Глубина резкости - 48

     К утру он основательно разболелся. Кашель стал глубоким и надрывным. Анжелика приготовила ему какой-то отвар и ушла, пообещав вернуться с врачом. Артём напился горячего напитка и вновь забрался в постель, укутавшись в одеяло и безбожно потея.
     Ближе к полудню Анжелика вернулась в сопровождении двух мужчин. Один из них, на вид флегматичный до безразличия, осмотрел больного, прослушал его дыхание через стетоскоп, задал несколько вопросов, после чего констатировал бронхит, выписал рецепт и ушёл.
     Другой, худощавый, с острым цепким взглядом, в возрасте около пятидесяти лет, представился Виталием Андреевичем и вежливо поинтересовался, в состоянии ли Артём Александрович вести беседу. Артём ответил, что да, может.
     - В таком случае, мы попросим Анну сходить в аптеку за лекарством, а сами тем временем познакомимся поближе.
     - Анну? – удивлённо спросил Артём.
     - Да. До сей поры вы её знали как Анжелику, но сейчас уже нет необходимости скрывать настоящие имена. Теперь вы с нами. Ведь так?
     Артём внимательно посмотрел на Анжелику, оказавшуюся Анной. Она на его взгляд ответила обворожительной улыбкой. Спросила мягко:
     - Ты удивлён? Или, может быть, разочарован?
     Он равнодушно пожал плечами.
     - Я уже ничему не удивляюсь. А что касается разочарования, то какая мне разница?
     Она, видимо, хотела прокомментировать его напускное безразличие, но Виталий Андреевич опередил её, сказав:
     - Вас, как я понимаю, интересуют два вопроса: кто мы, и каковы наши цели?
     - Совершенно верно.
     - Но ведь у вас имеются какие-то догадки? Мне было бы любопытно послушать. Анна говорила мне, что у вас потрясающая интуиция. Кстати, вы заметили: она совсем не спешит за лекарством.
     - Артём немного потерпит, - сказала Анна.
     - Я потерплю, - согласился с ней Окунев. – Теперь по поводу моих догадок. Я полагаю, что вы представляете одну из силовых структур, и, в общем-то, догадываюсь, какую именно. Что касается целей, то здесь я вижу два варианта: либо вы выполняете государственное задание, либо преследуете личные интересы.
     - Хочу внести в ваши рассуждения ясность, - сказал собеседник. – Государственное задание – это тоже чей-то личный интерес. Всё в этом мире базируется на чьих-то личных интересах. Мы решили на первый план поставить свои собственные цели.
     - Я-то вам зачем потребовался?
     - Не столь уж вы и проницательны, как я вижу. Неужели не ясно?
     - Ясно, - недовольно ответил Артём. – Хотел бы ошибиться, но… Значит, всё вернётся на круги своя?
     - Ну, не совсем так. Вы же знаете: развитие идёт по спирали. Мы вернём вас на более высокий уровень.
     - Жутко представить. У меня уже начинает кружиться голова.
     Виталий Андреевич засмеялся.
     - Ну-ну, к чему такой мрачный взгляд в будущее? Мы же разумные люди. Найдём точки соприкосновения. Что вас смущает?
     - Да есть кое-что, - Окунев немного подумал. – Николоз – ну, тот самый грузин, у которого я прятался – назвал Меллера шакалом, с которым он даже разговаривать не стал бы. А вот с вами ссориться не захотел. Сказал, что вы – хищники покрупнее. А теперь скажите: какая разница зайцу, кто его сожрёт – шакал или волк?
     Теперь задумался Виталий Андреевич, искоса поглядывая на Артёма. Затем сказал:
     - Пусть так: мы волки. Но согласитесь, что волк – не самый худший зверь. Есть куда как более неприятные. И что же вы себя так уничижаете? Почему заяц? Могли бы найти более солидное сравнение.
     - А я и есть заяц, случайно оказавшийся в фокусе событий. Застыл у всех на виду и дрожу от страха. А вокруг меня всё мутное и неразличимое.
     - Очень интересная аллегория! – с любопытством проговорил собеседник. – Вы сейчас имели в виду что-то конкретное?
     - Я тебе потом расскажу, - сказала ему Анна. – А сейчас мне действительно пора. Тёму надо спасать. Иначе вся наша затея потеряет смысл.
     Чмокнув Артёма в темечко, женщина ушла. Мужчины некоторое время сидели молча. Потом Виталий спросил, слегка подавшись вперёд:
     - Что тебя не устраивает, Артём? Мы ведь ещё даже ничего не обсудили, а ты уже настроен на то, что тебя непременно съедят.
     - Меня не устраивает жить интересами других людей, а не своими собственными.
     - А разве в этом нет твоего интереса? Я сторонник честного партнёрства. Обещаю, что ты не будешь в обиде.
     - Не всё измеряется деньгами.
     - Чего же ты хочешь?
     - Хочу вернуться в прежнюю жизнь, которая у меня была до знакомства с Пашей Меллером, - ответил Артём. – Всё остальное мне осточертело.
     - В прежнюю жизнь? – собеседник усмехнулся. – Постарайся понять простую вещь: прежней жизни уже никогда не будет. Мир стоит на пороге больших перемен и отнюдь не в лучшую сторону. Всё, абсолютно всё станет иным.
     - О каких переменах вы говорите?
     - Это долгий разговор. Как-нибудь мы обсудим и эту тему, если сможем найти взаимопонимание.
     - Давайте попробуем. В первую очередь я хотел бы чётко уяснить, что вы от меня хотите. Чтобы я занимался тем же, что меня заставлял делать Меллер?
     - В целом – да, но с учётом некоторых твоих принципов. Ну, не можешь ты терпеть гомосексуалистов – надо с этим считаться. Иначе возможны срывы или ещё чего похлеще. Лучше потерять часть доходов, чем из-за жадности лишиться всего. Меллер этого не хотел понимать, потому что алчность затмила его разум. Да и не так уж много извращенцев, желающих украсить свои спальни подобным «искусством». Полагаю, что скоро такие заказы иссякнут. Меня, признаюсь, от этой темы тоже воротит. Другое дело – женщины. Надеюсь, против женских пар ты ничего не имеешь?
     Артём досадливо поморщился.
     - Да поймите же вы: есть граница, за которой заканчивается искусство и начинается пошлость. А за пошлостью следует откровенная мерзость. И если с пошлостью я могу ещё как-то смириться, то мерзостью не хочу заниматься ни за какие деньги.
     - Ты так щепетилен? Наверное, и порнофильмы никогда не смотрел? И в личной интимной сфере безупречен? Я в отношении твоей нравственности располагаю несколько иной информацией.
     - Вы меня не поняли, - недовольно проговорил Окунев. – Я не строю из себя ангела. Да, имеются у меня грешки по этой части. Но… Как бы вам объяснить? Понимаете, у меня есть божий дар, который требует постоянного творческого развития. Своё призвание я вижу в том, чтобы в окружающем мире обнаруживать красоту и доносить своё видение до зрителя. Занимаясь всяким дерьмом, я превращаюсь в ремесленника и, как художник, неизбежно деградирую.
     Виталий Андреевич вновь задумался, пристально глядя на собеседника.
     - Скажи-ка мне, Артём, возможно ли делать картины острые, пикантные, за гранью приличия, и при этом избежать пошлости и уж тем более мерзости?
     - Пожалуй, возможно. Если позволите мне самому строить сюжеты фотографий и не станете вмешиваться, то и эту тему я превращу в настоящее искусство. Всё зависит от того, насколько далеко за грань приличия мне придётся заходить.
     - Ну вот, основные точки соприкосновения мы нашли, - резюмировал Виталий Андреевич. – Теперь поговорим о безопасности, - он вынул из кармана новый телефон и протянул Артёму. – Возьми. Теперь он будет твоим основным средством связи. Ни сим-карта, ни сам аппарат не зарегистрированы. В нём забиты два номера: один – Анны, другой – мой. Все вопросы решай через Анну. Мне звони только в крайних случаях. Больше – никому и ни в коем случае. Свой старый телефон держи выключенным и с вынутой симкой. При необходимости пользуйся им подальше отсюда. После разговора сразу выключай и вынимай симку.
     - А как же входящие звонки? – спросил Артём.
     - Пока никак. Надо переждать какое-то время. Как говориться, бережёного Бог бережёт.
     - Мне кажется, вы слишком преувеличиваете опасность.
     - Я так не думаю. Ты можешь иметь собственное мнение, но делай так, как я сказал. Это не просьба. Ну, не буду далее тебя утомлять. Ты нездоров и нуждаешься в отдыхе. Если у тебя нет ко мне вопросов, то я, пожалуй, пойду.
     - Вопросов нет, - сказал Окунев. – Но я хотел бы коснуться ещё некоторых аспектов этой темы. Деньги, которые платил мне Паша, непропорционально велики по отношению к трудовым затратам. Но если предположить, что себе он оставлял значительно больше…
     - Несоизмеримо больше.
     - …то становится просто дико от мысли, какими средствами ворочают заказчики, если они могут легко выбрасывать такие суммы за фотографии – пусть хоть трижды гениальные или престижные, но всего лишь фотографии.
     Виталий надул щёки и шумно выдохнул.
     - Не буду повторять прописные истины, - сказал он. – Замечу лишь, что в скором времени эти люди, вероятно, станут ещё богаче. И дело тут не только и не столько в деньгах. Деньги – понятие относительное. Сегодня они правят миром, а завтра могут лишиться своего могущества.
     - Так стоило ли затевать канитель с фотостудией? – спросил Артём. – Разве не деньги явились целью ваших манипуляций?
     - Деньги. Конечно, деньги. Но в моих словах нет противоречия. Деньгами надо всего лишь распорядиться грамотно и вовремя. Боюсь, что у нас в запасе не слишком много времени. Поэтому советую поскорее выздороветь и приступить к работе. Я уверен, что мы сработаемся, потому что разумные люди всегда сумеют найти общий язык.
     Он пожал Артёму руку и направился к выходу. У двери обернулся.
     - Очень важный момент: я сторонник честного сотрудничества. Обещаю, что твоя доля существенно возрастёт.
     - Вы это уже говорили.
     - Да, я повторяюсь, чтобы ты лучше усвоил. И ещё кое в чём повторюсь: разумные люди всегда найдут общий язык.
     Виталий Андреевич ушёл. Окунев обессиленно откинулся на спинку дивана. Последняя фраза нового босса прозвучала, скорее, как предупреждение, нежели как пожелание. Во время поездки Артёма в Иркутск Рита настойчиво просила его уйти от Меллера. «Иначе рискуешь превратиться в скотину», – так сказала она. Теперь с Пашей покончено и, кажется, навсегда. И что, по большому счёту, изменилось в жизни Артёма Окунева? Ничего! Или почти ничего. Что он получил в результате смены хозяина? Обещание честного партнёрства и относительной творческой свободы?
     Меллер тоже много чего обещал. А потом ловко подцепил на крючок и стал диктовать условия. Теперь этот крючок вместе с удочкой перешёл в руки Виталия Андреевича. Станет ли он церемониться с каким-то фотографом в ущерб своим личным интересам? Чёрта-с-два! Быстро поставит на место, и никакой крючок ему для этого не потребуется. Подобную ситуацию Артём понимал и предчувствовал изначально, пытался её избежать. Но цепочка непредвиденных обстоятельств неумолимо привела его в нынешнее положение. Теперь оставалось лишь чего-то ждать и на что-то надеяться.