Вечерком после концерта

Вечерком после концерта
 
Никак не ожидая от себя такого прыжка, Лиля перелетела через полутораметровый забор одним махом и только потом сообразила, что она совершила невозможное. Никогда бы в другой ситуации она, чуть полненькая, одетая в узкую юбку и туфли на хоть невысоком, но все же каблуке, почти сорокалетняя тетя не решилась бы даже подумать о таком сумасшествии. А сейчас она ласточкой перелетела забор и услышала:
— Во дает! Стой, я же догоню все равно.
Лиля побежала вперед, оскальзываясь на мокрой грязи: недавно прошел дождь. А в голове и душе звучал Вивальди! Зима! Winter!
Где она? Немного сбавив темп, огляделась. Стройка что ли? И куда теперь?
Хорошо бы попасть на дорогу, на оживленную улицу! И она побежала вперед.
Но вскоре липкий пот окатил ее: тот мужик, который за ней гнался, уже настигал. И был он не один. Он был с огромным псом неизвестной породы. Хотя, почему неизвестной? Порода была ясна: собака Баскервилей.
— Да стой, дура! Ну что ты в самом деле! Думает, убежала.
Он говорил спокойно, издевательски-насмешливо и даже не сильно спешил. И тем не менее он ее догнал и схватил за руку. Рука чуть не вывихнулась, когда он резко развернул ее к себе.
Она встала. Силы кончились, и страх тоже кончился.
Этот страшный человек бежал за ней уже долго.
Лиля шла по пустой улице, возвращалась с концерта. Почему-то она растерялась и попала на пустынную улицу. А где же метро? Тот небольшой уютный домик, где проходил концерт, она нашла достаточно быстро, минут за пятнадцать. А вот обратно она, видимо, пошла не тем путем. А проводить ее некому…
И этот грузный человек с собакой увидел ее и побежал за ней. И тут уж она совсем потеряла направление и наткнулась на забор, который с легкостью перескочила.
Все это время она боялась. А сейчас стоит лицом к лицу с этим мужиком, смотрит на него — и ей не страшно. Даже интересно: что он будет делать? Насиловать-грабить-убивать?
Он стоял и лыбился, как идиот. И довольно урчал. Она спокойно спросила:
— Ты меня убьешь?
На его лице промелькнуло изумление. Видимо, такого плана у него не было. Но он опять захихикал: ему понравилась мысль о том, что он такой страшный.
— Посмотрю на твое поведение, потаскуха.
— Я не потаскуха.
Она совсем успокоилась. Ей вдруг показалось, что она не одна. Странное ощущение. Но оно придавало сил и умеренного куража.
— А давай проверим?- сказал тот. И стал ждать, когда ей станет ну очень страшно.
Но Лиля среагировала без испуга:
— Валяй, проверяй.
— Че, вот прямо готова мне отдаться? А говоришь — не потаскуха!
— А собака зрителем будет?
Он смолчал. И вообще чего-то подрастерялся, хотя виду старался не показывать.
Она потянула руку к его ширинке.
— Ну? Снимай штаны!
Мужик инстинктивно прикрыл ширинку со всем содержимым.
— Э, куда лезешь, паскуда?
— Туда. Хочу тебя.
Нисколько она не хотела этого потного и противного мужика. Но вдохновение! Куда ж его деть!
— Ну ты это, подожди… Я ж не против. Только че, прямо здесь что ли?
— А что? Боишься испачкаться? Я буду сверху, пойдет?
И она расстегнула его ширинку, он взревел и несильно дал ногой ей в живот.
— Шлюха, больная! Нимфоманка!
— А любовь с первого взгляда исключаешь?
Она понимала только одно: он не должен раздеть ее. Она не дастся ему. Он все еще казался ей насильником-грабителем-убийцей. По инерции.
Надо действовать смело и решительно!
Она стала расстегивать несвежую его рубашку.
ПОтом воняло нестерпимо. Он стоял и пыхтел.
— Не, я не понял, че, ты здесь прям хочешь? Я так не могу, в грязи!
— Ну а что ты предлагаешь? Пойдем к тебе!
— Ага, ко мне! У меня соседи! Я в общаге живу.
— С псиной?
— Это Вилд. Мы его с ребятами подобрали в прошлом году. Он болел. Мы вылечили. С нами теперь живет.
Он говорил и застегивал рубашку и ширинку.
Лиля молчала.
— Слушай, а че ты шляешься одна? Приключений ищешь?
— Нет. Просто тут концерт был.
— А, знаю. Тут что-то вроде дома культуры. А ты где живешь-то?
Она назвала станцию метро. Он свистнул.
— А че пошла в обратку? Метро с другой стороны!
— Че-че! Заблудилась! В первый раз я здесь. И ты тут еще.
— А ты спортсменка?
Лиля поняла: он спросил, потому что имел в виду забор.
— Спортсменка, спортсменка, — спокойно ответила Лиля, не посещавшая в школе даже уроки физкультуры. У нее было освобождение из-за не очень хорошего сердца.
— Здорово ты прыгаешь! Чемпионка!
— Ну дак. Что делать будем?
— Ну… не знаю… А тебе прямо вот сильно меня хочется?
Еще немного — и она начнет истерично хохотать! Но Лиля сдержалась.
— Нет. Я потерплю.
-  В смысле? До дома или как?
— Или как. Где метро-то?
Он явно обрадовался, засуетился и торопливо заговорил:
— Щас. Я тебя отсюда выведу и покажу, как идти. Но провожать не пойду. Меня пацаны за пивом послали. А я тут с тобой…
— Ну веди, раз ты тут со мной.
— Вот, смотри, через этот двор, там дорога, по ней прямо. Ну я побежал.
— А как же наша любовь? — звонко крикнула Лиля ему вслед.
Но он, опасаясь ее приставаний, дернул куда-то в сторону. А она весело побежала к метро.
 
В метро на нее странно косились.
Дома она увидела почти до конца разодранный сзади шов юбки, колготки были все в дырах, рубашка наполовину заправлена в юбку, наполовину выбилась наружу. Волосы всклокочены, тушь размазана, помада зашла далеко за пределы губ. Туфли стали неясного цвета: грязь облепила их полностью, захватив и щиколотки ног.
Она стояла и смотрела на себя в большое зеркало. Отражение стало трястись. Все больше и больше. Лиля привалилась к стене. Ее трясло все сильнее. Как жутко! Она то ли засмеялась, то ли заплакала.
Сидела на полу и содрогалась. Она снова одна. Так ей казалось. Тот, кто помогал ей там, исчез.
Истерика у одинокой женщины. Но она справилась! Нет! Они справились! И снова в мозгу и в душе зазвучала «Зима» любимого Вивальди.
…Как страшно-то!