Тернистый аккорд

Алексей крутился перед зеркалом в ванной, разглядывая своё тощее отражение. Батарея рёбер. Прыщавые щёки. И эти оттопыренные красные уши.
— Как у слона. — Потянул он за мясистую мочку и свет очертил реки мелких капилляр. — Безменом меня что ли взвешивали?
Он обмотался полотенцем и вышел из распаренного помещения.
— Вы меня звали? — спросил родителей, которые стояли, прижавшись боками друг к другу и как-то странно улыбались.
— С днём рождения, Лёш! — Отец достал из-за спины шестиструнную «испанку». — Шестнадцать — время творческих порывов.
— Занятие музыкой развивает слух и отводит печаль. — Добавила мать.
— Круто!  — Обрадовался Алексей, принимая подарок. Большим пальцем он провёл по латунным струнам. — Спасибо! 
Аккорды. Мозоли. Онемевшая кисть. Алексей всё это терпел, потому что «самки того стоят».
— Эй, ушастый! — послышался за спиной голос Семёна. — Чё, на гитаре бренькаешь? А копыта не мешают?    
— Не вижу связи. — Алексей обернулся. Перед ним стоял здоровый мальчик на голову выше его.
— Вот же тупой. — Хохотал Семён. — Следи сюда! Огромные уши. Слон. Копыта. Уловил?
— Уловил. — Кивнул Алексей. — А ты из стакана умеешь пить?
— Что? — напрягся Семён.
— Ну, как же. — Объяснял Алексей. — Ржание. Осёл. Длинная морда. Уловил?
— Ты охренел?! — и до конца школы Семён высекал искры из глаз Алексея.
— Ишак! — Алексей рассматривал передзеркалом очередной синяк. — Ничего! Сочтёмся.
— Лёш, у тебя всё в порядке? — беспокоилась за дверью мать.
— Всё окей, ма! — крикнул Алексей.
— Ты давно не играл на гитаре. — Не отставала она. — Вот, я и…
Дверь резко распахнулась.
— Да какая, к чёрту, гитара! — вспылил Алексей. — Не до неё. В менты пойду.
Время летело быстро и безрадостно, рассекая душу Алексея, точно лезвие «Нева», на мелкие кровавые лоскуты.
— Ого, какие локаторы! — донимал его очередной «Семён» в застенках ПТУ. — На зависть ПВО.
Смешки, плевки и унижение сменялись, точно кадры из мерзкого кино.
— Р-равняйсь! Смир-рно! — отчеканил коренастый лейтенант, шагая вдоль вытянутых солдат. — Газы!
Все кинулись натягивать на свои лысые головы противогазы.
— Ну, точно, слон. — Сипло рассмеялся лейтенант, глядя на Алексея. — Дамбо.
И тот был таковым до самого дембеля, временами ласкаемый то кирзовом сапогом, то медной бляхой.
— Хочу защищать общество от преступности! — заявил он, просовывая паспорт в приёмное окошечко местного отдела полиции.
— Похвально! — женщина в серой форме не без иронии посмотрела на Алексея, переписав его данные в журнал.
В полном обмундировании он прибыл на опорный пункт, располагавшийся с торца торгового общежития — место повального пьянства и разврата.
— Уши законалетят! — посмеивались над ним коллеги.
— И всё же дела идут на лад. — Говорил себе Алексей. — С Викой замутил. — Вспоминал он студентку из общаги. — И кэш всегда в кармане.
Гроза местных бомжей, наркоманов и алкашей. Он радовался жизни, а водка и любовь ему в этом помогали.
Однажды вечером, патрулируя озеро — место злачное и маргиналами облюбованное — он встретил знакомое лицо.
— Семён? — удивился Алексей. — Ещё и пьяный. Да, потрепала тебя жизнь.
— А! Ушастый! Мент? — узнал его Семён и тут же получил дубинкой по голове.
— Это тебе за всё, мразь! — барабанил его по бокам Алексей, пока Семён не перестал мычать. — Дышишь, сука? Ничего, месяцок кровью поссышь. Почки прочистишь.
В участке:
— Лёх, там около «стопЯтки» молодёжь стёкла в «москвиче» повыбивала. — Сказал участковый. — Сходи, глянь, чё к чему.
Спустя десять минут Алексей с напарником пробирались по тёмному подвалу, спотыкаясь о бутылки и другой шуршащий хлам. Впереди маячил прямоугольник света, выбивавшийся из-под металлической двери.
— Открывай! — крикнул Алексей, стуча по ней дубинкой.
Дверь немного приоткрылась, и он тут же пнул её ногой, отшвырнув кого-то на пол.
— Лежать, сука! — закричал он, вбегая в помещение. — Остальным к стене.
Дубинка мелькала в воздухе, опускаясь на спиныошарашенных подростков. После «знакомства» всех доставили в опорный пункт.
— Командир! — крикнул один из задержанных. — Этот чмошник ушастый бил нас дубинкой. А мы ведь несовершеннолетние.
— Ручку и бумагу! — Подхватил другой. — Жалобу напишем.
Все загалдели, как цыгане на перроне. Участковый строго покосился на Алексея. У того бегали глаза.
— Лёш, там жмура на озере нашли. — Сказал ему начальник. — Прогуляйся. Осмотрись.
Алексей вышел из тесного помещения точно ошпаренный. Раз ступенька. Два ступенька. На ватных ногах он кое-как добрался до пятого этажа и постучал в дверь.
— Вика, это я, Лёша. — проговорил он в замочную скважину. — Открой, мне плохо.
Дверь распахнулась. Перед ним стояла симпатичная брюнетка в коротком шёлковом халате.
— Чего тебе? — Вика перегородила ему путь, но он проскользнул мимо неё в комнату. На кровати сидел парень в трусах и натягивал на себя футболку.
— Вика, эточё за херня? — выпучил Алексей глаза.
— Рубен. — парень пожал ему указательный палец.
— Заткнись, урод! — рявкнул на него Алексей.
— Это мой краш. — Спокойно ответила Вика.
— А как же я? — оцепенел Алексей. 
— А ты — она щёлкнула его по носу, — всего лишь спор.
— В смысле? — удивился Алексей.
— В коромысле, ёпт! — рассмеялась она. — Поспорила я с подругой, что замучу с тобой. И выиграла. Вон, под столом барыш стоит.
Алексей покосился на пустую бутылку из-под коньяка. Он почувствовал, как запылали его уши. Язык онемел. Душно. Нечем дышать. Он подошёл к открытому окну и начал жадно глотать густой воздух. Затем он повернулся и долго всматривался в милое деревенское личико девушки.
— Ну, ты и гнида! — с презрением прошептал Алексей и вышел в тёплую ночь…
  — Ещё сутки за его жизнь боролись врачи. — Профессор отключил монитор. — За это время мы успели оцифровать его сознание. Годы буллинга и оплёванное самолюбие въелись ему под корку, как раскалённое клеймо в свиную ляжку. Стресс — творец ярких впечатлений. Но вот вопрос: виновен ли он?  Только, чтобы ответить на него, помните — мы есть отражение нашего бытия. — Он нажал на кнопку и откуда-то из стен потекли запальные звуки испанской гитары.