День Победы в Оше

10 мая 2015 года.               

  День Победы в Оше.               

  Прошел один день после завершения юбилейных скорбно-торжественных мероприятий года по случаю 70-тилетия славной Победы советского народа над гитлеровской Европой. Живые поминали ушедших, пока еще не ушедшие вспоминали свой первый День Победы, отошедшие от корней своих и порвавшие связи с прошлым глумились над теми и другими. Я из вторых, которые внесли весьма посильный вклад в народную победу. Служил я в то время в детском саду, в средней группе, в городе Ош. Заведующая садиком Лидия Григорьевна, милейшая и добрейшая женщина, организовала для наиболее серьезных воспитанников-любимчиков, в числе которых числился и я под позывным "Шпунтик", поездку на хлопковое поле. Утром после завтрака к «парадному» подъезду была подана арба, на которую забрались 10-12 передовиков, прошедших инструктаж от мам и Лидии Григорьевны. Унылый ишак отвез нас на поле, раскинувшееся у подножья горы Сулейманка. Там сельхозработникам вручили корзинки и показали, как собирать хлопок и куда относить урожай. Мы с энтузиазмом восприняли это мероприятие как забаву, игру с элементами азарта, которую прервал дедушка-узбек и знакомый ишачек – пора возвращаться в садик на обед, после которого наступит сон в тихий час, который в то время назывался "мертвым часом". На арбе уже стоял бидон с молоком, корзина лепешек и еще что-то съестное фруктовое, не помню сейчас, что именно, но полдник после сна был шикарный – это четко врезалось в память. Тогда еще не родились защитники прав ребенка и мы, помогая фронту, как могли, с удовольствием попивали всем детсадом заработанное нашими руками молочко, пока не закончился сезон сбора урожая. Да и потом периодически появлялся с гостинцами благотворительный дедушка с ишачком. Если бы тогда мне оформили трудовую книжку, та рабочего стажа было бы у меня больше 70-ти лет.

  Вспоминаю весенние праздничные дни 45-го года. Возбужденно радостная атмосфера в среде взрослых распространилась и на воспитанников детсада. По вечерам часто в центральном сквере города у старой церкви устраивались фейерверки – из ракетниц выпускалось с десяток разноцветных сигнальных ракет. Взрослые смеялись, обнимались, прижимали радостно к себе детей. А утром после завтрака в столовой  наша любимая Лидия Григорьевна нас просвещала к примеру: «Вчера мы освободили Вильнюс! Это главный город  Литвы, там живут советские люди – литовцы…   …». Мы давно привыкли после каждого вечернего салюта утром просить завсадиком рассказать, кого освободили вчера наши отцы и деды. Таким вот образом еще до школы нас познакомили со столицами европейских государств. Наша семья в числе других беженцев жила на Советской улице, и метрах в 300-ах от нас напротив церкви располагался  военкомат, в котором вдруг с утра поднялась стрельба. Я был уже в старшей группе и давно ходил сам без сопровождающих в детсад, но в этот раз я свернул с дороги и понесся под пули, а там военные стреляют в воздух из винтовок, пистолетов, раздаются крики: "Ура! Победа!". Люди  целуется, обнимаются, не обращая внимания на вылетающие гильзы из затворов, кто-то пустился в пляс. Стоит рядом "Студебеккер", люди влазят в кузов, кто-то подхватил меня и забросил в ликующую толпу. Грузовик тронулся и тут я сообразил, что ни мама, ни бабушка, ни Лидия Григорьевна не знают где я. Была – не была! Не реветь же, портить людям праздник! Скажу дома, что нес службу в садике. Люди вокруг меня восторженны, радостно смеются, поют военные песни. "Студебеккер" несется, а я, малолетка, видя только небо сквозь сплоченные торсы взрослых, проникаюсь всеобщим ликованием. Когда машина въезжает в аул или городишко слышу приветственные крики со всех сторон, на фоне видимого кусочка неба мелькают кроны деревьев, красные флаги. Взрослый пацан, стоящий рядом, срывает с себя кепку и запускает ее в небо! Ловить бесполезно – «Студебеккер» уже укатил, но парень без печали орет: «Ура!». Пару часов восторга закончились, когда нас привезли назад к военкомату. Бегу домой с тревогой и уверенностью, что меня давно ищут и взбучка неизбежна. Однако в многосемейном дворе царит атмосфера, в которой я купался с утра, взрослые в радостном угаре не заметили мое отсутствие, что меня даже немного обидело.

  Я , как страстный участник праздничных мероприятий, почувствовал себя вполне взрослым и решил покинуть ряды детсадовцев. Мама моя на удивление отнеслась к самостоятельному шагу младшего сына спокойно, у нее были новые заботы – готовиться к встрече мужа с фронта и сборы в дорогу домой, в Сталино. Прошло еще несколько дней, полных радостного настроения. И вдруг с утра опять салют в военкомате, опять возгласы: "Ура! Победа!". Мама спрашивает: "Ты не идешь смотреть салют?", – "Я уже видел!". И никакой ожидаемой реакции – "Как? Когда?"! Взрослые вытаскивали из своих кибиток столы, съестное. Пели песни, плясали дамскими парами, поминали погибших и прославляли выживших. По городу разъезжали грузовики, оснащенные транспарантами, со стоящими в кузове людьми, которые размахивали красными флагами. Я побежал к церкви, откуда отправлялись праздничные грузовики, и со знанием дела забрался в ЗИС-5 поближе к кабине, чтоб иметь неограниченный обзор, в ЗИС-5. Грузовик кружился по городу, подбирая по ходу радостных, ликующих людей. Радость для меня была особенной – мы к этому времени уже год, наконец-то, как начали получать письма с фронта от отца и ждали его демобилизации. Связь с ним была потеряна с июня 41-го, когда он ушел воевать, и только гадалка вселила в нас уверенность, что папа жив.               

  Так я дважды отпраздновал День Победы. Позже мой старший брат разъяснил мне – на "Студебеккере" я отмечал день взятия Берлина, столицы Германии, а через неделю во дворе на улице Советской мы праздновали Победу над всей Германией. Если бы я, самостоятельная личность, не бросил детсад, то моя Лидия Григорьевна наверняка бы довела до моего сведения события мая 45-го.