Пролог

Пролог

Счастливыми для меня были мгновения, когда я встречал ее на тренировках. Получилось так, что девушки из команды спортивной гимнастики и она в том числе, занимались с нами в одно время, в том же спортивном зале. Каждая группа со своим тренером.
Тогда я мог украдкой наблюдать за ней.
Разминка проводилась у нас общая, у юношей и девушек. Бег, упражнения. После разминки  мы расходились по своим скамейкам. Девушки в одном конце зала, мы в другом. Но постоянно сталкивались с ними, помогали устанавливать спортивные снаряды, шутили и подсмеивались друг над другом.
Вот она выполняет вольные упражнения. Вот пытается сделать рандат-фляг на бревне. Или разбегается перед прыжком через «коня». Гляжу, как она делает подъем разгибом на нижней перекладине параллельных брусьев. Готовится на соскок. Вот потеряла равновесие при приземлении. Я наблюдаю издалека, переживаю.
В ней мне нравилось все. Даже, наблюдая, как она в седьмой раз падает с бревна, я любовался ею. А ее успехи в гимнастике радовали меня даже больше, чем свои.
После тренировки, городским транспортом мы разъезжались по домам. Обычно она ехала с подружками. Но иногда мы ехали одни, все на том же трамвае, где увидел ЕЕ впервые. Не знаю, почему-то, стеснялся подойти к ней, соблюдая дистанцию, находился где-то рядом, но только не с ней. Она, конечно, догадывалась, что я не просто так попал в тот же трамвай. Это было ясно по ее усмешке, когда мы «случайно» встречались взглядами. Ни я, ни тем более она, не решались сделать первый шаг навстречу. А ведь как все было бы просто!               

* * *
Оказывается, верно, говорят, что мир преображается в период влюбленности.
Я это испытал на себе. После того, как я ее УВИДЕЛ, мне настолько интересно стало жить, что я, повинуясь чувству и своему характеру, неожиданно начал гораздо глубже ощущать мир и пространство, в котором мы живем. Начал его познавать с необыкновенной страстью и желанием.  Одновременно менялся сам. Романтическая любовь превратила меня в мечтателя, поэта и романтика.
Скажите, кому взбредет в голову разучивать итальянские песни на итальянском языке с пластинок? Мне почему-то взбрело.
Или торчать в Ленинской библиотеке, подыскивать материалы для курсовой работы в серьезных научных журналах по информатике, на английском языке. Эти журналы и аспиранты-то боялись взять в руки. Я же, найдя нужную статью, переводил ее и вставлял в курсовую работу.
Или, вдруг, ни с того - ни с сего, захотелось поработать геологом.  Я облазил весь Горький пока нашел геологическое  областное управление и на каникулах вместо того чтобы загорать на пляже устроился простым рабочим в партию.
Все премьеры фильмов, спектаклей и балетов, проходящие в городе обязательно подлежали просмотру.
Все новинки журналов и новинки литературы (ну не все конечно, это я загнул) подлежали прочтению.
Это, учитывая, что я каждый день посещал занятия в техникуме, сдавал разные зачеты, курсовые, лабораторные. Ходил на секцию гимнастики и по вечерам, и каждое утро «сопровождал» свою Ненаглядную. Если  ее не было в какой-то день, я считал этот день прожитым напрасно.

* * *
Как-то раз, сборная по гимнастике нашего техникума поехала на региональные соревнования. Юноши и девушки. ОНА тоже входила в женскую сборную. Я специально не называю ее имя. И не назову. Внутренний голос не велит.
Жили мы в гостинице. В первый же вечер после приезда мы - пацаны напросились к девчонкам на чай. Ввалились всей гурьбой в их номер. Крепкие напитки нам запрещались, но пиво мы прихватили с собой. Слово за слово, дошло дело до песен.
Тогда было много песен популярных у студентов. Хороших песен.  Пахмутовой – романтических, зовущих вдаль,  Бабаджаняна – зажигательных и красивых.
Пелись и западные песни в студенческом переводе. Например – «Шестнадцать тонн».
              Сидели мы в баре в поздний час,
              Как вдруг от шефа пришел приказ:
              Летите, мальчики, на восток,
              Летите, мальчики, ваш путь далек...
В тот вечер мы с девчонками перепели все песни.
Она - моя Ненаглядная, тоже пела и дурачилась. Лишь на мгновение блеснули ее глаза, когда я спел какую-то песню на итальянском языке.
Когда очередь дошла до «Шестнадцати тонн», я поймал фразу сказанную ею: «А мне нравится, когда поют песни под гитару».
Вот! Ключевой момент! Вот он шанс, с помощью которого я завоюю ее сердце!  На следующий день наша сборная заняла первое место по спортивной гимнастике среди техникумов региона. А через неделю я уже держал в руках свою гитару. На остатки стипендии, сэкономив на обедах, купил себе семиструнку.
Дворовые мальчишки с их блатными песнями и тремя аккордами стали для меня первыми учителями. Потом пошли туристы на вокзалах с туристическими песнями. Одновременно разучивались песни с магнитофонных записей: Высоцкого, Городницкого, Визбора, Окуджавы, Юрия Кукина, Юлия Кима... Скоро я уже прилично обращался с инструментом. Репертуар песен мой так же стремительно расширялся. Оставалось дождаться момента и спеть эти песни Ненаглядной...

* * *
Потом наступили летние каникулы. Занятия в техникуме и в секции гимнастики временно прервались. Мы все разъехались кто куда.
ОНА (я это прочитал в списках объявлений) поехала отдыхать в молодежный спортивный лагерь на Волге.
Я со своим другом Сашкой Флаксманом завербовался простым рабочим к геологам, и все лето провел в лесу, таская образцы, рейку к теодолиту, прорубал «струны», орудуя топором, как заправский лесоруб и кормил комаров.
А по вечерам были песни. Мне несказанно повезло. В нашей геологической партии был еще один парень с гитарой, так мы с ним на пару такое вытворяли! Вся деревня сбегалась к домику, где мы  квартировали. 
Играя на двух гитарах, распевая песни в полный голос (вернее, в две молодые луженые глотки), пьянея от восторга, мы заражали своим азартом зрителей, которые приходили послушать нас. И уже бежали за самогоном, начиналось общее веселье.
Но когда я пел песни из своего любимого репертуара:
                Вечер бродит по лесным дорожкам,
                Ты ведь тоже любишь вечера,
                Подожди тогда еще немножко,
                Посидим с товарищами у костра…,
шум веселья смолкал, люди затихали, очарованно вслушивались в мягкие, лирические строки песни, думали о чем-то своем сокровенном, поддаваясь магии. Девочки особенно были в восторге, глядя на нас влюбленными глазами.
Только мои мысли были далеко, с НЕЙ...               

* * *
Наступила осень, потом зима. На Новый год я отправил по почте своей Ненаглядной подарок – игрушечного Ваньку-Встаньку.
Символичный подарок, конечно. Он будет рядом с НЕЙ, пока я служу в армии. Ванька-Встанька. Как его не роняют, он все равно встает на ноги.
Так до сих пор и не знаю, получила она этот подарок, или нет… И что меня подтолкнуло отправить его, если мы с ней даже ни разу словом не обмолвились, и были фактически незнакомы?
Так, переглядывались иногда. Она обычно отворачивалась. В ее взгляде я читал: «Чудак, зачем ты за мной бегаешь?…»
Объясниться с ней я так и не смог. Ей еще предстояло учиться полтора года, я же в это время буду в армии. Неопределенность положения не давали делать решительные шаги. Да и какие могли быть шаги, у пацана восемнадцати лет. Ей, я знал, вообще было тогда только шестнадцать. Отслужу, а там видно будет. В себе я не сомневался. Но по ней я видел, что она выбор еще не сделала...

* * *
Больше я ее не видел. Но, все равно, я желаю ей счастья и благодарен Господу, за то, что ОН подарил мне несколько удивительных мгновений видеть ее, за то, что она просто где-то  есть на свете.