Возвращение

ВОЗВРАЩЕНИЕ

I.
С тех пор как Кристоф взял расчет в местной селёдочной конторе, он взял ещё и привычку с утра до глубокой ночи прогуливаться по краю собственного рассудка в поисках чего-нибудь удивительного. Прогулки небезопасные. Но благодаря своей давней привычке к одиночеству, в пропасть бессонного отчаяния он не срывался, несмотря на постоянно меняющий своё направление, сильный ветер. В его маленьком, расплавленном как сыр на пицце, рыбацком городке на побережье Атлантики, из-за переменчивого ветра постоянно чем-то пахло: то гнилыми рыбьими потрохами из бухты, то выгоревшей травой с лугов, то выхлопными газами с шоссе.
Две недели назад в день, когда в городе неистово воняло рыбой, Кристоф, роясь в памяти, обнаружил в списке умерших близких ему людей себя самого. Находка его ничуть не удивила. " Жизнь - это постоянное удивление" - объяснил он находку. И опрокидывая поминальный бокал, добавил: "А я скорее мёртв, чем жив. Меня уже ничего не удивляет".
Относясь с уважением к памяти ушедших, Кристоф начинал теперь каждое утро с поминального глотка вина по самому себе. Все последующие глотки приходились на оставшееся время суток и множились до тех пор, пока в городке не закрывались все три винные лавки, шесть городских кафе и пара его, уставших до красноты, глаз. Поминал он себя от чистого сердца, не кривя душой, наполняя бесцельные дни хоть каким-то смыслом. Попыткой избавиться от памяти о себе.

Конечно, разливать подобный смысл по пустым кастрюлям дней - занятие может быть и увлекательное для покойника, но уж очень утомительное и вредное для его здоровья. Кристоф это окончательно понял сегодня рано утром, ещё не открыв глаз. Он очнулся обессиленным и лежал, накрывшись тяжелыми опухшими веками так, как лежит боксер на полу ринга, не открывающий глаза даже спустя пять минут после отсчета рефери. Просто чтобы оттянуть начало позора. "Либо я сейчас и впрямь помру, либо я не знаю, что делать" - простонала в затылке мысль, пересохшая как забытый под кроватью носок. Кристофу мысль показалась соблазнительной и он, обняв её, провалялся на спине, не шевелясь, до без четверти начала дня в ожидании своей учести. Учесть не пришла. Вместо неё появилось понимание, что "и впрямь помереть" не получилось. Нестерпимо захотелось сохранить сухим диван, на котором он отхрапел всю ночь, и попытаться начать жить - найти себе новые удивления.

Диван удалось спасти, быстро дошаркав тапочками до туалета. А вот жизнь... Удивляться по-прежнему было нечему. Он попробовал было удивится остаткам кофе в банке. Не получилось. Кофе, как обычно, напоминал своим запахом горечь утренней поножовщины в фавелах. На кухонном столе привычно валялся надкусанный ещё позавчера камень круассана. Из открытого окна тянуло сухим лугом и навозом...
Позже он рассказывал, что именно навоз вернул его к жизни. Стоя, зажмурившись у окна на кухне, вместо привычной картины их загородного луга он неожиданно ощутил зной серенгети, слона, страдающего расстройством желудка и встревоженного нервного гепарда. Это стало его первым удивлением новой жизни. Второй раз Кристоф удивился, разжмурив глаза. Никакой Африки за окном! Только узкая улочка, уныло застёгнутая на все свои булыжные пуговицы, по-прежнему спускалась к бухте. Но это уже было не важно. Он знал, чем вернуть себе жизнь.

II.
Англичанке Сэри (так её на французский манер звали в городке) было под пятьдесят. Но выглядела она намного хуже. Что было не удивительно для Кристофа. Он был старше на десять лет и знал её с самого детства. А одно время он даже был влюблен в неё. Сэри привезли в городок на Атлантике совсем ещё юной. В семейство жадного папаши Лорана. Из поколения в поколение это семейство выращивало капусту. И, если честно, она всегда была лучшей в округе. Лораны знали себе и своей капусте цену и уже сто лет продавали её на рынке дороже всех в Аквитании, не уступая ни сантима ни, в последствии, евро цента даже одиноким старикам. Не удивительно, что и Сэри они гоняли без жалости. В будни - по полям, а в выходные - по сто раз на Капбертонский рынок. Не удивительно, что к её тридцати годам, в начале нового тысячелетия, как только она начала сдавать, её отправили работать в бухту. Помогать вытаскивать рыбацкие шхуны на берег. Лет десять, по дороге в селёдочную контору, Кристоф мог наблюдать за её титаническими усилиями, а потом она исчезла. Расспросы в кафе "На берегу" не привели ни к чему. Оказалось, никого не интересовала её судьба. Первое время Кристоф ещё вспоминал Сэри. Но потом и он выкинул её из головы.
Теперь, спустя десять лет, начав заниматься собственным оживлением, Кристоф решил, что ему просто крайне необходима помощница. И первой в опустошенной голове появился образ Сэри. Когда-то её сестры с успехом носились из Парижа в Дакар. Добираясь до Сенегала, они скользили по краям пропастей в заснеженных горах, карабкались на вершины гигантских дюн Сахары, летали наперегонки друг с другом по саваннам. Так что он не без основания рассудил, что такая машина, как Ленд Ровер "Серия III", будет лучшей спутницей в его путешествии за удивлениями.
Потрёпанная, исцарапанная, она стояла, обрастая травой, в дальнем углу Лорановской усадьбы. Последовало трое суток торгов между чемпионами неуступчивости, из которых Кристоф вышел победителем. Он отдал все свои сбережения и остался должен 356 евро 47 центов фермеру. Но скидку в 53 цента он всё-таки выбил.

III.
Она ждала его. Он это понял сразу, как только сел и повернул ключ в замке зажигания. Сэри завелась моментально. Даже не откашливаясь! После десяти лет одиночества! "Ну разве это не удивительно?" - с этой мысли началось счастье возвращения к жизни Кристофа. Конечно у него не вызвало ни грана удивления то, что какие бы педали и рычаги он ей не нажимал, она упрямо стояла на месте и просто перерабатывала бензин в шум. Это было ожидаемо скучным фактом и совсем не огорчило его. В голове у Кристофа к тому моменту уже сильно пахло слонами.
Дальше начались удивительные события, которые полностью изменили цвет его лица. Дряблый, скучно-землистый он постепенно, чудо за чудом, одно удивительно событие за другим, превратился в упруго-загорелый лоск. Удивительно, но Лоран разрешил бесплатно ремонтировать Сэри у себя в усадьбе и даже выделил под это заброшенный каменный сарай. Многодетный механик Лорана, к большому удивлению Кристофа, согласился ремонтировать внедорожную старушку с профессиональным азартом и тоже отказался брать деньги. "Главное, чтобы только в не рабочее время" - поставил условие фермер. Чудом было и то, что все необходимые английские запчасти не проявили традиционной островной вредности и продавались недорого во Франции. Да что там! Весь городок стал одним большим удивительным чудом.
Неожиданно для Кристофа, удивили жители, которые до этого не проявляли никакого интереса к бывшему селёдочных дел  бухгалтеру. Теперь они живо интересовались, как идет ремонт, что он планирует взять в дорогу и готово ли спальное место. Жак Мерсье, хозяин кафе "На берегу", выделил столик для Кристофа и обслуживал его с двадцати процентной скидкой, да еще постоянно приносил кофе "от заведения" для "Нашего Африканца". Наш Африканец приходил в заведение к обеду и обложенный картами и атласами, засиживался до самого закрытия в полночь. Под советы неравнодушных, удивительно щедрых завсегдатаев он разрабатывал маршрут от их городка на Атлантике до Кейптауна. Предложения угоститься и пропустить стаканчик сыпались как песок в часах. Но Кристоф с деловым видом лишь благодарил и, отказываясь, гордо сообщал, что ему необходимо соблюдать форму. Однажды в конце мая, уже незадолго до старта к удивлению Кристофа в "На берегу" появился абсолютно непьющий директор местной школы. Он принес Нашему Африканцу коллекцию детских рисунков на тему "Господин Кристоф покоряет Африку" и письменную благодарность от школы. В школе не осталось ни одного двоечника по географии.

А потом были удивительные проводы. Они собрали всех жителей городка на Атлантике. И знакомых Кристофу, и не знакомых. Мамаши с грудными младенцами, старики, рыбаки, не ушедшие по такому случаю в океан, школьники и даже жандарм, прослезившийся, как только завелась Сэри. Южный ветер заботливо разглаживал углы улиц запахами горячей магистрали и неизвестности.

IV.
Каждый день пути приносил новые чудеса, каждый новый поворот, каждый ночлег удивлял. "Жить - значит удивляться. Я удивляюсь, следовательно, я живу". Это была единственная запись которую Кристоф сделал в своем путевом дневнике на 42-й день, а потом...

А потом пришел день, когда чуда не случилось. Ведь нет ничего удивительного, что в машине пятидесяти лет от роду разом сломалось всё, что только могло сломаться, и она увязла навсегда в песчаной бескрайности пустыни.
Чуда не случилось. Ведь нет ничего удивительного в том, что ты умер в пустыне в двухстах километрах от ближайшей стоянки мавританских кочевников.
И чуда не будет, когда спасатели не найдут с вертолёта место последней стоянки Кристофа и Сэри. К тому моменту ветер, рыдая в голос, похоронит их под толстым слоем песка.

И, пожалуйста, не надо жалеть или в чём-то обвинять Кристофа. Лучше сделайте поминальный глоток и скажите: Вы бы сами смогли прожить, не удивляясь ничему, хотя бы неделю?

______________________
©Алан Пьер Мюллер.
Из сборника рассказов "Вне себя"
Перевод А. Никаноров