Девочка с семи до одинадцати

Дочь была послушной, милой девочкой... до семи лет. Потом сказала, что не надо ее заплетать, что не надо говорит ей, что одевать, что есть она будет то, что хочется ей, а не что надо есть, что ногти она не будет стричь, на пианино играть не будет, и все в этом духе.

Ощущала я себя, как коня на всем ходу осадили. Дышать было нечем, страх душил, негодование, злость, бессилие. Конечно, волю всем своим чувствам я не давала. Умом понимала, что изменения возрастные, что пройдет. Непонятно только было как ждать, а главное сколько? Никакой уверенности, что потом все наладится. Сомнения, что рановато как-то наступает самостоятельность.

И началась работа над собой: со своими страхами, мыслями, терзаниями, конвульсивными действиями, которые бездумны, под воздействием инстинктов, с темной пеленой у глаз.

Думала над каждым своим недовольством дочерью. Каждая светлая мысль должна была продираться сквозь несколько слоев предосторожностей, опасений, прямых запретов, выставляемых внутренним голосом.

Все свои страхи я проговаривала, с собой, с Соней: когда невзначай, в обход, когда прямо объясняла, чего боюсь, когда про себя рассказывала, как в моем детстве было. Училась обходить острые углы, которые еще вчера вовсе и не были углами в отношениях с дочкой. Все это время, с семи до одиннадцати лет, я учила ее тому, чтобы понимала она, что на всю жизнь закладываем основу: сейчас, каждый день УЖЕ живем жизнь, но и будущее формируем тоже сейчас.

Оглядываюсь назад, и понимаю, что страхи были напрасными, но вернуть то время не хочу, так как помню это леденящее ощущение незнания. Отчетливо вижу, как повзрослела дочь, как сформировалось мышление, умение видеть наперед, планирование, сила воли.

Еще вчера она и думать не могла, чтобы добровольно пойти, к примеру, с папой побегать. Сегодня в дождь готова была идти, так как вчера они договорились. И пошла бы, если бы я не остановила: видела, что приболела чуть-чуть...

Телевизор не желательно много смотреть – досматривает то, что начала и выключает. С планшетом нельзя в кровати, встает и садится за стол. Читать неохота, но надо: берет книгу – читает. Убираться надо – всю комнату приводит в порядок, и так почти во всем. Да что там, во всем! Она это делает не для того, чтобы отвязаться, она видит, что в своих делах мы все, мама, папа, бабушка, Данила, мы делаем то, что надо. Сначала то, что надо, а потом все остальное...

И знаю, что будут еще времена, когда протестовать будет, бунтовать, но также знаю, что я смогу, мы все сможем. Мы сможем, так как на первом месте всегда стоит любовь и понимание ближнего.