Любовь

- Сенька, открывай зараза такая! Опять заперся в своем сарае, нет бы делом занялся! - хлипкая дверь дрожала от тяжелых ударов Насти. - Открывай, кому сказано! Сейчас дверь вышибу, мало тебе не покажется.

А он зачарованно смотрел на статую, которую закончил только вчера и ничего не слышал.

Прекрасная обнаженная женщина в полный рост глазами, полными любви, смотрела на создателя и молила обнять и поцеловать ее. Семен не выдержал этого взора, заскочил на соседнюю подставку и прильнул горячими губами к мраморным холодным устам.

- Вы только посмотрите, он еще с мраморными бабами целуется! - дверная задвижка не выдержала мощного напора жены.

Разъяренная толстая женщина, с красным от злости лицом ворвалась в помещение и уже занесла руку со скалкой над целующейся парочкой.
Но вдруг, вместо громких истеричных воплей прозвучал тихий вслип.

- Это что я в молодости? - растерянно спросила Настена, падая на расшатанный стул.

Точно - она. Такая, когда Семен признался ей в любви. Солнце ярко светило, голубое небо в светлых барашках белесых тучек, птички пели им серенады. И прекрасное настроение. Казалось, весь мир благославляет их союз, и впереди только счастливая жизнь с любимым человеком.

Как же так? Когда она превратилась в злобную мегеру, постоянно шпыняющая своего мужа, толстую, рыхлую бабищу. А он до сих пор любит и не понимает, куда подевалась та стройная девушка, без которой и жизнь казалась скучной и не интересной.

Глазами, полными слез, Настена смотрела на ожидающего удара мужа и не могла сказать ни слова. Долго длилось молчание. Наконец, проглотив ком в горле и справившись с волнением, она тяжело поднялась, обняла Семена: " Любимый мой, пойдем в дом, я тебе блинчиков испеку!"

Художник Жан-Леон Жером «Пигмалион и Галатея».