ПУТЬ. Глава 9. Дела давние, начало

Начало было, прямо сказать, обескураживающее. Едва в Русское море вышли, едва берег скрылся за горизонтом, и ночь уж на исходе была, солнышку бы ясному свет свой пролить, но нет – налетел вдруг ветер шквалистый, и небо досели звездами усыпанное, тучами заволокло. И разверзлись врата небесные, и хлынуло с небес так, как не было на протяжении всего пути Балтикой и русями Поморскими. Волны поднялись такие, что иной раз через мачты корабля переваливали.
Гандыба команду гребцам дал привязать себя покрепче к уключинам, чтобы за борт не смыло. Сам к рулю встал, и канатом за пояс обвязался. Паруса снимать не пришлось потому, как поставить не успели, и то ладно – в такой-то шторм лучше по вантам не лазить, и на гитовы не брать. Капитаны остальных кораблей то же сделали.
Ревело вокруг так, что никакие команды слышны не были, если что передать надо было Гандыбе гребцам или же наоборот, приходилось в самое ухо, тому, кто ближе кричать, и так по цепочке, покуда до адресата не дойдет.
Сами ладьи по мере сил пытались отплыть друг от друга подалее, чтобы не столкнули их волны исполинские, не разбили в щепы, людей не потопили, а может, и дело все не погубили. Уже хорошо то было, что буря не сразу поднялась, и корабли на много верст в открытое море ушли, а то не ровен час приливной волной и на скалы крутые могло бы выбросить. И хоть волхвы сказали Гандыбе до Варны вдоль восточного берега моря идти, с периодическими стоянками в естественных бухтах или прибрежных поселениях – далеко плыть, поболе пятиста верст будет, но он, по опыту зная, что соседство с сушей далеко не всегда полезно, увел-таки корабли на воду большую открытую.
Нанна опять заболела. И то сказать – ладьи так швыряло, и с борта на борт, и с носа на корму вдоль киля, на прямых ногах ни стоять, ни идти было не возможно. Криве тоже плохо пришлось: каким бы юношей по своим жреческим меркам он не был, но по обычным меркам – ему ведь за сто пятьдесят перевалило. Молча сносил недуг, лежал, за края кровати ухватившись руками жилистыми, в потолок смотрел.
Бальдр, Финист, Гандыба от качки не страдали.
Трое суток шторм длился, трое суток никому из людей толком уснуть не удалось, и только Нанна, от которой муж не отходил ни на минуту, порою впадала в какое-то забытье.
На четвертый день ветер начал стихать, волны уже через борт не перехлестывали, да и сплошная свинцовая темень неба кое-где проредела голубыми заплатами, через которые нет-нет, да и прорывались стремительные молнии солнечных лучей.
Ближе к полудню грозовые тучи разошлись совсем, но небо по-прежнему было затянуто перистыми облаками. Не дождевыми, но солнечный свет, проходящий сквозь них, был тусклым, хотя и нес с собой определенное тепло, так необходимое насквозь вымокшим и продрогшим людям.
Бальтазар вышел на палубу. К нему подошел капитан.
– Людям нужен отдых, мой царь, – сказал он.
– Дай команду «весла по борту», ложимся на сутки в дрейф. Всем сменить одежду, каждому выдай по пледу теплому, да по три чарки для сугреву. А потом, всем спать!
Все было в точности исполнено.
– Я не вижу остальных кораблей, – беспокойно молвил Бальдр, – неужели мы потеряли их, Гандыба?
– Не совсем так, повелитель, впередсмотрящий у клотика доложил, что одна ладья чуть впереди и справа, верстах в пяти – шести, и явно идет на сближение к нам.
– То уже хорошо! – Выдохнул с облегчением Бальтазар, – а другая где же?
– Другую не видно, но и обломков в обозримом пространстве то же нет, хотя, при такой волне их и остаться не могло бы. Но надеяться хочу, что отнесло их подалее, и беспокоиться не стоит: коли на плаву корабль, а не потонул в пучине морской, то до Варны сам дойдет – там капитан опытный, много плававший. Он и по приметам погоду предскажет, и по звездам сориентируется, и с приборами кого хошь обращаться научит, так как сам редкостный в делах этих мастак. Думаю, мы еще до места означенного с ним встретимся.
– Ну что ж, – царь немного успокоился, – верю в чутье твое, надеждою и жить будем. А теперь и тебе пора отдохнуть, и нам всем. Только на часах смену поставь, вдаль глядеть, и если чего нового – буди не раздумывая. А я пока к себе сойду, про супругу забота у меня.
Но Нанне уже стало лучше, а через несколько часов так и совсем царица поправилась. И Криве повеселел.
К вечеру подошла вторая ладья, якорь кинула. Доложили Бальдру, тот и им отдыхать скомандовал.
По ходу сочли людей, на перекличке все отозвались. Слава богам! Никого за борт не смыло, молнией не пожгло, веслом ли, реей ли не зашибло – то радовало. Только мысль про третий корабль всех волновала, а чем больше времени проходило – так и печалить начинала. Ничего, надежда, как известна, умирает последней, и Бальдр возлагал ее на слова капитана своего корабля Гандыбу.
Как это часто бывает, сумасшедший ураган сменился полнейшим безветрием. Паруса, чудом сохраненные благодаря тому, что капитаны ладей вовремя дали команду их убрать, ставить было бесполезно. Отдых гребцов, в ожидании хоть какого-то ветерка, решили продлить еще на двенадцать часов, потом еще на столько же. Третья ладья не появлялась.
Ранее в столкновении с Черными Болгарами воины, те, кто жив остался, раны окончательно залечили, и в строй стали. Так что, и вынужденное бездействие на пользу пошло.
– Похоже, штиль надолго, – обратился Гандыба к Бальтазару.
– Как бы то ни было, – ответил царь, – вынужденное бездействие людей в замкнутом пространстве еще хуже; команду давай на веслах идти.
С местом нахождения определились еще вчера, и оказалось, что хоть ладьи и снесло несколько в западном направлении, но за время бури, прошли они порядка ста-ста десяти верст на юг – ветер сумасшедшей силы гнал их как раз в нужном направлении. Да Варны всего двести морских миль осталось.
– Нет худа без добра, – улыбнулась Мельхиор, как про то узнала, – видать Боги и в самом деле благоволят нам.
– И-и-раз! И-и-раз, – до боли знакомый клич разносился теперь над водами Русского моря, – и-и-раз! И-и-раз!
– Сколь долго нам морем до места идти? – Обратился на вторые сутки Бальдр к капитану.
– До какого, государь? Варны или Царьграда?
– По очереди.
– С учетом пройденного, до Варны верст триста пятьдесят хода морем, оттуда водой до столицы Византийской империи еще около двухсот семидесяти.
– А в днях то, если перевести?
– Стоянка в Варне надолго?
– За сутки должны управиться.
– Тогда дней за восемь-девять доберемся, а коли с ветром попутным свезет, то и за седмицу управимся.
– Добре! Третьей ладьи не видно?
– Пока нет. Ждать надо, надеяться.
– Ладно, подождем.
– И-и-раз! И-и-раз, – налегали на весла гребцы.
Гандыба, как в воду глядел: к концу вторых суток весельной гонки, потянуло свежим ветерком. Поставили все паруса, и уже через два часа гребцы смогли дать себе полноценный отдых. А ладьи ход свой чуть ли не втрое ускорили – уж больно черноморский ветер хорошо паруса надувал, да и в направлении нужном. Так, почитай, дней пять и плыли.
Остановки, что делать собирались в пути, чтобы времени зря не терять, и пока ветер попутный да свежий был, решили не делать. Крайней необходимости в том не было, а вот опасность на людей лихих разбойных наскочить, всегда сохранялась. Тем более что теперь число воинов каравана на треть меньше стало. Третьего корабля так и не встретили.
Припасов пока хватало, и до места первой стоянки на Русском море надеялись дойти без проблем. Да и свободные от постоянной работы веслами воины, наловчились рыбу удить. Ее тут же потрошили и на углях, которые в специальных железных баках разжигали, жарили. Уху не варили – экономили воду – кто знает, какие сюрпризы могла морская стихия преподнести еще. Но то никого особо не печалило, потому как свеженькая поджарка всем по вкусу пришлась. И добавок получал, кому мало было без отказу – рыбы много ловилось.
Ту, что не съедали жареной сразу, натирали солью и вешали на парусах вялиться на ветру. А когда солнышко выглядывало из-за туч, так и подсушивало рыбку. Какая готова была, ту в мешки парусиновые складывали – не сейчас, так потом пригодиться. В них она жиром и исходила, дожидаясь своей очереди на стол попасть.
Но то недолго длилось – уже к концу шестого дня на горизонте показался берег долгожданный, а к ночи входили в порт Варны.
Ко всех великой радости тут и третья ладья на якоре обнаружилась. И тут угадал Гандыба – капитан ее чуть менее суток назад привел. По докладу его оказалось, что их еще южнее, чем основную часть каравана штормом забросило, потому и ветер они раньше поймали, и путь их короче оказался. Да и не отдыхали они столько, ветра ожидаючи. Вот ранее в место оговоренное и прибыли. Но с потерями: трое болгар, что на службу к царю Балтов пошли, морскому делу не обучены были, себя к уключинам вовремя не привязали и смыты волной в морские пучины были, а с ними и воин один – у того трос о борт перетерся, ни он, никто другой не заметили. А воин на выручку было кинулся, так волной и захлестнуло. Спасать несчастных боле никто и не пробовал – ладья полностью во власти стихии находилась, ни руля, ни весел не слушалась, а потому участь четверых мореходов была незавидна и предопределена однозначно.
Хоть и печально то было, но долго сокрушаться не стали – все знали, на что шли, и шли добровольно. В походе дальнем потери неизбежны, про то каждому ведомо, и каждый к такому готов. И товарища и себя потерять – главное, чтобы дело сладилось.
В городе приход варяжских судов как-то особо замечен не был. Крепка тогда Византийская империя была, и правил ее из Царьграда Василий II по прозванию Болгаробойца. Не на всякого с высоты своего положения внимание обращали. В самой же Варне вовсе не до гостей с их вестями благими было – что-то там с наместником случилось: толи на охоте поранился, толи съел чего-то не то, только все внимание к проблеме той приковано было. Думу думали, гадали – старого главу лечить, или уже нового пора выбирать?
Варна была основана еще в шестом веке до нашей эры греческими поселенцами как колония Одессос. Хотя люди ожили окрестности современного города ещё в каменном и медном веках. В четвертом до н.э. веке греческая колония превратилась в крупный торговый центр, который процветал благодаря торговле с фракийцами. В третьем веке античный город стал зависим от Македонского царства, но всё также процветал благодаря морской торговле с другими средиземноморскими государствами и городами. Позже Одессос стал частью огромной Римской империи. Римляне построили здесь акведук, термы и множество других сооружений, которые до 6508 года, когда туда прибыли волхвы, исправно служили жителям, хотя и находились в некотором упадке.
В четвертом веке уже новой эры здесь было основано епископство. В этот же период город вошёл в состав Византии. Варна была разрушена в конце пятого века варварами и возрождена в конце седьмого столетия болгарским ханом Аспарухом. До конца девятисотых годов город входил в состав Первого Болгарского царства. С десятого столетия Варна являлась частью Византийской империи и крупным торговым центром, торговавшим с Царьградом, Дубровником, Венецией и Генуей.
Так что возвестить здесь о рождении нового Мессии было бы весьма желательно, но ввиду вышеупомянутых обстоятельств, обратиться с просьбой собрать народ, было не к кому.
Бальтазар посоветовался с женой и Каспаром.
– А и не стоит людей здешних трогать, – неожиданно сказала Нанна, – до Царьграда четыре – пять дней пути, там и выступим. А уж из столицы империи Византийской, такая весть, со скоростью ветра сама разнесется. А здесь, пусть те, кто в город за припасами отправиться, народ покличут – сколь придет, тем и обмолвимся.
Подумали, да на том и порешили.
– Припасов закупим, воды, лекарств, если надобно, – покивал головой Бальдр, – да и выйдем в море. А в Константинополе испросим разрешения у Болгаробойца.
– Это тем легче будет, что мы две дюжины Болгаров побили на Днепре, – добавил Каспар, – жаль, что подтвердить то некому, соотечественников их за борт смыло.
– Думаю, такая весть сама могла к императору через море прилететь. Известно – слухами земля полниться.
Не так, конечно, все сладить хотелось, да, что ж поделаешь. Только Финисту забот меньше, он и тем уж доволен был.
Снарядили команду из тридцати человек за провиантом на рынки города сходить, лекарствами, питьем да напитками хмельными запастись. Повели их помощники капитанов судов. Перед отправкой на улицы Варны, наказали им волхвы, что с кем бы ни заговаривали они, везде, где то возможно будет и уместно, возвещали они новость о рождении Спасителя, и приглашали завтра поутру в порт приходить, да у кораблей варяжских собираться. Сам великий царь всех Руссов про то народу сказывать будет.
А на головном корабле каравана Бальтазар держал военный совет. Акромя его, Мельхиор и Каспара на нем присутствовали начальник охраны Финист, капитан Гандыба, и двое его товарищей, командовавших второй и третьей ладьями.
– Что ж, други мои, товарищи верные, – начал Бальдр, – пришла пора подвести предварительные итоги нашего похода.
– Не рано ли? – Не слишком вежливо перебила Нанна, но она имела на то право.
– Нет, не рано. – Ответил царь, – седмицы не пройдет, как до Царьграда дойдем. А там не итоги подводить – новый поход затевать надобно, еще более опасный, чем уже свершенный. Сушей пойдем, где до сели никому из нас бывать не приходилось, и хоть звезда, в небе горящая, путь и указывает, да точного места с ее помощью не сыскать. Здесь больше на язык надежды, чем на глаза. Что скажите, соратнички?
Все пожали плечами, и только Каспар голос подал:
– Правильно глаголишь, повелитель. А коли начал, так и продолжай далее.
Бальтазар кивнул.
– С начала похода было у нас на трех ладьях девяносто гребцов, три капитана, здесь присутствующие, трое их помощников, двое слуг, да я, жена моя Нанна и Верховный жрец. Всего сто один человек. За время долгое, в пути нелегком проведенное, а это сотни и сотни верст и более полусотни дней, девять погибли в бою, трое болгар, как прибыло, так и убыло, с ними наш побратим на дно морское отправился. Шестнадцать были ранены, двое от ран тех скончались. Остальные, слава Богам, поправились. Итого получилось, что потеряли мы двенадцать братьев наших. Много то, мало ли – не знаю. Но ведаю, что любая смерть – трагедия человеческая, конец света для отдельно взятой личности.
Бальдр собственноручно наполнил кубки, и поднял свой.
– Помянем же руссов бесстрашных, сложивших головы свои за дело правое, верное. И поклянемся перед другом дружкою, что доведем дело это до конца, чтобы смерти их напрасными не оказались!
– Клянемся! – В один голос сказали все присутствующие, и осушили чаши до дна.
– Итак, – Бальтазар утер тыльной стороной ладони губы, – на настоящий момент нас осталось восемьдесят девять человек. И, казалось бы, таким числом, куда хошь дойти можно, но здесь-то и кроется закавыка!
Все напряженно слушали, и только Нанна и Каспар, знали о чем речь пойдет далее.
– До Константинополя, который по-нашему Царьградом зовется, все пойдем, как и ранее. А вот после того, как возвестим там новость, ради которой в путь и отправлялись, надобно делиться будет.
– Это почему же? – Спросил один из капитанов, тот, который сам ладью раньше царской в Варну привел.
– А потому, – отвечал Бальдр, – что пути наши расходятся, а вернее сказать, что водный путь ваш на время закончен, а наш, – он наклонил голову сам и указал рукой на жену и Криве, – продолжиться далее: к Мессии с дарами по суше волхвы пойду, на конях через Анатолию,  потом в Иудею к Иерусалиму и оттуда в Назарет; а ладьи в Царьграде возвращения нашего дожидаться станут. Мы же, те, кто на свет звезды Вифлеемский пойдем, свершив пророчество, и дары, Спасителю принеся, возвернемся в Константинополь, коли Богам то угодно будет, и пустимся в обратный путь с чувством выполненного долга. А коли, что не так выйдет - голубя пришлем с указаниями. Не забудь, Финист, парочку птиц с собой взять.