Сказки Бабушки Агаты Волшебное кольцо

Досталось Дарье от прабабушки кольцо.
Прабабушка её, которую народ звал просто Михайловной, была в селе известна тем, что лечила да с Богом говорить могла.
Местный поп зол был, как чёрт, что люди к ней за советами ходят, да наговаривал на неё, мол, ведьма — не с Богом, с Сатаной связалась.

Но почему-то Михайловне удавалось людям больше помочь, али совет какой дать. То, что с Богом она, мол, говорит, то сельчане сами и придумали.
Она этого не утверждала. Взгляд у неё был добрый, но пристальный. Ко всем обращалась одинаково: «Мил-человек». Хотя и знала всех, конечно, по батюшке.

И повитухой быть могла — при родах бывала не раз.
«Ох, лёгкая у неё рука!» — говорили местные. — «Что ни роды, то раз — и всё. А узел вокруг шейки младенца завяжется — знает, что делать».
Да и скотинку лечить умела. Коровка последняя у соседушки приболеет — её позовут, она погладит, пошепчет что-то — и глянь, цела коровёнка осталась.

Разные слухи ходили о Михайловне. Да зависть и наговоры людские своё берут.
Многие и тамошнего батюшку слушали, побаивались к «ведьме» идти.

— Смотрите мне, — говорил он. — Сейчас поможет, а нечистая сила уже и в вас сидеть будет! Туда вас после похорон-то и пригласят! На бал Дьявола! — размахивал он перед прихожанами кулаком.

Уж больно глубоко в печёнках сидела у него Михайловна. Как бельмо на глазу была.
А люди-то разные. Всё равно к ней шли. Кто и попу-то не верил, мол, с чего ведьма-то? Такие же иконки в доме, был давеча — травок от кашля даст, грех, что ли.
Чаю нальёт, послушает, думы твои тяжкие примет, совет даст — да мудрый. Денег не берёт. Сами кто как по хозяйству ей помогаем, иль покупки из города подвозим.
Живёт бедновато, не лучше нашего: изба старая, огород, даже у самой коровы или овцы нету.

Но другие, под поповским влиянием али зависть какая заела, хоть и сами советами да помощью Михайловны пользовались, зуб втайне на неё точили.

А сокровищ у Михайловны было всего одно — кольцо.
Бережно хранила она его в маленьком сундучке, не прятала, рассказывала бывало посетителям, что досталось ей по наследству, да и показывала тоже.

И пошёл слух, что кольцо-то волшебное, заколдованное. С его помощью у неё, мол, силы внеземные, а иконки — так, для отвода глаз!

Михайловна никогда не привораживала.
Вот придёт к ней девка, плачется, мол, мужика чужого любит, а он её — нет.
А Михайловна ей совет:
— У него жена в доме. Любил бы, честен бы был — жене сказал да к тебе бы ушёл. А так, обманывать нехорошо.
Если любовь настоящая у вас, а у него с женой его разлад — Бог поймёт.
Но не уходит он — значит, не любовь это. Выкинь из сердца. Езжай вон к родственникам на годик-другой: с глаз долой — из сердца вон. Любит — побежит за тобой. А тебе зачем маяться?

На картах не гадала, в будущее, однако, поговаривали, заглядывать умела.
Да только отмахивалась, если спросят:
— Зачем тебе, мил-человек, знать всякое? Вдруг не так выйдет, а ты или чего доброго, или недоброго ждать будешь да спать неспокойно.
Господь и то жизнь нашу по минутам не расписывает — меняется она. Так и не спрашивай.
Есть беда али вопрос — совет могу дать, но и своё сердце не забывай, да совесть.
Я просто бабка старая, жизнь знаю, да и всё.

Но слух о кольце распространялся.
Уж много слухов ходило вокруг Михайловны: чудеса, мол, творит — а всё кольцо.

И задумала соседка Аська украсть его — та, которой Михайловна сказала, что мужика её, Ваньку, который бросил да ушёл к другой, вернуть она не может.
— Разлюбил, ушёл, зачем тебе он, даже если с повинной вернётся? Счастье разве такое? Сердце и дальше тлеть будет, да обида старая.
А часто так это: ушёл один раз — уйдёт и второй.

Вот Аська и задумала у Михайловны украсть колечко-то, якобы волшебное.
— А может, и книгу какую у бабки найду — с заклинаниями, — думала она.

Когда выглядело, что Михайловна в лес по травы да ягоды ушла, пробралась в её хату.
Где сундучок стоял — знала. Открыла, кольцо в карман — да и вон из хаты.
Перепугалась от шороха на чердаке, да не стала обыскивать избу Михайловны.

По Михайловне и видно не было, что кольцо её единственное, наследственное, пропало.
Она дальше помогала чем могла и не заикалась о пропаже.

А вот у Аськи беды начались.
Сначала коняка её издох.
Один из ребятишек заболел да помер.
К Михайловне она побоялась сходить. Да и кольцо — как ни смотрела на него, ни говорила с ним — толку не было.
Узнала наоборот через полгода, что муж тяжко заболел.
У самой ни денег, ни здоровья.

Побежала к попу, да вместо правды сказала ему, что Михайловна, мол, порчу навела.
И пошло всё это по селу.
А Михайловна всё молчала о кольце.

Поп науськивал прихожан, Аська тоже на каждом углу наговаривала.
И житья Михайловне не стало. Не хотела она покидать деревню, да приехала дочь, бабушка Дарьи, да забрала к себе в город.
Там Михайловна скоро отошла от мира сего, не прожив и года в городе.

Годы спустя, хата Михайловны хоть и заколоченная, да старая, всё стояла в селе.
Молодые уезжали в город, а вот мать Дарьи, за неимением средств, которой и досталась изба Михайловны, переехала туда.
Да быстро прижилась.

Село стало почти безлюдным: одни старики, а те и помнили Михайловну — да добрым словом теперь поминали.

На запылённой тумбочке всё стояла шкатулка, где давным-давно лежало кольцо.

Как-то в дверь постучали. На пороге стоял мужчина средних лет — оказалось, внук Аськин.
Перед смертью она всё же покаялась да историю всю рассказала.
Звали его Федей. Он поведал матери Дарьи обо всём, а потом протянул ей коробочку, в которой и лежало заветное кольцо.
Это был будущий отец Дарьи.

А кольцо Дарья бережно хранит.
А фотографий вот нет.
Всё в памяти у неё. Всё — в памяти.