Латиф Казбеков Главная картина у меня впереди... И

«Наша Среда online» — Знакомство с удивительным петербургским художником Латифом Казбековым началось с просмотра дебютного биопика молодого московского режиссера Сони Леонидовой «Бумажные миры Латифа Казбекова». В нем на первый план выходит богатый внутренний мир, мотивы и технические особенности творчества художника. Но, мне показалось, что этот образ в фильме раскрыт не полностью. И я подумал: «У этого мастера, пожалуй, не один мир, миров у него должно быть гораздо больше», и не ошибся. 1.КОРНИ. Художественный стиль Латифа Казбекова сложно определить. Точнее сказать, у него не один стиль. Диапазон его настолько широк, что трудно вообразить себе творческую технику, которой бы он не владел. Причем, поскольку Латиф Казбеков перфекционист до мозга костей, начинаешь понимать, что художник владеет всеми художественными формами практически в совершенстве. Латифа Казбекова, художника, который изобрел технологию многослойной бумаги ручного литья, знают как живописца, мастера станковой графики, акварели, литографий, иллюстратора детских книг и философских произведений. Сегодня, на культурной фазе метамодернизма, следовавшего за постмодернизмом, Латифа Казбекова можно смело назвать ярким представителем этого направления. Метамодернизм отличается тем, что «осциллирует между энтузиазмом модернизма и постмодернистской насмешкой, между надеждой и меланхолией, между простодушием и осведомлённостью, эмпатией и апатией, единством и множеством, цельностью и расщеплением, ясностью и неординарностью»… «Как говорил Матисс, — любит повторять Латиф: — «Когда я работаю, я думаю, что со мной Бог. А когда закончил, оказывается, я работал один». Вот у меня в основном так, потому, я каждый раз, начиная работу, думаю: «Сейчас я сделаю шедевр», потом идёт процесс, я продолжаю делать этот шедевр, и понимаю: «Да, шедевр не получился, надо делать новый шедевр». И этот процесс бесконечен». И добавляет: «Хочу верить всегда в то, что главная картина впереди. Меня радует, что пока у меня есть внутреннее ощущение образа, который я собираюсь воплотить, я чувствую, что способен на большее». Российский историк искусства, доктор искусствоведения, профессор, Михаил Герман отмечает: «В ощущение жизни и искусства Латифа Казбекова включается также дерзкий эксперимент (сочетание живописи с рельефом, фактурные «диалоги»)». Магнетизм искусства Казбекова не только в совершенном владении мастерством и не только в наслаждении ресурсами материала, разнообразием фактурных и цветовых решений, но и в поисках своей интонации художественного высказывания. Новизна открытий понимается им «не как сумма современных и модных приемов, не как отмычка для входа в нынешний модный «mainstream, но и как способность резонировать с сегодняшними кодами, сохраняя свою и только свою интонацию». Все начиналось в далеком Казахстане, в небольшом поселке, где родился Латиф Казбеков. Уже с ранних лет мальчик начал заниматься творчеством: «Насколько я себя помню, я всегда лепил и рисовал. И сомнений, кем стать в будущем у меня не возникало. Я постоянно приносил домой камни, коряги и другой разный хлам. Учителя у меня не было, и я сам по книжкам рассматривал, как срисовывать или создавать то или иное изображение». С детских лет Латифу Казбекову приходилось, после смерти отца, помогать матери, сумевшей достойно воспитать десятерых сыновей. Детские годы, наполненные ежедневными хозяйственными заботами и трудом, а также волевой характер матери, сильно повлияли на формирование удивительно трудолюбивого и сильного мальчика. «У нас была большая семья – десять детей. Я самый младший. Отца своего не помню – он умер, когда я был совсем маленьким. И мама тащила нас одна. Сколько себя помню, я постоянно работал и работал: в поле, нанимался что-то строить, убирать, носить, копать. Но теперь я благодарен своему трудному детству за то, что очень многое научился делать своими собственными руками». В шестнадцать лет юноша уехал поступать в Алма-Атинское художественное училище им. Гоголя. Педагогам удалось разглядеть большой талант в его работах. После обучения на факультете декоративно – оформительского искусства, он, прислушался к совету своего руководителя, и отправился продолжать свою учебу в Ленинграде. После блистательного окончания в 1981 г. Академии художеств (Института им. И. Е. Репина), Латиф, как художник, идеально сочетающий в себе высокое мастерство и харизму творца, томимого желанием воплотить свой внутренний мир, стал искать способы самовыражения. Будучи монументалистом по первой специальности, он стал заниматься графикой, стремясь получить как можно больше профессиональных навыков, создавать монументальные росписи, выкладывать мозаичные панно. Днем художник писал в мастерской, а вечерами иллюстрировал книги. 2. КНИГИ. Безусловно, в работе над оформлением книг, а их проиллюстрировано более семидесяти, Латиф Казбеков опирался на фундамент Академии. Изящная манера письма и широкая эрудиция – вот те качества, которые он успешно усвоил, благодаря обучению у профессора Геннадия Дмитриевича Епифанова. Однако в области книжной графики его кумиром и учителем стал несравненный Валентин Курдов, автор иллюстраций к произведениям Редьярда Киплинга, художник, обучавшийся у знаменитого Павла Филонова. У Валентина Курдова, яркого асса книжной графики, Казбеков перенял живость изображения и смелость свободного владения цветом в литографии и акварели. Книжная графика превратилась для Казбекова в настоящую творческую лабораторию: закончив работу над книгой японских сказок, художник брался за итальянские и так далее, осваивая параллельно различные техники. Столь искусное владение разными приемами в искусстве, дает Латифу Казбекову возможность, балансируя между различными техниками, постоянно создавать нечто свое новое. В 1998 г. он, практически, перестал заниматься иллюстрированием книг и посвятил себя станковой живописи. ...

Источник: http://www.nashasreda.ru