Об изучении литературы

*во время работы в "Школе народного искусства", по программе "Русская классическая школа", Санкт-Петербург, 2019 г.

Вопрос изучения литературы в школе остается, на мой взгляд, открытым вопросом, потому что не зная толком, что делать с наследием, которое составляет поэзия и проза, ее кое-какими вершками включили в школьную программу, тогда как многое не может и не должно быть понято совсем юными головами в силу своего возраста, не говоря уже о методике преподавания, сплошь и бездумно заимствованной из советской эпохи, нисколько не помогающей раскрыть и десятой доли художественного смысла произведения.

Нужны такие подходы, которые бы способствовали рождению отклика, а не отторжению того, что современному человеку и так трудно понять. Например, пушкинские строки "Уж десять лет ушло с тех пор – и много / Переменилось в жизни для меня, / И сам, покорный общему закону, / Переменился я – но здесь опять / Минувшее меня объемлет живо" почти лишены так называемых средств художественной выразительности, которые учителя (точнее, государственный стандарт) заставляют искать детей до того, что те возненавидят на всю жизнь самое явление стихотворения, твердо уверенные, что в нем есть какие-то "средства" и "цели". Между тем, это настоящая экзекуция как над словом, так и над человеческой душой, формирующая неправильное отношение к глубоким и сокровенным проявлениям души, отражение которых есть поэзия. Приведенные строки могут быть и лишены так называемых "средств", но откликаются человеку на каком-то другом уровне, который лежит не в слове, а за словом (в мелодике стиха), а для восприятия предполагает состояние зрелости души, прошедшей определенный путь. Стихотворение написано просто, но совсем не просто, а вместе с тем, сколько таких "непростых простых" мест во всей русской литературе, которые неграмотные педагоги забивают невежественным отношением к слову.

Детям дают в руки инструменты, ямбы и хореи, метафоры и метонимии, и они умерщвляют ими свою же собственную душу. Умирает чуткость, способная воспринять слово. Причина этого, на мой взгляд, в отсутствии представления, зачем вообще изучать литературу. В госстандарте прописано "сформировать чего-то там...", но эти намерения мертвы, они не сообщают учителю никакой истины.

Проблема, на мой взгляд, носит национальный характер, практически полностью заглушенный требованиями современного мира, в котором литература существует для общего развития, она не обязательна так же, как и религия.

То, что несколько лет назад называли в шутку "духовной скрепой", сейчас всерьез заявило о себе как о необходимости, без которой не имеет будущности ни одна народность. Язык есть форма существования мысли, он несет в себе накопленный духовный опыт народа, бездумное и поверхностное отношение к языку чревато разрушением связи со своей историей, отрывом от корней, беспочвенностью и потерянностью.

Гораздо полезнее механических разборов стали бы занятия по свободному и вдумчивому чтению, позволяющие текстам "ожить" в сознании читателей, наполнить слух и внутреннее зрение образами. То есть важно, на мой взгляд, в свободной форме размышлять о прочитанном, позволить каждому ученику высказать свои впечатления, ассоциации, пусть даже самые скудные, или наоборот "дикие", и говорить о произведении в свете этих впечатлений, а не готовых формулировок с заранее правильными "ответами". Может быть, такой подход вдохновил был самих учеников и заставил их поверить в способность к собственному, не менее живому, переживанию.