Отец. Скупые строчки о войне

Папа приснился мне минувшей ночью, мы вместе ходили по каким-то воинским частям в поисках обмундирования и даже побывали в редакции «Народной газеты», в которой я работала, когда его уже не было…

Двадцать лет не снимавший офицерской формы, он был на удивление простодушным, но от природы и благодаря жизненной школе - умным, быстро соображающим, достаточно образованным и грамотным, с прекрасным каллиграфическим почерком. Он мог быть жёстким, мог разгневаться, даже в семье, но если были на то основания. Отходил быстро. Тяжёлые военные сцены в хороших советских фильмах не мог смотреть без набегавших на глаза слёз – вспоминал своё, личное, то, что пережил сам, вживую. Мог быть излишне доверчивым, если видел расположение к себе, но и осторожным, если чувствовал фальшь либо знал о человеке нечто компрометирующее. Был готов доверять, но и проверять тоже. Умел распознать людскую хитрость, а где надо, мог и сам прибегнуть к допустимой хитрости.  Хотел стать журналистом и поступить в КИЖ – Коммунистический институт журналистики. Но его университетами стали рабфак в Горках на Могилёвщине и Высшая школа МВД в Москве. Что-то из его качеств передалось и мне, а стремление стать журналистом осуществила за него я.

Папа родился последним, седьмым ребёнком в белорусской крестьянской семье на Витебщине, в день почитания  Козьмы и Демьяна, поэтому имя выбирали из этих двух. Почему предпочли назвать Кузьмой, непонятно. У старших братьев имена более привычные нашему уху. Стали взрослыми лишь четверо: Василий, Антон, Георгий и Кузьма. Остальные дети умирали рано, их хоронили, горевали, но следить за могилками и указывать имена на простых деревянных крестах было не принято, поэтому найти их сейчас на деревенском кладбище невозможно.

Первые четыре класса папа бегал в начальную школу вместе с ровесницей Дуняшей, будущей женой старшего брата. Василий сложит голову на финской войне, а Дуня сама вырастит их сына Колю, переживёт с ним тяжёлые годы оккупации и дотянет до 95 годков практически на своих ногах и с ясной головой. Семилетку Кузьма окончил в Рясно в 1935-м, директором школы был тогда Владимир Боровский, который во время войны служил у немцев в должности бургомистра Сенно и сдал им папину первую жену Марию – подпольщицу, выполнявшую задание партизан. Скоро Марию расстреляли.

Деревенька Тесище, где вырос отец, до сей поры почти не изменилась, разве что простые деревянные хаты начали красить цветными красками да появилось электричество (а значит, телевизоры, холодильники, стиральные машины) и где-нигде – телефоны, реже стационарные, чаще – мобильные. Да и живёт-доживает сейчас в деревне от силы десяток стариков.

                ***

После похорон папы я получила ненадолго доступ к его личному делу, хранящемуся в архиве Гродненского УВД под грифом «Совершенно секретно». К тому, что знала о нём раньше и каким знала его сама, добавились документированные факты, не все из которых имею право оглашать.

Войну он встретил на военном аэродроме в Жабчицах под Пинском – это был главный объект в райцентре, который охраняли сотрудники госбезопасности. Базировалось на нём 60 самолетов.

22 июня в 4 утра был убит осколком авиабомбы дежурный Сало, с которым папа учился в Свердловске. В воздух смогли подняться только 4 самолёта. Молодые чекисты сожгли текущие документы, самые важные погрузили в повозку и тронулись в Пинск, до которого было 7 км. Папа успел прихватить с собой и бывшую на сносях жену Марию - секретаря Жабчицкого райкома комсомола. Из Пинска в Гомель везли документы уже на грузовике. Из Гомеля отец успел отвезти жену в деревню к своим родителям, потом сам рванул на велосипеде в Витебск, оттуда – на Оршу и опять в Гомель. Немцы вошли в Жабчицы 28 июня.

В июле 1941 отца направили из Гомеля в Москву, оттуда – в Горький. С июля 1942 по октябрь 1943 он служит в 98-м гвардейском миномётном полку «Катюш» Главного Верховного командования. Командир полка Тихонов, комиссар Пилипенко. Воронежский фронт. В октябре 1942 отца принимают в партию. Маруся вступила в партию раньше, в 1940-м.

В январе 1943-го полк одновременно со Сталинградским наступлением участвовал в боях за Старый Оскол, Путивль, Конотоп, Белгород, Харьков, Киев, Житомир, Шепетовку, Черновцы. В дни активных атак Красной Армии оживились и белорусские партизаны, которым помогала Маруся, в январе 1943-го она и погибла, выполняя их задание.

Отец редко что-то рассказывал о войне, но самым страшным, вспоминал, страшнее танков были немецкие авианалёты, когда падающая бомба мерзко свистит и, кажется, летит прямо на тебя – ты вжимаешься в землю, замираешь и надеешься только на чудо.

                ***

В апреле 1944-го папу отозвали из Черновцов в Москву, там 50 офицеров, владеющих польским языком, отобрали в Польскую Армию, в 1-ю Польскую кавалерийскую бригаду. В документах личного дела это значится как правительственная командировка в Польшу.

Тростенец на Украине. Папа в форме капитана Польской Армии, он ездит на пегой лошади монгольской породы. В июле они двинулись на Львов, за Львовом вступили в бой, брали с боями Люблин, где в одной из стычек была убита папина пегая лошадка. Там было создано Временное польское правительство. После Люблина в начале августа двинулись на Варшаву, заняли Пражскую часть города, а в городе уже шло восстание, которое длилось до ноября.

«В ночь на 17 января перешла в наступление на Варшаву 1-я армия Войска Польского под командованием генерала С.Г.Поплавского. Она форсировала Вислу севернее и южнее Варшавы, сломила сопротивление противника и утром 17 января вступила в столицу Польши». (Из печатных источников).

Как сам отец рассказывал о том времени:

- Польское буржуазное правительство в изгнании (в Лондоне), поддерживаемое американцами, стремилось прийти к власти в освобождаемой от немцев Польше. В то же время в Москве готовился состав польского правительства, в котором был заинтересован СССР. Чтобы не пустить в Варшаву Красную Армию, и было предпринято восстание. С советским командованием его не согласовывали, поэтому армия оставалась в Пражской части Варшавы, не продвигаясь дальше, на помощь восставшим. Немцы, видя пассивность нашей армии, в два счёта расправились с восставшими. После чего Красная Армия освободила Варшаву от немцев. Новое польское правительство составили из буржуазной части и из подготовленной в Москве.

Вторым по значению человеком в буржуазной части правительства оказался, к большому удивлению отца, его бывший осведомитель на Пинщине, который там стучал на поляков. Они встретились на торжественном приёме у Гомулки, даже переговорили, но папа остался о нём невысокого мнения – возможно, даже дал ему это понять.

***

В апреле 1946-го отец подаёт рапорт на имя главного советника Советского правительства при Польском правительстве. Его отзывают в Москву, где он получает партийный билет и направляется в Минск, там его командируют в МВД. На западных территориях Белоруссии продолжают сражаться с новой властью и терроризировать местное население банды Армии Крайовой. Отец получает назначение в Гродно, на должность начальника райотдела милиции взамен погибшего от рук бандитов Кузнецова.
 
Перед этим он успевает съездить в родную деревню и из первых уст узнаёт горькие вести о своей семье: погибшей жене и умершей маленькой дочке, которую он никогда не видел. Вероятнее всего, из переписки с родными, которая стала возможна после освобождения Белоруссии, он узнал об этой трагедии и раньше. Деньги по офицерскому аттестату он перечислял родителям, за них был построен в Тесищах новый дом взамен сгоревшего во время войны.

***

Папа-папа, и как тебе самому удалось уцелеть в кровавой круговерти войны? Не уцелеть, конечно, а выжить, потому что последствия тяжёлого военного ранения догнали тебя спустя 45 лет… Но выжить на фронтовых дорогах тебе оказалось проще, чем твоим жене и дочке в оккупации и в тылу.

В 40 лет в звании полковника милиции отец уходит в отставку. Последняя запись в его личном деле заканчивается рекомендацией: «В военное время может быть использован в  структурах госбезопасности на должностях начальствующего состава». Не довелось, до новой войны папа не дожил.

***

В мае 1975-го отец получил письмо из Киева, от своего однополчанина:

«Дорогой Кузьма!

С чувством радости узнал, что мы нашли тебя, ветерана 60-й армии из группы Негреева. У меня даже сохранилась твоя групповая фотография, я её пересниму и вручу тебе при первой же встрече в Киеве.

Осенью 1974 по делам службы я находился в Гомеле, и там разговорились с одним хорошим человеком – бывшим областным судьёй, ранее работавшим в Гродно. И он мне сказал, что знал тебя по Гродно и что работал ты в органах милиции. По моему описанию твоего портрета он утвердительно сказал, что это ты. Тогда я отправил в управление КГБ письмо от имени ветеранов 60-й армии – так и нашёл тебя.

Я всё время поддерживал связь, а то и встречался с нашими однополчанами в Горьком, в Харькове, в Марийской АССР, на курсах в Москве в 1953 году.
Как только ты ушёл в Войско Польское, я еще оставался в 60-й армии, а потом меня направили в артбригаду, которая дислоцировалась во Фрауштадте, недалеко от Франкфурта-на-Одере. Во время японских событий переехал в Харьков, а в 1946 году перевели в Киев. Воевали с бандерами на Западе Украины, где я и закончил свой боевой путь в чине подполковника госбезопасности. С 1960 года – в Киеве, на заслуженном отдыхе.

Дети выросли, выучил и определил, работают в Киеве, имеем внука. Внуком и развлекаемся, летом на даче около Днепра, зимой на курорте. Живу вместе с семьёй сына в одной квартире, жду расширения жилплощади, но что-то плохо решается вопрос.

Очень хотелось бы встретиться, ведь нам есть о чём вспомнить: Курская Дуга, форсирование Днепра, Тернополь... Прости за сумбурное письмо, поверь, очень взволнован, ведь я тебя давно ищу.

С уважением к тебе Иван».

Они встретились спустя четыре года, когда родители отдыхали в санатории под Киевом.

***

Когда я мыслями возвращаюсь в прошлое, когда обдумываю сложные жизненные ситуации, я чаще с грустью вспоминаю папу, а не маму… Папина дочка… Это он переубедил маму, которая боялась отпускать меня в Москву поступать в институт, что надо ехать и испытать свои силы. Это с ним было так здорово ездить в гости к бабушке, его маме, на поезде, обязательно в купе, а на пересадке в Орше обедать или ужинать в ресторане на вокзале. Папа умел вести себя уверенно и независимо в разных ситуациях, и (вроде мелочи, но полезные) красиво и правильно пользоваться столовыми приборами. Этому он научился во время офицерской службы в послевоенной Варшаве.