Тайна узника шталага 326 Штукенброк

Листая страницы документов Центрального Архива Министерства Обороны РФ в поисках сведений о фронтовом прошлом наших земляков, моё внимание привлекли данные на красноармейца, рядового Жданова Тимофея Константиновича, жителя нашего посёлка Вергулёвки (города Брянки Луганской области), ветерана Великой Отечественной войны.
В донесении о потерях сказано: «погиб в плену 14 января 1945 года. Шталаг-326 (VI-К)».
Далее указано место захоронения: Германия, земля Северный Рейн-Вестфалия, г. Шлосс Хольте-Штукенброк, 33758, ул. Зеннер Штрассе.
Захоронение: 1151376261, 34 ряд, список 14345, могила 1572/14345.

Интересно то, что на самом деле Тимофей Константинович умер на 70-м году жизни, в 1984 году, и похоронен на поселковом кладбище Вергулёвки.

В сентябре 2020 года мной был сделан запрос в немецкий архив Бад-Арользена (Германия), который является центром документации о преследованиях лиц национал-социалистическим режимом, а также освобождённых и выживших в неволе, в надежде узнать подробнее о судьбе Жданова Т.К.
Через три месяца пришёл долгожданный ответ из немецких архивов.
Но ответ был такой же: «умер в лагере Штаумюле и захоронен там же».
В ответе приложены копии документов погибших и умерших в лагере, которые подтверждают верность выше сказанного.

Кто же захоронен вместо рядового Жданова на кладбище русских военнопленных вблизи немецкого городка Шлос-Хольте-Штукенброк (нем. Schlo; Holte-Stukenbrock), неподалёку от голландской границы?
Что же произошло в январе 1945 года с советских военнопленным красноармейцем Тимофеем Ждановым ?

Жданов Тимофей Константинович родился 22 февраля 1915 года.
До войны проживал в селе Заводском Устиновского р-на Кировоградской области, откуда в июле 1941 года был призван по всеобщей мобилизации в ряды Красной Армии.
270-я дивизия 6-й армии, в которой служил рядовой Жданов, принимала участие в неудачной Харьковской операции Юго-Западного фронта в мае 1942 года.
Во время наступления на Харьков части Красной Армии продвинулись вперёд почти на 120 км, создав так называемый Барвенковский выступ.
Но, неожиданно для советского командования, 23 мая 1-я танковая армия вермахта, пройдя вдоль Донца, соединилась у Балаклеи со своей 6-й армией у самого основания так называемого выступа.
В окружении оказались 6-я армия Юго-Западного фронта и 57-я армия Южного фронта, занимавшая самую дальнюю оконечность Барвенковского выступа, который стал ловушкой, «адским котлом» для находившихся там советских войск.
С 24 мая немецкие войска начали сжимать кольцо окружения.
Под ударами немецких войск, потерявшие управление окруженные части, оказались зажаты в поросшем лесом овраге западнее Лозовеньки, откуда вечером 26 мая стали прорываться в направлении Чепеля.

Дивизия совершала прорыв севернее Лозовеньки.
В результате прорыва большая часть соединения погибла или попала в плен.
В боях у села Лозовенька Харьковской обл.), при попытки выйти из окружения с остатками части, красноармеец Жданов 26 мая 1942 года попал в плен.
От линии фронта до сборного лагеря, военнопленных немцы гнали пешим порядком, без пищи, без воды.
Шли пленные красноармейцы днём, изнывая от жары, а ночами, коченея от холода, к месту назначения по несколько десятков километров до ближайшей железнодорожной станции.

Для перевозки военнопленных подали грязные и смрадные вагоны из-под угля, извести, скота.
В вагонах стоил удушливый запах аммиака, было мокро, на полу валялся конский помет.
В вагоны, рассчитанные на перевозку 40-42 человек, загоняли ударами прикладов по 70-80 человек.
После чего вагон плотно закрывали и закручивали проволокой двери и вентиляционные отверстия.
Через небольшие оконца едва проникал свет, ибо они были забиты металлическими планками, густо переплетёнными колючей проволокой.

Перед отъездом выдали кусок хлеба - суррогата, весом 200-250 грамм. Так называемый «хлеб» состоял из свеклы, шелухи чего-то неопределённого, древесных опилок. Мука в этот хлеб была добавлена для скрепления, чтобы весь этот состав не рассыпался.
В закупоренных вагонах, в темноте и давке ехали люди по 3-4 суток, не получая на всем протяжении дороги ни воды, ни хлеба.
Испражнялись в котелки или кружки, а затем выливали в щели вагонных дверей или окна. Многие военнопленные были не в состоянии перенести тяжёлую поездку, заболевали и умирали дорогой, трупы выносить из вагона не разрешалось.

И без того удушливая и смрадная атмосфера вагона становилась ещё более тяжёлой от трупного запаха. Военнопленных офицеров конвоировали закованными в кандалы.
После выгрузки на территории Германии пленных красноармейцев снова, в пешем порядке, погнали колонной до лагеря.

Конечной точкой прибытия военнопленных был город в Верхней Баварии Мосбург-ан-дер-Изар, точнее лагерь военнопленных Шталаг VII А Моосбург.

9 июля 1942 года в лагере Тимофей Жданов прошёл унизительную процедуру регистрации, в которую входило фотографирование с куском фанеры, на которой мелом был написан личный лагерный номер.
С этих пор Тимофей Жданов стал узником № 97079.
Обращение к военнопленным в лагере было только по личному номеру.

 23 марта 1944 года военнопленный № 97079 перемещён в лагерь Stalag VI-C Bathorn/Emsland, из которого рабочие команды пленных направлялись на промышленные предприятия и в сельское хозяйство на осушительные работы, прокладку каналов, строительство дорог и добычу торфа.
«Рабочий ресурс советского военнопленного» лагерным руководством был цинично рассчитан на пять месяцев.

Пленных заставляли работать по четырнадцать - шестнадцать часов в сутки, давая за рабочий день один - два литра баланды из травы и брюквы и 250 граммов чего-то, визуально похожего на хлеб. Даже самые здоровые через четыре - шесть месяцев заболевали туберкулезом.

Через шесть месяцев, 9 сентября 1944 года, истощённого Тимофея Жданова перевели в лагерный лазарет, где он пробыл месяц.
После чего, 4 октября, был переведён в Шталаг-326 (VI-К) - (Stalag-326 VI-K) в местности Форелькруг - Зенне.

Шталаг-326 (VI-К) был одним из самых страшных лагерей для военнопленных Красной армии. В годы войны его чаще называли «лагерь русских». Современное название Штукенброк.
Весь лагерь был обнесён плотным двойным заграждением из колючей проволоки высотой в 3 метра. Между рядами была набросана проволока в виде спирали.
Дополнительно по всему периметру заграждения была натянута колючая проволока. По внешнему заграждению проходил электрический ток.
На каждом углу и в центре лагеря были установлены сторожевые вышки. Охранный батальон, нёсший службу, был вооружён тяжёлыми пулемётами, направленными внутрь лагеря, на военнопленных.

Из воспоминаний бывших военнопленных шталага-326 (VI-K):

«..Огромные страдания пленным приносила лагерная полиция, подбираемая из числа пленных (Hilfspolizei). Эти полицейские проявляли нечеловеческую жестокость, избивали, издевались и нередко убивали пленных.  Русские полицаи, обращались с пленными хуже, чем немецкие охранники. По сути, это были аморальные люди, не знавшие ни жалости, ни сострадания к своим товарищам…»
В памяти пленных лагеря самое омерзительное впечатление оставил русский пленный «Сашка рыжий» (А.И. Снегирь) - начальник лагерной полиции. Это был зверь, а не человек, главный жестокий помощник немцев в избиении пленных. Причем почти всегда использовал клинок, избивая пленных по приказу немцев, а чаще по собственной инициативе.

Труд советских военнопленных использовался на Рурских шахтах, где узники часто не выдерживали жестокой эксплуатации, учитывая страшное недоедание, тяжелый труди и условия труда.
Пленные, направляемые на работу в угольную промышленность, считались смертниками.
Труд на заводе не мог сравниться с работой в шахте, с ее вечной чахоточной сыростью и звероподобными надсмотрщиками, специально набираемыми из уголовников.
В лагере часто практиковались пытки.
В камере с холодной водой, догола раздетого человека ставили под кран. Воду пускали медленно и так, чтобы она падала на темя. Пытка эта применялась независимо от времени года. Окоченевшего, потерявшего сознание человека выбрасывали в мертвецкую.
Излюбленная лагерная пытка была – это травля собаками: человека толкали в пустой барак, затем пускали туда двух-трех овчарок. Под общий хохот и улюлюканье немцев псы рвали тело беззащитного пленного.
Часто пленных раздевали догола и заставляли бегать по лагерю, причем в это время травили их собаками.

С середины 1942 года в шталаге-326 начал свирепствовать туберкулёз, охвативший тысячи советских военнопленных.
Недоедание, плохое содержание и беспощадная эксплуатация были главными причинами.
В большом количестве больных переправляли в лазарет Штаумюле, который располагался в 15 км от шталага 326.
Там их изолировали, пытались лечить и тем не менее, многих военнопленных туберкулёз унёс в могилу.

В Штаумюле шла борьба не только с туберкулёзом, но и с дизентерией, сыпным тифом. Поток больных тифом увеличивался.
В этой ситуации немцы вынуждены были дополнительно прислать военнопленных русских врачей и увеличить медицинский персонал.
В лагере действовало подпольное Сопротивления.
К деятельности которого относились побеги пленных, чтение иностранных газет, слушание радио, помощь в лазаретах, акции саботажа, брак на производстве, аварии, помощь в виде продовольствия, поддержка при распределении на работу и объекты, агитация против вербовки военнопленных в армию Власова, подготовка к восстанию, захват лагеря.

Центром Сопротивления в шталаге 326 стал лазарет. Врачи инсценировали у больных различные болезни, использовался страх немцев заходить в заразные бараки, в которых укрывали тех пленных, которых разыскивали люди гестапо, СС, Абвера.
Врачи и санитары старались скрыть и оставить в инфекционных отделениях лазарета Штаумюле активных борцов Сопротивления, которым грозила отправка в лагеря уничтожения.
Участник Сопротивления Д.Б. Стариков - в лагерной картотеке оказывал подполью огромную помощь.
По требованию врачей Стариков изменял в картотеке фамилию, имя, отчество, воинское звание и номер пленного, которого разыскивало гестапо или Абвер.
Пленный получал номер умершего, а умершего хоронили под его номером и фамилией. Стариков делал соответствующие изменения в карточке: «умер тогда-то» и перекидывал карточку в ящик умерших, о чем делалась запись в большой книге регистрации.
Возможно, с помощью работников лагерного лазарета и картотеки, жизнь и Тимофея Жданова, каким-то образом была сохранена. А вместо него, с его данными, захоронен был совсем другой человек.

2 апреля 1945 года запомнился узникам лагеря, как день избавления от мучений и истязательств в фашистском застенке.
Ближе к обеду все услышали приближающуюся канонаду, а затем гул танковых моторов совсем рядом. Почти у территории лагеря была слышна ружейная стрельба и пулемётные очереди.
Шталаг был окружён американскими танками.
Охрана лагеря сдалась союзникам без боя. Русские военнопленные находили пытающихся скрыться охранников, отбирали у них оружие, пытались устроить самосуд над своими мучителями.
Удержать народ было невозможно, все рванулись через ворота с криками: "Ура!!!"

Кто бежал, кто бежать уже не мог, кто падал из-за неимения сил к передвижению - все пытались выйти навстречу союзникам. На их бледно-жёлтых, как смерть, лицах сияла радость, счастье.
Истощённые люди рванулись в продовольственные склады. Ворвавшись в немецкие продуктовые склады, с жадности хватали муку, горох и другие продукты, пытаясь утолить чувство голода, продолжавшееся несколько лет.

Из воспоминаний Александра Васильева и Василия Кроткова:

«… ворота, оплетённые колючей проволокой, широко распахнуты. На вышках никого нет. Все, кто мог ходить, сгрудились на плацу и растерянно озирались. Но вот в толпе пронёсся слух: «Кухню грабят!» Мы двинулись туда. 
Вдруг раздался выстрел. Все остановились. На плацу стоял высокий пожилой человек в дырявом ватнике и в фуражке с самодельной красной звездой. У него было бледное, строгое лицо, глаза возбуждённо горели. Он держал в руках пистолет.
- Товарищи! - крикнул он в наступившей тишине.  - Вы уже не пленные. Но и не орда - вы советские воины. Разве вы не знаете, что среди нас есть много раненых, и больных? О них мы должны подумать! Война ещё не окончена, она идёт!
- А ты кто такой? - послышался чей-то сиплый, простуженный бас.
- Я полковник Советской Армии, командир дивизии, участник трёх войн...»

2 апреля 1945 г. передовая танковая часть 2-й бронетанковой дивизии американской группы войск, наступавшей в направлении западногерманских городов Падерборн - Ганновер, пленила гитлеровских офицеров и солдат охраны и управления лагеря военнопленных - шталага № 326(VI-К)

Лагерь шталага-326 (VI-K) был освобождён 12-й пехотной дивизией армии США.

Есть в Германии священная русскому сердцу земля.
На равнине среди сосновых лесов, недалеко от города Штукенброк, лежит огромное кладбище, где похоронены советские военнопленные, замученные в фашистском плену.

Над рядами его братских могил возвышается величественный памятник - устремлённый ввысь светлый обелиск.
На его гранях высечены русские, немецкие и английские слова: «Здесь покоятся русские солдаты, замученные в фашистском плену», «Вечная память товарищам! 1941-1945».
Обелиск был построен бывшими военнопленными, вышедшими на свободу после освобождения американскими войсками 2 апреля 1945 года, а 2 мая 1945 года, когда ещё шли последние бои на территории Германии в самом Берлине, бывшие военнопленные торжественно открыли памятник своим погибшим товарищам - обелиск увенчанный Красным Знаменем.

В КНИГЕ ПАМЯТИ погибших в ШТАЛАГЕ-326 (VI-K) ШТУКЕНБРОК /ЗЕННЕ и лазарете Штаумюле (Staumhle) указаны данные военнопленного Жданова Тимофея Константиновича с координатами захоронения и фотографией.

Дочь Тимофея Константиновича, Любовь Тимофеевна, рассказала, что отец никогда не делился воспоминаниями о плене ни с кем. О том, что отец находился в плену знала от матери.

В стареньком семейном альбоме нашлась фотография, на которой запечатлены трое военнопленных в немецкой форме старого образца с представителем американской администрации лагеря. Один из военнопленных – Тимофей Жданов.

В начале 60-х годов семья Ждановых приехала в посёлок на строящуюся в то время шахту «Вергелёвскую», на которой Тимофей Константинович проработал слесарем до пенсии на участке ВШТ.
Жданов Тимофей Константинович занесён в Книгу Памяти «Победители» Луганской области.

С момента событий, произошедших в немецком лагере на земле Северный Рейн-Вестфалия, прошло 78 лет.

Нет уже давно свидетелей и участников тех событий, многие архивные документы утеряны, иные так и не рассекречены.

К сожалению, так и остаётся до сих пор не раскрытой тайна узника шталага -  326 Штукенброк (VI-K) Тимофея Жданова.

Поиск  информации и работа с архивными документами продолжается.