Мечта о диадеме

Поздняя осень радовала простором, который появился благодаря отсутствующей листве на деревьях. Стволы деревьев темнели на фоне земли, покрытой жухлой листвой. Рядом с домами листву благополучно собирали и увозили. Но в лесу листва оставалась лежать там, где упала. Анфиса посмотрела за окно и ничего, кроме серого неба, не увидела. В это время в офис зашла женщина по имени Анна Николаевна и предложила путевки в Янтарную страну.
   — Отлично, я поеду. — сказала Анфиса распространительнице путевок в зарубежье.
   — А я не поеду, — медленно проговорил красавец Родион, недавно пришедший на работу поближе к Анфисе.
Анфиса онемела от негодования. Она хотела ехать с ним! Она уже отпросилась с работы, а он ее подставил! Но она промолчала и отошла в сторону. Родион пошел и сел на свое рабочее место, в сторону нее он не смотрел. В комнату заглянула девушка по имени Полина, она посмотрела в сторону стола начальника и спросила:
   — А где Родион?
   — Многие стремились к нему, — ответил ей умудренный жизнью Степан Степанович, вертя в руках желтый карандаш НВ.
   — Как Вас понимать? — возмущенно спросила девушка.
   — А так и понимайте, молодая леди, к нему всегда стоит очередь из женщин. Он Вас слышит, но не видит, — ответил он девушке и медленно повернул голову в сторону Родиона. — Родион, ты что, не слышишь? К тебе дама пришла, очередная твоя поклонница.
   — Слышу, но я занят.
   — Труженик ты наш. Девушка, Вы слышали ответ? Тот, кто занят, тот Вас не ждет.
   — Я поняла. Вероятно, я ошиблась комнатой.
   — Бывает, — проворчал Степан Степанович и уткнулся в чертеж, который проверял без всякого удовольствия, но с большим знанием дела. Он был очень способным человеком.
   На обед в кафе Анфиса пошла одна, в сторону Родиона она не смотрела.
   Он сам подошел к ней с подносом в руках:
   — Анфиса, я не могу с тобой поехать! Понимаешь, не могу!
   — Не можешь — так не можешь, а я поеду. Я никогда не была на берегу Янтарного моря. Меня шеф уже отпустил.
   — Прости, но ты поедешь без меня. — сказал Родион и удалился, унося свой обед на другой стол.
   В вагоне поезда сидела группа туристов, ехавшая на экскурсию к Янтарному морю. В группе было 28 женщин и два мужчины. Один мужчина ехал с женой, второй мужчина был свободен. Анфиса посмотрела на контингент и спокойно достала книгу. Единственный свободный мужчина из 28 женщин безошибочно выбрал ее! Он просто сел рядом с девушкой, читающей в вагоне книгу, в то время как остальные представительницы туристической группы тихо переговаривались между собой.
   Анфиса посмотрела на мужчину невидящим взглядом, словно смотрела сквозь него, перед ее глазами была диадема из янтаря. Кому чего, а ей хотелось золотистую диадему, пронизанную солнцем сквозь янтарь.
   — Девушка, можно я сяду рядом с Вами? — спросил молодой человек.
   Она мельком взглянула на очень короткие волосы над молодым лицом и пододвинулась к окну. До окна оставалось одно посадочное место. Минут через пять рядом проехал грузовой состав, из которого вылетел камень. Этот камень на большой скорости врезался в окно рядом с Анфисой. Стекло рассыпалось на мелкое крошево и осыпало ее с ног до головы. Она встала, и с ее головы посыпался стеклянный дождь. Люди заохали.
   — Получила я стеклянную диадему. — сказала Анфиса, ни к кому не обращаясь.
   — Простите, я не хотел Вас подвигать к окну, все случайно получилось, — быстро проговорил молодой человек.
   Плацкартный вагон как единый зал, в нем всем все интересно. Анфиса быстро стала личностью номер один, оказывается, и без конкурса красоты можно достичь некой популярности. Стекло с пола вымела проводница обычным веником. Остатки стекла оставались в деревянной раме вагона. Свежий ветер гулял по вагону. Проводница принесла липкую пленку и залепила отверстие в стекле, пробитое куском твердой породы.
   Молодой человек, увенчанный короткой стрижкой, сказал, что его зовут Самсон. Имя заинтриговало. Анфиса перестала на него сердиться, словно он был виноват в том, что стекло разбилось. И только тут она заметила галстук на его шее, на котором был изображен конь. Галстук ему подходил во всех отношениях: Самсон был весь холеный и лоснящийся, как породистый конь. От него исходил отличный запах мужского одеколона, очень тонкого, излучающего свежесть своих компонентов.
   Анфиса не думала о том, в каком вагоне ее повезут в Янтарную столицу со старого голубоватого вокзала с башенками. Она почти всегда ездила в купе, а тут собрался веселый табор экскурсантов в плацкартном вагоне. Самсон создал вокруг Анфисы свое поле, которое опекал. С ним было уютно и вкусно. Он угощал ее теми продуктами, которые взял себе в дорогу. У нее ничего, кроме бутербродов из белого нарезного батона с маслом и сыром, не было — это сухой дорожный паек.
   Проводница принесла чай в стеклянных стаканах с подстаканниками времен далеких, рядом положила сахар в маленьких брикетах. Дома Анфиса чай с сахаром никогда не пила, но в вагоне вкус менялся, здесь хотелось того, чего нельзя. Мягкие нежные руки молодого человека порхали рядом, они словно клеились к девушке своими клеточками, и это ей начинало нравиться. Вскоре он ушел и пришел в симпатичном спортивном костюме, держа в руках плитку шоколада с орешками. Она ему улыбнулась и отложила в сторону книгу.
   За окном темнело. Новая парочка вышла в тамбур — единственное место в вагоне без глаз и ушей. Хотя какие у них могли быть секреты от окружающих? Как оказалось, на данный момент времени они оба были свободными людьми, не обремененными семьями.
   Анфиса была девушкой среднего мужского роста, со светлыми волосами, с серыми глазами. Самсон был чуть выше ростом, он обладал правильными чертами лица, большими карими глазами. Он казался стеснительным молодым человеком и очень даже обаятельным. Нет, она никогда не мечтала о таком поклоннике, хотя понимала, что годы идут. Анфиса хотела окончить институт и окончила его. Конечно, она еще была свободной девушкой, если не считать романтической связи с Родионом, который везде успевал: и дома, и на работе. Он был такой человек, на которого никто не обижался и все считали за счастье общаться с ним — любимцем дам всех модификаций.
   Янтарная столица пленила экскурсантов маленькими улочками, очень известными по фильмам и поэтому до боли знакомыми. Янтарь был во многих магазинах, Анфиса смотрела на него, но не понимала, что ей нужно от этого янтаря. Понятно, что янтарную диадему, но какую? Бусы из янтаря лежали на прилавках магазинов солнечной россыпью, они были мило обработаны и подобраны по величине.


Глава 2

   На автобусе экскурсантов повезли в менее известный город с маленькими историческими домами и одним анекдотом, что семья в стране состоит из трех личностей: он, она и собака. Такой состав семьи вполне устраивал Самсона, он и рассказал этот анекдот. Странное чувство стадности в покупках довело Анфису до того, что денег на янтарь не осталось. Но о своем желании Самсону она не рассказывала, янтарная диадема — ее мысленная мечта.
   В музее моряков и рыбаков удивили тем, что моряки больше получали денег от привоза товаров в виде интересных бутылок с портвейном, чем от ловли рыбы. А дома у рыбаков были вполне приличные, между прочим. Янтарное море произвело на всех должное впечатление своим прохладным дыханием. Самсон так и ходил рядом с Анфисой, они простились только на вокзале...
   Вместо янтарной диадемы она привезла домой портвейн в красивой бутылке, которая ей нравилась больше содержимого. Почему Самсона нельзя считать янтарной диадемой? То и другое достается победителю. И, наконец, у Анфисы появился друг по путешествию.
   Отец Самсона, Антон Сидорович, с некоторых пор работал директором фирмы «Мистические обстоятельства». Раньше Анфиса директора видела только издалека, а теперь она попала в обеспеченную среду обитания. Матерью Самсона оказалась прекрасная женщина с огромным конским хвостом собственных волос, Анна Николаевна. Тактичная женщина обволокла Анфису природным обаянием.
   Анфиса почувствовала, что попала в крепкие сети и ей просто так не вырваться из их новой среды. Ее поймали, словно рыбу в море. Да и вырываться из мягких, вкрадчивых объятий Самсона не хотелось.
Сотрудники спокойно выслушали рассказ Анфисы о поездке и женихе.
   — А я что говорил?! — спросил или сказал Степан Степанович.
   — Нам надо было поспорить на их свадьбу, — отозвался Родион.
   — Так, подробнее, если можно.
   — А чего говорить? Экскурсовод выполняла задачу платной свахи. Тебя, Анфиса, высчитали и решили, что ты подойдешь сыну нового директора фирмы. Ты теперь работаешь в фирме отца своего жениха. С новым директором ты не знакомилась, по штату тебе это не положено. А директор про тебя узнал, спросил у нас грешных, да и послал со своим сыном на экскурсию, — объяснил Родион обстоятельства дела.
   — Отлично, а кто в меня камень запустил?
   — Случайность, — грустно отозвался Родион.
   Анфиса жила в однокомнатной квартире в панельном доме. У Самсона была четырехкомнатная квартира в дворянском гнезде — так называли группу кирпичных башен. Самсон и Анфиса купили маленького щенка, создав прообраз семьи из его любимого анекдота.
   Квартиру родителей Самсона разменяли на две двухкомнатные квартиры, но... Самсон отказался прописывать Анфису в квартире. К его родителям дорога ей была закрыта. Она вернулась в однокомнатную квартиру и вышла на работу, с которой ее еще не увольняли. Мимолетное гражданское замужество Анфисы было выгодно одному человеку — Самсону. Он под предлогом женитьбы отхватил двухкомнатную квартиру у родителей. Хорошо, что они так и не расписались официально!
   Родион и Степан Степанович радостными криками встретили Анфису и промолчали в ответ на ее рассказ о последнем переселении, это уже не их ума дело. Они — люди тактичные. Полина, кузина Анфисы, узнав о промахе в замужестве Анфисы, пришла в квартиру Самсона. Он одиноко сидел на кожаном черном диване, перед ним стоял черный столик, и смотрел он в черный телевизор. Самсон был в своей черной стихии предметов, ей ли этого не знать!
   — Привет, Самсон! Со свободой тебя! — воскликнула Полина, снимая норковую шубку.
   — Привет, Полина! Я рад видеть тебя в моих пенатах, — ответил Самсон. — О, мой любимый мех появился!
   — А почему ты не купил шубу невесте?
.    — Незачем баловать Анфису и выращивать из нее баловня судьбы.
   — Держишь Анфису в ежовых рукавицах.
   — Не твоя ее судьба, а мою совесть ты не потревожишь
   — Понятно, без тебя не обошлось в жизни Анфисы. На вид ты такой мягкий да ласковый, как эта норковая шуба, да не тобою она куплена!
   В своей квартире Анна Николаевна взяла в руки издававший трели сотовый телефон:
   — Степан Степанович, это ты опять? Просила тебя к нам домой не звонить!
   — Анна Николаевна, объясни, почему вы Анфису домой отправили?
   — Не лезь в наши дела, это не нашего с тобой ума дело.
   — Политика такая у твоего благоверного?
   — Не сыпь соль на рану, и так больно и тревожно. Меня в это дело не пускают, сама по Анфисе и Самсону скучаю.
   — Анна Николаевна, я скучаю без тебя. Встретимся?
   — Зачем? Все быльем поросло.
   — На работу бы вышла, чего дома сидишь?
   — С несостоявшейся невесткой в одном подразделении работать?
   — А что такого?
   — Ладно, без меня обойдетесь.
   Антон Сидорович вызвал Полину к себе в кабинет.
   — Полина, ты зачем к Самсону ходила?
   — А Вам уже сообщили? Я только хотела ему сказать, что он сурово обошелся с Анфисой.
   — Ты куда лезешь не в свое дело? Зашла бы в кабинет Самсона на работе, а ты к нему домой пришла. А насчет их жизни — не лезь ты к ним с советами. Все под контролем.
   — Суровый у Вас контроль.
   — А теперь по делу... Ты хорошо знаешь английский язык? Насколько мне известно, ты занималась на курсах английского языка.
   — Давно это было.
   — Недавно. Есть предложение нам с тобой поехать в Морскую страну.
   — А как на это Ваша жена, Анна Николаевна, прореагирует?
   — Ты поедешь в командировку со мной, и это называется работа, — назидательно ответил Антон Сидорович.
   — Понятно, работа есть работа, я поеду, — покорно согласилась Полина.
   Морская страна находилась в двадцати минутах езды от фирмы и оказалась обычным санаторием, где Полина и Антон Сидорович прожили неделю своей командировки. Через неделю в тот же санаторий приехали Степан Степанович и Анна Николаевна. Две пары встретились на обеде за одним столом. Тактичность высшей степени проявили все четверо, никто никому не сказал ни слова упрека, после обеда разошлись в том составе, в каком приехали, по своим номерам.
   К ужину Полина и Антон Сидорович покинули санаторий. Анфиса вышла на работу и удивленно заметила, что за столом начальника сидит Родион.
   — Родион, ты почему на чужом месте сидишь? — спросила она, улыбаясь.
   — Анфиса, это теперь мое место. Приехал Антон Сидорович из командировки, меня повысил, а Степана Степановича понизил в должности.
   — Интересно. Напомни свое отчество, господин начальник? Ты случайно не очередной родственник директора?
   — Нет, я даже не его племянник. Меня повысили.
   — И ты об этом спокойно говоришь?
   — Я и живу спокойно, как нормальный холостой мужчина без вредных привычек. Анфиса, поедем вечером в гостиницу, есть одна на примете, отметим мое повышение. Ты вся своя, хорошо влилась в дружный коллектив руководства, — с иронией проговорил Родион.
   — А если я не поеду?
   — Поедем в другой раз, у женщин свои причуды. Кстати, торт стоит на чайном столе. Я пошутил! Я не начальник!
   — Так ты мне больше нравишься. Уйди с чужого места! — прикрикнула Анфиса.
   — Торт в честь твоего возвращения из длительного отпуска.
   — Ты очень любезен, благодарю.
   — «Я хочу быть с тобой!» — пропел он последнюю фразу и посмотрел на белый потолок.
   — Ты и так со мной на рабочем месте.
   Самсон сидел на своем рабочем месте и наблюдал на экране комнату, в которой сидели Анфиса и Родион. Поведение невесты ему понравилось, и он решил, что за ней еще понаблюдает. Он отключил экран и приступил к основной работе. Анфиса посмотрела в сторону глазка и поняла, что его отключили, но Родиону все равно ничего не сказала, да он, вероятно, и сам все знал. Родион открыл ящик в своем столе. Светодиод, подключенный к жучку для слежения за работой, не горел. Он давно сделал себе такую информативную подсветку в своем столе. Если не горит в столе светодиод, значит, никто не просматривает комнату, но об этом он свято молчал.
   — Анфиса, отбой местной тревоги, я тебя жду по адресу. — сказал Родион и протянул ей визитку гостиницы. На том стоим. Анфиса, ты по телефону говори сдержанно или вовсе не говори.
   — Спасибо за предупреждение. Только я теперь совсем не понимаю, кто чей в этой фирме.
   — И не надо понимать исторически сложившиеся отношения между людьми. Тебя просто использовали, навели справки о твоем здоровье до пятого колена и потом отстранили от дворянского гнезда. Обидно? Досадно?
   — Да ладно. Нет, конечно. Хотя неожиданная ситуация.
   — Умница! Ты мне сразу понравилась, как только я тебя увидел. Но меня лично предупредили, чтобы я к тебе не подходил, что я и выполняю по мере сил.
   — А сейчас что изменилось?
   — Теперь ты чужая брошенная невеста, и я имею право подойти к тебе, но пока в скрытой форме.
   — Шпиономания или способ существования.
   — Хорошо, с тебя янтарная диадема.
   — А что, янтарь на свете кончился? — усмехнулся Родион.
   — Нет, но я хочу янтарную диадему.
   — От меня что надо?
   — На самом деле я хочу янтарный ободок.
   — Вот это понятней, купи ободок и наклей на него янтарь.
   Степан Степанович и Анна Николаевна остались одни за столом столовой санатория. Ужин прошел в молчании. На улице Степан Степанович заговорил:
   — Анна Николаевна, ты знала, что твой муж в этом санатории отдыхает?
   — Сколько живу с Самсоном Сидоровичем, столько и не знаю, чего от него ожидать. Знаешь, если ему покажется, что за ним следят, то он резко меняет свой маршрут. Он выбрасывает дорогие билеты на поезд и самолет, меняет время, меняет место. Я ничему не удивляюсь.
   — Да, но мы попали в глупое положение!
   — Я этого не заметила. У Самсона Сидоровича и Полины есть общая работа, они имеют право на встречи. Тебя в должности не понизят, — заверила Анна Николаевна.
   — Будем надеяться. Меня волнует, почему Самсон улетел за океан и не прописал у себя Анфису?
   — Столичный подход. Мы из-за них пошли на размен квартиры с доплатой, а Самсон теперь один живет в двухкомнатной квартире. Он вчера вернулся из очередной поездки.
   — Анна Николаевна, ты что-то можешь изменить?
   — Нет. Плохо то, что Анфиса найдет себе другого мужчину.
   — Найдет Родиона.
   — Откуда ты знаешь? — спросила Анна Николаевна.
   — Я уверен, что они сегодня встретятся, используя мое отсутствие на работе для разговоров на личные темы.
   — Вот и все, круг измен замкнулся в очередной раз.
   — Это жизнь, а не измены, — сурово проговорил Степан Степанович.
Однажды Полина пришла домой и схватила трубку звонящего телефона и уже спрашивала:
   — Самсон, ты Анфису любишь? Да? Тогда купи ей зеленый велосипед, — и, протянула трубку телефона ей.
   Анфиса взяла трубку и поправила:
   — Самсон, ты меня любишь? Тогда я меняю зеленый велосипед на джип любого цвета.
   Они встретились втроем.
Самсон предложил Анфисе свою новую квартиру, если она выйдет за него замуж, но с одним условием: ей надо будет работать вместе с ним, в его фирме. Анфиса уточнила, где находится квартира, и в чем суть работы и сказала, что подумает. Джип ей он не предлагал. Шла Анфиса домой и думала об одном, что слово "любовь" сильно напоминает процессе приватизации. Если ты кого-то любишь, то этот человек тебя приватизирует, и ты становишься его собственностью. Получалась, что она свою любовь должна отдать и таким образом улучшить жилищные условия, но это ее не сильно привлекало.
   Из-за угла по пешеходной дороге, прямо на нее выехал зеленый велосипед. И только после того, как велосипед остановился рядом с ней, она подняла глаза. Зеленые глаза молодого человека смотрели в ее глаза и смеялись:
   — Анфиса, тебе не нужен зеленый велосипед? — спросил Самсон.
   — А, что сегодня день зеленого велосипеда?
   — Нет, сегодня день нетронутой любви. Ты не знаешь, как называется, когда смотришь на других, а думаешь о тебе? Стараюсь не сходить с ума от страсти, но это оказывается тяжело. Приехала бы ко мне на зеленом велосипеде...
   Самсон сидел дома и рисовал план двухэтажного особняка. За океаном таких особняков было полно, а здесь их почти не строили. Ему было скучно. Он механически набрал номер телефона Анфисы.
   — Анфиса, я виноват перед тобой. Ты виновата передо мной. Возвращайся ко мне. Ты сегодня была с Родионом.
   — Угадал. Я была с ним как брошенная тобой девушка.
   — Я бросил, я и подниму. Сижу и рисую план нашего дома, нужен твой совет. Но после Родиона я не хочу тебя видеть, а завтра приезжай или совсем переезжай ко мне. Я пришлю тебе помощников. Думать не надо, надо просто ко мне вернуться. У тебя была мечта под названием «Родион», ты его получила, теперь без мечты возвращайся.
   — Самсон, я не буду жить в твоем новом особняке. — сказала Анфиса.
   — Почему, если это не секрет фирмы «Одуванчик»? — удивленно спросил Самсон.
   — Понимаешь, я не могу жить в частных домах, у меня комплекс больших зданий, я боюсь дач и маленьких домов.
   — Анфиса, мы поставим охранную сигнализацию по всему периметру дома.
   — Мне квартира в многоэтажном доме больше подходит.
   — Так, один вопрос решили. Второй вопрос: ты родишь мне дочь?
   — Да не вопрос, но в моей квартире нам будет тесно.
   — Слушай, а у тебя нет где-нибудь сестры или брата? Понимаешь, мне тут теорию развернули: если в семье жены было двое детей, то и она двоих детей родит, если трое — родит троих, а ты что, одна у матери?
   — Ты ведь знаешь, у меня есть двоюродная сестра Полина.
   — Очень хорошо! Значит, у меня будет двоюродная дочь!
   — Сильно сомневаюсь, мы с тобой вместе не живем.
   — Ты забыла, что я пропускал твою мечту — Родиона, а после него надо месяц ждать, чтобы быть уверенным, что дочь будет моя, а не двоюродная.
   — Благоразумный у меня жених.
   — Через месяц переедешь в мою квартиру. Нет, Анфиса, не могу я ждать месяц! Я соскучился! Ты мне сейчас нужна! Только скажи мне, что с Родионом ты не была.
   — Я с Родионом не была, не жила, но работаю.
   — А я поверю, хотя от ревности меня выкручивает всего.
     Вскоре к Анфисе домой вместе с Самсоном пришли два парня, они взяли ее вещи и унесли. Жизнь ее усложнилась, впервые все заботы легли на ее плечи. Но надо отдать должное Самсону, он привозил продукты и иногда мыл посуду. Они стали одной семьей в новом качестве и сами себе понравились. Самсон подошел к Анфисе, поднял ее на руки и отнес на большую кровать. Анфиса подумала, что Самсон ей больше подходит, чем Родион, но вырвалась и убежала. Самсон на этом не успокоился.
   На работе Анфиса с Родионом говорила теперь только о работе, словно между ними никогда и ничего не было. Приехал из санатория Степан Степанович, и все встало на свои места. Иногда Анфиса задумчиво смотрела в сторону Родиона, только и всего, потом она переводила взгляд на маленькое зеркало на полочке, стоящее над рабочим столом. Ей опять безумно хотелось янтарный обруч на голову. Она встряхивала своей рыжеватой гривой волос и опускала голову над очередной разработкой.
   Вспомнила Анфиса кузину Полину на свою голову! Раздался телефонный звонок:
   — Анфиса, будь другом, хочу волосы нарастить! Весна, сама понимаешь! Дай денег, ты у нас теперь богатая.
   — С чего ты это решила?
   — Муж у тебя — богатый, а мне как раз пяти золотых не хватает.
   — Полина, я чего-то не понимаю?
   — Интересное кино, что я забыла в дачном захолустье? А тут столица, ты уехала — я приехала на твое место.
   — У меня нет денег.
   — Чего я перед тобой душу открываю, если у тебя денег нет? Жадная стала? Кузине денег не осталось? — возмутилась Полина.
   — Проси деньги у своего мужчины.
   — Издеваешься? У меня сейчас отношения без финансовых взаимных вливаний и официальных бумаг.
   Анфиса вспомнила, как Полина очередной раз устраивалась к ним на работу.
   — Анфиса, я и твой будущий муж должны знать друг друга, — сказала Полина.
   Вышел Самсон, поздоровался.
   — Самсон, возьмите меня к себе на работу, и обязательно повысь в должности— неожиданно для всех попросила Полина. — Я среди вас словно бедная родственница.
   Самсон окинул внешний облик странной сестры своей невесты, нашел между ними и сходство, и различие. Полина была ниже ростом.
   — Полина, а кем бы Вы хотели работать? Мне о Вас Анфиса почти ничего не говорила, пройдите в комнату, поговорим.
   — Я потому о ней и не говорила, что Полина путем нигде не училась, в учебе у нее была отъявленная лень, но в менеджеры выбилась, да, видно, ей этот труд с поездками порядком надоел.
   — Полина, я в затруднительном положении, у нас научно-техническая фирма, могу Вас устроить в бухгалтерию, если переучитесь, больше ничего на ум не приходит. — сказал Самсон.
   — Вот Вы какой! — сказала Полина и направилась к двери.
   Анфиса пошла следом за ней с одной целью — закрыть дверь.
   — До свидания, Анфиса. — сказала Полина, закрывая за собой дверь.
   Полина вышла и расплакалась. Амбиций у нее много, а способностей к труду, мало...
   — Красивая у тебя сестра. — сказал Самсон.
   — А на работу не взял, денег ей не дал
   — Куда, не скажешь? Вы не очень дружные сестры.
   — Самсон, меняй тему, Полина сама разберется в своих делах, у нее свои непонятные мне способности.
   Полину на работу в хозяйственную службу взял отец Самсона, Антон Сидорович. Как бы они в командировку вместе ездили? А так по делам службы.
     У весеннего солнца могучая энергия, которая слизывала своим языком снег достаточно быстро, обнажая асфальт, землю и цветы. Оказалось, что различных видов подснежников много, или это просто ранние цветы, и они в скором времени готовы цвести на радость изголодавшимся по цветовой гамме природы глазам. Анна Николаевна посмотрела в окно, а потом на себя в зеркало и осталась довольна своим изображением, она старела медленно и красиво.
   Антон Сидорович всегда гордился внешними данными своей супруги, но стопроцентной верности у них не получилось, и они друг друга не винили: так и жили красивой парой, отдыхая друг от друга по взаимному соглашению. Поразительно, но факт: они всегда обращались друг к другу весьма благожелательно, не произнося упреков и назиданий. Они вели себя друг с другом весьма тактично, приветливо и сдержанно.
   И весна не вносила коррективы в их сформированные длительной жизнью отношения. Чистота в квартире и на даче всегда была не назойливой, а естественной. Они держали приходящую домработницу, она отмывала поверхности, чистила и уходила. Сами они вещи не разбрасывали, и все у них было хорошо. Тыл директора фирмы был весьма надежный. С сотрудниками он вел себя сдержанно: не бранил, не хвалил, хорошо платил за работу. Идеальный человек, если не считать некоторых личных тайн. Так, ничего особенного.
   Когда-то Антон Сидорович был безмерно беден, работал в шахте, но ему повезло. А работал в шахте он для того, чтобы написать в анкете, что он из рабочих. Для шахтеров в отдаленные времена в учебном институте существовали дополнительные места.
Шахта, где Антон работал, находилась рядом со старой шахтой, в которой некто спрятал бочку, но не с медом, а с янтарем. Было ощущение, что этот янтарь оторвали от стены, одним словом, янтарь, «бывший в употреблении». Антон в отсеке шахты отбойным молотком коснулся бочки.
Сквозь руду под светом фонаря, расположенного на шахтерской каске, сверкнули брызги янтаря. Он остановился, оглянулся, рядом никого не было. Оставалось вынести бочку на поверхность без посторонних глаз.
Наверху дежурила девушка по имени Анна, она выдавала шахтерам фонари и прочие принадлежности для спуска под землю. Антон с ней договорился о том, что бочку с янтарем поднимут вдвоем. Они подняли бочку на поверхность земли.
   А что такое янтарь после железной руды? Пушок. Спрятали янтарную бочку. Анна и Антон сдружились, оба поступили в институты и окончили их. Антон быстро нашел пути сбыта и обработки янтаря. Он делал уникальные длинные бусины, которые смотрелись как украшения времен Клеопатры. Божественно. Создал Антон Сидорович малую фирму, потом большую фирму, умнее были и задачи, но начало его успеха было такое: от янтарной бочки.

   ...Сидор, младший лейтенант советской армии, сидел в закрытом помещении и отдирал от панелей янтарной комнаты янтарь. Стены, разобранные на панели, то есть на составляющие части, стояли одна за другой. Ему помогали несколько человек рядовых. Их охраняли люди в черной форме. Младший лейтенант понимал, что жить ему остается немного, он будет жить, пока он добывает янтарь.
   В свое время он видел эту янтарную комнату. А теперь сидел и портил шедевр мировой архитектуры. Янтарь укладывали в бочку. На дне бочки он положил записку со своим именем, что именно он наполнял ее янтарем. Эту записку обнаружил Антон Сидорович, когда вытаскивал из бочки янтарь и расфасовывал по более мелкой таре. Он решил, что именно он сын младшего лейтенанта Сидора...
   Анфиса эту историю услышала от Самсона и страшно удивилась, что ее мечта прошла рядом с историей создания его семейства.
   — Самсон, почему о находке твои родители никому не сообщили?
   — Не верили в безнаказанность. Люди раньше всего боялись. И, найдя то, что другие люди искали по всему миру, предпочли молчание. Я все фильмы по телевизору о янтарной комнате просмотрел.
   — А янтарь еще остался?
   — Вряд ли, осталась семейная легенда.
   — По принципу «а был ли мальчик»? Жалко, что все исчезло, мне на янтарную диадему не оставили.
   — Опять ты про диадему! Куплю я тебе янтарь, не такой уж он и дорогой, чтобы всю жизнь мучиться над простым желанием.
   — Диадема должна быть ажурная, из чистого золота, а в нее вставлен янтарь по периметру.
   — Выполнимо. Тебе сейчас нужна диадема или подождешь?
   — Еще ее надо нарисовать.
   — Мама с такой задачей справится, поговори с ней. Эта тема лучше, чем твоя связь с Родионом.
   — Опять ты за рыбу деньги. Мы с ним работаем, и все.
   Анна Николаевна решила сделать ремонт в квартире. Она сама снимала обои и нашла странное место в стене: звук от него был пустой, а обои в этом месте с трудом можно было ободрать. Под обоями она нашла тонкую пластину, под пластиной располагалась ниша, в которой лежали четыре пакета из-под молока.
   Литровые картонные пакеты были набиты янтарем. Она крутила в руке пакет с нарисованными синими листиками, внутри пакета поблескивали янтарные камушки. Она вынула один янтарь и обнаружила, что одна его сторона была неровной, словно на ней был клей, потом его чем-то отдирали. Она поставила пакет на стол до прихода мужа.
   Антон Сидорович, заметив пакет с янтарем, весь перекосился:
   — Анна, ты зачем достала пакет из тайника?
   — Так это был тайник со старым янтарем?
   — Янтарь сам по себе — старый кусок смолы.
      — А, так это тот янтарь, который обдирал в войну с панелей янтарной комнаты твой отец Сидор?
   — Вспомнила? Да, это он.
   — Понятно, но историческая ценность мирового значения стоит дороже бус из него.
   — Вероятно, все так, как ты говоришь, но такая реклама может оказаться антирекламой до конца жизни! Нас затаскают по мероприятиям, и еще нашим детям достанется. Анна, молчи о находке, умоляю, никому ни слова! Забудь все это еще раз!
   Анна Николаевна позвонила сыну:
   — Самсон, приезжай домой! Есть наследство от твоего деда Сидора! Жду. Но ты должен приехать в тот момент, когда твой отец еще на работе будет.
   — Мама, ты загадки задаешь. Приеду перед обедом.
   Самсон посмотрел на янтарь, послушал версию матери и сказал:
   — Янтарь — слишком серьезное обвинение моему деду и отцу, чтобы быть правдой.
   — Что делать будем? — спросила тревожно мать.
   — Положи туда, где взяла, и замуруй покрепче.
   — Жалко столько добра в стену замуровывать.
   — Жалко — так забирай себе, чай, наследство от моего деда или все, что от него осталось. Анфиса мечтает о диадеме из янтаря, а тут целый литр этого добра, я бы взял. Но что отец на это скажет?
   — Я думала, что ты мне янтарь отдашь, а ты своей зазнобе подарок готов сделать!
   — Мама, так я возьму дары стены нашей?
   — Забирай, спать лучше буду.
   Самсон попросил Анфису задержаться на работе после ухода отца.
   — Что еще придумал? — спросила она с раздражением.
   — Есть янтарь для твоей диадемы, много янтаря.
   — Отлично, но где взять много золота?
   — Можно без золота обойтись.
   Анна Николаевна не выдержала секрета и рассказала бабкам на улице о своей находке в стене. Бабы разные бывают, одна сообщила в милицию, вторая в музей сбегала, подставили ее со всех сторон. Анна Николаевна обрадоваться не успела, как приехали люди и забрали янтарь на экспертизу. Любой янтарь заканчивается.
   Антон Сидорович спросил у экспертов:
   — Куда янтарь повезли? Не знаете? Узнаю.
   Достаточно быстро директор выяснил, куда повезли янтарь на экспертизу, он сам туда возил янтарь из этой серии. Джип, два охранника, пара автоматов — и он выехал навстречу тихоходной машине тех, кто вез янтарь на экспертизу. Они не столько везли, сколько делили его между собой, но машина этих людей была ему известна.
   Во время дележки янтаря рядом с машиной остановился джип Антона Сидоровича. Он остался в машине, его охранники внезапным нападением без капли крови добыли литровые пакеты с янтарем. Он вновь держал янтарь в руках, гладкие камни приятно грели его ладони. Он решил янтарь никому не отдавать в память о шахте и так, чтобы было.


Глава 3

   Осталась Анфиса ни с чем, но прослышала, что ее мечта осталась в сейфе директора. Все остальные участники этой истории поволновались да забыли, или думали так молча. Она решила взять янтарь в руки, но причины выхода на директора у нее не было, разве что через Самсона. Все-таки он сын, да и она не совсем чужая. Анфиса напомнила Самсону о своей мечте, исчезнувшей в сейфе его отца.
   — Анфиса, давай купим несколько янтарных бус и сделаем тебе диадему, перестанешь меня мучить.
   — Принципиально хочу исторические камни, без истории они имеют маленькую цену.
   — Спрошу у отца при случае, не торопи.
   — Жду, родной, а пока супружеский долг в сейфе полежит, — и Анфиса пошла в комнату, где на диване уснула.
   Однажды в парикмахерской Полина услышала, как женщина рассказывала про янтарь, найденный в стене в пакетах из-под молока. Она решила, что Анфиса должна знать продолжение этого рассказа.
   — Анфиса, это у вас стены из янтаря стали делать? — спросила ехидно Полина по телефону.
   — Полина, привет, откуда такая новость?
   — Из парикмахерского салона. Я слышала рассказ из соседнего кресла, пока меня стригли.
   — Быстро новости без газет разносятся, надо торопиться.
   — Куда, сестричка, собралась торопиться?
   — А кто сомневался, что ты хочешь янтарь! Ты с детства бредишь янтарем, а сама ни одного камня не купила! У меня есть кулон и сережки! Купи себе сама янтарь и угомонись.
   — Угомонюсь, но не все так быстро. Я янтарную диадему хочу.
   — Все, твои «хочу» у меня в печенках, пока...
   Анфиса на работе обсудила последние новости с Родионом. Он промолчал в ответ, а потом и просто отвернулся к своему рабочему месту. Анфиса на него почти не обиделась и пошла работать. Антон Сидорович, посмотрев на странный диалог на экране телевизора, промолчал.
    — Анфиса, отец хочет с тобой лично поговорить, он ждет тебя вечером у себя дома. - сказал Самсон.
   — Ты со мной поедешь?
   — Нет, ты поедешь одна.
   Антон Сидорович дома был один.
   — Привет, Анфиса! Пришла за янтарной мечтой? Цену знаешь? Мы с тобой поедем в Морскую страну. Обойдемся без переводчика. Поедем завтра в командировку.
   Утром Анфиса медленно спускалась по лестнице своего подъезда, лифт кто-то тормозил. Она шла пешком с небольшой походной сумкой. Сверху послышались быстрые шаги, которые ее догоняли. Она остановилась, повернула голову: ее глаза встретились с глазами мужчины, одетого в пиджак фирмы строителей. Он держал в руке три отрезка металлических труб разной длины.
   Холодный пот прошел по телу. Анфиса сделала вид, что не испугалась, и быстрым шагом пошла к входной двери подъезда. Мужчина шел следом. Она резко остановилась и еще раз повернула голову. Он опустил три трубы вниз. Она нажала на кнопку входной двери, но дверь не открылась. Она нажала еще раз на черную кнопку замка, и дверь открылась. Мужчина догнал женщину. Они вместе вышли из подъезда.
   У страха глаза велики. Рядом с подъездом стояла машина Антона Сидоровича, его шофер потянулся через кресло, нажал на кнопку задней двери. Анфиса открыла заднюю дверь, села на сиденье, рядом поставила небольшую походную сумку. Машина тронулась с места и плавно поехала мимо дома. Мужик с трубами шел в другую сторону.
   — Здравствуй, Анфиса, — промурлыкал Антон Сидорович.
   — Доброе утро, Антон Сидорович! А Вы не забыли, что я девушка Вашего сына?
   — Дорогая моя, я в курсе семейной жизни своего сына. Я знаю, что ты отлично спишь одна в комнате. Мало того, я знаю, что у тебя и у Родиона в гостинице было свидание, но ты — ленивица: ты скрылась из гостиницы. Ты оставила красавца Родиона при его интересе в одном нижним белье.
   — Я львица, а не ленивица.
   — Это уже лучше звучит. Ты слышишь, она у нас львица, — обратился Антон Сидорович к шоферу.
   — Звучит красиво. Когда за вами приезжать?
   — Я позвоню. Можно не уезжать.
   Дальше ехали и молчали. За окном мелькал лесной пейзаж или дачные дома нового образца. Машина остановилась у двухэтажного особняка. Металлические двери бесшумно раздвинулись в две стороны. Машина въехала во двор. Анфиса заметила на крыльце пожилую женщину и двух мужчин с видом охранников. Машина остановилась. Анфиса и Антон Сидорович вышли из машины.
   — Хозяйка, встречай гостей, мы надолго приехали!
   — Антон Сидорович, мы всегда Вас ждем! У нас все готово.
   — Отлично, покажи комнату гостье, ее зовут Анфиса.
   Анфиса вошла в комнату с круглой кроватью в центре комнаты. Комната была квадратная, но в углах стояли скругленные шкафы разного назначения. Ей понравилось временное жилье. Она села в кресло у окна, еще раз окинула взглядом комнату, заметила скрытую дверь, обнаружила за ней ванну и прочее.
   Рядом с креслом стоял журнальный столик, на нем лежал компьютер в виде книжки — ноутбук. Все она понимала, кроме того, что ничего не понимала! Зачем ее привезли на эту дачу? Анфиса вздрогнула и подняла глаза: над кроватью висело круглое панно из янтаря, маленькие светильники располагались вокруг него — это уже интересно.
   В комнату вошел Антон Сидорович, его внешний вид вызывал невольное уважение. Благородное лицо обрамляла небольшая седина, уложенная в красивую мужскую прическу. Анфиса впервые посмотрела на потенциального свекра как на мужчину, и он молодой женщине понравился.
   — Анфиса, надеюсь, тебе здесь будет хорошо! А сейчас для тебя принесут работу.
   В комнату вошли двое мужчин и внесли две красивые картонные коробки.
   — Да, это работа для тебя. Здесь янтарь, раз он тебе нравится. Просмотри камушки, продумай прямоугольные панели для этой комнаты. Эта дача на продажу. Ты здесь будешь жить некоторое время, пока не придумаешь весь дизайн.
   — А Вы уедете, Антон Сидорович?
   — Как это ни странно, нет. У меня здесь есть дело. А то, что ты придумаешь, будет использоваться для серийных панелей с искусственным янтарем.
   — Понятно, господин директор. Панели мне принесут?
   — Они здесь, ты их не заметила. Их три штуки.
   — Я думала, что это часть дизайна комнаты. Пригласили бы настоящего дизайнера.
   — Мне нужен истинный любитель янтаря, а это ты, моя дорогая.
   — Но я не Ваша дорогая.
   — Это дело времени. И еще, в твоем компьютере есть программа с набором ажура для панелей. Орнамент будет выполнен из золота либо с его напылением. Выбери рисунки для панелей под янтарь. Ты хотела янтарную диадему?
   — Я Вам об этом не говорила.
   — Все разговоры, достойные моих ушей, ко мне приходят.
   Как оказалось, кропотливая работа с янтарем была не для Анфисы, она через пару дней подошла к Антону Сидоровичу и отказалась от бессмысленного труда.
   — А как же твоя голубая мечта?
   — А я не передумала мечтать о янтарной диадеме...


    Самсон улетел за океан. У него было свое спортивное хобби: он любил играть в хоккей. А теперь он сидел на крыше своей гостиницы-небоскреба и болтал ногами, посматривая вдаль. Сегодня на его долю свалились неприятности мирового масштаба. Его бесконечно грустные глаза осматривали зону действия без доступа в сеть взаимосвязей. Он тосковал о бескрайних просторах совсем другой страны. Да, там бы его никто не загнал на крышу небоскреба, поскольку там их не было, в том смысле, что на бескрайних просторах не было смысла строить небоскребы. Да и зачем скрести небо зданиями, если есть обыкновенный простор для счастья?
   Так вот в чем дело! Скрести можно лед коньками, которые он бросил в гостинице. Вот пусть они там и лежат! Нет, он не хоккеист! Хотя, как сказать: этот вид мужского спорта он любил с детства. Сколько себя Самсон помнил, он всегда себя помнил на коньках на ледяной арене. Ну почему он сломал клюшку о голову именитого хоккеиста?! Вот теперь сидит на крыше, сбегая от всех видов наказаний, а тот хоккеист только пошатнулся.
   «Так, с этого места поподробнее, пожалуйста», — сказал он сам себе. Клюшка сломалась, а соперник только покачнулся. Значит, клюшку кто-то повредил до выступления! Тогда за что его наказывать? Что он такого сделал? В этот момент над ним закружил вертолет. Голос, усиленный микрофоном, приказывал Самсону подняться на борт вертолета. Вертолет опустился на крышу небоскреба. К нему подбежал его тренер и попытался словами воздействовать на своего подопечного хоккеиста.
   — Самсон, все в порядке! Тебя никто ни в чем не обвиняет! Некто хотел занять твое место в сборной команде и довел тебя до бешенства. Платон подточил твою клюшку, а потом ловко замазал слабое место. Да, Платон — именитый хоккеист, но его время в прошлом. Ты — наше будущее!
   Самсон, медленно отталкиваясь руками, стал отползать задом от края здания. И в этот момент над ним оказалась еще одна птица. Ее огромные черные крылья отбросили тренера к вертолету. Нечто оранжевое склонилось над Самсоном. Красный клюв схватил хоккеиста за жилет и оттащил его от края вселенной. Еще пара секунд — и кондор во всей своей красе поднял Самсона над крышей. Молодой человек парил над небоскребом, ощущая всю прелесть розоватых лап птицы.
   Кондора только накануне выпустили на волю из клетки, гордую птицу тянуло в город. Он воспринимал здания как горы. Люди для него были потенциальной падалью, и их было много. От человека, сидящего на краю крыши, веяло вечностью, его жизнь висела на волоске, он уже был падалью, значит, он был потенциальной пищей. Кондор воспринял вертолет как соперника и решил отобрать у него свою пищу, что он и сделал.
   Самсон нервно схватился за кольца на лапах птицы, чтобы не уйти в свободный полет между гигантскими зданиями. У него не было страха, он прошел это чувство, сидя на краю крыши. Азарт — вот что владело им в полной мере! Он летел! А тренер остался ни с чем. Пусть теперь тренирует хоккеиста Платона. Жизнь была прекрасна. Кондор почувствовал хватку жертвы, скосил на человека красные глаза и полетел над океанским побережьем. У кондора на примете было одно место, где никто не помешал бы ему съесть свою жертву.
   Вертолет закружил над кондором. Но птица, сложив крылья, практически нырнула в золотистые листья кленов. Самсон почувствовал, что когти разжались, и он сам отпустил кольца на лапах. Молодой человек приземлился на опавшие листья клена и с восхищением осмотрел диковинную птицу. Кондор сел на ближнюю скамейку и безвинно взирал на человека. Они друг другу понравились. Где-то верху кричал тренер в мегафон, но это никого не волновало.
   Самсон подошел к кондору, погладил черное оперение и почувствовал в нем родственную душу. Оставалось придумать, как им жить дальше. Почему-то Самсон ощутил в кондоре неуверенность, словно он был первый день на свободе. Решение пришло мгновенно, но показалось нелепым. Где жить хоккеисту с кондором? Конечно, на льду! Самсон привык носить на себе вес хоккейной формы. Кондор весил не меньше. Он погладил птицу и почувствовал, что его погладили в ответ. Цирк на льду! Если из него не получился выдающийся хоккеист, то из него вполне получится ледовый циркач с живыми крыльями кондора на плечах.
   Кондор распахнул свои трехметровые крылья, показывая белые полосы. Дух у Самсона перехватило от такой красоты. «Мы сработаемся», — подумал он. И кондор обнял его огромными крыльями в знак согласия. Между ними возникла взаимосвязь, еще неосознанная, трепетная, но она нарастала и крепла с каждой минутой. Не успел он помечтать о выступлениях с кондором, как огромная птица взмахнула крыльями и улетела.
   Поездка за океан оказалась короткой, и теперь Самсон лежал на вращающемся ложе, которое крутилось мимо замкнутого панорамного экрана. Он не любил переключать каналы, но любил переключать судьбы людей. Перед ним проплывали горы и долины, реки и водопады. Он не любил сидеть, но любил лежа рассматривать пейзажи земли. Он лежал и смотрел по сторонам, пока в его голове не возникало нечто неосознанное, которое вскоре превращалось в определенную мысль.


Глава 6

                Теплое марево опустилось на землю, сжало тело своим теплом, ватной ленью. Ватное состояние души и тела, особенно мозга, трудно переносится. «Надо срочно сменить направление деятельности», — промелькнуло в мозгу Анфисы. Дело в том, что она продолжала то ли отдыхать, то ли набирать информацию. Она взяла газету и стала смотреть объявления о продаже щенят, ей захотелось купить породистую собачку. Ничего подходящего она не нашла, но ее нашли.
   Анфиса решила сменить имидж и зашла в парикмахерскую. Вскоре появилась женщина, обладающая громким, пронзительным голосом. Женщина кому-то рассказывала о своих щенках. Анфиса прислушалась: разговор шел о щенках, словно специально для нее. С красивой прической Анфиса подошла к женщине, найдя ее по голосу. Они вместе поехали смотреть щенков.
   Три породистых щенка с острыми ушками смотрели влажными глазами. Один щенок Анфисе понравился, она взяла его на руки. Щенок состоял из тонких косточек и скользкой шкурки. Он выпрыгнул из ее рук. Хозяйка взвизгнула от негодования, стала смотреть его лапки на целостность.
   Анфиса загрустила и сказала, что сутки подумает, да и щенок стоил приличных денег, с собой такую сумму она не носила. По дороге домой Анфиса приобрела сумку для переноски щенка, корм и еще некоторые щенячьи принадлежности и задумалась: а нужен ли ей щенок? Дома Анфису ждала относительная неприятность. У соседей по лестничной площадке произошел ряд событий весьма трагических. Молодой сосед по имени Родион был крупным, улыбчивым, с небольшой лысиной. Он в этот день недосчитался заднего левого колеса на автомобиле, которое не сняли с машины, а подожгли.
   Отец Родиона вышел из подъезда, когда машина задымилась, он бросился за водой, и... Дело в том, что пожилой мужчина шел на перевязку после операции; у него от резких движений шов разошелся, дикая боль пронзила его бренное тело. Машина, на которой его должен был отвезти сын, дымилась.
   Мать Родиона Эльвира посмотрела в окно. Она увидела, что горит их машина, что ее муж лежит на асфальте, схватившись рукой за рану после операции. Пожилая дама потеряла подвижность. У нее уже был один инсульт. Муж ее буквально выходил в больнице, а теперь сам лежал и не двигался на асфальте.
   Родион ходил в магазин, а когда вернулся, то увидел горящую машину и лежащего на асфальте отца. Он бросился домой, чтобы позвонить пожарникам, но дома обнаружил лежащую мать. Родион вылетел из своей квартиры с двумя ведрами воды и окатил водой из ведер соседку Анфису, открывающую свою дверь с огромными пакетами в руках. Поднятые парикмахером волосы на ее голове на должную высоту быстро опустились под ведерным запасом воды, превратившись в мокрые сосульки.
   Анфиса не видела, что произошло на улице, так как она вошла в подъезд, когда на улице все было нормально, ее задержала другая соседка, показывая результат своего ремонта квартиры. Вечером у Анфисы намечалось романтическое свидание, а теперь она была в мокрых сосульках волос...
   — Родион, что ты себе позволяешь! — закричала она истошным голосом.
   — Анфиса, у меня крупные неприятности, лучше помоги и посиди с мамой до приезда врача.
   — Сам не можешь? Ходишь тут с водой! — крикнула Анфиса вслед убегающему парню. Однако, поставив дома сумки, вошла в открытую дверь соседей.
   Соседка лежала на полу. Она открывала рот, вращала глазами, но и звука не могла произнести.
   «Живая еще», — подумала Анфиса и спросила:
   — Эльвира, ты чего не говоришь? Что с тобой?
   Молчанье было ей ответом и раскрытые от ужаса глаза пожилой женщины. Глаза показывали на таблетки, лежащие на холодильнике. Анфиса взяла таблетки в руки и стала показывать соседке, та глазами выбрала нужные. После выпитого лекарства Эльвира закрыла глаза, но ее дыхание было заметно по колыхающейся груди.
   Родион, выбежав на улицу с пустыми ведрами, бросил их за ненадобностью, хлопнул себя по лбу и сквозь клубы дыма от горящей резины попытался достать огнетушитель из машины. Невдалеке от горящей машины остановилась черная блестящая машина, из нее выскочил Илья с огнетушителем и быстро потушил горящее и дымящееся колесо.
   Рядом с отцом Родиона стоял Илья Мухин, разговаривая с ним. Отец так и держался за шов после недавней операции и не давал себя поднимать. Приехавшая скорая помощь забрала родителей Родиона. А он, вернувшись от них из больницы, позвонил в дверь Анфисы, чтобы извиниться и излить душу вместо воды.
   Анфиса открыла дверь с крупными бигуди на голове.
   — Как дела? — спросила она Родиона.
   — Нормально. Отца перевязали и отпустили домой. Мать положили в палату, из которой недавно выписали. Колесо я сменил, — проговорил Родион, плюхнувшись на собранный диван. — Анфиса, а ты что такое объемное купила?
   — Собачку хочу купить, вот и купила перевозку для нее, домик, поводки с камнями. Родион, посмотри, какие они красивые, — и Анфиса достала ошейник и поводок с крупными украшениями.
   — А куда с прической собиралась? Я заметил твою шикарную прическу перед тем, как ты сникла под водой из моего ведра.
   — Родион, ты мне вечер испортил, у меня сегодня свидание!
   — Правильно, что я тебя облил водой! Я не хочу, чтобы ты шла к другому мужику!
   — Слушай, мы с тобой только соседи! Какое тебе дело до моих мужчин? Ты мне не муж!
   — Я твой сосед с тех пор, как себя помню! Ты мне как родная, можно сказать.
   — Глупец, я свободная женщина и могу выбрать себе мужчину своей жизни или нет?
   — Можешь выбрать меня.
   — Так, ты еще со своей женой не развелся, сбежал от нее и живешь у родителей.
   —  А если я тебя люблю?
   В это время на улице загорелось колесо машины Ильи Мухина, который истратил свой огнетушитель на автомобиль Родиона. Дым повалил черный и едкий. Окна хозяина машины выходили на другую сторону дома. Он сам пожара не видел. Дело в том, что вездесущий Родион некоторое время жил с Зинаидой в квартире для дворников, потому что она жила рядом с аэродромом для малой авиации. Он освоил полеты на самолете для собственного удовольствия.
   Дворник Зинаида, первая жена Степана Степановича, хорошо владеющая большой метлой, рядом со своим домом разбила цветник. Ей очень мешали автомобили, заезжающие на газон, и она придумала хитрость. Если машина заезжала на газон одним колесом, то вторым невольно ехала по асфальту и включала зажигалку, спрятанную в асфальт. «Против лома нет приема», — так думала ведьма с метлой и ломом пробила в асфальте ямку, заточила в нее зажигалку и подлила керосина.
   Колесо включало зажигалку, керосин горел, колесо дымило и горело. Это был секрет Зинаиды, придуманный для охраны газона с ее цветочками. Чего она хотела? Чтобы ее и ее газон показали по телевизору. И Зинаиду показывали по телевизору вместе с ее цветочным газоном.
   Ситуация сложилась от ее поджога колеса автомобиля по типу бумеранга. Потерпевший Илья отомстил Зинаиде, но не ей лично, а ее Степану. Он сделал так, что шасси его самолета не смогло спрятаться после взлета. Такая ситуация не смертельна, но весьма опасна. Две неприятности или два минуса неожиданно сложились в один плюс: самолет приземлился, но взлететь не смог.
На аэродроме прошел слух, что самолет Степана Степановича потерпел крушение. Зинаида словно потерялась от такой новости и жила рядом с запасным аэродромом. Почему аэродром запасной, ей было не понять, но он ей безумно нравился. Странный аэродром, чаще всего на нем стояли самолеты малой авиации. Иногда приезжали летчики, садились в самолеты и улетали. Зинаида на глаза им не попадалась.
   В ограждении аэродрома был лаз, она его никому не продавала, сама подкопала, сама лазила и закрывала ветками перед уходом. Надо сказать, тем и жила. Аэродром обслуживали несколько человек, иногда вообще никого не было видно, поэтому вездесущая Зинаида чувствовала себя на нем как дома. Она знала, где стоит горючее, как открыть двери, как их закрыть. У нее был такой беспробудный вид, что, глядя на нее, все пытались ее в упор не видеть и не видели на свою голову.
   В ветвях дерева Зинаида не поленилась и сделала насест, она забиралась на него и ощущала себя летчицей, наблюдая за обстановкой на аэродроме. Ей нравились летчики, нравились военные в форме. Мужчины что надо, но не для нее, это она безрадостно осознавала. Зинаида ходила в брюках и куртке, списанных служителями аэродрома. Волосы ее никто не видел, на голове у нее всегда была кепка, которая менялась непонятным образом.
   На аэродром приехали машины. Мужчина в военной форме и местный летчик сели в небольшой самолет. У военного на погонах была одна звездочка. Зинаида разбиралась в их количестве, но не в качестве.
   Военный с одной звездочкой улыбался задорной улыбкой. Зинаида так и обомлела, он ей понравился. Она уже жалела, что горючее взяли из ангара, которое она сама лично разбавила. Каким образом? Все вам расскажи, что она, зря жила под его забором, можно сказать, в землянке?
Рядом с аэродромом шла траншея времен войны, в одном месте этой траншеи была землянка, ее Зинаида и облюбовала себе в качестве летней дачи. За подобное жилье она, естественно, не платила, но кушать ей всегда хотелось.
   Она нашла мужичка без особых примет и внешности, он у нее покупал авиационный керосин. Так и жила Зинаида на своей летней даче. Сидя на насесте, ей пришло в голову, что люди могут обнаружить отсутствие горючего, или его утечку. Зинаида решила, что не позволит такого обстоятельства, нет, она не вредитель, она — Зинаида. Все, и стала Зинаида носить воду. У нее было две канистры — в одну керосин вливала, из другой добавляла воду. Все путем, как в аптеке. Дебет и кредит.
   Самолет набрал высоту и заурчал, словно в его желудке было много пива, а не керосина. Зинаида прищурилась, глядя в небо. Она чувствовала, что военного с одной звездочкой на погонах ей больше не увидеть. Телевизора в землянке у нее не было, газеты она читала крайне редко, но сердцем чувствовала, что сделала большую глупость. Правильно чувствовала.

   Самолет пошел в пике и нырнул в землю. Зинаида прямо ахнула. Она этого не хотела, у нее самой журчало в желудке, и она покинула аэродром в поисках пресловутой пищи. Ей перепал пакет молока, булка, и больше у нее денег не было. Зинаида пошла к своему насесту с пакетом молока и булкой.
   Впервые ее задержали с этим пакетом молока, но молоко спасло, и ее отпустили. Народу понаехало, мужиков видимо-невидимо. Все вокруг упавшего самолета суетились, еле пробралась она к своему насесту. Видит Зинаида сквозь листву, что останки собирают, два ведра набрали. Ужас охватил ее. Решила она, что не будет больше керосин разбавлять, а то такие мужики в землю врезаются, жуть какие красивые. Через сутки народу стало поменьше, и она пошла на место падения самолета. Бульдозеры уже почти все сровняли. В луже лежала рука, в другом месте она обнаружила ухо, под ухом была родинка или грязь.
   Все, что насобирала, положила на бугорок и исчезла. Нашла погон с одной звездочкой и взяла его в качестве сувенира от красивого военного. От молока шумело в голове, не ее это напиток, ей бы бутылку, и голова не болела. Молоко промыло одну извилину в ее мозгу. Зинаида вспомнила, что у нее был гражданский муж Степан, что он летал на самолете, поэтому она и живет рядом с запасным аэродромом. Она еще что-то пыталась вспомнить и не хотела вспоминать, а чего она не хотела вспоминать, она не помнила.
   Зинаиду осенила простая мысль, что надо помянуть погибших, а нечем. Тут она заметила, что на аэродром идет женщина в сопровождении двух военных, в форме такой же, как у погибшего майора. На аэродром их не пустили, появилась охрана, а только что никого не было. Они постояли и ушли, оставив... Зинаида сорвалась с места и правильно сделала: у ворот стояла бутылка и лежала закуска. Зинаида потянулась за бутылкой.
   Охранник схватил ее за руку:
   — Куда, Зинаида?! Не для тебя стоит.
   — А ты откуда меня знаешь?
   — Ты меня не помнишь?
   Зинаида напрягла всю свою память, но не могла вспомнить ровным счетом ничего.
   — Не помню! — вскрикнула Зинаида.
   — Я Илья.
   — У меня нет мужей с именем Илья. Я одна! — гордо заявила Зинаида.
   — Совсем ты плохая стала, а какая красавица была, — заговорил Илья.
   — Ты меня не тревожь. — сказала Зинаида, описывая рукой в воздухе движения.
   — Ты что, за воздух держишься?
   К ним подошла Анфиса, которую вызвал охранник:
   — О, опять ты, Зинаида, здесь бродишь! Ушла бы ты куда подальше, пока идет выяснение падения самолета.
   — И эта меня знает, — пробурчала Зинаида.
   — А кто тебя не знает! — в сердцах сказала Анфиса. — Раньше от тебя всегда пахло цветочными духами, а теперь! — И она с горечью махнула рукой.
   — Анфиса, ты не волнуйся за нее, побродит тут лето и уйдет. — сказал Илья.
   — Зинаида, ты пол можешь мыть? — с надеждой на понимание спросила Анфиса.
   — У меня земля вместо пола, ее мыть не надо.
   — Уборщицей будешь работать в административном здании?
   Взгляд Зинаиды покрылся мглой, и она побрела к насесту.
   — Анфиса, она не в себе, что ты от нее хочешь? — спросил Илья.
   — Вернуть к жизни.
   — Напрасны твои усилия. Ты лучше скажи, почему самолет разбился?
   — Черный ящик нашли, такие люди разбились! — воскликнула Анфиса и всхлипнула.
   Зинаида побрела вдоль рва, зарастающего травой и кустарником, к своей землянке. Рядом с землянкой стояли люди; она спряталась за большой куст и стала слушать.
   — Здесь нашли погон погибшего майора.
   — А что, если он жив?
   — Это невозможно, его останки обнаружены на месте аварии.
   — Да, но кто-то в кучку сложил останки именно майора, их узнали его друзья.
   — Странно, есть вероятность, что в старой землянке живет человек. Надо ее сровнять с землей и поставить плиту.
   — Будет выполнено, товарищ...
   Зинаиде дальнейшее было не интересно; ее летнюю дачу собирались засыпать, заасфальтировать. Она пошла в сторону от людей, от траншеи, куда глаза глядят.
Споткнулась, упала, очнулась в палате.
   — Илья, Зинаида в себя пришла. — сказала Анфиса.
   — Зинаида, ты меня узнаешь? — задал свой обычный вопрос Илья, он ей задавал его уже не первый раз, его глодала совесть, но признаваться в своей вине он не собирался.
   — Илья, это ты? — прошептала Зинаида.
   — Я! Узнала, она меня узнала! — закричал Илья. — Только я не понял, зачем ты подожгла машину?
   — Зинаида, у меня для тебя есть духи, цветочные. — сказала Анфиса, перебивая вопрос Ильи.
   — Спасибо, проведи ими рядом с носом, я так соскучилась по этим приторным запахам прошлого! — громче произнесла Зинаида, не отвечая Илье.
   — Зинаида, твоя сестра приехала, позвать ее? — спросил Илья.
   — Кто она? Я ей не нужна.
   — Ты мне нужна.
   — Илья, зачем я тебе такая нужна?
   — Ты красивая, ты сама не знаешь, какая ты красивая! Ты вылечишься, и все будет хорошо!
   — А я болею? Чем?
   — Тебе было плохо, очень плохо. Твой муж погиб. Только почему ты говоришь, что твой гражданский муж Степан летчик? Он был мебельщик!
   — Не помню мужа. Не помню Степана. Тебя помню. Анфису помню. Сестру не помню.
   — Ты нас видела последнее время, а ее давно не видела.
   — Зинаида, ты можешь работать дворником с метлой? — спросила Анфиса.
   — Хочу, но я не помню, что значит работать.
   В палату вошел врач, интересный блондин.
   — Больная пришла в себя? Ей надо отдохнуть.
   — Доктор, она тут помнит, тут не помнит. — сказала Анфиса.
   — Она вспомнит! Через неделю приходите, раньше не надо.
   Через неделю в палату пришел Илья, принес цветы, фрукты и платье.
   — Зинаида, здравствуй! Я к тебе с подарками.
   — Вот спасибо — платье в цветочек! Здорово как! По сезону. Размер мой.
   — Надевай. Пойдем гулять в парке, тебе разрешили прогулки.
   Илья вышел. Зинаида взяла платье, уткнулась в него носом и разрыдалась, она впервые заплакала после гибели очередного мужа. Со слезами утекало ее состояние «помню — не помню», она все вспомнила. Посмотрела Зинаида на платье, в нем появилась мокрое пятно. Она его встряхнула, надела, умыла лицо водой из-под крана. Покрутилась Зинаида перед зеркалом.
   Женщины в палате затаили дыхание: Зинаида из жалкого создания на их глазах превратилась в цветущую даму в платье с цветочками. Зинаида вскочила, посмотрела на ноги, на тапочки неизвестного размера, и села на кровать. Одна из женщин сообразила и дала ей свои босоножки. Зинаида взлетела от радости, надела их, они ей были как раз, и выскочила из палаты.
   Илья смотрел на дело своих рук и светился от счастья, что Зинаида, прекрасная Зинаида, вернулась к жизни. Она гордо сошла с крыльца и пошла с ним в парк, спрятанный от посторонних глаз забором. По парку ходили люди, иногда встречались известные актеры, Зинаида их узнавала, улыбалась и шла дальше.
   — Хочешь, скажу, за что я твою машину подожгла? Илья, не приставай к Анфисе, это очень опасно!

   Детектив Илья Мухин прибыл на место преступления. В хорошо отремонтированной квартире лежал труп хозяйки Гульнары без всяких следов насильственной смерти. Три его помощника осматривали квартиру, следов грабежа не было. Все в квартире было аккуратно расставлено, пыли и той нигде не было.
Полированные поверхности мебели сияли первозданной чистотой. Хрустальная ваза стояла монументом чистоты на связанной крючком салфетке. Стулья, как солдаты на параде, ровно стояли по обе стороны стола. Редко группе Мухина приходилось видеть такую чистоту на месте преступления. Все предметы стояли на своих местах. И даже мертвая хозяйка лежала на раскрытой постели, в которую она легла в опрятной ночной рубашке с кружевами и уснула красиво вечным сном.
   У входа в квартиру стояли два человека, вызванных из соседних квартир в качестве понятых при осмотре места преступления. Соседи осмотрели квартиру и сели на два стула в комнате, где лежала хозяйка. Даже эти два стула всегда стояли при входе в комнату. Мухин и его люди пожимали плечами, они не понимали, зачем их вообще вызвали? Зачем одна из понятых их вызвала, а сама сидела и молчала, с ужасом разглядывая лежащую хозяйку квартиры?
   Недоволен был вызовом Мухин, не видел он, куда можно приложить свой ум великого сыщика, все здесь было так славно, даже умершая женщина лежала красиво. Он с сотрудниками покинул помещение, в него пришли другие люди с другими задачами. Звонок из морга нового к делу ничего не добавил, там поставили диагноз: сердечная недостаточность.
   Раздался телефонный звонок.
   — Мухин, — заговорил человек, в чью обязанность входило давать последнее заключение в жизни человека, — понимаешь, эта женщина, из квартиры с идеальной чистотой, умерла так же странно, как еще два человека до нее. У нас в городе я один даю медицинский отбой населению, других людей нет. Могу сказать, что в ее смерти есть нечто странное. Я поставил дежурный сердечный диагноз, но моя совесть и мозг пребывают в неспокойном состоянии.
   — Тебя что в этом вопросе тревожит?
   — Есть ощущение, что это похоже на отравление неизвестным мне веществом. Химия наука еще та — бог знает, чего эта женщина вдохнула перед смертью.
   — Но внешне она не казалась отравленной, следов мучения на ее лице не было.
   — В том-то и дело, что больше похоже на сердечный приступ. Я тебе дам фамилии еще двух человек с очень похожей смертью. Поищи, что между ними общего...
   Илья Мухин и его бригада сыщиков в городе были единственными представителями сыскной братии. Не было у них конкурентов, все дела городка были у них. Он, мужчина в самом расцвете лет, был главой местной милиции. Но данные о трех подозрительных смертях были так малы. Хотя, как сказал младший лейтенант, обошедший все три квартиры умерших людей, на которых из морга дали наводку, во всех трех квартирах был недавно сделан ремонт, чувствовалась одна бригада ремонтников.
   Соседи подтвердили недавний ремонт в трех квартирах, описали внешний облик ремонтной бригады. Описания бригады во всех трех случаях совпали. Мухин решил найти ремонтную бригаду, после которой хозяева квартир умирали. Новость поползла по городку, и народ сам стал делать весенние ремонты. Распространители новости часто собирались в магазине, где продавали товары для ремонтных работ. Спрос на ремонтные бригады резко упал.
   Мухин зашел в одну такую квартиру, а точнее в последнюю, чистую, медленно заполняющуюся пылью, сел на стул у двери и как истукан стал осматривать единственную комнату в квартире умершей женщины в сорочке с кружевами. Родственников у нее не было, жила она одна, вот решила сделать ремонт в однокомнатной квартире с помощью бригады — и сделала на свою голову.
 Спрашивается, куда торопилась? Мухин сидел на стуле и осматривал комнату. Он был уверен, что смертельная опасность таилась в этих стенах или потолке. Он посмотрел на люстру, но там, где обычно висят люстры, был чистый и ровный потолок. Мухин встал и включил свет.
Над постелью вспыхнуло бра, на противоположной стороне вспыхнули ярким светом такие же лампочки бра. Он улыбнулся. Бра излучали яркий свет из ламп, а плафоны скрывали модные лампочки.
Мухин пошел в магазин, где продавали такие красивые бра. В магазине сказали, что помнят женщину, купившую два бра. В этих бра стояли трансформаторы, понижающие напряжение, в результате лампы светили от 12 вольт, очень экономичные в употреблении. Цифра 12 засела в голове детектива. Он вспомнил, что все соседи утверждали, что хозяева квартир умерли через две недели после ремонта, или через 14 дней.
   В магазине продавец посмотрел на бра со стороны трансформаторов и сказал:
   — В одном бра есть непонятное устройство, его здесь не было, мы проверяли его перед продажей. Что это за устройство, я не знаю.
   Мухин взял бра, положил в коробку, которую услужливо дал ему продавец, и пришел в отдел. Он вспомнил, что бра с лишним устройством висело над постелью пострадавшей. «Вот и ладно, осталось выяснить, что это за устройство», — подумал Мухин и отнес бра на экспертизу. Экспертиза показала, что это устройство способно извергать отравляющее вещество по сигналу встроенного таймера. Устройство питалось через трансформатор, время действия — тринадцать дней...
   Зинаиду выписали из больницы в неизвестность. Илья встретил ее у входа и предложил довести до дома. В памяти Зинаиды опять появилось состояние «помнит — не помнит», но она решила, пусть об этом думает Илья. Он привел ее к однокомнатной квартире, находящейся на первом этаже. Соседки узнали Зинаиду, радостно закричали, потом заплакали.


Глава 7

   Мужчина посмотрел на эмоции женщин, отвел одну старушку в сторону:
   — Скажите, что здесь произошло?
   — О, молодой человек! Тут такое было!
   — Ладно, Зинаида из этой квартиры? — и он показал рукой на окна однокомнатной квартиры, где умерла женщина под бра.
   — Зинаида наш человек, она из этой квартиры, да ее мы давно не видели.
   — Что в квартире произошло без нее?
   — Я по порядку расскажу. Первым исчез Степан, — заговорила старушка.
   — Это я знаю, дальше.
   — Приехала его сестра, сказала, что квартира ее, и выгнала Зинаиду.
   — Вот оно как! Но у Степана сестры не было!
   — А Зинаида поверила. Она ушла.
   — Она ушла к аэродрому, где последнее время работал Степан.
   — Да? А в квартиру въехала его сестра, потом она позвала артель строителей, они сделали ей ремонт, а она через две недели после ремонта и умерла.
   — А как в квартиру попасть?
   — Милый ты наш, да тут милиция туда-сюда ходит, у них ключи.
   — Спасибо, пусть Зинаида с вами посидит на скамейке, я найду ключи.
   — Да, ладно, присмотрим за ней.
   — Еще вопрос: а как вы определили, что в квартире мертвая женщина?
   — Этаж первый, собаки выли, опять же форточка была открыта, запах пошел, дни теплые стояли.
   — За Зинаидой присмотрите. — сказал Илья, остановил машину и поехал к детективу Мухину. Ключи от квартиры были у него.
   Зинаида вернулась в свою квартиру дворника. Она сидела на лавочке в окружении старушек, и по мере их рассказов ее глаза прояснялись. Бродила она месяц без квартиры, а ей показалось, что вечность. Квартиру открыли. Зинаида зашла, села на стул и заплакала. Старушка заглянула в квартиру и тут же вышла. Зинаиде дали поплакать, потом отдали ей таблетки, их ей дала еще в больнице медсестра в бумажных кулечках. Женщина успокоилась. Мухин принес два бра, сам их повесил. Зинаиде разрешили жить в квартире.
   Третье убийство частично оголилось, как провода, зачищенные перед пайкой. Кто поставил устройство, Мухину было неизвестно, но кое-что было ему понятно. Два первых дела были в состоянии целины. И где та бригада, что ремонты делала, было совсем неизвестно.
   — На местном аэродроме потерпели крушение два самолета, — вещал диктор.
   «Не связана ли гибель летчиков с теми двумя квартирами?» — подумал Мухин. И решил заняться расследованием гибели летчиков в быту. Сел он в машину и покатил в сторону аэродрома. Дежурная повела его на место падения самолета.
   — Скажите, а что Зинаида здесь делала? — спросил детектив Мухин.
   — Шаталась как неприкаянная. Я не нянька взрослой женщине.
   — А вы ее раньше не могли в больницу отправить?
   — Так она как лань пуганая, к ней не подступишься. Ее в лесу нашли, лежала без сознания, тогда и отправили в больницу.
   — Еще вопрос: что она могла бы сказать о гибели летчиков? Как охраняются самолеты и горючее, есть к ним доступ? Загадка для местных товарищей, а мне подробней, пожалуйста.
   — Умный вы! Тогда посмотрите на горючее в натуре.
   В ангаре стояли цистерны без особого присмотра, рядом с одной цистерной все было натоптано женскими ногами, почти босыми.
   — Это следы Зинаиды?
   — Не мои следы, это точно. Зинаида иногда босая ходила. Других женщин на аэродроме нет.
   — Возьму я горючее на экспертизу. Еще вопрос: из этой цистерны для последнего полета самолета горючее брали?
   — Брали.
   — Подождем результатов. И расскажите мне о погибших.
   — Это не тайна, что они погибли, но не все знают, где погибли, кто погиб. Тайна небольшая сохраняется.
   — Мне их данные нужны: где жили, с кем дружили.
   — Один наш летчик. Второго прислали из центра, о нем мало чего знаю: майор, и все.
   — Все о вашем летчике...
   — Так я здесь и отдел кадров, адрес так скажу, жена у него осталась. К слову сказать, Степан Степанович и не летчик вовсе, так пассажир. Это Зинаида его летчиком величала.
   Мухин посмотрел на адрес: адрес совпал с одним из тех, что они взяли под контроль из-за убийства после ремонта. Теплым вечером подошел детектив к дому, подсел на лавочку к одинокому старику. Дед сидел, переживал, а сделать ничего не мог. Результаты экспертизы были плачевными: водная эмульсия горючего из цистерны с трудом называлась горючим для самолета.
Судить Зинаиду за разбавление горючего водой смысла не имело, ее вменяемость была относительной. Дежурную можно было привлечь за халатность. Мухин решил не лезть в разборку полетов и падений, а заниматься гражданскими делами. Два дела имели окончание на летном поле, как два провода, по которым бежит ток через устройство для впрыскивания ядовитого облачка.
   Покупка дома к убийству не относилась, но над ремонтом дома трудилась бригада, по внешним данным подходившая под все описания квартир после ремонта. В смерти двух женщин было виновно устройство с газом, но не сам ремонт. Мухин посмотрел на бригаду и ничего не сказал их бригадиру. Кто поставил устройство с газом и включил таймер? Вот в чем оставался главный вопрос этого дела. Кому мешали люди? Но этот вопрос завис в воздухе с парами авиационного топлива.

 Зинаида думала, что Степан погиб, а он просто уехал.  Степан Степанович устал от работы на производстве, ему захотелось улететь в свободный полет. Он вспомнил, что у него есть племянник, живущий на золотом прииске. Он нашел его адрес. Племянник Степана Степановича окончил горный институт и стал геологом, все его пути были направлены на поиск и добычу золота. Золото в удобных и теплых местах не очень показывается людям на глаза.
   Добыча золота — работа кропотливая и тяжелая.
   Полина давно знала, что Степан Степанович не может быть богатым человеком, но может участвовать в поисках эфемерного счастья. Он все же полетел к племяннику. Дорога на самолете, потом на вездеходе привела его на золотые прииски. Золото проходит пять этапов: геологи находят месторождение золота, руду с золотой крупой добывают, перерабатывают, получают золотые слитки и отправляют в банки или ювелирам.
   Спрашивается, что здесь забыл Степан Степанович? Золото обитает на востоке и севере страны, добывают его килограммами и тоннами, но отдельному человеку это ничего не говорит. Тонны золота человеку не нужны, человеку нужно тепло и уют, а он, Степан Степанович, нашел себе место на холодном севере. Он бросился изо всех сил в новую область, иногда работая механиком и ремонтируя оборудование, используемое при добыче и переработке золота.
   Лето в этих местах короткое-короткое. Зима — длинная. И золота не захочешь, но Степан Степанович нашел здесь счастье в жизни! Он был с некоторых пор непьющим человеком, и по местным меркам он — ценный мужской кадр. На Степана Степановича положила глаз местная Фифа. Это была красивая женщина, дочь ненца и русской. Коренная жительница холодного севера. Он — выходец из средней полосы страны: стройный, высокий, крупный мужчина с холодной кровью.
   А может, природа решила вывести новый тип людей? Дома на севере часто строят из больших бревен либо из кирпича, все зависит от того, когда дом строили. Фифа лучшей доли, чем жизнь со Степаном Степановичем, и не знала. Умела она и на оленях ездить, и на собаках. Вездеход — хорошо, а олени — лучше.
   Фифа обогрела, обласкала, да и забрала мужика Степана Степановича. Он — мужик умный, стал в местной школе преподавать и влез во все дела золотого прииска. Стал нужным человеком. Полине писем он не писал.
   Племянник был здесь главным геологом, а Степан Степанович так вообще стал директором школы. Все на местах. Фифа в гражданском браке со Степаном Степановичем жила, ребенка прижила с ним, а ему захотелось самому золото добывать. Попробовал, да уж очень дело холодное и невыгодное.
   Научился на собаках ездить, сам стал собак держать. Северянином стал. На крупинки золота он насмотрелся, и никаких чувств они в нем не вызывали до поры до времени, но вдруг захотелось ему накопить крупинки золота. Степан Степанович организовал тайник и по крупинке добавлял в него или песок золотой засыпал. Уж что получится.
     Захотел Степан Степанович на юг поехать да на солнце погреться, отдохнуть. Отпуска у рабочих на севере большие, все можно успеть. Знал он, кому золото продать можно, старатели научили, все ему рассказали за длинную зиму. Часто люди ездили к морю и там сбрасывали накопленные сокровища, а Степан Степанович решил на Волгу поехать, дом там поставить. Устал он от морозов и в то же время привык к ним, и к этой северной жизни, и к неплохим зарплатам, и к случайному золоту. Много не брал. В воровстве его не замечали. Пил мало. Повезло ему, сбыл без шума золото.
   Отдыхал Степан Степанович в круизе на теплоходе по Волге. И все бы хорошо, да крупинки золота в кармане оказались. Новая его знакомая по теплоходу случайно обняла его, потом сунула руку к нему в карман, наткнулась на золотые остатки роскоши. Вытащила она крупинки из кармана, посмотрела, оценила, да и спрашивает:
   — Степан Степанович, а это что за крупинки у тебя в кармане?
   — Золото... Работа наша такая...
   — Ты что, с золотых приисков? А мы найдем общий язык?
   — Так мы оба на одном говорим.
   Так укрепилось случайное палубное знакомство Степана Степановича с Леной.
   Лена, молодая, маленькая, худенькая женщина, работала продавщицей в антикварном салоне. В круиз она поехала просто от скуки и подальше от родителей, с которыми жила в маленькой квартире в родном городе. Ела Лена мало, потребности в жизни были небольшие, так и скопила на круиз без северных зарплат. Степан Степанович ей понравился своей противоположностью. Ел много: и за столом съедал свою порцию, и Лене помогал справиться с едой. Одно к одному — и до постели общей добрались, тут их совсем стало не разнять. Любовью оба были не избалованы. Расставаться им не хотелось.
   А куда ехать? В малогабаритную квартиру к Лене или в деревянный домик на Севере к Степану Степановичу? В его городской квартире жил сын Паша от Зинаиды. Степан Степанович сказал, что мечтает о своем доме на этой большой реке. Было бы желание.
   Лена — девушка с каштановыми волосами, которые рассыпались по плечам или послушно завязывались в хвостик. Мечта Степана Степановича — остаться на большой земле — была несбыточной, Лена это сразу поняла. Его уже тянул привычный Север. Ему было жарко на теплоходе, он уже устал от радости отдыха на большой реке. Лену манило золото. Несколько крупинок золота изменили ее жизнь. Быть одинокой продавщицей очень не хотелось. Она позвонила маме и сказала, что выходит замуж. Мать не поняла, радоваться или огорчаться...
   Лена с Степаном Степановичем приехали к ее родителям, ввергли всех родственников и знакомых в легкий шок и уехали на Север, там они и поженились гражданским браком. Лена по привычке стала работать в магазине. Степан Степанович с удовольствием с Леной разговаривал, и о неожиданность! Они на одну Анфису в прошлом работали, просто Степан Степанович не замечал маленькой продавщицы.
   Лена рассказала Степану Степановичу и о Полине. Новости о его законной жене она знала от своей матери, которая была на пенсии и знала все новости в своем районе. Лена не Степан Степанович, все матери написала, так и Полине узнала о судьбе собственного бывшего мужа, который уже был гражданским мужем очередной женщины.
   Бабули высыпали на улицу и гуляли под февральским солнцем, не отходя от подъезда. Звонок. О, это сам Степан Степанович позвонил Полине в кои-то веки!
   — Степан Степанович, ты откуда звонишь?
   — Со столичного вокзала.
   — Золота много добыл?
   — Я золото не добываю.
   — А что на приисках делаешь?
   — Полина, а ты откуда знаешь?
   — Лена сказала, где ты. Сам ты и соседей собственных не знаешь.
   — Это Ленка, что ли, сказала?
   — Она под нами жила раньше.
   — Полина, ну я не знал, а ты замуж не собираешься? Полина, я с тобой не разводился, как ты смогла замуж выйти?
   — А я нашла свидетелей, что тебя дома год не было. Меня с тобой развели, а о том, что ты живой, я знала от соседки, матери Лены, она и свидетельницей была.
   — Ну, ты, Полина, даешь! А я-то тебе хотел золото передать...
   — Ты сказал, что у тебя нет золота.
   — Так я тебе всю правду и выложу по телефону! Как там Анфиса?
   — Нормально все у нее.
   — Да? А у меня на севере сын маленький есть, на чукчу смахивает.
   Только положила она трубку, вновь звонит Степан Степанович.
   — Полина, я хочу вам подарок занести. До вас два часа пути, у вас час — и назад поеду, ты Зинаиде позвони, что я приеду.
   Положила Полина трубку и тут же позвонила Зинаиде, первой жене Степана Степановича.
   — Зинаида, Степан Степанович звонил по телефону.
   — Полина, ты что, шутишь? Столько молчал!
   — Зинаида, зайди к нам домой через пару часов.
   — Ладно, сегодня выходной день, зайду.
   Через два часа раздался звонок в дверь. Пришел Степан Степанович.
   — Полина, я еле в подъезд попал, ты мне код не назвала.
   — Забыла про код.
   — А мне Паша дверь открыл, он изменился так, бороду носит.
   Через пять минут раздался звонок в дверь. Немая сцена встречи.
Степан Степанович, посмотрев на Полину, Зинаиду и на Пашу, сказал:
   — Паша, у меня есть золото в виде песка, в подошве сапог лежит, я бы хотел тебе отдать.
   — Отец, зачем мне золото, это же мертвые деньги, какая мне от них польза?
   — Паша, разберешься, а то совесть меня гложет за то, что я вас бросил.
   — Отец, раньше золото на зубы брали, а теперь у всех зубы белые.
   — Паша, я тебе отсыплю, а ты сам подумаешь, что с ним делать, есть ведь в городе золотые мастерские.
   Степан Степанович снял огромные сапоги, вынул стельки, вынул жесткую прокладку и высыпал золотой песок на тарелку. Потом вставил прокладки, стельки и надел сапоги.
   — Ну, ты, молодец! — сказал Паша, рассматривая золотой песок.
   — Все, бывайте, а то я заплачу и не смогу уехать! — сказал Степан Степанович и исчез в проеме двери.
   — Полина, я возьму золото, я знаю кому его отдать. — сказал Паша и ушел.
   Все стихло. Золото Полине улыбнулось и исчезло, так же быстро и жизнь проходит. Золотая пора молодости осталась далеко за горизонтом. Маячил юбилей, не чужой, а ее собственный. Определитель вещает на всю квартиру, кто звонит, а звонил Паша.
   — Полина, я к Вам зайду днем, вечером не могу, — проговорил в телефонную трубку Паша.
   — Хорошо, заходи, буду ждать.
   К Полине пришел Паша, подал ей красную коробочку. В коробочке полный золотой набор: сережки, цепочка, кулон, кольцо.
   — Полина, мы сделали из золота отца три набора: тебе, моей маме и Анфисе.
   — Спасибо! Красиво-то как!
   — С юбилеем Вас, Полина! — проговорил Паша важно.
   — Спасибо, спасибо!
   Полина позвонила Анфисе и сказала, что Степан Степанович ей подарил золотые комплекты.

Дождь прошел с громом, но грозы не было видно. Похолодало. Но солнце появилось и еще не верилось, что оно не особо греет.
Анфиса с тоской подумала, что надо надеть теплую одежду для выхода на улицу. Весной лишнюю одежду приходится снимать, а осенью надо каждый день добавлять нечто теплое к гардеробу. Не хочется. Воскресенье. Можно просто смотреть на осень с балкона и не выходить. Получается некий самообман для продления лета.
Вечером могли бы быть танцы в белом шатре, но на прошлой неделе их не было, поэтому она сильно сомневалась, что они будут.
Теперь танцуют какие-то парные танцы, которые бывают в будние дни, но в парных танцах она не участвует. Что-то в ней оборвалось, а связывать нервы ей не хотелось ради случайного партнера по танцам. Но в ее жизни был партнер, который сильно проник в ее сущность, но с ним она никогда не танцевала. Странно? Повода не было танцевать со Степаном Степановичем. Было ли между ними нечто большее, чем дружба, оставалось только догадываться. И получила она от него кольцо и сережки, а ей диадема нужна!