Скупой рыцарь

По мотивам произведения А.С. Пушкина «Маленькие трагедии».
Подвал. Средневековье. Рыцарь, облачённый в доспехи,
стоит на коленях, у него сильная одышка, он бледен,
и еле-еле (слышна?) речь его…
Как тяжек воздух здесь и поступь тяжела!
Огонь в груди, и льёт наружу кровь…
О небеса! В чём же виновен я, за что закрою
На веки вечные я очи – не за то ль,
Что в кровь колени разбивал и вас молил
Подать одну лишь каплю снисхожденья
К великой этой слабости моей,
К моим богатствам, что в сыром подвале
Лежат, ожидая пополненья в сундуках?!
А может, лучше смерть, чем заточенье
Среди своих амбаров, злата гор
И разноликих бриллиантов, что сверкают
Отравленными огнями во сне?!
Что; без огня они и без лучины света?
Простая груда резаных камней –
И более ничто! А где-то там,
Куда Харон табанит свою лодку,
По волнам Стикса жертвы унося,
Они уж ни к чему – вот ужас в чём!
Даст Бог – и я опять у Бога
Святую эту милость обрету
И поживу среди сокровищ дивных…
Чего же я боюсь?
Я сказочно богат. С ума сойти!
О, только бы не это!
Чего бояться мне? Здесь всё всегда закрыто
За мощными замками, и при мне
Ключи и мой булат, он враз отрубит
Персты любому, кто дотронется до них…
Кругом никто не знает моей тайны
О том, что я невиданно богат, –
Один лишь сын. И эта мысль меня гнетёт,
Моё уставшее невзгодами сознанье…
Наверняка, подлец, проговорился
Кому-нибудь на пиршестве развратном:
Гуляка праздный, он не знает цену
Деньгам, что в сундуках моих лежат.
И верно, он уж строит планы –
И, жаждая убийства моего,
Всем завладеть он хочет по наследству…
О небеса и силы зла, Юпитер!
Вы вынуждаете меня встать на защиту
Моих богатств и наносить удар
Опережающий в тлетворного врага,
А их не так уж мало в мире этом.
Когда я вижу золото моё,
Во мне желанье дикое растёт
Убить кого-нибудь, кто глаз положит
На золото, а заодно и жизнь мою…
На что мне будет жизнь, когда нет главной цели?!
Отчёт себе я в этом отдаю –
И сразу страсть вскипает отомстить
И побыстрей ему состроить плаху.
Желанье это разгоняет кровь,
Впивается в виски буравом острым,
Безжалостно – за поворотом поворот…
Я покажу ему всё золото моё,
Присяду, притворюсь, что будто слабость клонит,
Тогда захочет он в меня свой зуб вонзить
И завладеть всем тем, что по крупицам
В течение всей жизни собирал.
Вот тут я дьявола на помощь призову
(Коль Бог меня покинул, с кем же знаться?!),
И кровь опять на золото прольётся –
Но не моя, а странника того –
И красным ручейком по сундукам,
Окрашивая камни, пыль глотая,
В расщелинах застынет на века…
Вот так я защищу свои алмазы,
И отправлять себя я не заставлю
На Елисейские поля в бадье Харона –
Пусть Стикс уносит мерзкие душонки.
Я б отдал всё за этот краткий миг,
Чтоб восседать на троне своём властном,
Сжимая канделябр, как булат,
И чтоб у ног валялись вновь вельможи
И дамы знатные язвили в кулуарах,
Судя мои ничтожные черты,
А между тем все жаждали меня:
Их тайна вожделенья – лишь в богатстве.
Я это видел всё сквозь их вуаль,
Что томно прикрывает взгляд коварный,
Завистливый, холодный, как стекло.
Их страсть к деньгам раскрепощает плоть,
Простым своим кокетством усыпляя,
Меж тем внутри отпетою гюрзой
Растачивая собственную стать,
Стеклянным взглядом ослепивши жертву,
Готовая лизнуть любого в губы,
Чтобы предать, отправив душу в ад…
И всё за деньги, за богатства – вот не ложь,
А правда та, что спутала людей
И превратила их в слуг дьявола!.. Довольно!
Пора идти, но трудно, тяжело
Покинуть эти жёлтые зиянья…
Сюда всегда спешу я, а назад
Мой путь так тяжек, долог, труден.
Зачем мне свет над этим грустным миром,
Где жаждут все отнять моё добро?!
А здесь, в подвале, власть меня пьянит,
И небеса незримо подпирают
Моя корона и незримый трон,
Вознёсший до лазури совершенства,
И мне с него всё видно и открыто…
Да! Всё мне видно: зависть, ложь и лесть,
Шипами роз закованные чувства,
Улыбки нераскрывшиеся с губ,
За коими от злости скрежещут зубы,
Готовые вонзиться в вен бугры…
Давно-давно (мне трудно и припомнить!)
К величию я начал тяжкий путь.
Спросите – почему, что побудило
Встать на дорогу в слизи на камнях?
Быть может, нищета, тоска и холод
Иль зависть к тем, кто, словно в море,
Купался в бриллиантах и деньгах?
О, нет! Не то, ничтожные мыслишки…
Да разве б я за это так страдал?!
Я знал, что стать светилом не могу,
Которое лучей своих богатство
Всем поровну безмерно раздаёт –
Что нищему, что герцогу, служанке ль,
Вельможе знатному иль просто никому…
Какая глупость вечная в природе!
Я знал, что воздухом не властен править я,
А это есть богатство всех богатств.
Но я узнал, что мучило меня…
На это годы долгие ушли –
Я стал старик и только сейчас умею
Увидеть то, что многие не зрят,
Не ощущают сладостного чувства
Великим быть инкогнито от всех,
Всех презирать и ненавидеть яро…
За что, спросите! Сам не знаю я.
Наверное, за то, что те не знают,
Насколько я богат.
Когда я по крупицам собирал
Свои монеты – было их так мало,
Уверен был: настанет скоро миг,
Потрачу всё на пиршестве привольном,
Осыплю нищих щедрою рукой,
Великодушно им подарки раздарю,
И все узнают чистоту души
И щедрость славную – и память обо мне
Перенесётся через замки, рвы и толпы
И в вечность превратится, а потом
Из поколенья в поколение легендой
Слух будет услаждать…
Так думал я. Но ошибался – всё пошло не так,
Ведь золото добыто через горе,
Страданья тяжкие, измену и коварство.
Вот взять, к примеру, старый сей дублон:
Вдова с детьми валялась под окном,
Как дикая змея, у коей яд
От немощи иссяк, зуб иступился,
Рыдали аж три дня и дети с ней –
Чуть не поддался я той жалости призывам,
Но знал и чувствовал, что сей дублон при ней,
И Бог вознаградил моё терпенье…
Так и случилось: долг мне отдала.
До Бог с ней: может, и жива ещё сейчас!
А этот… (достаёт бриллиант)
Орлиный глаз, так тонко огранённый…
Его судьба полита алой кровью,
Уверен в этом я. Пускай лежит:
Ему здесь хорошо, и мне приятно.
По мере роста злата в сундуках
Мысль о щедротах птицей улетела
В далёкие, далёкие края –
И не собраться ей в обратный путь!
Когда-то я мечтал о благодушье,
Но лишь сокровища мои закрыли дно
Двух первых сундуков, как всё исчезло.
Желание творить добро и благо…
Ради чего?
Ради любви ко мне, а дальше?
Неблагодарность, хамство – вот и всё…
Когда кресты вбивают на погостах,
Ничто не важно. Если бы я мог
Раздвинуть камни и, уйдя из склепа,
Смотреть при свете свеч на это всё…