Ночь была на грани беспокойства

Мои мысли вслух -3.

              Ночь была на грани беспокойства.

 - Чонгук, не  дави пальцами на глаза, тебе будет больно и могут остаться синяки. Прошу тебя, не напрягай руки, расслабь мышцы. Ничего страшного не произошло, это был только сон, бессмысленный и прозрачный, всё прошло, ты проснулся, теперь всё будет хорошо. Успокойся, и не мотай головой, а то будет тошнить, и голова будет только сильнее кружиться. – Техён уговаривает макнэ, поглаживая его пальцы, которые тот прижал к своим  глазам, боясь их отнять, чтобы не увидеть страшное  и безобразное, что так навалилось на него в эту ночь! Стараясь успокоить Чонгука, Техён шепчет своим бархатным голосом, растягивая слова. Он знает, что эти кошмары периодически посещают Чонгука, как напоминание того, что он много и увлечённо играет в игры, с трудом засыпает после этого, а уставший от напряжения мозг, и мелькание вспышек и красок, рисуют очередные страшилки в его неокрепшем мозгу.

Чонгук сидит на кровати, прижав пальцы рук к глазам,  сильно вдавливая на веки, и боится оторвать пальцы. Тело его подрагивает мелкой дрожью, коленки подняты, в них упирается подбородок, а мокрая чёлка, свисая, закрывая всё лицо. Он тихо скулит, как побитая собачонка, и не может внятно произнести ни слова.
В напряжённой тишине ночи слышен шёпот Техёна, который проснулся от криков Чонгука, подскочил к нему, и, увидев эту картину, понял, что с его малышом произошёл очередной приступ.
Уговаривая, он осторожно притрагивается к его мокрым волосам, приоткрывая лицо мальчика. Трогает его мокрый лоб, проводит ладонью и смахивает капли пота.
Платок нельзя доставать, надо только так, чтобы тот почувствовал только тёплое прикосновение его тонких и таких знакомых пальцев и, в очередной раз, не испугался.
Дугой рукой он отводит прядку за ухо макнэ, приговаривая: - Мой хороший, мой мальчик, всё прошло, улетело и унеслось, наши глазки устали, ручки устали, ножки наши расслабляются, дай, я их поглажу. – Техён, оставляя ладонь на лбу макнэ, другой рукою осторожно поглаживая, сжимает пальцы на ногах своего мальчика, удивляясь, что они отчего-то ледяные. 
– Вот так, мы пальчики погладим, они согреются. Чонгук, распрями пальчики и постарайся пошевелить ими. Хорошо, хорошо, сейчас они согреются. – Он наблюдает, как пальцы макнэ, немного пошевелились и расслабились.

Заглядывая в лицо макнэ, Техён качает головой и вздыхает. На этот раз приступ захватил мальчишку в свои крепкие объятия и не желает отпускать. «Что-то надо ещё предпринять, чтобы он освободил глаза, и не навредил самому себе?» - Думает Техён.

- Славный мой мальчик, самый любимый, самый сладкий, убери свои пальчики, не дави сильно на глазки. – Опять он уговаривает Чонгука, но то ещё сильнее сдавливает глазницы. – Так, - шепчет Техён, - ножки наши  расслабились, согрелись пальчики, и мы наденем носочки, будет им тепло и уютно, как в домике.  – Он достаёт из кармана носки, что постоянно носит с собою на всякий случай, и надевает на ноги макнэ,  положив сверху свою ладонь, тем самым передавая тепло своей ладони, продолжая их согревать.
– Хорошо, носочков мы не испугались, это уже хорошо. – Приговаривает он, доставая из-за пазухи большой носовой платок, подносит его  ко  лбу макнэ и слегка промокает его. Прикосновение  платка,  согретого телом Техёна, не испугал Чонгука, он даже поддался ему навстречу, как будто почуял знакомый и такой родной запах старшего. Техён услышал сдавленный вздох малого, и как сильно ухало его сердце.
- Родной мой, хороший, самый любимый, давай на счёт пять будем дышать, хорошо? – Прошептал  Техён на ухо макнэ, касаясь губами его ушка, нежно целуя, и проводя тёплым языком по мочке.
Чонгук не вздрагивает, но и пальцы от глаз не отводит. Техён видит, что костяшки пальцев побелели, и он сам занервничал. Но показывать свой страх, только навредить макнэ.
«Держись Техён, не торопись, ты всё делаешь правильно, пусть он не увидит твоих слёз. Успокой своё сердце, успокой свой голос, не выдай тревоги, не оброни неожиданных слов… Всё сейчас в твоих руках. И как ты не доглядел, рано заснул, не проконтролировал несносного мальчишку, которого тебе доверили, а ты так бессовестно уснул». – Мысленно корил себя он.

Продолжая шептать на ушко нежные слова, и не убирая тёплого платка со лба макнэ, Техён продолжал говорить: - Раз, два, три, четыре, пять, вдыхает глубоко, задерживает дыхание. И раз, два, три, четыре, пять выдыхаем, как можно глубже, освобождаем лёгкие, прогоняем все тени и видения. Раз, два, три, четыре, пять – вдыхаем и… выдыхаем. И снова вдыхаем и выдыхаем.
Чонгук послушно выполняет вдохи и выдохи, вслушиваясь в шепот старшего, окунаясь е его тёплое дыхание, капли пота испаряются, лоб под ладонью Техёна согревается.
– Хорошо, очень хорошо, мой хороший, мой послушный ребёнок. – Подбадривает его старший. – Теперь, я поглажу тебя по спинке, ладно? Разрешишь мне это сделать? – Спрашивает Техён макнэ, вкладывая всю нежность и любовь в слова, что предназначены дорогому ему мальчику.
А сердце его скачет по ухабам, у самого заложило уши, своих слов он сам не слышит, только по инерции, так как эту процедуру он давно выучил наизусть. Губы целуют потеплевшие ушки, касаются мочки.
– Замечательно, ты такая умничка, ты самый замечательный, я тебя обожаю, любовь моя. – Нахваливает он макнэ. – Можно, я поглажу твои пальчики, хочу поцеловать твои глазки, можно? – Заискивающие нотки проскользнули и бархатные обертона обволакивали ауру макнэ. Тот закивал головой, но пальцы не отнял, прижимая их к своим глазам.
«Да, теперь остаётся самое сложное, это уговорить Чонгука, отнять пальцы от глаз. И что ему на этот раз привиделось, ума не приложу? Давненько такого приступа не было».

Убрав платок со лба макнэ, Техён промокнул свои глаза, понял, что его лицо тоже намокло от слёз, он, быстро утерев их, кинул платок на пол у кровати. Достав ещё один большой платок из-за пазухи, он осторожно подложил платок  под упавшие волосы макнэ и подвязал ему лоб. Разглаживая мокрые пряди, подумал, что если сейчас промокнуть их, то этим разорвёшь цепочку манипуляций, что поэтапно он с ним поводил, успокаивая Чонгука. Нет, это потом, когда тот освободит из плена свои глаза.
Наблюдая, как побелели костяшки пальцев, прикрывающие глаза макнэ, сердце Техёна проваливалось в пропасть, ещё немного и он сам провалится следом за ним в преисподнюю, так его захватила увиденная картина страха и отчаяния его малыша.
«Нет, возьми себя в руки, ты сможешь, не расслабляйся! Собой займёшься потом, сейчас же возьми себя в руки, Техён, ты сможешь его вытащить, он для тебя всё на этой земле, он твоя жизнь. Ну же!» - Мысленно прикрикнув на себя, Техён поцеловал макнэ в лоб, тот не дёрнулся и не оттолкнулся, но также сидел, напрягаясь всем торсом.

- Наши ножки тёплые, наши ножки шустрые, они бегут по тёплому песку, радуются солнечному дню. А наши ушки сладкие, а наши ушки тёплые, наши ушки слышат всё – как звенят колокольчики, как шумит волна, омывая гальку, и смывает песчинки в море. – Если ты меня слышишь, мой сладкий ребёнок, кивни головкой, хорошо? – Чонгук делает один кивок. – А если ты меня хорошо понимаешь, кивни ещё раз, хорошо? – Чонгук кивает ещё раз. – Хорошо, можно, я поглажу твою спинку? - Также шёпотом спрашивает Техён. – Чонгук кивает.
Техён двумя руками поглаживает спину макнэ, мышцы спины ещё в тонусе, но тёплые.
«Дыхательные упражнения пошли ему на пользу. -  Подумал он,  - что мне делать с пальцами, и как убрать их от глаз, как их согреть?»
- Малыш, ты не хочешь горячего чаю, а? – Решил Техён отвлечь макнэ.
- Давай, я принесу? – Тот замотал головой и всхлипнул.
«О, нет!» – Обречённо чуть не крикнул Техён, и притянул голову макнэ к своей груди, стал осторожно покачивать его.
– Успокойся, мой хороший, я рядом, я никуда не уйду. А чаю, мы потом попьём, я понял. Я с тобой, я рядом, я очень люблю моего мальчика, я его не оставлю. – Так они просидели некоторое время.

«Надо что-то предпринять, что-то надо предпринять…» - Крутилось в голове, как заезженная пластинка. Макнэ перестал вздрагивать, дыхание его началось выравниваться и сердце перестало гулко ухать.
«Ну и хорошо, что же дальше?» - Осторожно поглаживая кончики пальцев макнэ, Техён стал напевать:
- Сон приходит к нам цветной, спи мой мальчик золотой. Сон летит к нам с птицами, ластится, искрится, по головке гладит, щёчки нам румянит, и звенят серёжки на ветвях берёзки. Засыпает мальчик мой,  мой весёлый, озорной. Глазки сон целует, песенку пою я. Где мой милый мальчик, розовый мой зайчик? Сон обнимет сладко зайчика кроватку, ветерок пел песню, сон такой чудесный. – Разливается песня, Техён укачивает макнэ, поглаживает ему спинку, гладит по волосам, убирает выбившую прядь за ушко, наклоняется и целует в лоб своего мальчика. Осторожно дотрагивается до пальцев рук, накрывает их ладонью, передавая тепло своей ладони.
Пальцы макнэ подрагивают, тепло проникает по фалангам, разливается вниз к ладоням, напряжение спадает, макнэ спит, дыхание его ровное.

Можно больше не беспокоиться, но и оставлять его ещё нельзя. Техён откидывается на подушку, прижимая драгоценную ношу к груди, обвивая Чонгука руками, создавая кокон из тёплых объятий, пусть спит его мальчик. Ладонь согрела пальцы и Техён осторожно отнимает их с глаз любимого человека, наклоняясь, нежно целует в каждый глазик, подолгу не отнимая губ. Веки вздрагивают от его прикосновений, но макнэ не просыпается, доверяясь таким родным и тёплым объятиям старшего, он дома, и с ним ничего страшного больше не случится.
Техён осторожно, чтобы не потревожить макнэ,  сползает вниз, укладывается удобнее, и, не разжимая объятий, устраивается рядом.
«До утра ещё далеко, можно вздремнуть, -  думает он».
– Ночь принесла нам тревоги и страхи, рассвет рассеет все тревоги и страхи. Спи мой мальчик, я рядом, я никуда не уйду. – Шепчет он на ушко макнэ, осторожно прижавшись к ним тёплыми губами. – Спи моё сокровище, ничего не бойся.
«Надо бы его показать врачу, или же отобрать приставку к играм, а то это ни к чему хорошему не приведёт. Утром отругаю Чимина с Намджуном, что так неосторожно подарили ему эту чёртову приставку, да ещё, и подзадоривали его, на спор играть!» - Неотвязно кружилась мысль.

Чувствуя, что макнэ расслабленно и безмятежно спал в его объятиях, Техён сам расслабился и тоже погрузился в сон. Но, через пелену сна, он чутко улавливал все изменения, что могли произойти рядом, ведь до рассвета ещё далеко, а сон Чонгука, это его отдельная песня, его сердце, его драгоценная ноша и его жизнь.

Ночь кружила тени под потолком, холодные лучи серебристой луны расплескались по полу и кровати, Техён подставил свою ладонь под углом, чтобы они не коснулись его малыша, а то, ненароком, испугают.
Утро пришло с розовыми лучами и золотистыми облаками. Макнэ ещё спал, смешно морща носик, вдыхая родной до бесконечности запах любимого тела старшего, словно не подозревая, что эта ночь была на грани беспокойства  и тревоги. Техён подумал, что не надо ему напоминать о тревожной и напряжённой ночи, и если Чонгук не станет его расспрашивать,  то лучше всё же, промолчать.
Но Мочи и Наму достанется от меня, это точно!
=========================================================
10.06.5.2023 год