Верность мечте

 Субботний день был безнадёжно испорчен и вечер, вдогонку к нему, тоже. Сто тонный судовой оффшорный кран, размявшись с утра и выполнив необходимые манипуляции вдруг, будто капризный мальчишка, которому не купили мороженного остановился, с высоко задранной в небо грузовой стрелой и ни в какую не хотел возвращаться на свои штатные опоры. Электроника молчала, как партизанка и ничего с этим сделать было нельзя. Звонки к шефам в далёкие Питер и в Норвегию не дали к сожалению ничего, кто в командировке в одном море на очередной буровой, кто в другом, а кто-то вообще в пути и то же пока не может ничего сказать. В машинном отделении дружно стрекотали два шведских «вспомогача», а сепаратор, как опытный криминалист отделял воду от топлива и был доволен своей жизнью и судьбой моряка. На палубе брызгала живой водой система орошения, а художник-маляр, широкими мазками, красил белым цветом длинный фальшборт.

Он появился утром, очередной наладчик из компании Rolls-Royce, молодой парень, поляк и не плохо говорил по-русски. По здоровались, познакомились. Настроив компьютер, Анджей ушёл на объект. На столе у него заметили два пакетика чая и четыре кусочка сахара. Показалось мало и по традиции русского хлебосольного гостеприимства, добавили ещё десять пакетиков разного чая , конфет и сахара ещё. Утром следующего дня Анджей улыбался до ушей, искренне благодарил и мы довольны были то же.

А кран, немного подумав, всё же заработал и медленно, медленно сорока пяти метровая стрела опустилась на свои подушки –опоры и в этот момент стало всем по настоящему хорошо.

Живёт на плавкране котёнок-морячок, он как маленький тигрёнок и у него прекрасный вестибулярный аппарат. Малыш носится от кнехта до кнехта, радуется очередной швартовке и размеренной людской суете. Сбегая по наклонному трапу на берег, он всегда возвращается назад и уходя в очередной рейс, он остаётся верен своей мечте. Ласковый зюйд-вест мягкой ладонью гладит его блестящую шерстку, а море, как добрая мама спрашивает по утрам:» Как дела малыш?»

Малыш