4. Прерванное путешествие

Песок был ещё горячим, потом он станет тёплым и остынет часам к двум – трём ночи. День был удачным, и мы решили выпить по крышке-колпачку от фляги  эля. Наши организмы настолько отвыкли от спиртного, что двадцать граммов алкоголя, настроили на философский лад. 

- Володя, как ты думаешь, на хера мы попёрлись в эту пустыню?

- А это в нас проснулось запоздалое чувство юношеского самоутверждения. Мы его не реализовали в подростковом возрасте. Когда наши сверстники самоутверждались с помощью мышц и кулаков, мы, интеллигенты вшивые, не  ходили на тренировки, не качали мышцы, не занимались спортом. Мы читали книги и мечтали. Правда, по ночам хулиганили, били стёкла своим врагам, воровали гусей, а однажды взломали бочку с пивом, нацедили ведро, пошли на речку, украли гуся, зажарили на костре и пировали до рассвета. А наши сверстники, не все конечно, уже с девочками, как минимум, целовались. А мы жеманились, но за девками в бане подглядывали. Правда, у меня было смягчающее обстоятельство. Рожа моя мне не нравилась. Губы почти негритянские, подбородок девичий, а щёки на плечи свисали. Недаром дразнили меня хомяком. Щёки, правда, потом куда-то подевались, но вурдалакские губы так и остались на всю жизнь. Где- то в седьмом классе меня преследовала девочка по имени Верка. Хотела познакомиться, а я дурак, думал, чтобы посмеяться. Иду по улице, а навстречу она с подружками. Я на другую сторону. Иду следующий раз, снова она с подружками, слышу, говорит: «Сейчас перейдет на другую сторону». Ну, я и перешёл. А потом, много лет спустя, ехали мы с ней случайно рядом в автобусе, я её не узнал, а она рассказала, что ей нравился мой юношеский пушёк, на том месте, где сейчас борода с усами. Ну, разве не смешно и не грустно?               

- А разве мы не утвердились? Институт закончили. Не дураки, знаем не мало, видели ещё больше, у меня жена и дочка красавицы, у тебя славная девушка.  Держу пари, ты на ней женишься, и я погуляю на твоей свадьбе.

- Да, насчёт подросткового самоутверждения – это так, полушутка. Наше самоутверждение другого рода  –  протестного. Не нравится нам общество, в котором мы живём, а сделать ничего не можем, и чувствуем своё бессилие. А это унижает наше самолюбие, и нам хочется доказать себе и окружающим, что мы личности способные на большее, чем прозябание от гудка до гудка или от звонка до звонка. Кто-то уходит в горы, кто-то в таёжную глухомань за рудой, кто-то пишет стихи, от которых у власти скрежет зубовный. А  наше диссидентство, оно вот такое. Правда, я иногда пишу на заборе нехорошие слова. Нет не то, что ты подумал, слова о партии и правительстве, а иногда и листовками пробавляюсь. Помню, написал я как то очередную гадость, а утром мимо дома менты с собакой. До сих пор не пойму, что это было, совпадение или помогло то, что следы посыпал махоркой.

-А  не кажется ли тебе, что это подсознательная рисовка? Что мы хотим казаться больше, чем мы есть на самом деле? И, прежде всего, перед женщинами?               

- Не без того, но тебе-то зачем? Ты у нас мужчина видный. Не могу понять, почему же ты не «познал», как говорится в Библии, всех баб, что попадали в твоё поле зрения? Мне бы твои данные, я бы только этим и занимался.

- Циник ты, Дашков, а я так не могу, без любви.               

- А, что разве одно другому мешает? Любовь любовью, а кушать хочется всегда, хотя я и сам в этом вопросе отнюдь не всеяден. Но, секс самое большое удовольствие в жизни. Во всяком случае, в первой её половине.               

- Нет, мне нужна романтика.               

- То есть стулья вперёд, а деньги после?               

- Ну, я же не животное на случке, мне нужен ритуал, ухаживания, чтобы всё было красиво и изящно.               

– Я  вообще-то тоже влюбчивый, только у меня причинно-следственная связь обратная. Я не хочу, сначала влюбляться, а потом страдать от отсутствия взаимности и  сексуальной неудовлетворённости. Я сначала делаю попытку, и если она удачная, потом выстраиваю отношения. Могу  влюбиться, а могу и довольствоваться одной - другой связью. Вот до сих пор облизываюсь при воспоминании о трёх грациях за одну ночь. Пригласили мужики трёх девушек, надо заметить очень привлекательных и без предрассудков, завели их до мокрых трусов, а сами напились до беспамятства. Они ко мне в койку и пришли по очереди.               

- Да, я тоже был удивлён, когда понял, что и им тоже хочется. Пришла ко мне как-то в гости барышня, крупная такая деваха, не толстая, но широкой кости, тёрлась, тёрлась, да и возбудилась. Да так, что в штаны полезла, за член хватает.               

- Надеюсь, ты её удовлетворил, если было за что хватать, раз в ширинку залезла?               

- Нет, сам не знаю почему, должно быть испугался её напора. Не могу только понять, зачем ломаться, если хочется?

- А мы устроены по-разному. Для нас – секс, приятно и весело. Для них приятно, но серьёзно. Ищи потом на кого подавать на алименты. Природа им на эти детородные цели, даже выделила лишнюю четвертинку хромосомы.

- Точно, у них сплошные иксы, а у нас одна хромосома, игрек, – согласился Бочерин, – Выходит мы  инвалиды?

- Ну, мы, так точно. На голову. Давай ещё по одной. За секс, за блуд, за похоть, короче, за любовь!


Утро выдалось не такое холодное, как предыдущие, и мы почти выспались, но день обещал быть жгучим. Весна стремительно отвоёвывала свои позиции.

Пустыня, пожалуй, самый самобытный ландшафт на Земле. Тропический лес – это всё же лес, несмотря на его буйство. Степи, широколиственные леса, тайга и тундра повторяются в горах любых широт. И на всех широтах их объединяет наличие воды.  А пустыня практически безводна и всё живое, что приспособилось к таким условиям, совершило эволюционный подвиг. Это же надо было придумать горбы, курдюки, чтобы накапливать там жир, а потом, расщепляя его, добывать из него воду. Или слизывать росу, а летом, когда придёт настоящее пекло, впадать в летнюю спячку. Или вот саксаул. Если бы меня спросили, на что похож саксаул? Я бы ответил. На айсберг. Вы бы недоумённо спросили, а что же общего между ледяной глыбой и пустынным растением? И я бы ответил - надводная и подводная части. Ведь у саксаула, как и у айсберга, видна только ничтожно малая «надводная» часть, а всё остальное глубоко под песком, так глубоко, что аж до водоносных горизонтов.

Появилась мошка, ещё не много, но достаточно, что бы испортить настроение и осложнить жизнь. Мошка, коварная мерзость, она мелкая и тихая, незаметно пробирается под одежду и там прогрызает, не прокалывает, как комары, а именно прогрызает кожу, оставляя зудящие неделями, не проходящие язвочки. Но, почему-то больше всего ей нравится грызть уши.

На сей раз, мы попали в полосу песков, а из этого следует, что больше двух горизонтов нам не преодолеть и съедобной глины не видать, следовательно, придётся расходовать воду из пластиковых канистр, а их всего четыре трёхлитровых, и одна из них уже пуста.

Бугристые пески с редкими деревцами джузгуна и кандыма, по которым было идти не трудно, сменились барханами. А это уже лишняя проблема. Если пустыню сравнить с морем, то такыр – это штиль, бугристые пески – лёгкое волнение, а барханы – настоящий шторм, когда волны высотой до 30 метров. А ещё  бархан всегда клубится, как вулкан. Достаточно лёгкого ветерка,  и над его вершиной появляется облачко песка, которое падает на подветренный склон, и так почти вечно. Процесс не останавливается. В результате, бархан медленно плывёт туда, куда  дует ветер. Как парусник. Идти по барханам крайне тяжело, склон крутой, песок сыпучий. Ноги съезжают вниз по склону вместе с песком. В результате, два шага по бархану, равны одному шагу по нормальной местности.         

На сей раз нам слегка повезло, мы поймали несколько ушастых круглоголовок. Если есть в мире животных клоуны, то ушастая круглоголовка среди самых талантливых. Она небольшая, с трудом, но помещается на ладони. Лапки покрыты густой щетиной и напоминают двусторонний гребень для волос, отчего и называются гребнепалыми. Такое приспособление помогает передвигаться по песку. Хвост яркий, полосатый и задран вверх, как у лайки. Таким образом, она прикидывается гигантским скорпионом. Время от времени  она играет хвостом, закручивая его в спиральку, чтобы привлечь к нему внимание и доказать, что она  действительно скорпион. Если это не помогает, она злится и превращается в зубастый рот, живущий сам по себе, как улыбка «чеширского кота».  Дело в том, что уголки её рта заканчиваются незаметными складками, которые в озлобленном состоянии наполняются кровью и превращаются в огромные, красные уши, и эти уши и рот сливаются в одно целое. Если и это не помогает, она, клацая зубами, бросается на врага и, вцепившись в палец, повисает на нём, дрыгая ногами и извиваясь всем телом. В случае опасности, если враг далеко, она тонет в песке, при помощи вибрирующих движений своего тельца. Но, это не всегда помогает, и самое опасное время в её жизни – это час после дождя. Дело в том, что над зарывшейся круглоголовкой образуется едва заметный бугорок рыхлого песка, который подсыхает и светлеет чуть раньше фона. И тогда её контур со всеми деталями, проступает, как фотография, положенная в ванночку с проявителем. Короче, мясную добавку к «гороховому супу» мы обеспечили.



Продолжение следует: http://proza.ru/2023/05/11/676