Он ушел

http://proza.ru/2023/04/26/1498




Соня посмотрела в окно, светило солнышко, но не грело, холод основательно поселился на улицах города. Каждый день "моросил" снежок и таял не долетая до земли.

Ни гостей, ни обитателей двора не было видно, попрятались все где-то, всем холодно. Вот и "убогий" что-то больше не приходит, жив ли, последнее время еле ходил, передвигался с трудом, а может решил вернуться домой.

Соня встретила как-то его хозяйку у своего дома, сказала ей, - сделайте как у нас, оставляйте дверь в крыльцо приоткрытую, постелите старое пальтишко, он сам и зайдет когда ночью.

Та ответила ей, что вроде ладно, сделаем, может и прислушалась, сделала, вот он больше и не приходит, а то и к ним стал захаживать, но их кот его не обижал, всех чужаков обижал, а его не трогал, смотрел на него с тревогой вроде, или с сочувствием даже.

Весна нынче пришла рано, снег сошел быстро, установилась жара, аж до двадцати пяти градусов.

Но нынче на эту жару не купились, как в прошлом году, и не посадили как бывало морковь, свеклу и лук. Решили все посадки делать в середине мая - ученые.

И вот тебе пожалуйста, снова заморозки, ночью даже до минус двух, вода во дворе покрылась льдом.

Говорила своему что не надо воду подключать, рано еще, зачем, если решили садить в середине мая, чего сейчас-то поливать, ведь нечего.

Только говорить ничего нельзя, тут же включался "тигр", начиналось рычание. Но рычи, не рычи, а воду пришлось отключать, иначе трубы полетят.

И ведь даже не извинился за свою глупость и грубость. И так всегда, все пятьдесят лет.

А еще другой раз бывало спросит, не любят ли его. Интересно только за что? Уж какая тут любовь!

Даже вот когда приехал внук, не удержался, разошелся, что даже тот сказал,- что-то вы сегодня того. Он и внука перестал стесняться, не стал сдерживаться при нем.

Тот насмотрелся, придет ли теперь когда. Не захочет смотреть на эти разборки, кому они приятны. Придет конечно, но вопрос когда.

Даже вот новый настил, который он сделал, но тот не подошел, виноватой она стала, видите ли неправильно мерку сняла.

Мерка та еще стояла во дворе, и даже след карандаша на ней дождем не смыло, она взяла её, когда пошла провожать внука и показала ему, приложив её к старому настилу.

Всё сошлось, ничего не изменилось, но даже и тут он не извинился, только и сказал, - так что же это такое, почему так вышло?

Хотела она ответить, - а, может, это кто-то сделал не по мерке? Но говорить ничего не стала, потому как бесполезно, первый раз что ли такое.

Размышляя, между делом стала собираться в магазин, надо было прикупить продуктов.

Не успела она войти в двери, как продавщица огорошила её новостью, хотя она ни о чем и не спрашивала.

И почему всегда так? Спрашиваешь, говорят не знаем, а не спрашиваешь, говорят.

Новость была плохая.

Она сказала что "убогий" умер, прямо на крыльце у соседки. Это та, у которой он отлеживался последнее время, хотя жил он, в другой половине этого дома.

Она не прогоняла, но видно не кормила, и он совсем обессилел.

Соня расстроилась еще больше, ведь в том, что с ним случилось, виновата и она. Он просился к ней, тыкаясь своей мордочкой в двери, просил помощи, тепла, еды, хоть какой, он на всё был согласен, а она только говорила ему, - иди домой, рядом живешь.

И теперь его нет, он ушел от них в мир иной, а её душа будет мучиться совестью за равнодушие, за холод.