Диана-ВДВ и жалобщик Мухоморов

Какой-то балбес накатал на нашу Дианочку телегу в полицию! Я когда узнала – тоже не поверила.

Если вы помните, я дружу с участковым Никитой Авдейкиным. И вот пришёл сегодня мой лейтенант, и докладывает озабоченно:

- Стелла, пока не знаю, в чём дело, но на Диану поступило заявление от некого гражданина Мухоморова из соседнего дома. Жалуется, будто вчера Диана совершила перед ним развратные действия… и вроде даже ногу ему сломала.

У меня челюсть отклеилась и под диван уползла.

- Авдейкин, - говорю. – Ты понимаешь, что недоразумение налицо? Чтоб наша Диана кому-то ноги ломала – это не её масштаб! Скорее я поверю, если она этого Мухоморова за ногу раскрутила и за горизонт бросила!

– Однако заява есть заява, - говорит мрачный Авдейкин. – Бумага с печатью. Звони Вдовиной, пойдём в опорный пункт. Пострадавшего я уже пригласил, будем разбираться. Должность обязывает.

Набрав Диану, я застала её в ванной. Беззаботная ВДВ и знать не знала, что на неё наклепали в полицию.

- Динчик, - говорю. – Вон тут Никитка со мной. На тебя пришла жалоба от какого-то Грибоморова… то есть Мухоедова. Кому ты вчера ломала ногу? С кем развратничала?

- Фигня какая-то, - засмеялась наша огромная и славная Дианочка. – Какой разврат, какие ноги? Я даже из дому вчера почти не выходила, шила срочный заказ. И не пила ничего… почти.

Нам стало чуть спокойнее, но вызвать Диану на разбор полётов всё равно пришлось. К назначенному времени в рабочий кабинет Никиты приковылял заявитель Мухоморов – весьма противный тип с загипсованной ногой. Затем впорхнула свежеотмытая и сияющая Диана. Подмигнула нам, с любопытством оглядела потерпевшего.

- Привет, ябеда-корябеда! – сказала она. – Впервые тебя вижу, ты вообще кто? Что за запчасть от мексиканского тампона?

- Это она, товарищ начальник! – запищал Мухоморов участковому. – Она и есть! Растлительница мужских инстинктов! Из-за неё у меня сломана нога, которой я обычно хожу!

- Прошу садиться! – откашлялся мой Авдейкин. – Итак, гражданин Мухоморов пишет следующее. «Я, добропорядочный гражданин Мухоморов, вчера вечером около 22.00 шествовал мимо дома такого-то. Здесь и предстала передо мной гражданка Вдовина Д.В. в виде непотребном и искушающем…»

- Не представала я ни перед кем, - вставила Диана обиженно. – Пусть не сочиняет, моль унитазная.

- «…с выражением греховности на лице, колыхая всеми женскими величинами, оная дева Вдовина потянула с плеч своих кофточку расписную и предстала в лунном свете, сверкая чёрным атласным грудехранилищем и ввергая мою сущность мужскую в алчные интимные направления…», - с выражением прочёл Никита. – Гм-м… ну и обороты у вас! Грудехранилище – это бюстгальтер? Потерпевший Мухоморов, вы поэт?

- Пописываю на досуге, - скромно сказал Мухоморов. – Но после видения сего зрелища здравие моё подорвано гипсом и общим душевным упадком.

- Я и правда вчера была в цветастой расписной кофточке и чёрном лифчике, - сказала Диана. – Но ни перед кем их не снимала в лунном свете, клянусь своим оверлоком!

- «…обнажив верх тела своего филигранного во всём бесстыдстве, гражданка Вдовина, создавая в мире общественную опасность, изогнула стан свой соблазнительно и стала высвобождать чресла дамские из дольчиков эластичных…», - прочёл Никита.

- Враньё беспардонное! – снова возмутилась Диана. – Не сшиты ещё такие дольчики, которые я перед вашим Мухоморовым сниму!

Никита посмотрел заявление с обратной стороны.

– Тут довольно много текста. Диана Владимировна, вы точно не били Мухоморова после того, как разделись?

- Ха-ха, - сказала Диана-ВДВ. – Во-первых, я не раздевалась. Во-вторых, если бы я стукнула этому зловонючему филину, он бы как Гагарин уже второй круг над Землёй наматывал. А в космосе заявы писать не на чем…

- Мухоморов сообщает, что в результате ваших действий повредил себе ногу, - пояснил Никита. – Он пишет: «…вследствие помутнения разума произошло со мной упадение меня на поверхность твёрдую земной коры с дальнейшим переломом различной ноги…» Значит, вы утверждаете, будто гражданка Вдовина разделась перед вами на улице и вы упали?

- Я не пишу, что она была на улице, - вдруг поправил кляузник Мухоморов. – Я добропорядочно шёл мимо, а гражданка Вдовина находилась в доме.

– Интересно! Иными словами, Диана спокойно раздевалась у себя в спальне, а вы шли мимо и заглянули в окно?

- А хотя бы и так! – взъерепенился Мухоморов. – Но я знаю свои права! Где сказано, что нельзя ходить мимо дома Вдовиной и глядеть в окно? Нет такого закона! А у меня теперь нога поломатая!

– Темнит Мухоморов! – вмешалась я. – Диана живёт на третьем этаже и с земли в её окно не заглянуть, если ты не жираф!

- Да, - кивнул Авдейкин. – Заявитель, как вы это объясните?

Мухоморов опять поёрзал на стуле.

- А что такого? Я поднялся по лесенке и прошёл мимо окна Вдовиной. Где написано, что нельзя прогуливаться по лесенке мимо окон Вдовиной? Нет такого закона!

Авдейкин сдвинул брови.

- То есть у вас была приставная лестница, по которой в двадцать два ноль-ноль вы прогуливались мимо окна Дианы-ВДВ?

- Сперва лесенки не было, - сказал загипсованный Мухоморов. – Я принёс её из гаража, поднялся и стал невинно прогуливаться мимо окна Вдовиной...

- Круть, - сказала я. – Во даёт, морда наглая! Джинн из пипетки!

- Каким актом запрещено гулять по лестнице мимо окна Дианы Владимировны? – обиделся Мухоморов. – Меня не обдуришь, я свои права знаю!

- А шторы? – спросила я. – У Дианы в спальне шторы висят! С колокольчиками и птичками! Она сама их шила.

- Между штор была щёлочка, - настырно сказал Мухоморов. – Мимо которой я и прогуливался в двадцать два ноль-ноль. Где написано, что добропорядочным гражданам нельзя глядеть в щёлочки штор с колокольчиками? И когда оная грешница Вдовина стала стаскивать нижнее бельё, от волнения я сорвался со стены, получив телесные повреждения. Товарищ лейтенант, я свои права знаю! Теперь ваша Вдовина должна мне новую ногу.

Авдейкин только папкой по столу брякнул.

- Балдею я с вас, Мухоморов, - сказал он. – Сам виноват, нечего по ночам к женским окнам лазить! Я составляю отказной материал!

Вскочив, разгневанная Диана отпустила Мухоморову подзатыльник. Из гуманности к пострадавшему она выбрала самый лёгкий подзатыльник из своего арсенала, от которого жалобщик отъехал вместе со стулом всего метра на четыре.

- Простите, что начинаю выступление несколько сумбурно, - сказала Дианочка, отряхивая руку. – Меня захлёстывают чувства! Этот гондрипл внематочный, эта джакузя из собачьей будки следил за мной, да ещё и жаловаться припёрся! 

- Я ничего не видел, Дианочка, - сказал Никита. – Гулял бы ты отсель, стукач Мухоморов! Я б таким заявителям обе ноги отрубал сабельной таблей… то есть табельной саблей, когда мне её выдадут.

Дочитав заявление до конца, он захохотал:

- Смотрите, что Мухоморов пишет: «Когда гражданка Вдовина стала стягивать нижнее бельё, окаймляющее её женские сады, выдержка мне изменила и я начал падать. В панике схватился я за первый попавшийся торчащий выступ… вцепился в него изо всех сил… это помогло, но не в том смысле».

Оставалось только гадать, какой выступ имел в виду Мухоморов. Но дело было закрыто, а доброе имя Дианы спасено.


(использована иллюстрация из открытого доступа)