Они погибли, чтобы мы жили

Оля сидела на мягком диванчике бирюзового цвета. Хотя конкретно «мягким» диван всего лишь казался. Его твёрдая закруглённая спинка обволакивала Олю, поддерживая и как будто обнимая, а тело проваливалось в подушку сидения, словно утопая в нежном крему слоёного пирожного. Нет, всё-таки этот диван можно назвать мягким только потому, что Оля в нём чувствовала себя как на облачке.
Перед диваном расположился деревянный столик. На столике стояла чашка кофе, стакан воды, лежала салфетка и посреди стола украшала всю эту композицию крошечная вазочка, в которой красовались маленькие засушенные цветочки жёлтого цвета. Лампа над столиком освещала этот натюрморт, и от этого цвет маленьких бутончиков был ярче, а тени, отбрасываемые на стол, приятно контрастировали с деревянным покрытием столешницы.

Оля сегодня оделась в белую рубашку с узором в виде тонких чёрных полос. Рубашка была большего, чем сама Оля, размера настолько, что необходимо было закатывать рукава. Верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты, как бы образуя декольте, а чёрные джинсы гармонировали с узором на рубашке. Образ дополняли любимые очки с круглыми линзами и распущенные волосы. Оля чувствовала себя красивой сегодня.
Она никуда не торопилась и наслаждалась атмосферой кафе. Она никого не ждала, кроме заказанной булочки. В этом кафе десерты были нарасхват, и, несмотря на их дорогую стоимость, к концу дня от выпечки не оставалось и следа. А утром люди специально приходили к открытию, чтобы купить булочек домой. Но это кафе было популярно не только из-за своей выпечки. Приятная акустика, позволяющая переговариваться с компаньоном так, чтоб тебя не слышал соседний столик, приятный свет и вкусные блюда с интересными комбинациями ингредиентов, а также сама локация посреди бывшего промышленного комплекса сделали это заведение Меккой для красивых людей с хорошим вкусом.

Оля, украдкой глядя из-под своих классных очков, незаметно стала разглядывать вокруг сидящих людей. Из-за удивительной акустики помещения она слышала лишь голоса людей, но не могла разобрать их речь. Все слова смешивались в рой бесед. Словно птицы, поющие в 5 утра под окном, каждый на свой лад, все голоса образовывали общую симфонию. Из этой композиции можно было вытянуть лишь пару слов, но никогда предложений. Поэтому Оля решила сама придумать темы разговоров окружающих её людей.

Слева от неё сидела пара с бокалами белого вина на столе. Красивый мужчина со стильной причёской, сквозь которую проблескивала седина, сидел напротив девушки в мешковатой кофте и кепке. Удивительно, но даже в таком почти неаккуратном наряде эти люди выглядели восхитительно. Оля подумала, что они настолько богатые, что просто выбрались поужинать в это кафе, так как не готовят дома. Она вгляделась в их лица и не нашла в них никакого восторга. Люди занимались ужином, не видя в этом ничего сверхъестественного. Кольца на пальцах говорили об их супружестве, а отвёрнутые друг от друга лица – о том, что супружество не приносило им удовольствия. Не было оживлённой беседы, понимающих взоров или нежности во взгляде. Они как будто не хотели смотреть друг на друга. В один момент муж достал свой телефон и стал смотреть там что-то весёлое, похихикивая. Со своей женой весельем он делиться не стал. Она же смотрела в сторону букета цветов на другом столике.
Они оба молчали. А Оле уже перехотелось думать, о чём могут говорить столь безразличные друг к другу люди.

Столик с букетом был на четверых. Два парня и две девушки. Видимо, у кого-то из них был день рождения, и вряд ли у парней. Друзья собрались насладиться этим великолепным кафе и заодно поздравить подругу. За столом чувствовалась оживлённая беседа, и больше всех была взведена девушка с тёмными длинными волосами. Она размахивала руками, что-то увлечённо рассказывая, пока остальные слушали её.
Оля представила, как она рассказывает об отпуске на море.
– ... А потом мы с этой яхты стали прыгать прямо в открытое море, и я не на шутку перепугалась. А вдруг там акулы! Я говорю Андрею об этом, а он только фыркает, представляете?  Ну ладно, акулы, подумала я, – но всё же представьте, какая там глубина. Такая глубина, что не видно в этой толще воды ничего, что находится на этой глубине. И я думаю: а вдруг акула как раз из глубины и вынырнет! И только я об этом подумала, как нашему инструктору отгрызают ноги! С двумя обрубками и диким воплем он взбирается на нашу яхту....

Ребята за столом в этот момент засмеялись, и Оля подумала, что чуть-чуть не угадала со своей озвучкой беседы. Вряд ли бы их так рассмешил придуманный случай с инструктором. Хотя лично Олю позабавила их реакция.

Она посмотрела на двух высоких девушек в дорогих нарядах. Одна из девушек подняла руку, и на этой руке был здоровенный такой маникюр. Вы уж извините меня, уважаемый читатель, но я совсем не разбираюсь в стандартах красоты и моды, поэтому не могу верно описать увиденное Олей. Маникюр был здоровенный в том смысле, что размер ногтя, выходящего за палец, был размером, наверное, с фалангу этого пальца. Как бы там ни было, высокие девушки выглядели богато и внушительно. Но их лица...
Оля хихикнула. Их лица были такими серьёзными, как будто они обсуждали интегралы.
– Я уже говорила своему научному руководителю, что поставленный мной эксперимент опровергает современное представление физики о строении атома, но он не хочет и слышать ничего об этом. Я подошла к заведующему кафедрой, но и он не стал меня слушать, представляешь?
– Понимаю. Я и сама говорю контрольному мастеру, что данная токарная обработка изделия не применяется согласно технологическому процессу, но он лишь отправил меня к инженеру-технологу, чтобы я взяла актуальный экземпляр тех. процесса. А он у меня итак был актуальный! Попробуй ещё найти актуальнее на нашем заводе!

Вся эта игра Олю забавляла. Перед ней сидел молодой человек, пил чай и что-то печатал в телефоне. Выглядел он небрежно, одежда его была изрядно поношена, и он не вписывался в этот интерьер. Такое ощущение, что он ждал кого-то, но этот кто-то не приходил, и парень строчил гневное письмо своему не пришедшему компаньону. А может не гневное, может любовное? Хотя, судя по его внешнему виду, скорее жалобное, просящее о помощи.
Куда приятней было глядеть на двух загорелых кудрявых мужчин с чёрными волосами. Они были в водолазках и выглядели утончённо. На их столе стояла бутылка вина, и их лица были словно с обложки. В их глазах не было надменности или серьёзности, один что-то рассказывал, постоянно, то откидываясь на спинку кресла, то наклоняясь над столом, а второй его внимательно слушал. На руке одного из них, в дополнение к его утончённости, были одеты перстни. Оля посмотрела на его вторую руку и увидела, как она касается колена его друга. Так... понятно...

Оля перевела взгляд на официантов.
Все были с красивыми причёсками, некоторые с ухоженными бородами и все в модных одеждах. Парни были словно примером концепта для этого стильного заведения. Девушки - официантки были в белых футболках или рубашках. Никакого блеска их макияж или причёски не выражали, но стоило Оле поймать взгляд девушки-официанта, как та улыбнулась такой милой, доброй, чувственной улыбкой, что Оля и сама невольно для себя улыбнулась. Эта улыбка была такой приятной, не дежурной, а со всей душой, с морщинками у краев глаз и проникновенным взглядом. Официант направилась к Оле и с этой же улыбкой спросила:
– Что-то желаете?
– Нет, нет, спасибо, я просто... о, а будьте добры, счёт.
– Хорошо, Вам всё понравилось?
– Да, у вас восхитительные десерты.
– Спасибо, мы стараемся. У вас наличные или карта?

Дверь заведения распахнулась неприлично громко, и в кафе зашли два военных автоматчика. Все разговоры умолкли, а взгляды уставились на гостей. Зашёл офицер с красивым лицом и произнёс вслух:
– Russische Schweine.  Wie viele m;ssen Sie noch ausrotten, bevor es in dieser Stadt endlich leere Pl;tze f;r ein ;berlegenes Rennen gibt?

После этого пренебрежительного высказывания он махнул рукой на ту часть кафе, где сидели высокие девушки, кучерявенькие ребята, компания с дня рождения и неопрятный парень. Автоматчики подошли к ним и приказали выйти на улицу. Все послушно встали и вышли, опустив головы. К слову, взгляды были направлены вниз у всех посетителей. Смотреть на этот инцидент запрещалось.
Когда столики были спешно убраны, офицер вышел на улицу и пригласил своих друзей. Высших. Те, смеясь, зашли и заняли свободные места. Стали заказывать еду и напитки, и жизнь как бы продолжилась. Оля знала, что сейчас на улицу выходить нельзя, иначе она окажется в компании с теми невезучими, чья жизнь, возможно, окончится уже сегодня. Вот так просто и нежданно, как по щелчку смертельных пальцев.
Она подождала, пока приедет грузовик, ту компанию посадят в него, и грузовик уедет. Вот теперь можно оплачивать счёт и покидать помещение. К слову, официантка тоже понимала ситуацию и пока грузовик не уехал, не подходила к Оле с просьбой оплаты, чем, может, даже спасла её жизнь.
Что станет с теми, кто попал в грузовик? Кого-то в лагерь, на работы, кого-то просто умерщвлят. Оле не хотелось думать об этом. Оля думала лишь о том, что фашисты осквернили своим присутствием то единственное кафе, которое приносило ей мгновение счастья в её нелёгкой жизни. Жизни русской девушки. Жизни представителя низшей расы. Расы, проигравшей великую войну сороковых годов. Оля надеялась, что где-то существует альтернативная реальность, где фашисты проиграли эту войну. Где победил советский народ. Где больше нет геноцида. Где у человека есть право на жизнь. Уже это, знаете ли, немало.
В её мире советский народ сдался, когда понял, что потеряет слишком много людей на этой войне. Не стал класть миллионы своих жизней ради свободного будущего. Не стал самозабвенно бороться с фашистской заразой. Посмотрел на Европейские страны, что с цветами принимали нацистских захватчиков, и сдал позиции. Но оказалось, что жизнь низшей расы ещё хуже, чем смерть свободного человека. Правда, поняли это потом. И когда Оппенгеймер создал атомную бомбу, находясь в Берлине, весь мир стал низшей расой и не смеет перечить воли лидеров высшей партии уже многие годы.

Но Оля верит, что где-то есть мир, в котором фашистов победили. Мир, где народ пожертвовал многим ради победы над извергами. И этот мир должен прославлять своих героев и их жертву. И ни в коем случае не забыть её. И праздновать! Праздновать должны люди, что они живут в таком мире. В мире без фашизма.