамбл» Бершиса была всего в нескольких ярдах справа от него, но даже этот магнит не устоял перед новым интересом корабля, который вот-вот сядет на мель в бывшем Порту Десяти Тысяч Кораблей.

Теперь он различил мерцание тормозного диска в миле или около того над головой, и вскоре раздался тихий моторный грохот, покрывающий шумом почти лишенный света город. Луч качнулся в пульсирующей тьме, поймал спускающийся корабль и удержал его, маленькая мерцающая рыбка скользнула по темным небесам. Слабое сияние поднялось над Пи-Меса, где над городом располагался космопорт, когда осветилась взлетно-посадочная полоса, истощив последние запасы запасенной в городе энергии, но с радостью истощив их сейчас, когда в те осенние дни 819-го исторического года облегчение был на виду.
Райд вяло пожал плечами; пьеса была для него бессмысленной. Он повернулся, чтобы спуститься по манящему пандусу в сияющую внутренность баршисовского логова.
Место было переполнено мужчинами и дымом. Возможно, половина первых спала на столах или на полу; если бы не те немногие места, как у Бурши, которые все еще были открыты из-за перебоев с электричеством, многие в эти дни замерзли бы холодными ночами на высоте четырнадцать тысяч футов. Потому что Динамополис раскинулся на вершине мира, как и в старые времена, когда он был построен, чтобы стать центром силы Северной Америки.
Взрывы ракет усилились и затихли на Пи-Меса, когда Райд с трудом втиснулся в группу вдоль бара. Если кто и узнавал его, то показывали это только пристально глядя на что-то другое. Только Буршис Юнс сохранил свою статичную улыбку и с удивительным дружелюбием кивнул на сморщенное, старомодное лицо Райда.
Райд был поражен кивком. Буршис закончил обслуживать очередного посетителя и направился к барной стойке, покрытой пятнами хрома и синтила. Райд был воодушевлен.
— Скажи, Бурши, — нервно начал он, когда громоздкий мужчина остановился, повернувшись к нему спиной. Но Буршис повернулся, все так же улыбаясь и качая головой так, что челюсти его задрожали.
— Никаких кредитов, — сказал он категорически. — Но только один на дом, Райд.
Напиток чуть не пролился на руку Райда. Конвульсивно сжав ее, он сузил глаза и подозрительно сказал: — Зачем ты их подставил, Буршис? Впервые с тех пор, как…
Улыбка Бурши осталась неизменной. Он приветливо сказал: «Разве вы не слышали, что корабль только что опустился на Месу? Это был корабль с Марса — эскорт, который они отправили с силовым цилиндром. Энергия снова поступает». Он повернулся, чтобы поприветствовать новичка, подсчитывающего монеты, и добавил через плечо: «Ты знаешь, что это значит, Райд. Здесь снова немного жизни. Работа для всех бомжей в этом городе — даже для тебя».
Он оставил Райда хмуриться, размышляя смутно. Согревающий глоток, казалось, очистил его голову. Работа. Значит, они думали, что могут снова наложить на него это, да? Что ж, он покажет им. Он был умен; он был чертовски хорошим гелио-человеком — нет, это было десять лет назад. Но теперь он все равно отвык работать. Нет работы для Райда Рэндла. Один раз дали, а потом забрали. Он выпил еще больше.
Человек справа от Райда наклонился к нему. Он положил руку на его руку, крепко сжав ее, и тихо сказал: «Значит, ты — Райд Рэндл».
У Райда был плохой момент, прежде чем он увидел, что это лицо не было лицом ни одного человека в штатском, которого он знал. Если уж на то пошло, оно не принадлежало никому, кого он когда-либо знал, — странное, ширококостное лицо, поразительно уродливое, с крючковатым носом, который все же не был слишком большим для твердой челюсти и слишком мрачным для тонкого рта внизу. это. Дорогая прозрачная шляпа косо ниспадала на лицо, и из ее радужных теней блестели настороженные и почти устрашающе черные глаза. Райд заметил, что мужчина был одет в темно-серый целлотекс, редко встречающийся в таких заведениях, как у Бурши.
— Предположим, мы выйдем на улицу, Райд. Я хотел бы поговорить с тобой.
"Какая идея?" — спросил Райд, его небольшой запас природной смелости поднялся на вершину из-за алкоголя.
Другой, казалось, понял, что забегает вперед. Он слегка откинулся назад, глубоко вздохнул и сказал медленно и отчетливо. "Не хотите ли вы заработать немного денег, мой друг?"
"А? Почему, да-я думаю, что так-"
"Тогда пойдем со мной." Рука, все еще сжимавшая его руку, была настойчивой. В изумлении Райд позволил увлечь себя от бара в вялую толпу; потом он вдруг вспомнил о недопитой рюмке и принялся отчаянно жестикулировать. Намеренно недопонимание, высокий незнакомец что-то нащупал, бросил монету на столешницу и вытолкнул Рида мимо сине-золотой мелодии, мягко лившей свою бесконечно меняющуюся музыку, через вращающиеся двери в темноту. .
Снаружи, между темными зданиями, все еще холод сковывал их. Они продолжали идти — так быстро, что Райд начал терять дыхание, хотя его легкие давно привыкли к высокому разреженному воздуху.
— Значит, вы — Райд Рэндл, — повторил незнакомец после минутного молчания. «Я мог бы знать тебя. Но я почти перестал искать тебя сегодня вечером».
Райд слабо попытался вырваться, но споткнулся. — Смотри, — выдохнул он. «Если ты полицейский, так и скажи!»
Другой коротко рассмеялся. «Нет. Я всего лишь человек, который готов дать тебе шанс. В качестве возвращения, Райд, шанс снова жить… Мое имя — ты можешь звать меня Мьюри».
Райд потерял голос. Что-то казалось все более зловещим в высоком худощавом мужчине рядом с ним. Он пожелал вернуться в «Буршис» со своей первой бесплатной выпивкой за месяц. Мысль об этом вызывала у него слезы на глазах.
— Как давно ты без работы, Райд?
— Девять... десять лет. Скажи, что тебе до того?
— А почему, Райд?
«Почему?.. Послушайте, мистер, я был гелиооператором». Он сгорбил свои узкие плечи и развел руки в обычном жесте поражения. — И чертовски хорош — десять лет назад я был бригадиром. Но у меня нет телосложения для Марса — я мог бы сделать его тогда, но я думал, что завод снова откроется, и
… это. Почти безвоздушное марсианское небо с его жгучими актиничными лучами так благоприятствует использованию гелиодинамической машины. А после середины восьмого века роботизированный труд дал Марсу полную экономическую независимость и господство. Ибо сила есть сила; и есть Закон об ограничении, чтобы удерживать мужчин на Земле, даже если более двух из десяти могут жить здоровыми во внешнем мире.
— Десять лет назад, — удовлетворенно кивнул Мьюри. «Должно быть, это была Энергетическая компания Северной Америки — главный завод самого Динамополиса, который закрылся в декабре 809 года. Они были последними, кто закрылся за пределами военных баз в Кунь Луне».
Теперь рядом с ним ходил Райд. Он почувствовал странный прилив уверенности в этом странном человеке; слишком долго он не встречал сочувствия и слишком мало мужчин, говорящих на его языке. Он выпалил: «Они меня не взяли, черт бы их побрал! Сказали, что мой послужной список для них недостаточно хорош. То есть ни с одним из полиджерентов я не дрался».
«Я знаю все о твоем послужном списке, — мягко сказал Мьюри.
К Райду внезапно вернулись подозрения, и он вернулся к своей старой манере пнуть-собаку. — Откуда ты знаешь? И какое тебе до этого дело?
Внезапно Мюри остановилась и резко повернулась к нему лицом, пристальным взглядом. Они находились на эстакаде, недалеко от того места, где на квадратную милю города раскинулись огромные, почти полностью заброшенные офисы Triplanet Freighting Company. Тонкие губы Мюри искривила полуулыбка.
— Не пойми меня неправильно, Райд — ты вообще ничего не значишь для меня как личность. Но ты один из огромной массы людей, на которых я работаю — миллиарды, пойманные в сети коррумпированного правительства и проданные как экономическая добыча безжалостных хозяев Марса, которые, перенеся все тяготы года эмбарго, охотно предложили свои руки для восстановления декадентской Земли, но слабые лидеры, которые не могут ни бросить вызов, врагу и не капитулировать перед ним откровенно».
Райд был ошеломлен. Его разум никогда не был приспособлен для того, чтобы справляться с такими идеями, и за последние несколько лет его возможности не улучшились. — Ты говоришь о силовом цилиндре? — рассеянно спросил он.
Мюри бросил взгляд в сторону Млечного Пути, словно желая разглядеть марсианский грузовой снаряд где-то среди его бесчисленных огней. Он просто сказал: «Да».
— Я не понимаю, — пробормотал Райд, нахмурившись. Он нашел слова, которые слышал где-то за день до этого, в каком-то баре или ночлежке: «Энергетический цилиндр станет спасением Земли. Это выстрел в руку — нет, прямо в сердце земной промышленности, здесь, в Динамополисе. Он будет вращать колеса и освещать города и…
— К черту это! — огрызнулась Мери, внезапно разозлившись. Его руки слегка поднялись, пальцы согнулись; затем упал обратно на его стороны. — Разве ты не знаешь, что повторяешь гнусную ложь?
Райд мог только смотреть, съеживаясь и сбитый с толку. Мьюри продолжал со страстью, шокирующей после его гладкого спокойствия:
«Энергетическая оболочка — это помощь, да, но какой ценой! Это тридцать сребреников, за которые продажные дураки, правящие нашими народами, продали всю планету Марсу. Поскольку им не хватает мужества и дальновидности, чтобы переоборудовать земные заводы и фабрики для неизбежного конфликта, они продают нас, превращая Землю, первый дом человека, в колонию Красной планеты. Марсианские землевладельцы? Он запыхался; затем ядовито закончил: «Земля - это огромный резерв рабочей силы, готовой к использованию, дешевле, чем роботы, - дешево, как рабы!»
"Что насчет этого?" — сглотнул Райд, отстраняясь от фанатика. "Что вы хотите, чтобы я сделал об этом?"
Мури глубоко вздохнул и расправил плечи. Его лицо снова стало мрачно-бесстрастным; только рот представлял собой уродливую линию. «Мы собираемся что-нибудь с этим сделать, ты и я. Сегодня вечером. Сейчас».
Райд был почти трезв. И вообще в ужасе. Он вырвался задыхаясь: "Что это значит?"
«Энергетическая оболочка не входит, как планировалось».
«Вы не можете этого сделать».
— Можем, — сказала Мери с сильным акцентом на первом слове. — И для тебя там пятьдесят тысяч кредитов, Райд. Ты с нами?
Подозрение Райда превратилось в леденящую реальность. И одно он знал точно: если он сейчас откажется сопровождать Мюри, то будет убит этим человеком или кем-то из его рода. Для тайной силы, известной только как Мы никогда не рисковали. Нашептанный, страшный и всемирный, отчаянный итог времени в его принципах динамизма, войны и панклазма — это было Мы.
Вопрос надолго повис в воздухе. Затем Райд с усилием сказал: «Конечно». Через мгновение ему пришло в голову, что односложное согласие было подозрительным; — быстро добавил он. — Мне нечего терять, понимаете? Он понял, что это была холодная правда.
«Ты не проиграешь», — сказал Мьюри. Казалось, он расслабился. Но угроза, в которую он облачился, не покидала его, когда он повернул обратно тем же путем, которым они пришли.
Райд следовал за ним по-собачьи, его ноги в изношенных ботинках двигались не по его воле. Он был напуган. От самого испуга у него возникло желание успокоить Мюри, уверить его, что он, Рыд, на одной стороне, что бы ни случилось...
Через несколько шагов он украдкой покосился на своего высокого спутника и заскулил: "Где... ..куда мы идем сейчас?" -Мьюри остановился в своем широком шаге, вынул руку из кармана серого пальто, окутывающего его, как в мрачных мыслях. Не говоря ни слова, он указал, как и предполагал Райд, туда, где бледный рукотворный рассвет, казалось, разгорался над Пи Меса.

2

"Один удар за свободу!" — сказала Мьюри, затаив дыхание. Его голос упал в воздух, едва успокоившийся после оглушительного удара, сразившего охранника.
Тело лежало между ними лицом вниз на гравийной дорожке в чернильной лунной тени. С одной стороны Пи-Меса простиралась на двести ярдов и резко обрывалась в ночь; с другой — неосвещенная масса длинных, непрерывных, низких зданий, в которых размещались теперь неиспользуемые топливные насосы и сервисное оборудование. Глядя на мертвецов, сгрудившихся у его ног, немного ошеломленный реальностью происходящего, Райд понял, что сейчас он в этом. Он был пойман в машине.
Мюри снова поднял стальной стержень в руке, словно проверяя вес, который так легко раздавил человеческий череп. Затем коротким движением запястья он отправил его в высохшую траву, которая заросла аэродромом на краю плато в летние месяцы после того, как государственный приказ запретил все полеты в Америке.
— Хорошо, Райд, — холодно сказал он. — Поменяйся одеждой с этим парнем. Я завел тебя так далеко — остаток пути ты проведешь со мной.
Остаток пути.
Райд все еще тяжело дышал, и его бок болел от напряженного напряжения долгого подъема по склону горы вдали от охраняемого шоссе. Его пальцы, онемевшие от холода высокого разреженного воздуха, дрожали, когда он опустился на колени и возился с молниями мундира мертвого охранника. Однако пистолет с поясом был тяжелым и странно удобным, когда он неуклюже застегнул его на бедрах. Он достаточно хорошо разбирался в оружии, чтобы распознать в нем не обычный парализатор, а огнемет, мощный и смертоносный. Он позволил своей руке задержаться на его торце; затем сильные пальцы сжались на его костлявом запястье, и он вздрогнул, взглянув в язвительные черные глаза Панкласта. — Теперь огнестрельное оружие бесполезно, — сказал Мьюри. — Все ружья, которые мы могли бы унести, не помогли бы нам, если бы нас там застали. , полигерент Динамополиса, на борту буксира «Шахразад».
На мгновение Райд почувствовал облегчение — он смутно представил себе, что ненависть Мьюри к Марсу и всему марсианскому могла привести его к попытке саботировать марсианский военный корабль, который стоял где-то на взлетно-посадочной полосе за длинными низкими зданиями и который будет тщательно охраняться. . Но буксир тоже будет под охраной... Он дрожал от холодного, сухого ночного воздуха.
Мьюри растворилась в тени в нескольких ярдах от нее. Раздался легкий шорох, потом брызнуло зеленое пламя, ненадолго осветив его руки и лицо и тотчас же сузившись до тонкой поющей иглы света. Он направил карманный электронный фонарик на замок маленькой заброшенной металлической двери.

Райд смотрел в мучительном ожидании. В его ушах не было ни звука, кроме жесткого, сухого визга луча, вонзившегося в сталь. Казалось, оно кричало: беги, беги, — но он вспомнил силу, умеющую наказать лучше закона, и остановился, дрожа.
Замок поддался, и дверь скользнула в сторону. Внутри зажегся свет, и сердце Райда остановилось, дало обратный эффект и снова забилось с рывками. Тот же автоматический механизм, который включил свет, запустил освежитель воздуха, который с тихим воем набрал скорость, выметая давно затхлую атмосферу. Мюри жестом пригласила Рида следовать за ним.
В узком проходе, между тесно прижавшимися друг к другу стенами, под огромными трубами и кабелями, извивавшимися на потолке над головой, все еще стояла затхлая погода. Лестница спиралью вилась справа к башенке управления где-то наверху; даже в герметичной галерее на каждом шагу лежал тонкий слой пыли. Там были счетчики и выключатели заброшенных терминалов космопорта; за металлической дверью с надписью ОСТОРОЖНО, сразу за лестничной клеткой лежала длинная взлетно-посадочная полоса, по которой скользили космические корабли для обслуживания, дозаправки и повторного запуска в небо уже бездействующими машинами.
"Подождите," кратко сказал Mury; он исчез вверх по винтовой лестнице, его длинные ноги делали две ступеньки за раз. После мучительной минуты молчания он вернулся. Все было хорошо видно из окон башни над головой.
Они появились в тени, прижавшись к стене. Почти в четверти мили вправо возвышался мегалит Коммуникационной башни, увенчанный множеством огней, на вершине которого богоподобно восседали сигнальщики. Его прожекторы бросали огромный овал света на плоскогорье, где взлетно-посадочные полосы длиной в милю — уже не отполированные до зеркального блеска, как во времена славы Динамополиса — уходили в темноту плато. Горстка странных кораблей — всего лишь остаток от сотен кораблей, которые стояли у причала в порту Пи-Меса, — жались друг к другу под соленоидными калитками, словно сгоняемые холодным, как нож, ветром, дующим над плоскогорьем.
Когда они вдвоем медленно шли по взлетно-посадочной полосе, у Райда возникло ощущение защитной изоляции в бескрайней безликости космопорта. Несомненно, в этом титаническом запустении металлических плит и зданий с плоскими крышами, над которыми возвышается одна огромная башня, полная незначительность должна означать для них безопасность. И действительно, ни один охранник не бросил им вызов. В пустыне за взлетно-посадочными полосами были вооруженные люди, наблюдавшие за всеми незваными гостями, но, оказавшись внутри, одолженная Райдом синяя одежда, казалось, послужила достаточным паспортом. Тем не менее, колени паспорта дрожали, когда он, наконец, остановился, незаметный, у затененного основания Башни связи.
Неподалеку полдюжины высокопоставленных лиц, тесно прижавшись друг к другу посреди этих циклопических рукотворных созданий, на фоне которых их политика, их принципы и амбиции казались карликами, стояли, довольно нервно разговаривая с двумя офицерами, аристократически безвкусными в алом марсианском флоте. . Одетые в синее гвардейцы Земли наблюдали издалека — смотрели довольно скучно.
А вдали, на покрытом сталью асфальте, под соленоидом взлетно-посадочной полосы номер два, лежал буксирный корабль, задним ходом похожий на стегозавра с его массивными магнитами — «Шахразад», тяжело дышащий, как дракон, среди клубящихся облаков пара. Она явно была готова полететь в космос. Дно выпало из желудка Райда, прежде чем он понял, что, по крайней мере, должно быть прозвучало предупреждение, прежде чем корабль сможет подняться. Но это может произойти в любой момент.
— Расслабься, — сказал Мьюри тихим голосом. «Все в порядке. Мы будем на борту «Шахразада», когда она поднимется». На мгновение его черные глаза устремились в сторону четвертой взлетно-посадочной полосы. Там, за соленоидом, лежал марсианский боевой корабль, злобная стофутовая рыба-меч из стали, с глухими пушечными клапанами, ряд за рядом, вдоль гладких бортов и башнями-волдырями. Его еще не натянули на поворотный стол; он не мог снова уйти в ближайшее время, хотя вес Земли, несомненно, мешал его экипажу. Вокруг него стояли несколько фигур, чопорно выпрямившихся и неподвижных, ростом с высоких мужчин. С головы до ног они были алыми.
"Роботы!" — выдохнул Райд, судорожно сжимая руку своего спутника. "Марсианские роботы-солдаты!"
"Они безоружны, безобидны. Это не ваша полиция со встроенным оружием. Только люди опасны. Но нам нужно двигаться. Ради бога, успокойтесь".
Райд облизал пересохшие губы. — Мы собираемся… в космос?
"Где еще?" — сказал Мюри.
Человек официального вида в дорогом пальто и спортивной шляпе достиг шлюза правого борта буксира, прежде чем кто-либо подумал о том, чтобы усомниться в его разрешении, в сопровождении гвардейца в синей форме. Когда другой часовой, расхаживавший между взлетно-посадочными полосами в сотне ярдов от приземистого космического корабля, остановился, чтобы задуматься, было — как оказалось — слишком поздно.
Охранник повернулся и быстро рванул прочь, чтобы перехватить странно ведущую себя пару, сжимая рукой рукоятку пистолета, потому что ему становилось не по себе. Его тревога быстро нарастала, пока он чуть не вывихнул лодыжку, мчась по последней из двух промежуточных полос между соленоидными калитками. Эти металлические арки, теснящиеся друг к другу в перспективе, образовывали туннель, который эффективно защищал шлюзы «Шахразада» от более дальних взглядов; банду видных деятелей, привлеченных этим событием, уже уводили обратно в безопасное место охранники связи, чье внимание, таким образом, было полностью занято.
Худощавый мужчина в синей форме гвардейца оглянулся через плечо и резко исчез в круглом шлюзе. Его спутник развернулся на самой верхней ступеньке, с некоторым раздражением глядя вниз на свое некрасивое лицо, но без видимых сомнений в том, что он владеет ситуацией.
"Да?" — холодно спросил он.
"Что здесь происходит?" — рявкнул охранник, хмуро глядя на высокую фигуру, вырисовывающуюся на фоне свечения шлюза. — Экипаж подал сигнал всем на борт, и через две минуты корабль поднимется. Вы должны быть… —
Я Семул Мури, полигерент города Динамополис, — резко прервал высокий мужчина. «Город, естественно, заинтересован в поставке электроэнергии, которая оживит нашу промышленность». Он сделал паузу, вздохнул, переместив свой вес на следующую нижнюю ступеньку трапа. — Полагаю, вы захотите перепроверить мои учетные данные?
Охранник был несколько сбит с толку; Полигерент в бюрократии девятого века был силой, с которой приходилось считаться. Но он умудрился кивнуть с видимостью резкости.
Полностью ожидая официальных бумаг, подписанных и украшенных всеми помпезными печатями чартерного мегаполиса, охранник был ошеломлен, получив вместо этого ужасный удар левой рукой под дых , чтобы обнаружить, что пистолет уже не в кобуре, а в руке самозваного Полиджерента, указывающего на его лицензированного владельца.
— Я думаю, — тихо сказал Мьюри, осторожно сгибая левое запястье, в то время как правое крепко держало пистолет, — вам лучше подняться на борт вместе с нами.
Охрана была не более труслива, чем политически назначенные гражданские гвардейцы. Но огнемет убивает страшнее древнего электрического стула. Он подчинился, схватившись за перила обеими руками, пока, спотыкаясь, продвигался по сходням перед Мюри, потому что он все еще был действительно очень болен, если не считать его потрясения, которое было огромным.
Наверху, в шлюзе, прижавшись к изогнутой стене, ждал Райд Рэндл, бледный и дрожащий. Внутренняя дверь была закрыта — непроницаемое металлическое зеркало с потайной головкой.
— Прикрой его, Райд, — категорически приказал Мюри. Повинуясь, Райд вытащил тяжелый огнемёт и направил его; его палец опасно дрожал на спусковом рычаге. Он облизал губы, чтобы выразить свои страхи; но Мьюри, спрятав в карман другой пистолет, нажал трехпозиционный переключатель на боковой панели, переключатель, который должен был управлять внутренним замком.
Ничего не произошло.
«О, Боже. Мы попались. Мы в ловушке!» Внешний трап соскользнул вверх, замок с хрипом захлопнулся, образовав непроницаемый склеп из ниостали.
Мьюри улыбнулась с неземным спокойствием. "Мы не будем здесь долго," сказал он. Затем, чтобы развеять опасения Райда, он продолжил: «Центральная панель управления и три местных переключателя внутри, между и снаружи замков находятся на цепи именно в таком порядке. Если только замки не были закрыты переключателем сразу за внутренним замком. , этот замок откроется, когда центральная панель управления будет вырезана при подготовке к подъему».
Почти в тот самый момент, когда он сделал паузу и перевел дух, над переключателем, который он замкнул, вспыхнул свет, и внутренний замок бесшумно качнулся, освободившись от уплотнений. Райд почувствовал облегчение; но голос Мури хлестнул, как хлыст, когда он, как кошка, проскользнул в коридор.
«Держите его прикрытым. Отойдите от шлюза».
Райд попятился — бледное, напряженное лицо заключенного задержало его собственный нервный взгляд — и, почти выйдя из замка, споткнулся о металлические прижимные кольца. И пистолет вырвался из его неуверенной хватки, звякнув где-то у его скользких ног, когда он начал падать.
Он увидел, как гвардеец бросился вперед; затем его швырнуло спиной к двери машинного отделения. В мгновение ока, даже когда он изо всех сил пытался удержаться на ногах, он увидел, как человек в шлюзе поднимается с корточек, передвигая пистолет в правой руке, чтобы дотянуться до пускового рычага; он увидел, как Мьюри быстро отступила в сторону и дернула главный выключатель наружу.
Внутренний замок со свистом закрылся, едва не задев Райда. В то же мгновение пламенная пушка осветила шлюзы и проход одной ужасающей вспышкой, и в футе от правого плеча Мьюри на скошенном металле противоположного шлюза появилось выжженное, обесцвеченное пятно.
— Ты чертовски неуклюжий дурак… — сказал Мьюри с мягкой настойчивостью. Затем, пока воздух вокруг металлических стен все еще гудел и трещал голубыми искрами, он развернулся и двумя быстрыми прыжками поднялся по трапу диспетчерской. Пока он шел, в шлюзе правого борта снова загремел огнемёт.
Мюри был как раз вовремя, потому что пилот уже собирался сигнализировать «Готово» к башне связи, когда взрывы заставили его остановиться. Но последний и двое его товарищей не были ни готовы, ни вооружены; зажатые в креслах у пультов управления, уже отмеченных, они были беспомощны в мгновение ока перед направленной угрозой пушки. И заключенный гвардеец, израсходовавший большую часть своих зарядов, тоже был беспомощен в своей маленькой стальной камере.
«Это уже пробовали», — сказал один из мужчин в маске. У него была белокурая юношеская солома и гладкое здоровое лицо под маской, а также треугольные звезды астрогатора, делавшие его ex officio мозгом корабля. «Угнать корабль — больше нельзя».
"Это было сделано снова," мрачно сказал Мюри. — И ты не знаешь и половины этого. Но… ты узнаешь. Ты мне будешь нужен. «Из этих зажимов. Ты собираешься переждать это в шлюзе левого борта».
Ему пришлось повторить команду тоном, полным угрозы, прежде чем они начали неуклюжими мятежными руками сдирать с себя доспехи. Дородный инженер бормотал с непристойным задором фразы; у худощавого молодого пилота были дикие глаза. Белокурый астрогатор, неподвижно сидевший в маске и явно невозмутимый, спросил:
«Как вы думаете, что вы пытаетесь сделать?»
"Что вы думаете?" — потребовал Мюри в ответ. «Я вывожу корабль в космос. По расписанию и по курсу — навстречу силовой оболочке». Огнемет дернулся рывком. — А что до тебя — как тебя зовут?
«И все же Арлисс».
— Ты хочешь оживить путешествие, не так ли, Йет Арлисс?
Молодой астрогатор смотрел на него и на ружье сквозь защитные очки; затем он опустился на свое место с медленной дрожью. -- Ну да, -- сказал он, как бы удивляясь, -- знаю.

3

Шахразада неуклонно двигалась вперед в глубокий космос, слегка вибрируя от огромной тяги своих мощных двигателей. В маленькой тесной кабине было удушающе жарко для троих мужчин в доспехах, которые сидели перед ее наклоненными циферблатами, следя за своими твердыми стрелками.
Райд потерял сознание, тьма ударила ему в глаза, а сознание вытекло из головы, когда космический корабль рухнул в пустоту над концом взлетно-посадочной полосы на Пи-Меса, и Мьюри врезался в главный двигатель. Давление, превосходящее все, что он когда-либо чувствовал, сокрушило его; его голос был вырван этими страшными силами из его уст и потерян под открывающимся грохотом трехдюймовых трубок. Вверх и вверх, а ускорение достигло семи g — и Райд потерял все ощущения, чтобы не восстанавливать их, пока Земля не уйдет под киль буксирного корабля.
Единая сила тяжести держала их в наклонных сиденьях, а панели управления, казалось, наполовину изогнулись над ними, их ряды огней смешались со звездами через огромное носовое окно. В диспетчерской все звуки накладывались на фон, составленный из жужжания насекомых воздухоочистителей, почти сверхзвукового воя быстро вращающихся гироскопов где-то позади них, глубокого непрерывного рычания двигателей.
Голос Мюри прорвался сквозь этот ровный ропот, доносившийся справа от Райда. — Можешь отстегнуть антиклампы, Райд, — сухо сказал он. «Это не относится к вам», — сказал молодой штурман другой рукой, когда он сидел в кресле пилота с откинутыми зажимами и руками в перчатках, свободными, чтобы ласкать органы управления мультиплексом перед ним. К наклонной черте у его левого локтя был прикреплен заряженный огнемёт.
Райд с большой неуклюжестью выбрался из своих мягких зажимов и неуверенно покачал головой, проводя рукой по слегка редеющим волосам. Он осмелился дрожащим голосом: "Где мы?"
Мури слегка улыбнулась. «Только наш астрогатор, — он указал на Арлисса, все еще в маске и в оковах, — может сказать вам это с точностью. Я понимаю в астрогационной практике ровно столько, чтобы быть уверенным, что он придерживается курса, обозначенного в журнале. Если уж на то пошло… ... он умный молодой человек, и если бы он не был ослеплен представлениями о долге перед изношенной системой... Сейчас мы находимся где-то около орбиты Луны. Не так ли, Арлисс?
Другой, казалось, не слышал; он сидел, невидяще глядя перед собой сквозь очки на медленно меняющуюся карту, где горели загадочные огни, некоторые из которых двигались, как светящиеся парамеции, по тонко прочерченным светящимся дорожкам.
Мури тоже сидел молча и неподвижно минуту или больше. Затем он резко наклонил свой универсальный стул далеко вправо, и его длинное тело, казалось, странно напряглось. Его палец выколол одну из искр света.
— Что это, Арлисс?
Астрогатор нарушил молчание. "Корабль."
"Я знаю это достаточно хорошо. Какой корабль?"
— Я полагал, что вы изучили бортовой журнал. В нем было сказано, что это лайнер «Альборак», вылетающий из Аэрополиса с дипломатической миссией на Марс.
Мури с сожалением покачал головой. «Это не смоет, Арлисс. Даже если вы предполагаете, что она сбилась с курса, ни один космический лайнер никогда не нес и десятой части этого двигателя».
«Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказал Арлисс. Но его голос был хриплым и неустойчивым.
«Я говорю об этом. Этот корабль — военный корабль, и он ищет нас — перехватит нас самое большее через двадцать минут!»
Арлисс наконец повернул голову, медленно, как будто это движение было болезненным. Его бесстрастные очки смотрели на предательские стрелки, которые трепетно ожили на блоке радиодетекторов между ними, прямо выдавая ложь автоматической диаграмме. — Вы знаете больше, чем я предполагал, — сказал он и неприятно рассмеялся. «Но сейчас это не принесет вам никакой пользы. Нас будут досматривать в космосе — сюрприз, о котором мы узнали только за несколько минут до того, как вы проникли на корабль».
— Очень плохо, — сказал Мьюри. Он звучал так, как будто думал, что это слишком плохо. Говоря это, он наклонился вбок, на этот раз влево, и замкнул выключатель, осветив затемненную панель на доске; его длинный указательный палец выбрал и нажал две кнопки. — Жалко, — повторил он и взял огнемёт. Юный Арлисс в очередной раз яростно рванулся к зажимам, цепляясь неуклюжими руками в перчатках, чтобы освободиться; затем он замолчал и уставился на направленного на него маленького черного ствола.
Он немного дрожал от ярости. «Ты проклятая вошь. Почему бы тебе не сделать это чистой работой, отдав ее мне, прямо сейчас?»
— Ты мне понадобишься сейчас, если не раньше, — мягко сказал Панкласт. «Твои друзья остались бы живы, если бы этот военный корабль не показал свой нос. Ты должен это понять. Я был вынужден принять контрмеры».
Потом Райд, извивающийся в кресле, понял. Эти шпильки контролировали внешние шлюзы. И теперь тех, кто был в этих замках, — молодого гвардейца, пилота и инженера «Шахразада» — уже не было.
"Я тебе нужен?" Арлисс ненадолго засомневался. — О, я понял. В команде должно быть трое. Затем он прыгнул, как тигр.
Но момент, когда он нажимал кнопку разблокировки и выдергивал мягкие зажимы, был слишком долгим. Райд вздрогнул, но не было ни рева, ни синего пламени. На мгновение они сцепились, покачиваясь на наклонном полу, а затем пистолет, перевернутый в руке Мюри, рубанул Арлисса по виску скользящим, но яростным ударом.
Астрогатор отпустил, пошатываясь; и ружье взметнулось снова и свалило его.
Мюри позволил пистолету упасть на его собственное сиденье экипажа и, волоча Арлисса под мышки, с хриплым рывком усадил его на свое место. Он сказал, задыхаясь, с сожалением: «Это был единственный путь...» Маска тотчас слетела; бледное от шока лицо оказалось даже моложе, чем думал Райд. Красная струйка на лбу поразила его бледностью.
Райд сидел и смотрел — не поколебленный мыслью об очередном убийстве, но с узлом страха в животе, когда он думал о военном корабле где-то вне их поля зрения, приближающемся с каждой мчащейся секундой — пока моторы пульсировали, воздушные клапаны пели. тихо, и где-то ныли гироскопы.
И длинные загорелые пальцы Мьюри быстро исследовали белокурую солому ошеломленного мужчины; он удовлетворенно кивнул, а затем уверенными движениями усадил Арлисса на место. Райд властным жестом сделал то же самое, его пальцы были странно онемевшими и лишенными суставов.
Затем Мьюри снова оказался в кресле пилота. Мгновение он сидел как бы в равновесии, глядя в звездное пространство, нахмурив брови; затем он потянулся далеко вперед, к обвисшему астрогатору, и решительным движением руки включил корабельные магниты на полную мощность.
"Что то, что для?" — пробормотал Райд, сбитый с толку и более чем испуганный. «Почему…»
Мьюри ничего не ответила. Вместо этого он снова сосредоточился на детекторной коробке, внимательно наблюдая за ней, пока ползли минуты. Движения, которыми он закреплял свои антизамки, были автоматическими.
Дважды стрелки ненадолго подскочили. Мури не шевелилась. Но когда они начали медленно раскачиваться над весами, его руки дернулись за штифты управления; в следующее мгновение Шахразада прыгнула и задрожала, и мощное ускорение сорвало их с мест. Шум был оглушительным; один тонкий слой звукоизоляции находился между кабиной и дюймовыми трубками овердрайва.
Глаза Райда закатились и застыли; Диспетчерская для него превратилась в пятно головокружительного пламени. Он снова почти потерял сознание; ему казалось, что лик белой Луны, больной проказой, проплывает, как убегающий воздушный шар, мимо изогнутого носового окна и исчезает в его перевернутом поле зрения; но он не мог быть уверен, что это не его собственная голова сорвалась со швартовки. А потом все закончилось, и корабль неуклонно двигался по своей новой касательной в космосе.
Но теперь она вибрировала еще сильнее от мощнейшего толчка заднего привода, и свет еще больше расплылся и стал тусклым. Шахразада мчалась во тьму, и иглы, говорящие о магнитной массе где-то недалеко впереди, быстро прорезавшей ее обширное поле, неуклонно качались.
Тогда бац! в одном беззвучном взрыве, и корабль сильно дернуло, и размытые огни обрушились дождем огненных вертушек. Мотор умер с треском. Повисла тишина, и желудок Райда закипел от невесомости; медленно его глаза снова могли видеть. Шахразада шла прямо к какой-то неизвестной целевой звезде; гироскопы все еще скулили.
— Семь тысяч футов в секунду, — раздался из ниоткуда голос Мюри. «Это скорость, с которой мы налетели на метеороид. Было бы нехорошо, если бы он пролетел здесь; броня перед панелью управления остановила бы его, если бы он не ударил выше…» Райд упал на землю
. дрожь. Он с трудом проговорил: «Боже мой, вы не бьете метеоры нарочно!»
— Ты чертовски молодец, — резко сказал Мьюри, — если придется. Его манеры вызвали что-то вроде испуганного восхищения в темных, дрожащих глазах Райда. Мьюри добавил с явным отсутствием связи: «Головы астрогаторов не просто ломаются о ручки переключателей». Понижающая передача, живо ревущая, когда он нажимал нижнюю кнопку на контрольном диске, перехватывала дыхание Райда у его диафрагмы и не оставляла ему возможности ответить, если бы он захотел.
Она выровнялась по курсу короткими отрывистыми очередями из различных групп труб. Мьюри теперь сам прокладывал курс, и его зубы впились в нижнюю губу, когда он хмуро посмотрел на графики и ряды цифр, которые вращались перед глазами на калькуляторе. Он все еще лихорадочно поправлялся, когда звезды померкли и пространство запульсировало, как барабанная перепонка.
В стробофонах зазвенел голос. «Шахразада! Алгол зовет Шахразаду! Переключите ваш двигатель на одну вертикальную гравитацию. Мы выстроимся параллельно и пошлем лодку. Вот и все».
Правая рука Мьюри слегка двинулась по наклонному уступу и закрыла дроссельную заслонку. Поступательная тяга снова рухнула в невесомость, и «Шахразада», казалось, на мгновение зависла неподвижно, прежде чем понижающая передача приняла на себя нагрузку. А тем временем метры рассказывали о стремительном натиске великого линейного крейсера, в передней сфере выхлопных газов которого они уже летели. По звездному небу впереди ползла обширная полоса туманного света, похожая на зодиакальное сияние.
— Алгол, — задумчиво сказал Мьюри. — Звездный дредноут. Меры предосторожности не жалеют… — Он резко отпустил правую руку от приборной доски, ухватился за проволоку в оболочке, изгибавшуюся под коробкой радиодетектора, и резким рывком оторвал ее. Стрелки мгновенно упали до единого нуля. Причинно-следственная цепочка была завершена.
Так что предупреждения о приближении космического корабля не было. Пару минут спустя он ударился о борт и зацепился за шлюз правого борта буксира; Райд напрягся, глубоко вздохнул и задержал дыхание, словно собирался задержать его навсегда. Мюри, твердо держа руку, надавила на шпильки, открывающие замок... во второй раз с тех пор, как корабль поднялся.
Человек, поднявшийся на борт с военного корабля, зависшего где-то там, среди звезд, был олицетворением Флота того второго десятилетия девятого века. Воплощенный в космически-голубых и серебристых звездах, с гладко улыбающимся лицом, выбритый с более чем воинской дотошностью, излучающий силу и уверенность власти. Сила окружала и затмевала его фигуру среднего роста в форме двух вооруженных роботов-морпехов. Глаза Панкласта маскировали свои тлеющие огоньки, когда они встретились с глазами под крылатой офицерской фуражкой; но последний, аристократически скучающий, почти ничего не замечал.
— Кажется, вы попали в аварию, капитан Яхер, — сказал лейтенант с немигающим спокойствием. «Издалека мы заметили, что ваша нижняя часть тела сильно повреждена, как будто в результате столкновения с каким-то твердым телом. К сожалению… и это замечательно. Что-нибудь из вашего оборудования вышло из строя?»
Мьюри без усилий пожала плечами и ткнула большим пальцем в перчатке в болтающийся провод. Лейтенант поднял узкие брови.
— Поврежден до того, как вы его подняли?
«Нас тщательно осмотрели на взлетно-посадочной полосе. Должно быть, это произошло во время первоначального разгона».
Другой нахмурился, тонкие вертикальные морщины проложили его гладкий лоб. "Странный."
Мьюри улыбнулась тонкой кривой улыбкой. «Вы, военные, не знаете, что может случиться на борту обветшалого буксира. Что угодно, буквально. Торговый флот не в лучшем состоянии после эмбарго».
— Я знаю, — коротко ответил офицер. «Даже на флоте…» Он резко остановился, и его глаза, бегая, нашли новую готовую тему в сгорбленной фигуре Арлисса. — Этот человек серьезно ранен, капитан?
«Я просто ошеломлен, я думаю. Он астрогатор, а астрогаторы круты».
Офицер небрежно рассмеялся. Он шагнул вперед и бросил краткий, неприятный взгляд на взлохмаченную голову Арлисса, затем отступил назад, потирая пальцы.
«Перелома нет. Но если у него сотрясение мозга, он не в состоянии выдержать сильное ускорение».
— Мы не собираемся их использовать, — спокойно сказала Мьюри.
Молодой лейтенант погладил свой гладкий подбородок, стоя, упершись ногами в наклон пола, под которым ровно грохотали ракеты, удерживая его прямо, словно под действием земного притяжения. Двое мужчин у пульта управления смотрели на него одинаково немигающими взглядами, но совершенно разными по настроению. Мюри был непостижим; это могло завуалировать что-либо. Весь Райд был наполнен болезненным страхом и уверенностью, что что-то выдаст их до того, как будет разыграна душераздирающая сцена.
-- Я думаю, -- сказал одетый в синее офицер, -- что если вам не будет слишком неудобно еще немного подержать это ускорение... --
Вовсе нет, -- сказал Мюри, и Райд молча, но не менее истерически проклял свою поверхностная уверенность.
«... Я снова переправлюсь и пришлю корабельного врача к вашему астрогатору. Выстрел в руку должен привести его в чувство».
Мури спокойно кивнул. Офицер небрежно повернулся, обратился к двум хромированным роботам, которые ловко повернулись друг к другу; затем, щелкнув пальцами, их хозяин снова повернулся. — Минутку. Я чуть не забыл об этом… Как ни странно, один из моих людей наткнулся на него в вашем шлюзе правого борта. На мгновение он порылся в своей тунике, выставив в руке тяжелый огнемёт 20-го калибра.
В диспетчерской повисла ровная и страшная тишина. Тогда Мьюри сломал его, так как его нужно было сломать быстро:
«У нас не должно было быть оружия на борту. Я не могу сказать, откуда оно взялось».
— Не могу сказать, а? — задумчиво сказал другой. Райд, с холодным потом на лбу, с ужасным восхищением уставился сначала на человека, а затем на роботов-истребителей. Он напрягся, чтобы дать отпор, теперь, наконец, как загнанная в угол крыса — он едва ли знал, как и почему.
Пожав плечами, офицер опустил оружие в карман. «Ну, так много из этих маленьких загадок так и остаются. Мы не должны задерживать источник питания Терры». Он еще раз повернулся, чтобы уйти. "Я вызову сюда медика в мгновение ока."
Троица прошла сквозь шепчущиеся шлюзы к ожидавшему их космическому кораблю. Райд обнаружил, что во рту у него пересохло, как пергамент; он уставился на явно непоколебимую Мюри и судорожно вздохнул.
— Я думаю, — резко сказал он, — мы их одурачили.
Мюри улыбнулась. — Да, — согласился он. «На этот раз мы их обманули».
Затем Райда озарила мысль; — задыхался он. — Послушай! Ты думал о том, что… Этот линкор мог подобрать тех парней, которых ты высадил из шлюзов
! будут ли они?» Мури снова пожал плечами. — Но этим шансом нужно было воспользоваться. Знаете, космос довольно большой.

IV

Не прошло и трех минут, как юный Арлисс начал дергаться и бормотать под нервно-мышечным воздействием куб.см. артериального введения виталина. Доктор Флота выпрямился и вернул свою маленькую яркую иглу в бархатный футляр, торопливо защелкнув его.
«Он придет в сознание через несколько минут. Вам, несомненно, захочется отправиться в путь…»
Когда доктор с благодарностью вырвался из перевернутой гравитации «Шахразады», Мюри включила овердрайв. , направил корабль обратно на курс к точке пересечения с полетом силового снаряда. Большая кривая, унесшая их с планеты, теперь поместила их почти прямо перед этой летящей целью; Шахразада, все еще медленно набирающая дополнительный импульс, будет настигнута грузовым корпусом в тот момент, когда он достигнет скорости, практически равной его собственной.
Для этого длинные умелые пальцы Мьюри крутили нониус, точно регулируя подачу топлива в камеры дезинтеграции за кормовой переборкой, а вместе с ним и объем пара, который, разлетевшись на атомы, с колоссальной скоростью выбрасывался из приводных струй в запустить ракетный корабль. Небольшое ускорение при одной силе тяжести — калькулятор вычислил результаты до шести знаков после запятой. Гироскопы зафиксировали буксирный корабль в новой канавке в пространстве.
И все же Арлисс безрезультатно дернулся в своих зажимах, хрипло вскрикнул. Его глаза за квадратными очками липко распахнулись. Он сидел напряженный и неподвижный в течение долгой минуты.
Райд испытал сильное эгоизм в своем презрении к поражению этого другого человека. Давно он не знал дикой радости победы.
Арлисс слабо сказал, подняв обе руки, чтобы прижать их к вискам: «Где… мы?» Те же самые слова, которые Райд прохныкал не так давно.
Мури слегка повернулся, чтобы посмотреть на астрогатора краем глаза. Он намеренно сказал: — Мы прошли. Осмотр окончен, и — во многом благодаря вам, все же, Арлисс, мы чисты.
Молодой человек какое-то время сидел, уткнувшись головой в руки. Затем он посмотрел вверх и в сторону неподвижных звездных полей, сверкающих впереди.
"Так?" — сказал он с горечью. "Что дальше? Вы попытаетесь украсть силовую оболочку? И если да, то куда вы собираетесь бежать? Я полагаю, вы понимаете, что вам придется бежать прямо из Системы, чтобы хотя бы выбраться из Алгола". пушки — и только в планетарном пространстве есть еще четыре земных дредноута?»
Слова Арлисса, холодно уверенного в победе, которая была бы для него смертью, заставили Рида похолодеть. Но он приободрился от насмешливого смеха Мьюри.
«Ты думаешь, я зашел бы так далеко, если бы боялся твоих дредноутов? Им будет о чем подумать до того, как пройдут следующие двадцать четыре часа, когда они будут брошены в бой против всей силы Марса!»
Арлисс напрягся. -- Вы что, с ума сошли? В воздухе нет войны. Год назад, да, может быть, -- но теперь, когда подписаны договоры и возобновилась торговля
... марсианские повелители. Нет, война предпочтительнее, и война будет у нас сейчас».
— Вы говорите, — сказал Арлисс странно ровным голосом, — так, как будто выбор курсов находится в ваших руках.
— Да. Вернее, будет — как только я возьму в эти руки оружие силового снаряда.
Голос Мюри стал звучным. Его руки легли на рычаги управления пилотом перед ним, и он смотрел в космическую тьму, словно на невидимый рассвет. «Когда земной город устремится к небу в результате одного ужасающего взрыва распада — Когда Пи Меса и Динамополис вместе исчезнут с лица Земли в результате необъявленного холокоста — Тогда Земля осознает правду, хотя бы через обман».
По венам Райда текла ледяная вода вместо теплой крови, а его нервные центры были парализованы. Он был слишком велик для него, и его мужество снова ушло.
Мьюри продолжал говорить, и его голос был голосом человека, искренне и серьезно пытавшегося убедить:
«Земное правительство заключило мир с марсианами, но инстинкт людей безошибочно не доверяет коварному соперничающему миру. Почему бы и нет — ведь Марс действительно готов и жаждущий свергнуть Землю с ее прежнего места матери-планеты, владычицы Системы? Марс, площадь которого в два раза больше Земли и в пять раз больше солнечного света, чтобы управлять его гелиодинами — Марс с его миллионами роботов и его человеческой олигархией, жаждущей власти и славы, опьяненный силой нового, сырого, богатого мира. Только если мы будем сражаться сейчас, мы сможем избежать господства. Я нанесу удар, который разбудит Землю на битву и, наконец, через боль и раскаяние доведет ее до ее возраста - старое величие!"
Шахразада неуклонно неслась вперед перед длинными водородными вспышками ее форсажа, а за ее штурвалом сидели трое мужчин — и их триумф, страх и ненависть могли быть достаточно сильными, чтобы выйти за пределы металлической оболочки и образовать ауро, не такое яркое, но более яркое. свирепо мощно, о мчащемся корабле.
Тогда юный Арлисс сказал сквозь зубы: «Ты прекрасно знаешь, что это не сработает».
"Будет", сказал Панкласт, неестественно спокойный, в то время как его глаза были бдительны на медленно перемещающихся циферблатах. Где-то позади них в унылом космосе ползло шестьдесят тонн концентрированного ада.
— Целую планету не обманешь, — быстро и отчаянно воскликнул Арлисс. «Вы не можете втянуть их в войну, которая будет стоить сотни миллионов жизней, которая разрушит города и торговлю всей Системы. Семьдесят лет не было войны… между Землей и Марсом, никогда. ..." Его голос оборвался, и он задохнулся, как будто в каюте стало душно.
— Почти готово, — торжественно сказал Мьюри. Со словами он отключил заднее движение. Повисла клубная тишина, отупляющая после грохота ракет.
Арлисс снова заговорил, и все чувства исчезли из его голоса. "Откуда вы и ваш приятель пришли на это?" — осторожно спросил он. — Ты же не думаешь, что тебе это сойдет с рук, даже если тебе удастся взорвать Динамополис?
«Есть некоторые вещи, которые я не могу раскрыть даже сейчас, как ни малы шансы на провал», — мягко сказал Мьюри. — Однако нас не поймают, это я вам точно говорю. И вы будете сопровождать нас до места назначения. Было бы лучше, если бы вы сделали это добровольно. Райд думал, что знает, что скрывалось в словах Панкласта. Там должно быть какое-то укрытие, поддерживаемое тайной силой Мы. В Антарктиде, возможно, как шептала молва. Райд крепко цеплялся за свою новую веру в Мьюри, и она его согрела. Ему приснилось... Может быть, он, Райд, в каком-то новом мире, пришедшем из хаоса...
Мюри нажала на гвоздик; из-за боковой тяги правого борта противовесные сиденья наклонялись далеко влево. Затем, когда они снова дрейфовали в свободном полете: «Возможно, раз уж ты услышала правду, Арлисс, ты захочешь присоединиться к нашему делу. Тайное сейчас, оно скоро одержит победу над всей Землей… дело славы, которое есть свои герои...»
Астрогатор каменно смотрел вперед. "Вы можете быть правы," сказал он сухо, странно. «Но ты прав, ты сумасшедший. Без ума от власти».
Другой тихо рассмеялся. «Это правда. Это немного пьянит. Сила, которая сотрясет любую планету, действительно сила!»
Внезапно померкли звезды. Сверху, когда корабль был ориентирован, длинная черная фигура, выделенная узорчатыми огнями, проехала мимо и уменьшилась в пылающих созвездиях. Силовая оболочка прибыла. Слова были на исходе.
Вместо этого раздались могучие голоса афтертруб. От продолжительного прыжка корабля вперед у них перехватило дыхание. Но цветные огни снова ускользнули из звездного поля, их рисунок быстро расширялся по прошествии нескольких секунд. Так же внезапно, как он ускорился, Мьюри закрыл дроссельную заслонку, включил переднюю передачу и начал тормозить. Затем с помощью деликатных всплесков мощности всех ракет он довел скорость и курс «Шахразада» до параллели со скоростью и курсом огромного снаряда, который без усилий пронесся сквозь пространство менее чем в миле от него.
Во время невесомой паузы Мьюри тихо сказал астрогатору: «Управление магнитами перед тобой, Арлисс. Не будет ли слишком большой нагрузкой на твою совесть управлять ими сейчас?»
Доска была построена для эффективности; из второстепенных обязанностей на судне связь возлагалась на механика, управление мощными грейферами — на астрогатора, исходя из того, что хотя межкорабельная связь может понадобиться одновременно с использованием магнитов, прокладка курса не будет такой совпадают. Стробофоны и радио — последнее в данный момент выключено и лишено света — стояли перед Райдом, пока он ерзал на месте инженера.
Арлисс задержался на мгновение. Теперь он резко ответил: «Хорошо. Что вам нужно?»
"Я был уверен, что вы увидите... Ваше сотрудничество не составит труда. Магнитный реостат уже остановлен на максимальном безопасном уровне для топлива, с которым мы собираемся работать. Тогда дайте им всю мощность". Райд смутно знал, что слишком мощные магнитные поля нарушили хрупкий атомный баланс и фактически стали причиной великой катастрофы Тенебриса 803 года на Венере — спичечный взрыв, который, по сравнению с тем, что вскоре обрушится на Северную Америку, — Вуденли, Арлисс придал магнитам силу
. Незаметно его руки сжались в скользких от пота прорезиненных перчатках; он был опасно близок к истерике. Его острое юношеское воображение слишком ясно видело ближайшее будущее. Над половиной Земли небо было бы красным; будут бури и землетрясения, раскол гор, разлив рек, пожары новых вулканов.
Шахразад снова набрала скорость, развернувшись, чтобы перехватить силовой цилиндр в его постоянном полете. Она мчалась вперед на ярких огненных крыльях, маленький, приземистый корабль Судьбы, не часть, а мишень. [1]отдохнуть на ее широкой латной спине.
— Половина магнитов, — коротко ответил Мьюри, запуская еще один ряд трубок, чтобы скорректировать курс. Все еще похожий на робота, Арлисс повиновался. Его правая рука повиновалась. Но его левая очень медленно отползла от приборной доски, под детекторной коробкой у его локтя, зацепившись за свисающую проволоку. Затем — согните сюда, согните туда, согните сюда —
Последний силовой толчок умер. Дюйм за дюймом Шахразада и топливная оболочка двигались параллельно друг другу. «Полные магниты», — приказал Мьюри, и дрейф ускорился. Две долгие минуты ожидания продолжались; затем буксир слегка накренился, как лодка на длинной волне, и огромные массы встретились с продолжительным скрежетом изогнутой стали о пластины из стегозаврового железа. Мгновение, пока они прочно устроились вместе и цеплялись, сцепившись; затем снова взревели ракеты, и Шахразада ровно рванулась вперед. Для очень мощного буксира всего шестьдесят тонн груженого грузового корпуса не имели большого значения или вообще не имели значения.
Мьюри резко выпрямился в своем универсальном кресле. Его лицо было замаскировано и безмятежно, но прямая линия головы и шеи красноречиво. Его рука, слегка покоившаяся на пульте управления, была рукой Зевса, сжимающего молнию.
Медленно, не говоря ни слова, он вел нос корабля вверх — вверх, когда они были выровнены, но на самом деле вниз, потому что постепенно сверху вниз ползла большая черная кривая темного края планеты, закрывая звезды. Затем в поле зрения вырвался его залитый солнцем бок, и бледное сияние хлынуло через большое носовое окно, сделав лампы накаливания излишними.
Это была Земля, а где-то на этом огромном глобусе, где сквозь половину темного полушария раскинулась искаженная форма Северной Америки, находилась Пи-Меса. Для этого корабля Судьбы не порт, а мрачная цель.
Затем голос Все же Арлисс резко и смертоносно упал в этот триумфальный момент.
"Мьюри. Выруби двигатель!"
Внимание Мюри переключилось на астрогатора. Несмотря на это, повернувшись затылком к Райду, последний мог видеть медленное напряжение его худого тела, внезапную неподвижность, которая его поглотила. Райд замер.
"Тебе лучше подумать дважды, Арлисс," сказал Мури низким, ломким тоном.
«Отключите двигатель», снова приказал Арлисс. «Это конец путешествия, Мьюри. Если ты не прервешь его сейчас, мы все умрем».
Райд двинулся вперед на своем сиденье; его пальцы, онемевшие, как будто холод чистого космоса прокрался в кабину, нашли выход. Затем он смог увидеть Арлисса, сгорбившегося рядом со своим пультом управления. Одна рука сжала магнитный реостат; но что-то пошло не так. Астрогатор отогнул синтиловую ручку от контактов; и вот что-то полускрытое блестело в его руке. Его концы почти касались внутреннего контакта рукоятки выключателя и отвода минимального сопротивления катушки реостата — короткого отрезка оголенного серебряного провода, размещение которого между этими контактами вызывало скачок тока через укороченную цепь и полное попадание в магнит. катушки. Он окутает Шахразаду и силовой цилиндр полем огромной интенсивности, но короткой продолжительности, за доли секунды до того, как равновесие хранимых атомов рухнет, и буксирный корабль и грузовой корпус, вместе, как одно целое, исчезнут в одном взорвавшемся пламени, ярче Солнца. .
Это был конец. Мюри побили, и, конечно же, побили и его, Райда. На сей раз навсегда. Со сентиментальной жалостью к себе он видел себя пойманным и избранным для уничтожения богами в машине.
— Отключи двигатель, — повторил Арлисс в третий раз.
Тем не менее Панкласт не двигался, и на его лице не отразилось ничего из того, что он должен был чувствовать по поводу ужасной иронии, по которой кусок провода, короткое замыкание, мог разрушить план, который должен был потрясти планету. Он сказал, не шевелясь: «Ты не можешь блефовать против меня, Арлисс».
-- Я знаю это и не блефую, -- сказал юный Арлисс с бледными губами и горящими глазами. "Я знаю твой тип, Мюри. Мономаньяк. Ты не боишься смерти, но ты боишься, когда успех твоей миссии находится под угрозой. Но теперь ты можешь забыть об этих планах. сигнал».
«Я никогда не имел в виду, что мы должны избежать окончательного крушения силовой оболочки», — сказал Мьюри. — Побег был излишним в плане, и умереть за такое дело… Но сейчас я заключу с тобой сделку, Арлисс. Я позволю тебе спрыгнуть с парашютом в безопасное место, когда мы будем в атмосфере, если ты Клянусь ничего не раскрывать. В противном случае — возможно, вы знаете о силе — Мы. Ухмылка Арлисс была дикой. -- Не пугайте меня детскими бугименами. Я знаю, что такая организация существует, и я знал когда-то одного из ее членов -- бедного, голодного грязного крыса, лишенного принципов, храбрости или чего-либо еще, кроме злобного желания дать пинка. мир, который пнул его. Нет, Мури, ты снова что-то другое.
«Я объяснил тебе свои цели, Арлисс. Мне не за что мстить за личные обиды. Я действовал, потому что вся история толкает Землю и Марс к смертельной схватке; я был агентом истории. сумасшедший, если вы попытаетесь встать на пути».
Арлисс коротко рассмеялся. — Но последний аргумент у меня есть... Прекратите движение!

На мгновение их взгляды встретились. Мюри, все его оружие затупилось, сидел неподвижно. Райд с бисером на лбу, вцепившийся в подлокотники своего кресла, боящийся пошевелиться или закричать, чтобы не навлечь гибель на корабль, подумал, что видит, как пальцы Арлисс начинают сжиматься.
Но в это мгновение в мертвенно-неподвижную каюту ворвался голос. Резкий и живой, он звенел в открытых стробофонах.
«Шахразада! Алгол зовет Шахразаду! Вы отклонились от курса на двадцать один градус и не можете скорректировать его по расписанию. В чем дело?»
— Хорошо, — сказал Арлисс хриплым голосом. «Последний шанс, Мюри, прежде чем я разнесу нас на атомы. Позови их обратно. Скажи им, чтобы они отремонтировали нас и взяли на борт. Судя по интенсивности этого сигнала, они не могут быть далеко».
И действительно, уже сейчас к приближению линейного крейсера начали смываться звезды. Очевидно, он тащился рядом; мертвые детекторы ничего им не сказали. Возможно, все-таки за фасадом официального спокойствия зародилось подозрение. Во всяком случае, здесь был Алгол и его пушки... Снова послышался голос из телефонов, теперь ворчливый.
Мюри, не делая резких движений, нажала на его освобождение. С одинаковой осторожностью он поднялся на ноги, без усилий устояв против чуть более чем одной гравитации.
«Отправленное сообщение, — холодно сказал он, — будет «Временный сбой в электросети. Все под контролем». С этими словами он опустился на колени в узком пространстве между креслами экипажа и приборной панелью.
«Если этот дурак попытается напасть на меня, Райд, используй пистолет». Его руки начали нащупывать нижние панели пульта управления, целеустремленно, но не спеша. «Я собираюсь отключить центральный предохранитель».
— Ты никогда не прикоснешься к нему, — вздохнув, сказал Арлисс. «Я закорачиваю катушку — немедленно!»
Райд в ошеломленном автоматизме поднял пистолет. Он был тяжелым и неустойчивым в его правой руке в перчатке. Он смотрел расфокусированным взглядом и с ощущением кошмара; смерть приближалась, и он хотел жить, должен был как-то ее остановить, во всяком случае, сейчас...
И вдруг ружье выпрямилось в его руке, раскалившись, выплевывая свою хрустящую молнию. Кабина содрогнулась от взрыва.
И оружие выскользнуло из руки Райда. Он втянул воздух, резкий от озона, короткими всхлипывающими вздохами и съежился на своем мягком сиденье, неудержимо дрожа. Но он был жив, все еще жив.
Арлисс наполовину присел, наполовину встал со своего места. Он поднял пистолет, который схватил почти в момент падения, и направил его на неподвижный сверток между ними на полу. Мери был мертв, так же мертв, как и многие другие мечтатели, чьи человеческие инструменты превратились в его руках.
Астрогатор рявкнул: «Возьми стробофон и позвони Алголу. Скажи им… скажи им…»
«Он убил бы нас всех», — выдохнул Райд, съёжившись.
Он задохнулся, когда астрогатор набросился на него с распростертыми руками, сбив его с ног. Молодой человек на мгновение постоял, глядя на него сверху вниз, сжав руки по бокам; затем - "Ты крыса!" — прорычал он. "Ты грязная маленькая крыса!"
*
Saboteur of Space

By ROBERT ABERNATHY