Швайнен 2

На охоту мы поехали со словаками. Хитропопые москвичи, прозванные нами «москалями», забрали богатых немцев себе, оставив деревенским «пасынков Европы».

Нас было двое – Лёшка и я. Словаков тоже. Как их звали, за давностью лет я, естественно, не помню. Зато мы с Лёшкой хорошо помним сливовицу, которую пили все вместе прямо в машине по дороге на охоту. Братьев-славян нисколько не удивило, что водитель «Нивы» прикладывается к сливовице, как и пассажиры.

Водителю же (мне) первые две стопки показались обычным компотом. Но это было обманчивое впечатление, так как к тому времени, когда приехали в лес, словаки спокойно говорили на русском, а мы с Лёшкой на словацком. Хотя сначала (после первой) понимали друг друга плохо. Всё время приходилось переспрашивать.

- А какие у вас есть трофеи? – поинтересовался пожилой словак, вынимая ружьё из багажника машины.

- В смысле? – не понял Лёшка.

- Ну, у меня, - просто без понтов, а чтобы пояснить, сказал словак, - самый большой трофей – это рога горного барана с девятью витками.

- А у нас все трофеи в морозильнике, - ответил я.

Словаки не поняли. Пришлось объяснять.

Потом, сев слушать гон, как могли, рассказывали словакам, что это такое и почему лось прибежит сам, как только Лёшка начнёт вабить. Потом объясняли что такое вабить, показывали вабу, Лёшке пришлось даже пару раз «квакнуть», как тут же отозвался лось. Словаки приняли стекло от керосиновой лампы за волшебную дудочку, и, крикнув «Дас ист фантастиш!!!», стали заряжать ружья.  Так мы узнали, что словаки знают немецкий. А мы теперь знаем словацкий.

Однако, охота в этот вечер не задалась: была самая середка гона, когда быки, набодавшись друг с другом вдоволь, занялись коровами, и требовалось подождать с неделю, чтобы они отвлеклись от женского пола и под конец гона ещё с неделю погоняли соперников. У словаков (как и у немцев) столько времени не было, о чем они горько нам и сообщили.

- Есть шанс встретить быка днём в лесу, - сказал Лёшка, - но невелик. И это совсем не гон.

До полуночи допивали сливовицу. Пару раз то тут, то там ревел лось, но на вабу реагировать не хотел. Его теперь интересовали исключительно коровы.

Поняв, что время и деньги потрачены зря, словаки спокойно и споро разливали по стопкам сливовицу, рассказывая, как её делают у них. Оказывается, в Словакии за изготовление самогона можно схлопотать очень серьёзный штраф, зато разрешается привезти свои фрукты на государственный завод, где из них за сущие копейки  изготовят тот  нектар, который я сначала принял за компот.

Ближе к часу ночи, когда даже луна закрылась облаками, мы тронулись домой – уже и словаки поняли, что ловить в лесу больше нечего. И не только сегодня. Увы, это участь всех приезжих охотников, и не только из-за границы. Лосиный гон – это как рыбалка, когда рыба клюёт исключительно «вчера» и «завтра». А мы, местные, можем ловить каждый день.

Но словаки, казалось, и не расстроились из-за потраченных денег: они смеялись, укладывая ружья в багажник белой «Нивы», что пусть немцы обделаются, что никого не смогут убить.

Лёшка сказал, что у нас охотники говорят «добыть».

- У нас тоже уважают зверя, - сказал словак помоложе, - но немцу надо убивать. Именно так.

После сливовицы «Ниву» вёл Лёшка, как более крупный, а потому менее пьяный. Мы со словаками мирно спали на сиденьях, покачивая головами, когда машина преодолевала очередную лужу полевой дороги.


продолжение http://proza.ru/2023/05/09/332