Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся

   Пять лет назад стала я приходить в церковь не только свечки поставить и записочки о здравии написать, но и отстоять службу и попытаться понять, насколько это мне близко.
   Я – крещёная, это мама меня в детстве крестила и даже нашла мне крёстную, которую по старинке звали Кока. Иногда мы ездили к ней в гости, скорее, как мне помнится на Пасху, и Кока дарила мне красные яички, угощала вкусным кексом, со странным названием Кулич, и они с мамой пили из маленьких рюмочек что-то такое, отчего громко кряхтели повторяли «Ну, не последнюю!» При этом без конца целовали друга в щёки восклицали «Христос воскресе! Воистину воскресе!»  и тискали меня.
         Потом эти встречи ушли в былое, и я до сих пор  не помню, как точно звали Коку настоящим именем.
       Прошли годы, как любят повторять писатели. Я не боялась идти в храм, но меня смущали бабули, которые подскакивали к молодым и шипели на них, упрекая в том, что крестятся неправильно и одежда неподходящая. Поэтому я долго не задерживалась, быстро писала, быстро крестилась у иконы Богородицы, просила для всех здоровья и убегала.
        Интересно, что мне лет в двадцать подарили Евангелие, где старинными буквами были написаны непонятные мне истории. Но это меня не увлекло, потому что я читала Грина про «Алые паруса» и была уверена, что именно это меня и ждёт в моей сказочной жизни….
         И вот мне уже пятьдесят. Много чего было, драматического, грустного и даже трагического, но ожидание сказки всё равно тёпленьким огоньком светило в душе, поэтому я старалась не зацикливаться на плохом, твёрдо уверенная, что всё будет хорошо!
         Дочка вышла замуж. Родилась внучка. И сказка стала другой, без принца на белом коне, но в сто раз интереснее и прекрасней. Особенно оттого, что  Мариночка была моей копией по душевным качествам, особенностями характера  взглядам на жизнь. Мне даже иногда не надо было произносить слова, посмотрим друг на друга – и всё понятно.
        Я и с ней стала в церковь приходить, опять же за свечками и записочками.
Марина особенно меня не спрашивала про религию. Да и что я могла ей рассказать? То, что написано в книжках? Про человека, который хотел научить людей Любви, а они его за это повесили на кресте? А он потом ночью вышел из пещеры, куда его тело положили, и стал бесплотным, как ангел. И еще много разных чудес с ним происходило. Все эти истории были для меня тогда не больше, чем мифы Древней Греции, которые я читала в детстве с упоением и удивлением.
         И вдруг!.... Да, вдруг после очередной встречи с батюшками на телевизионной передаче  Спас  в моей души открылась потайная дверь, которая до этого вроде и была полуоткрыта, но что-то мешало мне зайти внутрь.
          Я поняла, что мне НАДО пойти в храм. Просто необходимо. И пройти исповедь. Именно об этом и говорили священники, приводя такие убедительные и сильные слова, что они буквально упали на сухую землю, проросли и стали просить и умолять пойти в церковь на причащение и на эту сухую землю пролить хоть немного святой воды .
            Само это понятие «Пейте мою кровь и ешьте моё тело» ужасно меня смущало. Как это соотнести с нашей реальностью. И почему именно такие призывы есть в Библии (которую я уже прочитала). Нельзя ли было объяснить причащение, то есть приобщение к Богу, какими-то не такими двусмысленными словами. Но потом привыкла и не стала придираться к словам. А теперь думаю: это, наверное, больше похоже на смысл кормления грудью ребёнка. Ведь молоко исходит именно из тела, и никто не говорит, что это странно и неприятно.
        Короче говоря, не стоит вникать в логику того, о чём говорят Евангелия. Там всё настолько иносказательно и тайно, что с первого и даже со второго раза не понять.
        Я пошла на исповедь. Перед этим прочитала молитвы и записала на бумажке грехи….
         Приготовилась к жестким вопросам и обвинению, что до сих пор ждала чего-то и не приходила очистить душу.
         Но всё прошло сердечно.  Батюшка внимательно прочитал записку с 26-ю грехами, послушал мои какие-то объяснения и жалобные стоны, порвал бумажку, накрыл епитрахилью, прочёл разрешительную и отпустил с миром. А я пошла в уголок и заплакала навзрыд. Но тихо, чтобы не пугать народ.
          Через какое-то время пришла ещё. Потом купила специальную книгу о Литургии и стала по ней следить за службой. И уже не плакала. А выходила после исповеди и причастия именно с легкой душой.
          Так прошло пять лет. Даже не прошло, а пролетело. И я стала замечать, что вокруг меня в церкви стоят и сидят бабушки с грустными лицами. В серой одежде. Приходят, как и я по понедельникам или вторникам, когда мало народа. Тихо усаживаются  на лавочки и шепотом повторяют за батюшкой молитвы.
        Что-то во мне щелкнуло, и я решила открыть при церкви студию рисования именно для прихожанок. Мужчины-то точно не придут, даже если я пообещаю им после рисования бесплатное угощенье. Не любят они сложные отношения в группе и бояться «потерять лицо», если не будет получаться ничего в рисовании.
         В общем, написала на церковный сайт о своём благородном порыве, встретилась с настоятелем, показала свои шедевры,  и мы договорились, что будем сообщать о занятиях заранее и встречаться два раза в месяц.
         На первое занятия «Рисунок акварелью цветов и букетов» пришли девять человек. На второе шесть. На третье трое.
        И я задумалась. Наверное, это слишком сложно для неподготовленных людей водить кисточкой туда-сюда и не видеть блестящего результата как у преподавательницы. Хотя я всех хвалила, шутила и подбадривала. Да… Прихожане не слишком готовы заниматься сложным для них и простым для меня творчеством….
         Теперь мы занимаемся в библиотеке. Я даю объявления не только в храм, но и в группу «Старшие», куда входят именно бабушки-веселушки, которые не скованны  рамками канонов и ограничений.
         И вот теперь плавно я перехожу к теме, которая и стала заглавием моего рассказа.
          В церкви на  своих занятиях я познакомилась с двумя серьёзными воцерковленными  дамами. Обоим хорошо за шестьдесят. Они очень скрупулёзно относятся к канонам, правилам и рамкам. Одна вообще без чувства юмора и на все мои какие-то забавные рассказы о себе реагирует именно по-церковному. Я понимаю, поэтому стараюсь придержать свои шутки-прибаутки, но не о религии (это святое!), а о нашей реальной жизни.
       Однако… Принесла я на занятия в библиотеку свои картинки с кошками и собаками, одетыми в старинные шелкА и бархатА. А она мне замечание, да ещё такое грозное, что это типа неподобающее занятие и чуть ли не инфернальное. И что такими историями церковный человек не должен заниматься. И еще какие-то обвинения. Я прямо чуть в обморок не упала. Потому что она всегда была такой доброжелательной, даже молилась за меня, когда я тяжело заболела. Я стала оправдываться, что это всего лишь милые шутки и что никакой подоплёки нет…. Но после этого случая она прекратила со мной общение. Хотя я и попросила у неё на всякий случай прощения за её невольный гнев.
        Вот так мои слова и мои занятия другим человеком были восприняты  совсем не так, как я себе представляла.
       Другая моя знакомая – милая, очень мудрая и близкая мне  по восприятию мира и чувству юмора женщина, с которой мы за чаем после занятий говорили обо всём, вдруг сказала: «Я не приду на ваше занятие по зентанглам, это для меня искушение, потому что я занималась йогой и чуть не умерла от слишком сильного погружения в медитацию.»
         А зентанглы – ДЗЕН танглы – это как бы медитация, то есть отвлечение от всего и погружение в графику. Я об этом рассказывала, не вкладывая в слова и объснения  ничего именно неподобающего в смысле религиозных чувств. А вот видите, что получилось! И опять я удивилась, что мои слова о медитации, которые в данном контексте всего лишь вид арт-терапии (когда человек уходит от проблем и рисует графические Танглы -закорючки и линии) не задумываясь,  может  человеку внушить такую тревогу и даже страх….
        Я и раньше замечала, что люди не слышат, ЧТО ты им говоришь. А воспринимают твои слова по-своему. То есть слышат то, что хотят (!!!) услышать. И это самое удивительное, чего я не могу понять до сих пор….

       На заставочке мой рисунок зентанглов. На уроках девушки рисуют свою композицию из маленьких кусочков (танглов), которые вразброс  изображены на двенадцати отдельных страницах и которые надо так собрать, чтобы получилась красивая композиция. На это иногда уходит 2-3 часа! И всё это время вы отвлекаетесь от проблем и летаете бабочкой в лучах солнечного творчества…
И ничего инфернального! Только божественная радость!