Западный берег

Спи. Земля не кругла. Она
просто длинна: бугорки, лощины.
А длинней земли – океан: волна
набегает порой, как на лоб морщины,
на песок. А земли и волны длинней
лишь вереница дней.

И. Бродский


Нас предупреждали – на Западном берегу никто не живет. Действительно, за шесть часов непрерывной езды мы встретили четыре машины, одну нежилую бензоколонку и два ларька без продавцов. Сидел ли кто-нибудь за рулем в тех машинах, я не заметил. Там еще стоял большой придорожный щит, на нем стрелка влево и вверх, ведущая на Лисий ледник. Дорога, ведущая на ледник? Или стрелка, не помню.
 
На краю Западного берега, судя по карте, расположен поселок Хаас. Но после пятого часа пошел дождь. Дождем на человеческом языке называют льющиеся с неба струйки воды. Но на Западном берегу не используют этот язык (могли бы, хотя, на бензоколонке, но ее бросили) поэтому понятия дождь здесь не существует, с неба лилась просто вода без всяких струй.

Поэтому мы не увидели поселка. Но дорога закончилась мотелем, а это то, что нам было нужно, поскольку темно-серое небо ушло и пришло темно-синее (или темно-фиолетовое – извините я дальтоник). Правда справа появился океан, но его не было видно, оттого что он – такая же вода, как та, что лилась сверху. Только океана было, судя по всему, гораздо больше. Во всяком случае он издавал страшный грохот, заглушавший шум остальной воды. И это служило ориентиром в темноте.

В отеле мы, конечно же, оказались единственными постояльцами. Хозяйка выглядела последним выжившим марсианским колонистом. Мы отвыкли от вида людей, да и, честно говоря, не надеялись спастись. А она вела себя как будто ничего не случилось. Как будто она стояла за стойкой отеля на Монмартре или на Чистых прудах. А не в том месте, где заблудившийся путешественник понимает, что мировой заговор — это не коммунизм и не масоны, а наука астрономия. Выглянув в окно всяк убедится, что он попал на край абсолютно плоской Земли, за которой начинается совершенно бесконечный жидкий Космос.

Хозяйка принесла чайник. Я пошел помыть руки. Моя спутница стояла под душем. Вода бежала между ее оттаивающих грудей. Мне это показалось знакомым, я поднял глаза и увидел, то, по чем так соскучился – струи. Ужасно хотелось рассказать стоящей под душем Землянке, что ей врали тридцать лет, а всему человечеству врали триста тридцать три, то есть про мое открытие, ну вы помните: земля плоская, океан – никакой не океан, а вселенная, берег – никакой не берег, а край и тд. Но она так блаженно улыбалась, что я не стал ее огорчать.
 
Чайник вскипел, в окно ударил порыв ветра и соленой влаги. Стало страшно настолько, что я выпил первую рюмку без закуски. Захотелось курить. Пришлось пройти мимо улыбающейся себе хозяйки и надеть прозрачный клеенчатый плащ. На крыльце горел фонарь и стояла железная пепельница. Я поджег сигарету и подумал, что нужно остаться здесь под фонарем. Но рев океана манил, я шагнул с крыльца и вышел в открытый космос.
 
Как выглядит Атлантический океан? Тихий, Индийский, Ледовитый? Не знаю. Океан, который начинается за мотелем на окраине существующего только на карте поселка Хаас, выглядел как начало бесконечности. Либо как конец жизни, что, в сущности, одно и то же, поскольку имеет лишь опосредованное отношение к пространству. Океан выглядел как время.
 
Невесть какими судьбами пробившаяся луна освещала путь белой пены, от восхождения на высокий гребень, до крушения в черный песок. В пене барахтались крохотные динозавры с легионерами, сирены с генсеками, неандертальцы с космонавтами, фараоны с буденовцами и какие-то больные существа в белых масках. Все они пытались выпутаться из пузырящейся сети и выползти на берег. Видимо они тоже не знали, что попали в океан времени. Убедившись, что никто из них не выплывет, я бросил все это и вернулся к двери.

Хозяйка шевелила угли в камине. Моя попутчица свернулась в клубок на широкой кровати. Бутерброды лежали на столе нетронутыми. Я отхлебнул прямо из бутылки и, откашлявшись, забрался под одеяло.

Я не скажу ей сегодня про океан, который давно перестал быть тем, что рисуют на наших картах. Вдруг, завтра все изменится! Время отступит на год, на два - до самого начала третьего тысячелетия по календарю, а то и на все двадцать два.
На его место придет вода, в воде появится корабль, на мысу маяк, за спиной горы, за мотелем деревня Хаас, в ней магазин и молочный бар. Мы поживем и поедем дальше по дороге, которую покажет нам хозяйка, потому что на карте дальше дороги нет.