Глава 7. Детализация КГх. Книга 2. Древний язык

похоже на чистовик, не проверял

Книга 2

Древний язык

Глава 7

"Детализация “(КГ/х)” "


Накопление знаний в том или ином коллективном сознании приводит к необходимости детализации в том числе и образа жизни (жизнедеятельности) соответствующего коллектива. Процесс жизнедеятельности коллективов представителей формы Жизни “человек” и до этого в зависимости от разных контекстов Действительности очень уже отличался. Но, в любом случае, именно только условия в разных контекстах Действительности всегда и диктовали коллективам их разные образы в них жизни. Причём при небольшом ещё количестве знаний в коллективных сознаниях всегда так вообще единственно в них возможные.

С накоплением же знаний человеки вдруг обнаруживали, что самих таких возможных образов жизни в одном каком-то контексте Действительности у них может быть уже несколько. Из чего вовсе ещё не следовало, что один и тот же коллектив в одном и том же контексте Действительности мог заниматься тогда сразу двумя и более видами жизнедеятельности, нет. Ведь возможности тем и отличаются от результатов, что их самих может быть множество, а вот реализоваться в Действительности, т.е. стать так уже результатом, при соответствующих ограничениях может всегда только какая-то одна из них. Эти же самые ограничения, что есть у каждого вида жизнедеятельности, посредством знаний действуют так уже и на сам коллектив, и на его коллективное сознание, и на его язык.

Проще говоря, в соответствии с этими ограничениями теперь любому коллективу для возможности заниматься двумя какими-то видами жизнедеятельности в одном каком-то контексте Действительности при том уровне количества знаний и соответствующих ограничениях необходимо было прежде детализироваться самому (т.е. разделиться так на два уже разных коллектива). А это значит, что так на месте одного коллектива в этом контексте Действительности возникало уже два коллектива, но каждый уже с одним каким-то своим видом жизнедеятельности. Т.е., - ещё раз, - в любом случае при том уровне количеств знаний, что были тогда в коллективных сознаниях, один какой-то коллектив мог заниматься не более чем одним каким-то видом жизнедеятельности в одном и том же контексте Действительности.

А всё потому, что возможные тогда образы жизнедеятельности отличались друг от друга очень так уже радикально. Настолько, что для них не существовало тогда никаких общих знаний, чтобы один и тот же коллектив мог заниматься одновременно хотя бы двумя из них, оставаясь при этом одним и тем же коллективом. А так как первые коллективы формировались именно на основе совокупностей знаний, которые и определяли тот или иной вид их жизнедеятельности, то эти коллективы так могли заниматься не более чем одним только каким-то видом жизнедеятельности из тех, что вообще уже могли быть у них там и тогда. И вот эти-то совокупности знаний (в том числе и вещественных) и являлись тогда теми самыми признаками совместности, которые уже и определяли тот или иной коллектив.
 
Другое дело, что количество знаний постоянно тогда только росло. А потому очень скоро для разных совокупностей знаний, определявших разные же виды жизнедеятельности, появляются в том числе и общие знания. Именно благодаря им и возникает возможность у одного и того же коллектива заниматься двумя и более видами жизнедеятельности одновременно. При этом распада (детализации) самого коллектива как такового, при достижении им возможности обладать в том числе и общими для разных видов жизнедеятельности знаниями, уже не происходило. А всё потому, что вместе с общими для разных видов жизнедеятельности невещественными знаниями в таких коллективах накапливались в том числе и разные общие вещественные знания, которые требовалось в них обязательно так уже сохранять (удержать). На основе же необходимости в удержании вещественных знаний начинает формироваться тогда в коллективах уже совершенно иной признак совместности, а именно национальный признак совместности с его институтом семьи. А иным он был потому, что основан он был уже на абсолютно иных принципах (свойствах), нежели признак совместности основанный на общей жизнедеятельности членов того или иного коллектива. Проще говоря, так эти коллективы с их национальными признаками совместности становятся уже соответствующими народами с их отличными от всех прочих коллективными сознаниями и с их языками.

Национальный признак совместности возникает на основе общего процесса п-п генетической информации между его членами. Легче всего общность этого процесса можно было достичь между теми коллективами, члены которых занимались одной и той же жизнедеятельностью. Потому как им по этой причине чаще других доводилось время от времени друг с другом встречаться, и всё это при том, что никакой такой вражды они меж собой тогда не испытывали, - слишком мало ещё в их коллективах удерживалось тогда вещественных знаний, чтоб этим коллективам было чего уже так делить.

Возможность чаще встречаться способствовала процессу более частого обмена генетической информацией между такими коллективам. Процессу, который был весьма необходимым для самой возможности существования таких коллективов. Ведь из-за их малых размеров, которые им определял Процесс Жизни посредством тех ограничений, что были у их жизнедеятельности, эти коллективы без процесса п-п генетической информации друг с другом просто существовать тогда бы уже не смогли.

(Кстати, о том, что подобный процесс п-п генетической информации между членами разных коллективов тогда существовал, мы знаем сегодня из знаний Языка. А именно из объединения того времени Руского контекста Древнего языка “п(ь)ыр” (”пир”) и его значения, - {”п(ь)ы” “р”}, где значение множественной формы {“п(ь)”}”ы” “читается” как [приятное и полезное (много)], а значение “р” “читается” как [(принадлежность) мужиков]. Таким образом объединением “п(ь)ыр” называли тогда признак действительности, доставлявший много приятного и полезного мужикам.

Задачей пиров тогда была не банальная пьянка, нет, тем более, что и выпить в те времена ничего особенно ещё не было. Основной же задачей пиров было предоставление возможности для членов разных коллективов к обмену между ними генетической информацией. Тем более, что в обычной своей повседневной жизни они в течении года потом почти уже не встречались. Без самого этого обмена генетической информацией такие коллективы долго просуществовать бы просто тогда не смогли. Именно эту задачу пиров подтверждает значение вотского объединения “пирог” - [вагина], которое само является так производным от объединения “п(ь)ыр” и “читается” как {”п(ь)ыр” (”о”) “Г”} - “п(ь)ырог” - [пир объединения человеков “Г” (охотников)]. Проще говоря, так называли тогда женщин, которые были обязательными участниками всех пиров.)

С этой точки зрения, - общности процесса п-п генетической информации, - мы можем рассматривать тех же кам(ь)ы как один и тот же большой коллектив собирателей вообще, который, получается, сам состоял уже из огромного количества коллективов с примерно одинаковыми у них видами жизнедеятельности. Проблема в том, что у такого большого коллектива невозможно было провести хоть какие-то границы, чтобы так определить его уже как народ. Потому как виды жизнедеятельности тех малых коллективов, которые его образовывали, тем сильнее отличались друг от друга, чем дальше находились контексты Действительности, в которых они и жили. Причём при достаточно больших расстояниях они отличались уже настолько, что виды их жизнедеятельности не могли уже быть так одним. А сами же их коллективы не могли считаться так членами одного и того же большого коллектива.

Ещё раз, - переход процесса формирования коллективов с использования в качестве признака совместности общей жизнедеятельности его членов уже на использование в качестве признака совместности общего занятия его членов процессом п-п генетической иинформации занял тогда не один десяток тысяч лет. Другое дело, что при сегодняшнем уровне удерживаемых в коллективных сознаниях знаний, в качестве признака совместности одна только общая жизнедеятельность его членов уже нигде не используется. Как не используется сегодня в качестве признака совместности один только общий процесс п-п генетической информации. Из всего этого следует, что отождествлять носителей того или иного языка с носителями одного какого-то признака совместности, в том числе и национального, абсолютно неправильно.

А это в свою очередь значит, что в самом начале формирования Древнего языка разные коллективы, которые жили в разных контекстах Действительности, но при этом имели одинаковые образы жизнедеятельности, имели в том числе и примерно одинаковые у них коллективные сознания, и, как следствие, одинаковые же языки. А “примерно” уже потому, что в разных контекстах Действительности разные коллективы даже с одинаковыми у них образами жизнедеятельности удерживали и несколько разные знания. При этом коллективам с одинаковыми у них образами жизнедеятельности для сохранения схожести их языков не обязательно было обмениваться генетической информацией, вполне достаточно было обмениваться только знаниями.

Собственно факт первой вообще детализации коллективов по образу их жизнедеятельности в Действительности и был отражён тогда детализацией древнего звука “(КГ/х)” в Языке. Т.е. происходит она, когда знаний для возможности самой этой детализации по признаку совместности “общая жизнедеятельность” уже было достаточно, но вовсе ещё не достаточно, чтоб она происходила уже по национальному признаку совместности, тем более, что его (национального признака совместности) в них тогда ещё не было. А это значит, что национальный признак совместности возникает в таких коллективах с накоплением в них гораздо большего уже количества знаний вообще.

(Кстати, механизм работы процесса детализации коллективов с использованием признака совместности “общая жизнедеятельность” был достаточно прост. С одной стороны, за счёт постоянного увеличения количества знаний происходило и постоянное увеличение количества возможностей у того или иного коллектива, а с ними и их рост. С другой стороны, размер коллективов был ограничен процессом той жизнедеятельности, которую они и вели. Так возникало противоречие, которое обязательно следовало решить, чтоб эти коллективы так вообще уже были. Детализация подобных коллективов и была одним из решений заключённого в них противоречия. Причём, с точки зрения Процесса Знание гораздо более лучшим, чем если бы кого-то пришлось потом обязательно уже так убить.

Ещё раз, - нет, все человеки кругом нас живут исключительно только хорошие. Кровожадными их делает Процесс Жизни, когда, скажем так, сталкивает собственные ограничения с теми стремлениями, что он в своё время сам и заложил в свои же формы Жизни. Если бы не Процесс Знание с его знаниями, который и помогает все эти противоречия так уже избегать. Потому как Процесс Знание существует за счёт Процесса Жизни и уже поэтому вынужден её сохранять. В отличии от Процесса Жизни (Незнания), который возникает за счёт естественных процессов в Действительности, а потому он может Жизнь всё время лишь изменять через постоянное её уничтожение. )

Напоминаю, звучание естественного животного звука “(КГ/х)” было одним из множества звучаний, что были тогда только у представителей формы Жизни “человек”, и которых не было больше ни у кого. Но уже поэтому, - оно было одним из множества, - звучание “(КГ/х)” просто не могло иметь тогда значения [человек], признаку которого оно и принадлежало. В противном случае так в нём сразу возникала бы тогда многозвучность, это когда одному и тому же знанию признака (значению, в нашем случае им является “человек”) в нём соответствовало бы сразу несколько (знаний) звучаний. Многозвучность же недопустима вообще в Языке, а потому, - ещё раз, - когда звучание естественного животного звука “(КГ/х)” в Животном языке уже было, то вот соответствовавшего ему значения (знания признака) при всём при том у него тогда ещё не было. И только уже поэтому представители формы Жизни “человек” естественный древний звук “(КГ/х)” издавали тогда вовсе даже так не специально, - зачем, если у него всё равно значения нет? - а получался он у них сам собой. В смысле он не был у них так тогда словом.

Проще говоря, тогда это было звучание, которое мы сегодня называем “кашель”, и которое сопровождает человеков всю их жизнь. А так как, - ещё раз, - было это звучание совсем даже не единственным у человеков, - они уже тогда могли издавать много ещё каких неосознанных звуков, которые не могли издавать другие животные (пукали, рыгали, икали, мычали), - то уже поэтому значения [человек] у этого звучания просто быть не могло. Поэтому звучание “(КГ/х)” так могло соответствовать лишь только одному из тех знаний, что были в его структуре значений. Безусловно, что одним из этих знаний в структуре значений у “(КГ/х)” было знание звучания самого этого признака “кашель”. (Знание звучания хорошо уже тем, что оно в обязательном порядке присутствует у любого из звуков.Проще говоря, звука без звучания не существует.)

Похоже, что первыми человеками, которые стали уже осознанно (специально) использовать звучание естественного древнего звука “(КГ/х)” (или, скажем так чуть по другому, - стали специально уже так покашливать, а специально уже потому, что со смыслом), были ханты. Для этого они задали ему в своём языке соответствующее значение (смысл) и стали произносить само это звучание “(КГ/х)” уже специально, т.е. посредством своего речевого аппарата. Так это было уже не просто какое-то звучание, а именно что слово “(КГ/х)”.
Дело в том, что ханты первыми вообще из древних человеков обрели в своё время знание “извлечение огня”. Тогда как все остальные человеки продолжали использовать ещё лишь знание “удержание огня”. Это знание, - “извлечение огня”, - позволило ханты преследовать стада северных оленей уже постоянно, собственно почему они и стали так уже “ханты”. (Значением хантыйского слова “ханты” является [прилипание], им называли себя человеки, которые, получается, “прилипали” так к стадам северных оленей, чтоб жить уже с ними одной общей Жизнью.)

На примере языка ханты мы можем увидеть переход тогда от бессознательного использования человеками звучания естественного древнего звука “(КГ/х)” уже к сознательному. Ведь с самого начала своего взаимодействия с северными оленями ханты пытались с ними хоть как-то уже “говорить”, в смысле обмениваться с ними звуковой информацией (знаниями). Так они пытались понять значение естественного животного звучания самцов северных оленей, а именно их “(КГ/х)ор”, это чтоб при необходимости им можно было самим его уже повторить, чтобы передать так его значение.

Таким образом за счёт естественных животных звучаний самцов северных оленей ханты формировали тогда свой хантыйский язык (один из контекстов Древнего языка). А потому со временем они уже запросто могли “прочитать” значение естественного животного звучания северных оленей “(КГ/х)ор” как значение звучания объединения их хантыйского языка “(КГ/х)ор” - {”(КГ/х)” “ор”} - [”(КГ/х)” объединения самца]. Где звук “о” значил [объединение], а звук “р” значил [самец]. А так как по совместному (объединённому) их образу жизни с северными оленями они сами себя с ними и отождествляли, - без северных оленей ханты как ханты просто бы существовать не смогли, - то значение “(КГ/х)” в этом объединении они понимали именно как [(человек) “(КГ/х)”]. И теперь, когда естественный древний звук “(КГ/х)” имел таким образом у них в языке уже и значение (знание именно уже вещественного признака, а вовсе даже не знание невещественного признака, каким и было у него до этого только лишь само его знание звучания) они перешли уже от случайного его использования к специальному. Проще говоря, ханты стали сознательно его использовать везде (в своей речи) там, где им необходимо было использовать его значение [(человек) “(КГ/х)”].

(Кстати, - одним из тогдашних производных звучания “(КГ/х)” в хантыйском языке является “ёх” - “йо(КГ/х)” значение которого “читается” (и таковым на самом деле оно сегодня и является) [человек] ([мужчина]). (Там чуть сложнее, - [”й” в объединении с “х”], что можно воспринимать как [“й” (то самое живое существо) в объединении с “х” (самцом северного оленя)].)

Понятно, что посредством письменности передать сегодня то или иное звучание полностью невозможно, - Тутанхомон его мать! - а потому сегодня мы можем лишь только гадать, каким именно было когда-то звучание естественного животного звука “(КГ/х)” в Языке у ханты. Так те же будущие англичане находили его похожим на “h” (это мы знаем из существования и сегодня в их языке его производного ”hunt” - [охота]), - а им стоит потому уже доверять, что именно таким они могли слышать его непосредственно от самих ханты как минимум ещё 10 тысяч лет назад, когда они жили вместе с ними в Руском контексте Действительности. И которые таким образом и привнесли тогда сам этот звук “h” в язык англичан.

В более же поздних, в смысле в письменных, источниках мы находим написание “(КГ/х)” в объединениях уже и как “х”, и как “к”, и как “г”, и т.д., что роли для нас в понимании самого Языка абсолютно так не играет. Нам важно лишь понимать, что в соответствующих контекстах это всё разные написания одного и того же естественного животного звука “(КГ/х)”.)

Таким образом, - ещё раз, - ханты были первыми из древних человеков, которым их знание “извлечение огня” помогло изменить их собственный образ жизни, а с ним и их язык, причём весьма так уже радикально. По тем временам “ханты” был самым успешным образом жизни у древних человеков, который разительно отличал так ханты (человеков, которые этот образ жизни и вели) от всех прочих древних человеков одного с ними контекста Действительности.

Потому как все прочие человеки продолжали тогда жить ещё в полном согласии с Процессом Жизни (Природой). А это значит, что именно один только Процесс Жизни с его ограничениями и регулировал тогда и количество их коллективов, и количество членов в их коллективах (это уже с поправкой на то, что эти человеки владели тогда только лишь знанием “удержание огня”, но никак не знанием “извлечение огня”). В то время как у ханты с их знанием “извлечение огня” всё было не так. С одной стороны, вся эта успешность образа жизни “ханты” приводит к стремительному росту количества самих ханты. Но, с другой стороны, ограничения, что накладывал процесс Жизни на образ жизни ”ханты”, не давали коллективам с этим их образом жизни расти количественно выше определённого уровня.

Проще говоря, одно и то же стадо северных оленей, каким бы огромным оно при этом бы ни было, прокормить большое, а тем более бесконечное, количество человеков никак бы уже не смогло. А потому лишние (сверх того количества, что допускали соответствующие ограничения процесса Жизни) человеки из коллективов ханты вынуждены были со временем их покидать, - попробовали бы они их не покинуть, их бы тут же убили, на кону стоял так вопрос выживания всего этого коллектива ханты. Так и возник тогда процесс, благодаря которому из коллективов ханты возникали другие уже коллективы человеков с совершенно отличными от ханты видами жизнедеятельности. Но, и это важно, при этом практически с теми же самыми знаниями, что были у хантов, а значит и с очень у них похожими языками.

Разница в видах жизнедеятельности коллективов выходцев из ханты с коллективами самих ханты объяснялась разными количествами у них северных оленей, - в отличии от ханты с их огромными (в несколько сотен, не меньше) стадами северных оленей, у выходцев из занты северных оленей было буквально по несколько голов на одну небольшую (три поколения близких родственников) семью. Столь небольшие количества северных оленей уже не надо было комлать, а потому выходцы из ханты вели уже оседлый образ жизни, занимаясь летом рыбалкой, охотой и собирательство. А зимой помимо традиционных зимних промыслов они предпочитали излишки своих продуктов менять (продавать) на другие продукты, которых по известным причинам у них быть не могло, но которые им были почему-то нужны. Делали они это на своих северных оленях, развозя товары посредством застывших рек. Мужиков, которые использовали реки (ва) зимой как дороги, чтобы с помощью их уже торговать, называли тогда “вары” - {”ва” “р”}”ы” - [мужики дороги].

(Кстати, - из знаний Языка следует, что вары появлялись тогда в том числе и в среде собирателей (”кам(ь)ы”). Чтобы кам(ь)ы (собиратели) стали так уже варами, им достаточно было только раздобыть несколько упряжек северных оленей. А с северными оленями образ жизни у таких собирателей уже радикально менялся.

Из знаний же Языка следует и то, что уже тогда между разными по происхождению варами был соответствующий конфликт, - явление неизбежное, чтобы тот или иной процесс мог уже вообще состояться. В данном случае речь идёт так о процессе торговли, которым занимались и те (выходцы из ханты), и другие (выходцы из кам(ь)ы). Другое дело, что общность их жизнедеятельности постепенно привела тогда к сближению разных по происхождению варов и возникновению на их основе уже рус(ь)ы, - мужиков, основной задачей которых была торговля именно солью.

Но ещё до появления рус(ь)ы все эти вары (торговцы) не связывали себя никак с хором ((КГ/х)ором), - самцом северного оленя. Тем более, что они не связывали с ним себя так, как это делали те же ханты. Которые никогда не запрягали хора (самца северного оленя, вожака стада) в сани (нарты). В противном случае от вида хора запряжённого в сани могло пострадать уже коллективное сознание северных оленей. А через него могло пострадать уже и само это стадо северных оленей. Потому ханты гораздо легче было “договориться” с одним только вожаком стада (хором), нежели прежде подорвать его авторитет через запрягание его в сани (нарты), а потом самим комлать всё это стадо, получается, уже без вожака и потому за вожака.

Ещё раз, - у тех и других варов были лишь небольшие объединения хоров, которых они запрягали в сани и так использовали в тягловых целях. Отсюда потом в Руском языке возникает объединение “корова” - {”(КГ/х)ор” (”о”) “ва”} - {”кор” (”о)” “ва”} - [кор (объединения) дороги]. Которое значило так (КГ/х)ора (северного оленя), предназначенного для поездок по дорогам в упряжке. И в котором сам хор, получается, был унижен уже до невозможности, потому как использовался он человеками в этом объединении (упряжке) вовсе не как вожак огромного стада, а как обычная тягловая скотина. С появлением таких объединений в Руском языке формируется значение “а” как принадлежности (сегодня мы называем “а” с таким у него значением и местом в объединении “окончание “а”).

Руский язык формировался 12 - 10 тысяч лет назад, когда северные олени играли огромную роль в жизни древних человеков Руского контекста. А потому мы и сегодня находим в русском уже языке огромное количество объединений (слов) образованных тогда с участием объединения “хор” (”(КГ/х)ор”) с его значением - [человек(и) “Х” (”(КГ)“) (объединения) самцов]. Или “хоровод” - [хор (объединения) (с процессом) “вод”], “корень” - [один (”н”) любой (”э”) (который есть суть) хор] - производным от него является “коренник”, так называли потом центрального коня в упряжке “тройка”, “хорошо” - [“хор” объединения “ш” объединения], где значением “ш” было [вкусное и съедобное], “хоронить” - {”хорон(ь)ы” “ть”} - {{”хор” “он(ь)ы”} “ть” } - [хорони делать]... И т.д.)

Ещё раз, - таким образом детализация естественного звука “(КГ/х)” в Языке являлась отражением детализации коллективов по их образу жизни в Действительности. Причём одновременно происходила так детализация и его звучания, и его значения. А это значит, что так в разных контекстах Языка (разных языках) тогда у естественного звука “(КГ/х)” возникли разные звучания с несколько отличными знаниями в их структурах значений.
Например у тех же собирателей кам(ь)ы естественный звук “(КГ/х) начинает звучать уже как “к”. У ханты как “х”, а у охотников, выходцев из ханты, он звучал уже как “г”. При этом сами значения у этих звуков “к”, “г” и “х” в их языках были примерно одинаковыми и значили так [человек]. И теперь уже разница в их звучаниях придавала так уже дополнительную разницу и их значениям. А именно, теперь уже звучанию “к” соответствовало значение [человек “К”], звучанию “г” соответствовало значение [человек “Г”], а звучанию “х” соответствовало значение [человек “Х”].

Понятно, что в разных контекстах Действительности, а значит и в разных языках, в структуре значений у этих звуков накапливаются совсем уже разные знания. При этом процесс обмена знаниями, тем более тогда (при небольшой разнице у самих разных языков), никто ещё не отменял. А потому очень скоро все эти звуки со своими структурами значений появляются во всех уже языках. Звучания же этих звуков мы можем рассматривать как соответствующие лингвистическая маркеры. И по ним уже судить, откуда те или иные знания были потом заимствованы уже в Руский язык.

Так, например, из названий домашних животных “корова”, “коза” (”куз(ь)а”), “кошка”, “кролик”, “крыса” (да, она тоже “домашняя”, но несколько так иначе) можно запросто предположить, что все эти (вещественные) знания рус(ь)ы получили в своё время от кам(ь)ы. Потому как у звука “к” во всех этих объединениях одно и то же значение, а именно [человек “К”]. Как следует и то, что первыми строить дома (не ады, нет) в Руском контексте начали именно кам(ь)ы, - “кар”, “кор”, “кур”, “к(ь)эр”. Все это названия, значения которых так или иначе связаны с жильём, точнее они называют так определённые типы жилья. Из чего следует, что уже тогда у кам(ь)ы были разные типы жилья, не одни только ады.

Или, - “говор”, “глас”, “слог”, “бог”, и т.д., - в структуре значений всех этих объединениях так или иначе присутствует знание “чеговек “Г”. А из знаний значений этих объединений следует уже то, что рус(ь)ы их Рускому языку учили прежде всего охотники, или по другому “человеки “Г”. Потому одним из значений звука “г” в Древнем языке Руского контекста становится [говорить] ([говор], [глас], и т.д.)

Или, - из “прочтения” значения объединения “хорошо” {”хор” (”о”) “шо”} следует такое его значение, - [хор (в объединении) с шо]. Где значением “хор” было [самец (вожак) северного оленя (а объединения самцов потому, что вожака без объединения не бывает)], а значением “шо” было [объединение чего-то съедобного.] Из знания этого значения можно заключить, что ханты жили тогда гораздо уже лучше, чем те же кам(ь)ы. А из устойчивых их выражений “а хер его знает” и “пошёл на хер” следует, что ханты к тому же ещё были тогда всех умнее, а потому за всяким советом лучше было идти уже сразу именно к ним (а не приставать так со своими глупыми вопросами к своим родственникам из кам(ь)ы, тем более, что те ответов на них и не знали).

Ещё раз, - таким образом я здесь всего-лишь наметил направления изучения детализации естественного древнего звука “(КГ/х)” в Руском языке. Потому как работа эта огромная, и она нам только ещё предстоит.