Путешествие

Летом наша Зинаида работала поварихой на полевой кухне. Частенько мы с Серёгой, намотав несколько километров на велосипедах вокруг хутора, доезжали до её стойбища на перекус «чем Бог пошлёт». Вот и сегодня степной ветер запахами пряностей потянулся к нашим носам, от его прикосновения слюна начала выплывать из-под языка, струиться вдоль него и пощипывать самый кончик. Гастрономические видения закрыли перспективу, тесня друг друга. Велосипеды сами собой развернулись на зов природы, ноги начали двигаться быстрее, педали засуетились вокруг собственной оси. Степной ветер запел, что если не поднажать, то последние крохи чего бы то ни было будут съедены засидевшимися возле «гарной дивчины» трактористами. Зинка, издали сосчитав «понаехавших» гостей, загремела тарелками. Над полевым станом, прогретым солнцем и раскочегаренной плитой, плавал кумар наваристого борща, казалось, мы тонем в нём и с каждым вздохом опускаемся на самое дно похлёбки. Кусок чёрного хлеба, тонким листом отрезанный от краюхи, свернулся в моей руке, опустившись хрустящей корочкой к краю миски. Мы обмакнули свои ломти в горячее варево и начали пиршество. Зинка, как обычно, села напротив, подпёрла рукой щёку и, немного понаблюдав за порядком, задумалась о «личном». Её взгляд заскользил над нашими головами и остановился в далёкой точке на линии горизонта. Лицо успокоилось, и загадочная улыбка «Джоконды» тронула уголки губ. Я заглянула в её голубые, как небеса, глаза, пытаясь увидеть чудесную картину, сделавшую Зину счастливой.
– Зина, ты когда на базу поедешь?
Узелок на головном платке мадонны вздрогнул: «Завтра, Маруся.
– Возьми нас с собой!
– Поехали, но возьму только тебя. Больно вы вдвоём буйные. Зинаида – женщина строгая, с ней не забалуешь.
– Сойдёт! – продемонстрировав полное согласие в текущем моменте, я махнула рукой! В моём кармане всегда полеживал «План «Б» до востребования».
Наутро "линейка", запряжённая чалой кобылой Лялей, подкатила ко двору ни свет ни заря. Мы с Серёжей уже поджидали продуктовую экспедицию на лавочке. Встревоженная возница спрыгнула с облучка: «Сказано, возьму только одного!
– Да ты, Зина, не волнуйся, это Серёже спать надоело, вот он нас проводить и вышел."
 Пока возница бегала в дом, тайный беглец был спрятан в телеге под мешками для продуктов и к её возвращению лежал тихо, как мышь. По условиям аферы, после выезда нашего цирка на колёсиках за хутор, в точке невозврата главный герой должен был явиться восторженным зрителям как кролик из шляпы фокусника. Затем деловая поездка в соседнее село обещала превратиться, по замыслу режиссёра, в весёлое приключение. По договорённости на всём пути следования я должна буду подавать знаки о нашем местоположении, а на подъезде к колхозному саду объявлю Серёжин выход. Телега тронулась, и я запела: «Мы едем, едем, едем в далёкие края. Весёлые соседи – счастливые друзья, - как нельзя кстати, эта песня из «Пионерской зорьки», набившая оскомину за учебный год, хорошо вписывалась в контекст сценария. Зина удивлённо вскинула брови, требуя объяснений.
– А что, Зина, весело же! Вот мы едем по улице, и она пустая. А вот я вижу почту, и перед ней лужа со свиньёй. Тра-та-та, тра-та-та. Мы везём с собой кота, чижика, собаку, Петьку-забияку, обезьяну, попугая. Вот компания какая!-
Зинаида, заподозрив неладное, оглядела телегу.
– Да говорю же, здорово, что ты меня с собой взяла. Вот мостик за деревней, а вот – колхозный сад, где под солнцем сливы зреют, им каждый будет рад!
 Наступала пора выхода главного действующего лица. – Вуаля!!! – мои руки сами развернулись в сторону предполагаемого солиста. Тишина за кулисами полотняных мешков разрушала чётко прописанный сценарий.
– Да-да-а-ам!!! – я повторила призыв.
По Зинаидиному челу прошла тень беспокойства, – А ну-ка, Маруся, рассказывай, в чем дело?
Пришлось откинуть завесу. Под мешками, свернувшись калачиком и пуская слюни, спал Серёжа.
Зинка охнула, – Вот чертяки! А я-то думаю, и чего это Маруся поёт про всё, что видит! – высшая оценка моим режиссёрским заслугам была подтверждена Зининой лукавой улыбкой. Атмосфера наполнилась радостью от триумфа справедливости. Зина махнула вожжами, дремавшая в шаге Ляля проснулась и припустила, отбивая копытами свой ритм. Александровка была не за горами, продуктовая база, как старая подруга, распахнув широким жестом свои ворота, поджидала Зину с Лялей. Мы же с другом, решив провести время с пользой, отправились исследовать новые земли. Наше внимание привлекло некое копошение под ногами в двух шагах от ворот. В колее, по которой только что прошла наша телега, сидел птенец!
– Маруся, смотри, вот ещё и ещё один. – Серёжа бегал от одного слетка к другому, собирая их как грибы в вышитые крестом карманы льняной рубашки. Напуганные птенцы сжимались в серые комочки, надеясь раствориться в дорожной пыли и миновать внимания представителей «Красного Креста». – Не тут-то было, мы вас спасём! – кричали мы, насмерть перепуганные природным катаклизмом. «Брошенные родителями» малютки перешли под нашу опеку. Из ближайшей мусорки была извлечена картонная коробка, её дно выстлано листьями и травой. В ней птенцы наконец-то обрели покой. Они раскрыли свои жёлтые клювы и, покачиваясь на непомерно больших голых лапах, запросили еды. Мы засуетились вокруг «яслей», поднося угощение на выбор. Мошки и червяки пошли в ход. Малыши проглатывали всё, что нам удавалось запихать им в горло. Тем временем Ляля, груженная провиантом, вывернула из ворот базы. Зина издали оценила прибавление в компании, – Берите своих воробьев и живее полезайте в телегу, обед не за горами, а у меня печка еще не топлена.
Наша благодарность не знала границ. Принятые в семью птенцы отправились к своему новому месту жительства.
В Сережином дворе нас ждала возмущенная до "белого каления" Акимовна с полотенцем в руках, для пущей острастки скрученным в жгут. Она потрясала им, как орудием возмездия за утраченный покой: "Я те покажу, как из дома бегать!
– Ой, бабушка, прости, это нечаянно вышло." – беглец припустил с телеги прямо в дом под кровать родительской спальни. Старые колени не позволяли инквизитору добыть внука из схрона, а потому я была спокойна за его судьбу и до следующего утра не ждала встреч.
Назавтра спозаранок мы починили старую птичью клетку, обнаруженную в хламе чердака. Посадили туда своих деток, налили водички в стопарик и притащили Пашкиных мух. Началась новая родительская жизнь. Мы очень старались, но раз за разом поутру обнаруживали, что количество питомцев сокращалось, пока не достигло одного. И вот, тот самый долгожитель, перейдя в следующую возрастную категорию, был помещён к папе кенару, который научил его петь. Поначалу птенец щебетал по-воробьиному, изредка попадая в тональность музыкальных фраз мэтра. Затем взаимное внимание к вокальным данным партнеров переросло в теплую дружбу. Вместе они прожили долгую счастливую жизнь в бабушкином доме на хуторе Нижняя Козинка, звонким дуэтом воспевая всё лучшее, что случилось в своем и нашем детстве.