Демоны и блудницы

    ИСТОРИЯ   ПЕРВАЯ
 Май начался с необычного для этого времени года тепла. Еще две недели назад в домах вовсю работало отопление, люди ходили в теплых куртках, а сегодня все наслаждались почти летней погодой. Только по вечерам еще было прохладно.
  Татьяна медленно шла домой , и не потому, что сильно болели ноги, просто некуда было спешить и хотелось полюбоваться на вдруг зазеленевшую улицу с цветущими вишнями у каждого дома, с кустами сирени, готовыми окрасить всю округу в оттенки малинового, сиреневого, лилового.
   Вечерами Татьяне всегда становилось грустно, особенно остро ощущалось одиночество. Дети выросли, с мужем давно развелась, не сложилась их семейная жизнь, о которой она всегда мечтала. Вспомнила молодые годы, какими шумными и веселыми были вечера, как пелось и леталось в ожидании счастья, которое, казалось, стояло на пороге. Вышла на пенсию и жизнь потянулась в стабильном однообразии. Днем она еще могла зайти к подругам, съездить на выставку, заняться любимым делом, а вечером всегда оставалась один на один со своими мыслями, желанием поговорить, потребностью в мужской ласке.
   Она предпринимала кое-какие шаги, чтобы изменить это положение. Зарегистрировалась на сайте знакомств и даже иногда ходила на свидания знакомиться с новым претендентом, но чаще вела переписку, которая не отличалась особой оригинальностью. Татьяна смотрела на фото мужчин, думала, как им, наверное, не хватает ее, Татьяниного тепла и заботы. Почти все они после двух, трех комплиментов предлагали интим и даже описывали в какой форме предпочитают секс. Это было отвратительно, коробило и было не по себе от такой фамильярности и неуважения. А ведь немолодые уже дядьки! Хотелось покинуть сайт, но зацепившаяся в сознании надежда не отпускала.
   Внимательно читала анкеты, смотрела, кто действительно хочет создать семью, ищет потерянную любовь. Как натуру романтическую, Татьяну привлекали люди с интересной судьбой, героическими преодолениями и риском, в них она видела настоящих мужчин, которые готовы взять на себя все сложности жизни. Сейчас она вспомнила об одном из таких, как она думала. А. умел красиво подать свою историю, обладал несомненно литературным талантом, служил в специальных войсках, по его рассказам даже готовил курсантов для выполнения специальных заданий. Писал, что после выхода на пенсию занимается фермерским хозяйством, сыроварением и еще, бог знает, чем. Надо понимать какое впечатление это произвело на нее. Татьяна с нетерпением ждала каждое его письмо, перечитывала много раз и воображение рисовало ей суровые, но увлекательные будни таежной жизни. Однако жил он далеко, в Сибири, на свидание просто так не сбегаешь.
   Однажды само собой пришло решение. Она купила билеты на самолет и отправилась в далекий край «за туманом и за запахом тайги».
    Он встретил ее в аэропорту и, если бы не подошел к ней сам, она ни за что не признала бы в седом, неряшливо одетом, щуплом и низкорослом мужчине в нелепой ковбойской шляпе своего великого рассказчика. Действительность оказалась настолько удручающей, что поначалу она растерялась. Хотелось тут же развернуться и убежать, но она взяла себя в руки, с невозмутимым видом непринужденно болтала и делала вид, что ей все безумно нравится. Потом часа полтора они ехали в электричке , она слушала его  и краем глаза смотрела в окно, где непрерывной стеной стояли высокие кедры и березы, как островки, мелькали маленькие станции. Она устала после дороги, хотелось посидеть за столом, выпить горячего чая и хотя она уже была готова ко всему, увиденное повергло ее в глубокое уныние.
    А. был женат, а его фермерское хозяйство на деле представляли три козы и собака, которые ходили по дому, как по двору, кажется, и спали вместе с хозяевами. Едва нашлось пол-литра чистой воды , чтобы скипятить чайник. Татьяна представила, что ей придется спать в этом доме на куче старой одежды, но на ее счастье А. поселил ее на даче своего знакомого в соседнем поселке, где она провела два дня, готовила себе нехитрую еду и наслаждалась покоем и чистым воздухом. Ее герой приезжал каждое утро и возил ее на квадроцикле в тайгу.
    Тайга осенью не менее красива, чем летом за счет звенящих золотом берез, краснолистных кустарников, ярко-синего неба, отражающегося в каменистой речушке. Но лучше не сходить с дороги, непролазная чаща и нежелательная встреча с мишкой делают такие прогулки небезопасными.
   На третий день А. проводил ее в город и помог устроиться в гостиницу. Оба они расстались с облегчением и без малейшего сожаления, скинув груз, с одной стороны, оправданий перед женой, с другой, необходимостью притворяться и делать вид, что все хорошо. У Татьяны оставался один день и она посвятила его знакомству с городом.
  Первое поселение было основано русскими казаками, о чем возвещал огромный крест, стоящий на самом высоком холме. Оттуда открывался вид на лежащий, будто в чаше, и покрытый сизой дымкой, город. Татьяна была вознаграждена сполна за все испытания и разочарование, постигшие ее в первые дни поездки. Стоило лететь за четыре тысячи верст, чтобы хоть мимолетно прикоснуться к богатой истории этого города, о котором она знала только из книг и телевизионных репортажей.
    Удивительно, но этот казус нисколько не смутил, не охладил ее готовности продолжать поиски своего счастья, а заодно знакомиться с новыми людьми, и их судьбами, с  городами, где никогда не была,  получать  впечатления и делать новые для себя открытия.
     Прошла зима, весна, а летом она познакомилась с человеком, который на целых три года дал ей почувствовать себя желанной женщиной, вернул забытое чувство влюбленности.
     Без долгой переписки он сразу назначил встречу. Она шла на свидание с волнением и ожиданием. Ей он понравился сразу. Умный, уверенный в себе, хорошо одетый, без высокомерия и претензий И. сразу расположил к себе. Откровенно рассказал о себе, не спрашивал зачем и почему и было видно, что и она ему понравилась. Он взялся ее проводить до вокзала, они ехали в метро, случайно касались друг друга в переполненном вагоне, и это возбуждало и волновало.
     Дальнейшая переписка уже ничего не значила, они оба это понимали, а когда И.  снова назначил ей свидание, она сразу же согласилась. Ее смущало только одно, его жена, о которой он сразу рассказал, и ее согласие далось не без душевной борьбы. Любовницей она еще никогда не была и раньше возмущенно отказалась бы от такой связи, но все меняется, и такие отношения стали , если не нормой, то довольно распространенными. Как сказано у Пушкина: »О, времена, о, нравы!» Один приятель как-то сказал ей другую фразу, когда заговорили о супружеской измене: «Согрешим, потом в церковь пойдем, покаемся и грехи наши простятся». Тогда она осудила его за такие слова, а сейчас и сама хваталась за спасительную ложь.
    Они встречались в маленьком отеле. Цветы, коньяк, шоколад помогали снять напряжение. В первую встречу она испытывала сильное смущение и неловкость. Было стыдно раздеваться перед незнакомым мужчиной и , если бы не спасительный коньяк, ничего не получилось бы. Она и в дальнейшем начинала встречи с порции алкоголя.
   Татьяна часто спрашивала себя имеет ли она право встречаться с женатым мужчиной, и эти мысли не оставляли ее. Тайные голоса нашептывали ей, что надо получать от жизни все, не отказываться от удовольствия, получать маленькие радости, ведь она никому не делает плохо. Она ждала его звонков, его писем, нечастых свиданий, при которых тряслись колени и билось сердце. О, это глупое сердце! Как хочется ему верить в чудо, как готово оно принять любое увлечение за любовь!
  Как-то в разговоре он признался, что никогда не испытывал чувства любви, хотя женщин в его жизни было не мало. Он был просто не способен любить! И такое , оказывается , бывает, недаром говорят, что любовь это дар, который дается не всем.
  «Оказывается, все, вот, так просто, примитивно на уровне инстинктов,-« делала открытия Татьяна и ей становилось горько. Начинающее разгораться чувство, стало быстро остывать. Она уже не ждала встреч и облегченно вздохнула, когда он все реже, а потом и вовсе перестал писать. Она лишь входила в его «джентльменский набор» - прикид, машина, женщина. Он и сейчас иногда присылает ей открытки к праздникам, она тоже отвечает, но больше из вежливости. Нет  ни обиды, ни злости, ведь он был честен, щедр и добр к ней. Маленькая толика тепла в этом мире одиноких людей, один вечер у камина чужого счастья, где можно отогреть озябшие руки и сердце. Пусть не любовь, а лишь ее имитация, но и она дает возможность хоть ненадолго почувствовать себя нужной и желанной.




ИСТОРИЯ  ВТОРАЯ.

   Ночь она спала беспокойно. Во сне ее окружали люди в черном, что-то шептали, некоторые сладко улыбались, другие взвизгивали тонкими голосами и убегали. «Демоны, демоны! – кричала она во сне, хотела вырваться из круга и не могла. Проснулась , перекрестилась: »Господи, помилуй!». Промаялась весь день, низа что не хотелось браться, вспоминались обрывки сна, неясные лица людей в строгих черных костюмах, будто из офиса или похоронной конторы.
  Позвонил знакомый, с которым она уже два года время от времени встречалась, мужчина приятный во всех отношениях. Обычные фразы, разговор, о котором через час и не вспомнишь, как и лицо, нечеткое, ускользающее. Виделись отдельно глаза, рот, прическа, а в целом не складывалось, разваливалось на части. В конце разговора предложил встретиться, так как выпал подходящий момент, поездка в дальнюю командировку. О жене он никогда не говорил, но жена была, о чем он сразу предупредил, а также изложил негласные правила их отношений. Договорились не касаться тем семьи, личной жизни, работы (а что еще остается?), только интимные отношения без обязательств. Она согласилась, потому как молодость ушла, приближалась старость, а с нею болезни, немощь и одиночество. Хотелось еще хоть немного отсрочить этот завершающий акт, обмануться и насладиться давно ушедшими чувствами.
  Сначала все выглядело романтично: поездки по работе, куда он брал и ее, цветы и дорогое вино. Он был успешен, образован, знал много интересных историй, был прекрасным любовником. Поначалу ей казалось, что ничего преступного нет в том, что два человека хотят быть счастливыми, не причиняя страдания окружающим.
- Поживи для себя, - говорили одни.
- Жизнь прекрасна и так коротка, зачем отказываться от удовольствий, - вторили другие.
   Радость встреч, цветы, от мужского запаха кружило голову, но когда он уходил, она убирала посуду, стряхивала постель, проветривала, и  все улетучивалось ,никаких следов, никакого запаха. И все-таки они оставались, отравляли мысли о совершенном грехе, подобно капле горькой настойки в бокале сладкого вина. Совершалась подмена, и она это знала. Понимал ли он? Вряд ли, просто принимал мир со всеми его сторонами, не загружаясь моральными аспектами. Так требовала его самость, его тщеславие и самолюбие. И если бы была любовь, с которой трудно справиться! Но нет, она не появилась и все держалось на инстинктах и собственного ЭГО. Нет, не этого она искала, не хот
ела выгоды, материального блага. Ей нужен был просто любимый.
  Как-то были недалеко от его дома, и он пригласил ее на чашку кофе. Любопытство взяло верх, и она согласилась. Ни о каком сексе в его доме не могло быть и речи, для нее это было неприемлемо. Выпили кофе, поболтали и уже у выхода в глаза ей бросился женский шарфик, лежащий на верхней полке вешалки. Почему-то этот шарфик глубоко отпечатался в ее памяти, и теперь, когда он звонил, ей виделся женский шарф с цветочным рисунком, додумывался женский образ немолодой, усталой женщины, которая возвращается в дом, где, как ей кажется, ее любят.
   Встречи стали тяготить, и решение расстаться навсегда почти созрело. Но еще одно событие подтолкнуло ее к этому.  Как-то случай свет ее с интеллигентным на вид мужчиной, весьма привлекательной наружности. Это произошло в большом супермаркете, где она должна была встретиться с подругой, но та опаздывала и пришлось гулять по огромному торговому залу, удивляться обилию товаров в красивых и удобных упаковках. Она остановилась около витрины с сырами и раздумывала какому из них отдать предпочтение.
-Берите вот этот сорт Пармезана ,- услышала она за спиной, - у него хорошее послевкусие и почти нет кислинки.
  Они разговаривали на разные кулинарные темы, переходя от одной витрины к другой. Незнакомец тоже коротал время, ожидая свою машину из автосервиса. Подруга все не звонила, машина была не готова, и он предложил выпить кофе здесь же на этаже. Они еще поболтали, обменялись телефонами и разошлись. Подруга так и не смогла приехать, долго извинялась, ссылаясь на обстоятельства. Нина не сердилась на нее, она думала об этой неожиданной встрече, вспоминала маленькую, но крепкую ладонь, его рукопожатие.
   Евгений, так звали нового знакомого, позвонил в тот же вечер, спросил, как она добралась, еще несколько фраз и пожеланий спокойного сна. Почти месяц они перезванивались, обменивались фото и постепенно узнавали друг о друге все больше. Оказалось, Евгений почти все время живет в далекой совсем маленькой деревне в пятнадцать домов, время от времени вырываясь по делам в столицу.  Судя по дорогой машине и фотографии деревенского каменного в два этажа дома, недостатка в средствах он не испытывал. Был разведен, жил один и не скрывал, что хотел бы найти себе подходящую подругу для совместного проживания.
   «Умный, образованный, повидавший мир мужчина приятной наружности» - так было бы написано в рекламном объявлении знакомств. Воображение рисовало радужные перспективы. Настал и день, когда он повез ее на машине в свой загородный дом отдохнуть на природе, развеяться и, конечно, попробовать сложить недостающий пазл. Дом, действительно, был большой, как и участок его окружающий, на котором росли дубы, сосны и водились маслята. Живописным была, так называемая затока, расположенная совсем недалеко от дома. Раздолье, красота и покой!
   Хозяйство было крепкое, добротное, все разложено по полочкам с предписанным для него местом. Здесь царил его величество Порядок, однако, чтобы его поддерживать, нужно было много сил и времени и, конечно, обходиться без помощника трудно. Площадка для трапез с мангалом, большим деревянным столом и креслами под открытым небом была обустроена со вкусом и долей художественной фантазии. Тандыр обложен черепками чашек, блюд и ракушек, на земле выложена плитка под дикое дерево. Он усадил ее в кресло, кормил шашлыком , они пробовали домашние настойки и наливки, а когда похолодало, перешли в дом. Явно ее хотели поразить, показать товар лицом, была в этом и доля хвастовства и тщеславия .» Вот я какой, вот, как у меня!»- казалось, говорили его глаза. Ночь обещала быть жаркой после совместной долгой дороги с музыкой и песнями, после прогулки по саду, и малины с ладони, разгоряченных вином мужчины и женщины. Он был предупредительным, ласковым, шептал полагающиеся при этом слова, и они заснули, утомленные и сытые.
  Радужное впечатление стало улетучиваться прямо с утра. Она не те поставила тарелки, не туда убрала вилки, а когда хотела помыть посуду, он сморщился и сказал, что есть посудомоечная машина. Все ее действия в этом незнакомом для нее месте, любое отклонение от заведенного порядка вызывали легкое, неприкрытое раздражение. Нельзя было нарушать его режим и его не интересовала, что она будет делать, когда у него был послеобеденный сон. Здесь было только ЕГО царство, в котором ей отводилось заранее обозначенное место. На третий день она без всякого сожаления собралась домой и к вечеру уже была в своей квартирке без красных дубов, сосен и тандыра, пила чай из своей простой привычной чашки и ей было комфортно и уютно.
    Евгений звонил еще раза три, приглашал в гости, рисовал заманчивую картину развлечений, а она находила разные причины и отказывалась. Нет, не такое счастье ей рисовалось. С возрастом мы обрастаем привычками и принципами, и они, как морские моллюски, покрывают нас, лишая гибкости наш ум и наше тело. Нас уже не изменить, мы останемся такими навсегда, с яростью отстаивая свои приобретения. Как же нужно постараться, какие приложить усилия, чтобы сохранить способность любить, жертвовать, любить не только себя, но и другого.
  И так тяжело было ей все это принимать, что завела новое знакомство, в котором завязла на целых два года и никак не могла выбраться из него, словно муха, увязнувшая в сладкой патоке всеми лапками. А ночью опять кружили демоны, подмигивали, нашептывали, сладко улыбались. Но она непременно их одолеет, вернется к истокам, где ясно и просто все называется словами, пришедшими из глубины веков. Надо только любить!
ИСТОРИЯ    ТРЕТЬЯ

Люба, Любаша – имя, которое само говорило за себя. Миловидная блондинка за сорок, сохранившая женскую привлекательность и моложавость. Не смотря на легкомысленный вид, была не глупа, начитана и вызывала интерес у мужчин разного возраста и положения. С мужем была в разводе, воспитывала двоих детей практически одна. Вокруг всегда вились поклонники, видимо, рассчитывая на быструю сдачу крепости. Они применяли различные тактики и приемы, но крепость стояла. Люба прекрасно понимала, что хотят эти мужчины, никто из них не хотел взваливать на себя чужие проблемы и заботы женщины, чей капитал заключался только в детях. Взвесив все «за» и «против», она понимала, что шансов найти себе нового спутника жизни практически нет, а бегать по свиданиям было некогда да и стыдно. «Скоро дети начнут свою самостоятельную жизнь, тогда и буду думать о себе,-« считала Любаша.
   Как-то случилась командировка в одну из воинских частей, расположенную недалеко от города. Нужно было собрать материал, оборудовать выделенное помещение, провести другие организационные работы. Ей в помощь выделили офицера, с которым у нее быстро наладился контакт. Он все время шутил, не пытался ухаживать, был открыт и доброжелателен. С ним было легко и непринужденно, будто знала его со школы. Пару раз он заезжал к ней на работу, забирал подобранные материалы, внимательно расспрашивал о ее работе, о детях. У него тоже был сын, и общие проблемы воспитания их сблизили.
   А еще у него было необычное имя Акрам, восхитительно красивые светло-карие глаза, которые излучали теплый свет. Был какой-то праздник, собирались гости и она пригласила Акрама. Было весело, пели песни, а когда она достала гитару, он предложил послушать песню специально для нее. Пел негромким, проникающим внутрь голосом что-то о любви, о серых шинелях, а потом под всеобщие просьбы запел песню на родном татарском языке. Сердце защемило, дрогнули потаенные струны, будто это ей признавался певец в своей пылкой любви, а злые люди их разлучали. Хотелось плакать, любить, гладить по волосам своего любимого.
   Когда он уходил, уже в дверях, поцеловались быстро, будто украдкой. А потом его долго не было, а она все думала о нем, вспоминала его голос, глаза и спрашивала себя:
-Ну, зачем ей все это?! Связь с женатым мужчиной не входила в ее планы. Она всегда это осуждала, считала страшным грехом, а тут не может справиться, прогнать мысли об этом мужчине.
  В один из летних вечеров, когда уличные звуки летели в открытое окно, звуки чужой радостной жизни, женского влюбленного смеха и соблазняющие низкие ноты мужских голосов, ей стало очень грустно, хотелось плакать и тут раздался звонок в дверь. Она уже знала, что это он, Акрам, потому что вдруг вспыхнула вся, сердце забилось, делая скачки. Такой большой и красивый букет ей дарили только на свадьбу. Люба и не пыталась скрыть своей радости, да и притворяться она не умела. Его красивые глаза лучились от счастья.
-Как сильно он скучал, думал о ней каждый день. Нет, он ничего не мог с собой поделать.
- Я не должна, не должна, но я так рада тебя видеть! Конечно, пойдем погуляем, вечер такой прекрасный!
  Уже стемнело, только фонари заливали улицы своим неправдоподобным желтым светом. Свернули в переулок, будто спустились в подвал, темно и тихо. Он взял ее за руку и повел, а она шла, не спрашивая куда и зачем. Так она шла бы за ним всегда, только бы он держал ее за руку! Вошли в подъезд дома, он открыл ключом дверь. Это был его дом. Выпили по бокалу вина, шутили, чтобы скрыть неловкость. Надо было уйти сразу, но сила притяжения была настолько неодолима, что невозможно было сопротивляться. Уже за полночь он проводил ее домой, долго не отпускал и в его глазах она читала и любовь, и страдание одновременно.
   Теперь дни проходили, как под гипнозом, она оживала только с его приходом. Любе становилось страшно, она не знала, как будет жить дальше, мучила ревность. Она хотела обладать им, его жизнью целиком. Их встречи становились все жарче и все мучительней для обоих. Он тоже страдал, мучился, она это видела. Какая-то темная неодолимая страсть тянула ее к краю пропасти. Иногда раздавались голоса, которые убеждали ее, что и она имеет право на счастье, а та, другая, сама виновата, что не может удержать своего мужа около себя. «Ну, чем ее, Любы, вина? Тем, что они любят друг друга? Жить без любви, вот, это грех,-«и эти голоса звучали все настойчивее, все убедительнее. Пришла страшная мысль:» А что, если бы той другой не стало?» Она ,будто очнулась: что это с ней, как она дошла до этого!?
    Настала зима. Жизнь шла своим чередом со своими мелкими заботами, неприятностями и радостями. Акрам из центра Любиного  мироздания сместился влево, радость встреч все больше отдавала горечью. У него возникли проблемы в семье, о которых он не хотел ей говорить. Приближался конец года, началась предпраздничная суета. Тихо падал снег и в свете фонарей, как и тогда, становился нереально желтым. На улицах, как в немом кино, безмолвно появлялись силуэты людей и быстро исчезали в темных провалах переулков.
- Не приходи ко мне больше. Я не люблю тебя. Ты мне не нужен.
  Лицо холодное, отстраненное. У него глаза, как у затравленной собаки, лицо белое и только на скулах красные пятна.
- Я не верю, нет. Ну, зачем ты так, любимая моя? Не оставляй меня!
- Уходи, я не хочу больше тебя видеть!
   Она стояла у закрытой двери, слезы катились по ее лицу. Хотелось бежать за ним, вернуть, сказать, что все неправда, она пошутила, но ноги были, как ватные. Как же больно было в груди, как жалко и себя , и его, бредущего по заснеженному городу. Душа поскуливала, как брошенный щенок,  и ничего нельзя было с этим поделать. Она заснула, как провалилась, а утром начала жить новой жизнью, но все время  возвращалась к мыслям о нем, как бы спрашивая с недоумением: «Это все? Навсегда? И теперь никогда она его не увидит и не услышит?»
  С болью понемногу отмирали частички ее души, клетка за клеткой, жить было почти невыносимо, единственное, что утешало и давало силы убеждение, что так было правильно и честно.
  Опять пришло лето. Помнится, у нее собрались гости, кажется, по случаю дня рождения кого-то из друзей. Когда раздался звонок, она открыла дверь, не закончив очередную шутку, и увидела Акрама. Виски поседели, глаза усталые, все знающие, все видевшие. Он ждал участия, хотел, чтобы его выслушали.
- Что? Был в Чечне?
   На затылке большой рубец.
- Зацепило осколком.
 Пальцы дрогнули, в сердце кольнуло, а слова упали в пустоту.
- А у меня теперь души нет, вся высохла.

Как он ушел, она и не заметила, все подливала и подливала себе в стакан вина.
   А через несколько дней ей позвонил его знакомый сослуживец из военчасти.
- Полковник Тахиров умер. Вышел в парк прогуляться и не вернулся. Его нашли через день жена с сыном, лежащим на скамейке. Сердце не выдержало, а, может, последствия ранения.
  Люба узнала о дне похорон и пошла к его дому, чтобы последний раз его увидеть и проститься уже навсегда. Увидела в гробу его изменившееся лицо, женщину в черной косынке, которая стояла рядом с гробом и громко по-бабьи голосила. Стало обидно, что не она сейчас рядом, что не она, а другая имеет право даже на его смерть. Пошла прочь, а минуя одну, потом другую улицу, уже не могла сдерживаться. Рыдания стали вырываться наружу. Люба не обращала внимания на окружающих, всхлипывала, вскрикивала, размазывая слезы ладонью и кроме своего воспаленного горла уже ничего не чувствовала. Не помня себя, дошла до дома, налила водки, выпила и, закрыв опухшие глаза, легла на диван лицом к спинке.
  Прошло время, вездесущий лекарь. Ее душа понемногу оттаяла, отошла, а, вот, в сердце нет-нет да и шевелился острый осколок, который остался там навсегда и звали его Акрам.


ИСТОРИЯ  ЧЕТВЕРТАЯ

Я помню. Кажется. Может, видела когда-то в кино, но представляю очень реально. Утро. В окно впархивает с легким ветерком лето. В нем пение птиц, аромат травы, цветов, которые так радуют в это время года. На столе две чашки кофе, хлеб и сыр, любимый, с пажитником. Слышен шум воды в душе , и я ясно вижу тонкие струйки, стекающие по телу. Плечи, ягодицы, живот с маленькой впадинкой посередине. К горлу подкатывает волна.
Я помню.
 Ты просыпаешься. Я смотрю на твое лицо, едва касаясь губами, целую в глаза, щеки, уголки рта, и ты улыбаешься. Люблю твой запах. Я нашла тебя по запаху, как собака добычу, рыская по всем уголкам нашей Вселенной. Я думала, тебя нет на нашей планете, но я нашла, учуяла. Так пахнет только рубашка любимого, его кожа, его руки. Это соленый запах моряка дальних плаваний, запах табака, кофе, где-то в складочках кожи на шее еле уловимый имбирь и корица. Сейчас ты выйдешь из душа, и я прошу тебя: не целуй меня в губы, потому что, если ты это сделаешь, не отпущу тебя, стану вьюном, обовью твои руки и ноги. Я знаю, тебя ждет работа, твое производство, твой океан и он заберет тебя надолго, на целый день, а я останусь на берегу и буду тебя ждать, потому что это главное предназначение женщины. А когда ты вернешься, посмотришь мне в глаза, в самые зрачки, у меня сразу наступит деменция. Я забуду обо всем и буду снова вспоминать твое лицо, высушенное ветром и солнцем, поседевшие от забот и тревог, волосы, твою шею, руки, капельки воды на животе, я буду жадно пить твой запах, как путник в пустыне. Я никогда не забывала тебя, но я хочу открывать тебя снова и снова.
  Ты вышел, потерся выбритой щекой о мою щеку, сдвинул брови, погружаясь в предстоящий день. В разрез рубашки видна часть груди. Ты все еще здесь, принадлежишь мне и я могу подойти и ткнуться носом в этот разрез. Ты уходишь, уплываешь, и твой корабль отдаляется от берега все дальше. Я хожу по дому и прикасаюсь ко всем вещам, которых ты коснулся, покусываю пальцы, чтобы ощутить боль, чтобы еще раз испытать наслаждение от твоих прикосновений.
  Наверное, каждый любит по-своему, как умеет. У кого-то любовь проявляется в заботе и долге, у другого, в желании обладать, иметь своей собственностью. Она не задумывалась о том, какая любовь у нее, она просто жила с ней, как с частью своего тела. Это была ее кожа, ее глаза, ее язык. Отними хоть одну эту часть, и она или умрет, или станет инвалидом.
  Она не ревновала, просто ей в голову не приходило, не умещалось в ее сознании, что Он, ее любимый, может еще  с кем-то целоваться, лежать в постели и получать удовольствие от другой женщины. Такого просто не могло быть!
  Но это случилось. Она не узнала, сначала скорее почувствовала перемену. Едва заметный холодок, легкое раздражение, облачком пролетавшее по его лицу. Гнала страшные мысли прочь, но тревога заползала, как змея в сердце и не давала покоя. А потом она узнала. Увидела его с другой, красивой, молодой, уверенной в своей неотразимости.
   Надо было объясняться, но не хватало духа, ведь это означало бы конец, а она все еще надеялось, что произошла ошибка. С ним она не замечала своего возраста, ведь в любви его не чувствуешь. А теперь вдруг осознала, что она старше, не так привлекательна и не соответствует его статусу. Еще недавно это не имело никакого значения, а теперь стало приговором. А куда же ушла его любовь? Ее не было или она, как легкомысленная особа, уходит туда, где есть комфорт, веселье и престиж.
  Он знал, что она знает, и настал день, когда он сказал ей, что они расстаются. Не было слез, крика, упреков, ведь обещания дают при встрече, а когда расстаются, говорят одно «Прости!»
Он ушел, а ее любовь не уходила, она проросла в ее теле, пустила корни и вырвать ее было невозможно, можно было только убить вместе с телом.
   Она достала снотворное, выпила одну за одной все таблетки, что были в пузырьке. Некому было позвонить, поплакаться. В своей жизни она оставила только его, исключила друзей, родных, работу. Она дышала только им. Дышать стало нечем.
   Но жизнь не отпустила ее, она проснулась, не понимая, что с ней происходит. Делала шаг, и нога уплывала вместе с полом в сторону. Пила воду, долго лежала, а ее помутненное сознание с трудом воспринимало реальность. Когда позвонили с работы, еле выговаривая слова, отпросилась на три дня. Приходила в себя не сразу, мысли медленно шевелились в голове, подолгу останавливаясь на предметах, звуках с улицы. В глазах то и дело вспыхивали зеленые круги, волнами расходящиеся в стороны. Появилось желание есть. Жевала хлеб, не узнавая вкуса. Потом опять спала, вставала ночью и снова засыпала. Жизнь утверждалась в ней, покалывая иголками памяти, требуя ее присутствия и участия.
   Она никому ничего не рассказала, просто ходила на работу, общалась с людьми. Боль стала утихать. Ей подумалось, что никто уже и никогда не сможет отнять у нее, прожитых вместе с ним счастливых дней. На небе всегда будет гореть звезда с его именем, и ее света хватит, чтобы пережить и грусть, и печаль, и другие невзгоды, которые еще будут на ее пути. В окно светило солнце, пели птицы, и жизнь, как всегда, была прекрасна. Надо только пережить ее ужас. Надо только любить!