Хрусталинка

Ночью раздался звонок. Телефон был рядом на тумбочке но я смог заставить себя протянуть руку к трубке  только после третьего наверное звонка.

     -  Алло - сказал я всё ещё с закрытыми глазами
   -  Здравствуй - сказал голос тихо в трубке - извини, я разбудила
   -  Я открыл глаза и сел в кровати.
   -  Ничего, что случилось? Все в порядке? - торопливо спросил я
   -  Он умер - сказала она и всхлипнула
   -  Господи… Ты как? - спросил я - потом спохватившись - Извини. Ты держись там. Я вылечу первым самолётом. Кто-нибудь рядом есть?
   -  Есть. Дочка здесь с мужем
   -  Хорошо. Послушай, я все понимаю… Ты держись главное. Все мы там будем, тебе просто страшно теперь, я понимаю. Но самое главное он отмучился. Ему больше не больно, понимаешь?!

В ответ я услышал сдавленные рыдания. Господи! Что я несу?!

   -  Я вылетаю первым самолётом - бросил я в трубку торопливо
   -  Хорошо - всхлипнула она - Спешить не обязательно.

На том конце провода и повесили трубку. Я дал отбой, потом позвонил и заказал такси в аэропорт.

***

Когда поминки закончились и все стали расходиться я последовал за всеми. Я хотел проводить общих друзей и знакомых. Как ни тяжело потерять друга но поминки дают возможность увидеть тех кого не видел годами. На поминках я сидел в группе одноклассников и общих друзей. Многие из пришедших были из нашего старого двора. Конечно же мы вспоминали. На то это и поминки. Каждый из нас сокрушался безвременной кончине друга. С печалью в голосе, со вздохами мы говорили то что должны были сказать. То каким хорошим товарищем и другом был покойный и как жаль что его теперь нет. Рядом сидела группа коллег безвременно ушедшего друга и я слышал как они тихо переговариваясь говорили что мой друг был хорошим человеком, хорошим начальником и хорошим специалистом. Интересно, кто из них метит на освободившееся место? Хотя… Так оно и должно быть. Жизнь закончилась для одного и как ни странно продолжается для других.

Я верил, что в основном все что говорилось, говорилось с искренней печалью. Мы, пришедшие на поминки друзья очнувшись от повседневных забот отрешившись на короткое время от ежедневной суеты  вдруг увидели седину и морщины друг друга. Увидели в друг друге то что почти перестали видеть в зеркале каждое утро. Встретившись после долгой разлуки мы увидели как постарели за это время, осознали что продолжаем стареть ибо жизнь и время не останавливается ни на секунду и неудержимым бурным потоком несет нас в эту неминуемую точку невозврата. Здесь мы столкнулись с тем что часто забываем. То что жизнь конечна.
Когда запасы долженствующей печали и сочувствия исчерпались постепенно разговоры поменяли свое русло. Сначала стали спрашивать друг друга кто где работает, чем занимается, обмениваться телефонами. Потом мы стали предаваться воспоминаниям. Вспоминали школу, учителей, соседей по старому двору. Уехавших одноклассников. Через какое-то время  печаль окончательно покинула нас, просто мы продолжали говорить негромко чтобы соответствовать событию ради которого собрались.

Выйдя из подъезда мы остановились покурить, поболтать теперь уже в более раскрепощенной атмосфере. Почти все фразы начинались с "А помнишь?" Я стоял в этой небольшой толпе, курил и больше слушал чем говорил. Почему-то мне не очень хотелось поддаваться возбуждению охватившему ребят. За разговорами я выкурил с ребятами сигареты три, потом мы договорились обязательно созвониться, встретиться собраться. Мы давали наказы друг другу "не пропадать", "беречь себя" и прочее тому подобное. Конечно все это было сказано искренне, я в этом не сомневался, просто я знал что как только мы разбежимся нас опять затянет в омут повседневных дел и забот и соберёмся мы только тогда когда умрет ещё кто-то из нас.

Когда все разошлись я поднялся наверх. Надо было взять сумку с которой я приехал. Дверь в квартиру была полуоткрыта.

Она стояла в коридоре в окружении собравшихся уходить родственниц. Столпившись вокруг они утешали ее как могли. Судя по всему она уже немного оправилась от свалившегося на нее горя. Уже не плакала навзрыд как утром. Я прошмыгнул в комнату где два молодых парня из родственников убирали со стола, взял сумку с которой приехал и вышел в коридор. Надо было попрощаться. Я стоял в сторонке около двери стараясь не мешать. Можно было бы выйти и ждать на лестничной площадке но тогда она могла бы подумать что я ушел не попрощавшись. Наконец когда родственницы ушли она закрыла за ними двери и спросила:

   -  Ты чего здесь стоишь? Проходи, садись.

Она сделала приглашающий жест в гостиную

   -  Ты поел?
   -  Да, не беспокойся, все в порядке. Я ребят проводил, теперь вот зашёл попрощаться.
   -  Садись, поговорим
   -  Пойду я
   -  Куда спешишь? Ты с зятем моими познакомился?
   -  Да
   -  Дочку видел?
   -  Да, поздравляю. Рад за вас.

Ее дочь была на шестом месяце беременности. Мы сидели за столом напротив друг друга.

   -  Чаю выпьешь?
   -  Не, не беспокойся, все ок.
   -  Спасибо что приехал сегодня и помог
   -  Ну как я мог не приехать?
   -  Да, конечно. Ты был хорошим другом. До конца.

Губы ее дрогнули но она сдержалась. У меня тоже что-то сдавило в горле. Я торопливо стал смотреть на свои пальцы судорожно мнущие салфетку. Справившись я посмотрел на нее. Одетая в черное она сидела за пустым столом. Усталый невидящий взгляд ее был направлен куда-то вдаль. Родное лицо знакомое с самого детства. Седые теперь волосы под черной косынкой и морщины на лице. Я смотрел на нее вспоминая ее в детстве и в юности. Она изменилась. Я изменился. И все же что-то в ней оставалось прежним.

   -  Ну а ты как? - спросила она

Я пожал плечами

   -  Ничего, нормально.
   -  Жена как? Как дети?
   -  Нормально
   -  Работаешь?
   -  Да

Мы помолчали и я почему-то вспомнил. В первом классе. Она сидит за партой и перед ней коробка карандашей.

   -  А помнишь в первом классе, на перемене, я подошёл к тебе и спросил можно посмотреть твои карандаши? У тебя красивая пачка карандашей была которую тебе родители из Алжира привезли
   -  Да? Не помню. И что?
   -  А ты сказала "Нет, нельзя". Тогда я говорю "Ну что, я съем их что-ли?" А ты ответила "Да, конечно съешь". А я говорю "Ну значит я карандашеед".
   -  Интересно, ничего не помню - сказала она.

Я помнил. Даже то тогдашнее чувство смущения и чувства неловкости. Мне тогда очень хотелось с ней подружиться, поговорить с ней. В принципе понятно что сейчас этот рассказ было не к месту, но я действительно вспомнил тот случай и подумал что им можно заполнить образовавшуюся паузу, и возможно отвлечь ее.  Подумал что вспомнив наше общее детство она возможно немного отвлечется от тяжёлых дум.

   -  Это ничего. Не важно. - сказал я - Просто вспомнилось. Не обращай внимания.

Мы опять помолчали. Я вернулся сюда чтобы взять сумку и попрощаться, я не хотел уходить просто со всеми. Всю жизнь я был близким другом ее покойного уже теперь мужа.  И мы, все трое, мой друг, она и я были одноклассниками проучившимися в одном классе десять лет.

   -  Пойду ка я
   -  Ты когда возвращаешься ?
   -  Сегодня. Ночной рейс.
   -  А до рейса что будешь делать?
   -  У меня коллега попросил сделать кое-что для него. Надо передать одну вещь его родственнику - соврал я.

Это была небольшая ничего не значащая неправда. Я сказал ей первое что пришло в голову, но вообще-то не знал куда себя девать до вылета. Просто оставаться здесь только потому что мне некуда себя девать было бы неправильным.

   -  Тебе помощь нужна какая-нибудь? - спросил я - Может что-то надо сделать? Я могу отменить рейс.
   -  Не, спасибо, не беспокойся. Все уже сделано. Если что зять сделает. Он хороший парень.
   -  Ну ладно… - вздохнув сказал я вставая - Пойду я. Если что дай знать.

Она хотела встать, но я ее остановил.

   -  Не надо, не беспокойся.

Я наклонился и поцеловал ее руку. Она вдруг сказала:

   -  Опять ты лысый.
   -  ?
   -  Помню когда ты в класс в первый раз вошёл ты был лысый. И голова вся в родинках. И теперь опять.

Она слабо улыбалась. Кажется оттаивает подумал я. Ну и хорошо. Я улыбнулся в ответ.

   -  Все в жизни идёт по кругу. Ещё увидимся. Береги себя. Пока.
   -  Пока - сказала она мне вслед - спасибо что приехал.

***

Я вышел из подъезда остановился и закурил. Куда теперь? В аэропорт можно поехать но очень рано. Можно посидеть в кафе. Но это наверное позже. Пока не голоден. Я находился в одном из окраинных спальных районов города. Это был Баку, мой родной город, город в котором я родился и вырос. Дома в этом районе были старые построенные во времена когда будущее казалось добрым и светлым. Старые добрые то ли ранние «хрущевки», то ли поздние «сталинки» с железными чердачными крышами чередовались с безлюдными по поводу жары и воскресенья дворами с гаражами, маленькими огороженными пыльными садиками и обязательными тутовниками. Сколько людей здесь родилось, выросло, прожило. Закончилась, ушла в небытие целая эпоха. Как ленивое море выбрасывает на берег полудохлую рыбу так и ушедшая эпоха выкинула нас, наше поколение, в новое время, в новую эпоху. Волна ушла а мы оказались здесь лежать на берегу, жадно смотря вслед и доживая свои дни. Я бросил окурок в урну.

А ведь она так никогда и не узнает что я был в нее влюблен подумал я. С первого класса. С самой первой встречи. Да и не нужно ей это знать. Никому этого не нужно знать. Есть вещи которые хранятся в тебе, в твоей памяти, в твоей душе подобно драгоценной жемчужине. Первая любовь, какие-то невозможные светлые мечты, счастливые воспоминания. Ты хранишь эту чистую жемчужину оберегая от повседневности и грязи лишь изредка достанешь ее рассматриваешь, невольно сравниваешь со своей жизнью и потом прячешь еще глубже в себя. Ибо сравнение причиняет боль. Люблю ли я ее теперь? Нет конечно. То была просто детская влюбленность. А теперь… Разве что как брат сестру или как друга. Она просто часть моей жемчужины которую я ношу в себе.

Надо идти. Нечего торчать здесь в этом дворе. Надо купить сигареты, а то в пачке осталась только одна, последняя. Воды тоже купить надо - день сегодня жаркий. Мне вдруг захотелось погулять по этому району. Соскучился я по родному Баку по его старым дворам, улицам и домам. Я купил сигареты, бутылку воды и пошел куда глаза глядят.

Было примерно три часа пополудни и на улицах между домами спального района людей было не много. Редкие прохожие в воскресный летний день в такое время дня это наверное только те кто вынужден выйти на улицу, кто за прохладным пивом, кто за большим и спелым арбузом ну и конечно же и те которым приходится ходить в такую жару по своим делам.

У меня не было дел. Сейчас у меня появилась редкая в моей жизни возможность. Я был предоставлен себе. Не нужно было спешить на работу, встречу или куда-то еще. Меня никто нигде не ждал. Истинно, мое тело, мое время, мои решения. Я шел куда хотел, сворачивал куда хотел, то попадая под палящие лучи солнца в проемах между домами то оказываясь в тени. Постепенно на меня напало какое-то странное состояние. Казалось я стал странником, бесстрастным чужаком первый раз попавший в этот город. В голове моей казалось не было ни одной мысли, а тело мое было расслабленным и почти не напоминало о себе.  Я шел раскрыв свою душу,  пытаясь почувствовать  вкус этого места.

В какой-то момент я оказался посреди залитого солнечным светом двора образованного четыремя домами. Несколько гаражей и огороженных участков земли, «садиков» с оградой из проволочной сетки обвитой традиционным сармашигом с пыльными листьями. Небольшая детская площадка. Слева перед входом в подъезд одного из зданий сидят два парня и лениво переговариваются в тени бетонного козырька. Незамеченный я постояв немного поворачиваю направо к зданию с тремя подъездами и оказавшись перед средним подъездом сажусь на лавочку перед входом. Во дворе тихо, раздается чириканье воробьев, из открытого окна слышно радио. Асфальт, исписанный свежим мелом и исписанные прежним поколением ребятишек стены домов. У этих ребятишек расписавших стены уже свои ребятишки наверное подумал я. Низенькие, еле держащиеся на петлях, многократно крашенные и бесконечно истерзанные ребятней и взрослыми двери подъезда. Интересно, зачем вообще эти двери нужны? Из блока тянет прохладой и запахом пыли. Я никогда здесь не был но мне вдруг очень захотелось зайти в подъезд. Ощутить прохладу, услышать звуки идущие из-за дверей, почувствовать запахи. Я знаю, наши подъезды особо не благоухают и не славятся чистотой но это все мое, родное, давно не ощущаемое. Не удержавшись я вхожу и прохлада блока сразу обволакивает меня. Почему-то я поднимаюсь сразу на третий этаж и останавливаюсь перед правой дверью. Тихо. Из окна подъезда без стекол слышно как чирикают воробьи во дворе. По улице проезжает машина. В блоке никого. Только я стоящий напротив двери номер 15. «Исмайлов В.И.» гласит табличка. Стандартная дверь обитая дешевым коричневым дермантином в рабочем квартале в пыльном блоке с изнасилованными дверьми. Что я здесь делаю? Я знаю что хочу зайти. И я знаю что это невозможно. Сколько проходит времени? Рука протягивается к ручке. Я как зомби, душа полна пустотой, я свободен, нет запретов, я просто хочу зайти, в этом нет ничего плохого. Я не хочу никому вреда, только зайти, посмотреть как вы живете, почувствовать вкус вашей жизни и понять ваше мировоззрение, мироощущение. Квартира это как музей, как отпечатки пальцев, след, твоей жизни на лике этого города, ниша, убежище где ты можешь быть собой. Твои мысли и мечтания пропитали эти стены, надежды твоего отца, твои детские желания, страхи и беспокойство твоей матери, воспоминания о детстве. Но самое главное здесь ты можешь сбросить защитную оболочку своей души и став самим собой можешь погрузиться в свой мир, смотреть на стену невидящим взором и думать и мечтать и стены исчезнут открывая светлый мир который всегда с тобой. Мир который ты прячешь от других. Что мне с этим миром делать спрашиваешь ты иногда самого себя когда напряжение в душе возникающее от слишком большой разницы в происходящем внутри и извне достигает нестерпимого накала или когда душа терзается от нестерпимой ностальгии по не существующему и не могущему существовать… «он слишком ярок и красив чтобы уйти вместе со мной когда придет время но он слишком ярок и красив чтобы его описать. Слова слишком материальны что бы описать этот мир. Жаль…»

***
Дверь оказалось не запертой. В доме тихо. Я стою в тесной прихожей, в воздухе чувствуется сигаретный дух. В квартире никого, на стене в гостиной висят часы с барометром в одном корпусе в виде штурвала. Я стою в прихожей и на мгновение меня охватывает неуверенность – нужно ли было мне сюда заходить?! Я слышу тиканье часов и я понимаю - хозяина нет дома и его не будет здесь этой ночью. Он либо в море на вахте или может быть на даче у друга в одном из  поселков. Неуверенность проходит я знаю что квартира пуста, и никто не знает что я здесь и никто не узнает что я был здесь. Рука запирает дверь на замок. Тихо на цыпочках я прохожу в гостиную. Я стараюсь не шуметь не потому что боюсь быть обнаруженным в чужой квартире. Наверное просто боюсь того что мое присутствие изменит состояние этой квартиры. Низенький диван по одну сторону стола по середине, старая «стенка» у противоположной стены. Застекленный балкон налево, спальня направо. Телевизор в углу. Я подхожу к стенке, прямо передо мной за стеклом портрет, возможно, хозяина. Седые волосы, тельняшка, поверх рабочая куртка. Каска. На фоне море и буровые вышки. Хозяин в море на вахте делаю вывод я. Хотя фотография старая и возможно это и не сам хозяин. Может его брат или отец. Я открываю дверцу. На полке старые чашки, сахарница, подсвечник с огарком. Пара серебряных ложек. На полке ниже семейный фотоальбом.
На цыпочках, хочется быть как можно тише, я пробираюсь на тесную кухню с выходом на застекленный балкон. На старой газовой плите пустая кастрюля и потрескавшийся заварной чайник. Сев на табурет за кухонный стол у стены я достаю пачку сигарет и закуриваю. Хочется чтобы здесь оказался бы сам хозяин дома, чтобы мы сидели бы здесь за одним столом и чтобы на столе между нами оказалась сковорода с жареной картошкой, тарелка с маринованной селедкой в масле, острые соленья и конечно же бутылка водки и что бы мы за таким вот простым холостяцким обедом посидели бы, поговорили бы о том о сем… О жизни, о работе, о смысле жизни и о бессмысленности работы и о том почему все мире так а не иначе. О том что как хорошо что есть работа, что слава Богу есть зачем вставать утром, и есть куда идти и есть место где ты нужен и где тебя ждут. Правда теперь работа не такая какая она была тогда. Теперь это увлекательное интересное занятие дающее возможность заработать деньги. Раньше было почти так же, но…

   -  Хорошо всё-таки было там, на нашей первой работе. Время было хорошим – как будто услышав мои мысли сказал бы хозяин дома – работа была интересная, и будущее казалось таким хорошим. Оно это будущее оказалось не таким уж и плохим, слава Богу, но всё-таки… Чего-то все таки нету… Чего-то не хватает...

На некоторое время мы замолчим, погрузившись в воспоминания и пытаясь разобраться в чувствах нахлынувших от этих воспоминаний В какой-то момент что-то что невозможно выразить словами вдруг станет рваться из груди. Может это будет  чувство жалости терзающее душу по навечно утраченному и несбывшемуся, но так или иначе, чтобы то ли заглушить это чувство, то ли чтобы наоборот усилить накал до невыносимой боли, чтобы порвать это ощущение и душу напрочь навсегда, сдохнуть самому чтобы перестать мучаться, я молча разолью по рюмкам торопливо-небрежно, не обращая внимания что прозрачная жидкость переливается через край и мы молча поднимем эти рюмки не глядя друг на друга и не чокаясь как за упокой души выпьем прозрачного яду. И яд перехватит дыхание, вышибет слезу и промчится вниз по груди разливаясь теплом и станет возможным сказать тебе друг мой то что не скажешь на трезвую голову.

Тлеющий конец сигареты обжег пальцы в полутемной кухне за пустым столом. Я был один в квартире. Было тихо и за окном постепенно спадала полуденная жара. Где-то ворковала горлица, стрелка часов на стене время приближалось к шести часам. Со двора донесся стук мяча. Ну вот скоро начнется. Сначала это будет просто звенящий стук резинового мяча канаемого одной рукой об асфальт. Потом придет еще кто-то в шортах, в майке и запекшейся кровью на коленке и обычный детский резиновый мяч наполовину красный наполовину синий разделенный тремя цветными полосками посередине станет волейбольным. Будет летать по параболе между пальцами будущего хирурга и пальцами будущего сантехника а возгласы будущего добровольца ушедшего на фронт и вернувшегося в свой родной двор в цинковом гробу будут сопровождать каждый удачный бросок.

Когда потом во двор выйдут будущие судья, инженер и чумазый автомеханик мяч опять претерпит трансформацию в уже футбольный и вся ватага шумных пятиклассников будет безжалостно пинать его на протяжении двух часов до тех пор пока будущий хирург не попадет мячом в лицо будущего инженера.

Много всякого будет в этом дворе. Драки, свадьбы, поминки, самодельные петарды, "семь стеклышек", "казаки-разбойники" и конечно же футбол. Игры с карбидом, самодельные самокаты сделанные из досок и подшипников, велосипедные прогулки и прочее и прочее повторяющееся из поколения в поколение.

Кто я? Что я делаю здесь в этом дворе, в этом русле реки-времени рождающей жизни и судьбы? Я сидел на скамейке у подъезда в таком чужом и одновременно родном дворе. Был ли я той квартире на третьем этаже или это мне привиделось? Не знаю. Но я вдруг понял, только в родном дворе, в родном доме где прошло твое детство и стены все пропиталось твоими мечтами, только тут ты сможешь понять смог ли ты прожить жизнь достойную твоих грез и мечтаний или нет. Возможно отчий дом это то место где ты сможешь понять удалась ли твоя жизнь или нет. Мысль была странной и возможно спорной но в тот момент она стала для меня истиной.

Наступал вечер. Теплый бакинский вечер. С моря дул приятный бриз. Стрижи весь день летавшие на недосягаемых высотах спустились пониже и на сумасшедшей скорости с визгом летали между домами. Кажется они визжат от того что у них самих дух захватывает от скорости на которой они летают подумал я.

Земной шар медленно разворачиваясь уносил  мой город в ночь. Скоро на небе загорятся  звёзды. Надеюсь где-то среди них мой безвременно ушедший друг обретет новую счастливую жизнь.

Моя одноклассница сегодня потерявшая спутника жизни в скором времени обретет первого внука.

Когда я сойду с самолёта в аэропорту назначения уже наступит утро и на пути домой я пройду сквозь толпу тысячи лиц со всех концов мира.

В далеких Гималаях монахи скоро сядут в первую за день медитацию.

Кто-то сейчас в этом мире пьет вино и рассуждает о высоком в компании друзей.

Кто-то сейчас упал получив пулю в живот и ползет в кусты пытаясь спрятаться от преследователей.

Кто-то сейчас лежит на смертном одре и жизнь как в киноленте уже прошла перед его мысленным взором, а кто-то только что задул три свечки на торте.

Тысячи яйцеклеток в мире совершили свое первое деление.

Кого-то сегодня ждёт первое свидание и надежда на первый поцелуй.

Где-то в глубинах вселенной сейчас летят звездолёты неведомых нам цивилизаций, а где-то водородная туманность достигнув критических масс и плотностей вспыхнула новорожденной звездой.

Жизнь из будущего безостановочно перетекает в прошлое и бурным потоком несет нас от одной вехи к другой. Подобно бусинке, жемчужине мы скользим по нити судьбы пропуская сквозь себя неудержимые потоки времени.

Кто мы?