Глава 13. Смертельный талант

Серое закопченное трубами заводов и мануфактур небо, серая земля, серые здания и даже листва на немногочисленных деревьях. С недавнего времени яркие краски природы давно окрасились в этот неприметный цвет человеческого прогресса. Юноша сидел около окна и отчаянно писал какие-то математические формулы, пытаясь их понять, уложить в свою голову, потому что так желали его родители. Он запустил пальцы в волосы цвета золы и перевел свои пепельные глаза на настенные часы. Юноша уже третий час корпел над одним заданием. Его голова разрывалась от постоянно мучивших мигреней, а сутулая спина болела от бесконечных сидений на неудобном табурете. Его отец купил специально, чтобы сыну «думалось лучше». Однако, и этот метод в очередной раз не сработал.

Юноша встал со своего места и разогнулся. Позвонки противно захрустели и отозвались ноющей болью. Парень притих, внимательно вслушиваясь в тишину: не идет ли кто? Если мачеха или отец захотят его проведать и увидят, что он занят безделием, когда еще ворох невыполненных заданий лежит на столе и ждет своего часа, то непременно накажут самым строгим образом. Но нет, вроде, все тихо, можно и передохнуть немного. Юноша подошел к окну и приложил пальцы к холодному стеклу, всматриваясь в серость окружающего мира. Он ему казался скучным и безжизненным, будто кучка пепла. Юноша захватил тонкими пальцами локон своих волос и сравнил с куском неба, виднеющимся из окна. Пожалуй, окружающая серость впиталась в него самого с молоком матери, будто какая-то гниль. Неужели со временем он станет таким же бесцветным человеком из золы, как и его родители?
Юноша сжал в отчаянии руки в кулаки и прислонился лбом к стеклу, чтобы отогнать набежавшие мысли. Его отец - владелец крупной фабрики, а матушка, точнее, мачеха - его правая рука. Родная же мама умерла у него, когда тот был еще маленьким. Парень перевел взгляд на черно-белую фотографию в красивой резной рамочке, с которой на него всегда смотрела вечно молодая светловолосая девушка с нежной и открытой улыбкой. Он такую никогда не видел ни от отца, ни от мачехи. А хотя нет, эта женщина способна была на положительные эмоции, но только в отношении своих родных сыновей. Они были старше него и уже довольно преуспели в обучении, готовясь стать полноправными начальниками на фабрике, а то и основать собственные предприятия, тем самым радуя родителей. Так, отец часто раскуривая тяжелую костяную трубку за завтраком, говорил, как гордится своими отпрысками, и тем, что они впишут фамилию «Грей» в историю, как владельцев самых крупных фабрик.

Тогда он хвалил всех, кроме своего родного, младшего сына, что всегда витал в облаках и годился разве что в качестве домашней прислуги, ведь постоянно мыл полы, посуду, помогал в стирке вещей и готовке еды. Юноша никогда не видел на себе того одобрительного отеческого взгляда, полного ласки и понимания, а встречался лишь с холодной сталью отчуждения. Мачеха же, притворяясь заботливой и приветливой, ничем от него не отличалась, разве только что лупила так сильно, что у пасынка на теле оставались кровоточащие рубцы. Наверное, если бы мама была жива, то и мир вокруг был бы не таким бесцветным, но прошлое не изменить. Юноша вздрогнул, услышав, как послышались торопливые шаги по скрипучим половицам. Он быстро юркнул за стол, взяв в руки карандаш и сделав вид искренней задумчивости. Не время себя жалеть и предаваться фантазиям о возможном счастливом будущем, сейчас надо думать о настоящем. Спина опять неприятно заныла, вспоминая недавние удары палкой за непослушание.

Дверь в комнату отворилась с глухим скрипом. Внутрь вошла высокая статная женщина в темном платье и с собранными в почти идеальную по моде того времени прическу из каштановых с лёгкой проседью волос. Она посмотрела своими хитрыми карими глазами на пасынка и подошла ближе, чтобы проверить, как много он успел сделать.
- Так мало. Даже одно задание не осилил, - цыкнула она, покачав головой, - бесполезный ребенок. Сразу видно, что ты пошел весь в покойную мамочку. Она тоже все время витала в облаках и думала о каком-то добре.
- Не трогайте мою маму, миссис Грей, она, в отличие от Вас, не была жесткой, как сухой хлеб, - прошипел юноша и сразу же дернулся от хлесткой пощечины.
- Лучше уж быть таким, чем мягким, как тесто, из которого любой может вылепить все, что пожелается. Она делала твоего отца мямлей, говорила о каких-то там красоте и добре. Вздор и бред! Только суровость и знания могут двигать вперед. Именно благодаря мне ты сейчас живешь в собственной комнате и ешь три раза в день. И за это ты, негодный щенок, должен мне ноги облизывать и выполнять все, что прикажу. Но ты ни на что не годен! Посмотри на своих братьев, они скоро выгодно женятся, станут основателями своих фабрик и выйдут в люди, а ты так и будешь полы драить и стирать грязное белье! Или же нет, - она злобно прошипела, а потом рассмеялась, - ты же петь любишь, временами до меня доходят слухи, как ты что-то там себе намурлыкиваешь в окошко. Значит, наденешь женскую юбку и пойдешь в кабаре развлекать богатых господ своей безграничной добротой.

Каждое ее слово пребольно ранило сердце юноши. Она не только оскорбляла его, но и постоянно упоминала бесполезность и ничтожность матери, брызгала ядом, будто гадюка над умирающей мышью. К его глазам подступили слёзы, но парень, ущипнув себя за руку, попытался отвлечься. Он не отрывался от своей кривой писанины, не желая смотреть на довольное лицо мачехи. По-любому она сейчас стоит и упивается своей победой над бесправным ребенком, полностью зависящим от родителей. В такие минуты юноша притворялся статуей или элементом мебели, чтобы она выговорилась и ушла восвояси. Спорить было бессмысленно. Покажешь характер и ответишь - она изобьет, да и еще выставит виноватым, ведь отец верил ей больше, чем родному сыну.
- Поскорее доделывай и спускайся вниз, ужин долго ждать не будет, - фыркнула женщина и, развернувшись на каблуках, вышла из комнаты, оставив юношу наедине со своими мыслями.
Как только дверь с тихим стуком закрылась, он ударил со всей силы по столу и сдавленно заскулил, не решаясь на крик. Когда-нибудь он непременно превзойдет и ее, и своих названных братьев, и еще вспомнит все оскорбления в свой адрес, отомстит за маму и за себя. Гадкое и противное, похожее на черную нефть, чувство, снова заполнило его светлое сердце. Юноша взялся за голову и стал снова отгонять от себя эти мерзкие мысли. Нет, он не должен уподобляться ей, должен быть выше и сильнее. Парень стал глубоко дышать, чтобы успокоиться, ведь закончить задания нужно с относительно свежей головой.

Время, отведенное до ужина, пролетело незаметно. Юноша взглянул мельком на часы и, аккуратно сложив листы, быстро спустился вниз, по пути надевая фартук и засучивая рукава рубашки. Он всегда помогал домработнице с уборкой и готовкой, словно бы не был одним из наследников семьи, а работал здесь. И эта незатейливая деятельность являлась единственной отдушиной юноши, ведь старушка-экономка была так добра и приветлива, будто бы являлась его родной бабушкой. Когда он был еще ребенком, она часто гладила его по голове и называла Золушкой, потому что его волосы и глаза были словно бы присыпаны золой. Старушка Лотти постоянно об этом говорила и сокрушалась о том, что, когда-нибудь его столь невинное и доброе сердце тоже пропитается этим бесчувственным пеплом, как и у хозяев.

Годы шли, а взаимоотношения между юношей и служанкой крепли все сильнее и сильнее. Парень даже заступался за нее, когда та что-то роняла или упускала из виду. Старость давала о себе знать. Частенько он вместо служанки получал удары палкой и даже лишался еды, но юношу это не расстраивало, ведь он понимал, что совершает доброе дело. И пусть его поступки не были глобальными, парень свято верил в то, что даже самое маленькое добро важно для всех вокруг. Вот, послушался торопливый топот по скрипучей лестнице и громкие шаги до кухни.
- Тео, это ты, мальчик мой? - Охнула старушка, надевая на нос небольшие круглые очки.
Юноша довольно кивнул и тут же взялся за резку овощей и мяса. Мачеха никогда не заходила на кухню, считая, что находится выше этого, поэтому здесь парень мог расслабиться, забыть о трудных и непонятных занятиях, суровом взгляде отца и насмешках братьев. Он прикрыл глаза и начал тихо напевать одну из тех веселых песен, что когда-то слышал на улицах города. Это было единственное место, где юноша мог это делать, не боясь наказания. Тео ловко расправился с продуктами и приступил к жарке и запеканию, только лишь потом краем глаза увидев лицо старушки Лотти, расплывшееся в мечтательной улыбке. Юноша запнулся, смутившись, и закусил губы.
- Да у тебя настоящий талант, - захлопала служанка, - жалко, что родители этого не понимают и губят его.
Старушка грустно вздохнула и погладила юношу по голове.
- Надеюсь, что когда-нибудь их глаза откроются, - проговорила она.
- Навряд ли, их уже затянул серый туман фабрик, - тихо ответил он и уже молча вернулся к своему делу.

Ужин же проходил в поразительной тишине. Все занимались своими делами: отец читал газету и курил трубку, временами отвлекаясь на еду. Мачеха медленно поглощала пищу, а братья о чем-то временами переговаривались. Тео сидел от всех остальных как можно дальше и для вида ковырялся в еде, чтобы создать иллюзию того, что ест. На самом деле же ему и кусок в горло не лез после слов мачехи. Он исподлобья посмотрел на нее, представляя, как наберет полную ложку картофельного пюре и запустит прямо в ее надменное лицо. Конечно, потом юноша здорово получит от отца, но момент злости мачехи - бесценен.
- Посмотри, как улыбается - Ткнул один брат другого в бок, - по-любому о всякой ерунде мечтает.
- Да-да, например, о том, что его песенки будут кому-то нужны.
Братья загоготали в один голос, счастливые от того, что смогли сказать очередную гадость Тео. Улыбка с лица юноши мгновенно испарилась, а в голове снова возникли слова служанки о том, что у него самый настоящий прирожденный талант. И парень уже привстал, чтобы возразить этим узколобым братьям, но слова комом застряли в горле. Нет. Если он что-то им скажет, родители все равно будут на их стороне. Юноша снова вернулся к своему занятию, стараясь не обращать внимание на уколы и издевки.
- А ну хватит! Не позорьте себя! - Гаркнул отец и стукнул рукой по столу.
Братья сразу же притихли и кротко извинились, опасаясь гнева строгого родителя. Мачеха же самым елейным и нежным голоском стала объяснять им, будто маленьким мальчикам, как правильно вести себя за столом, и как стоит общаться с теми, кто слабее и ниже достоинством, скосив глаза на пасынка. Тео сжал сильнее вилку в руке, проглатывая одно унизительное слово за другим и уже хотел было встать и выйти, бросив привычное: «Я не голоден», как тут в столовую, охая, вбежала старушка Лотти с конвертом в руке.

Даже с первого взгляда было видно, насколько это послание важно: дорогая бумага идеально сложена и скреплена настоящей сургучной печатью, как в старые времена. Отец выхватил письмо у служанки и отпустил ее дальше делать дела. Он поднес письмо к лампе и стал внимательно рассматривать вензеля печати, после чего сильно удивился. Это было письмо от самого короля. Отец раскашлялся, не решаясь преломить сургуч и посмотреть, что же там такое. Он боялся, что увидит нечто неприятное, поэтому письмо перекочевало в руки супруги. Та легко разрезала конверт ножиком для масла и достала плотный листок гербовой бумаги. Приятный запах дорогих духов тут же распространился по всему помещению, приковывая к себе любопытные взгляды всех остальных. Женщина принялась вслух зачитывать послание, в котором говорилось о том, что вся семья приглашается на бал в честь совершеннолетия принцессы. Это была неплохая возможность показать себя, завести новые знакомства и записаться в будущие кандидаты в мужья.

Мачеха радостно усмехнулась и приказала сыновьям хорошо подготовиться к мероприятию. Тео обрадовался и встал из-за стола, чтобы попросить Лотти отнести его костюм в прачечную, как тут его остановили слова отца.
- Тео, мне Жозефина сказала, что ты опять ленишься и отказываешься учиться. Это правда?
Юноша замялся, повернулся к отцу лицом и, покорно опустив глаза в пол, ответил.
- Нет, я весь день просидел за заданиями.
- Тогда покажи мне то, что ты сделал, - не отступал от своего родитель.
Тео заметно вспыхнул от волнения, прекрасно помня, что сделал всего лишь одно задание, и то не до конца.
- Я их не понимаю. Мне не дается обучение математическим наукам. Отец, послушайте, может, это не мое. Может быть, у меня другое предназначение.
Лампа немного подернулась от дунувшего в полураскрытое окно ветерка. Желтый теплый свет, падающий на лицо отца, колыхнулся, оставляя оттиск уродливой сердитой тени. Родитель ничего говорить не стал, все было и так видно по его эмоциям. Наверное, зря Тео сказал ему это и как-то подал голос, ведь он - самое большое разочарование для своего отца, а не сын. Рядом противно захихикали в кулаки, словно стервятники, братья.
- Да, да, предназначение - петь. Будет выступать на улицах, прося милостыню, - отозвался один из них.
- Раз ты ничего не сделал, то вместо бала будешь сидеть и думать над заданиями, - грозно сказала мачеха.
Тео снова сжал руки в кулаки, стоя столбом перед своей семьей.
- Тебе было все понятно? - Спросил отец.
Юноша кротко кивнул, подавляя в себе истинные эмоции гнева и обиды за все то, что с ним сейчас делают. Только маленький тлеющий огонек надежды на то, что совсем скоро Тео сможет уйти из этого проклятого дома, сдерживала от обоснованной агрессии.

Парень развернулся и быстрым шагом отправился наверх в свою комнату подальше от всех остальных. Братья, уже забыв об инциденте, принялись радостно обсуждать, в чем пойдут на бал, мачеха уже представляла, какое платье сможет купить в магазине, а отец по-прежнему курил трубку и читал газету. Казалось, что им будет житься намного лучше без Тео. В грудь юноши кольнула острая булавка обиды. Парень не раз в своих мыслях вопрошал у Бога и матери о том, зачем же вообще он родился и живет здесь и сейчас, за что ему столько испытаний? Приняв ванну, он снова встал около окна, наслаждаясь ночным промозглым воздухом, пропитанным запахом сажи. Решив, что сейчас все про него забыли, юноша стал вполголоса петь всем известную колыбельную:
Twinkle, twinkle, little star,
How I wonder what you are.
Up above the world so high,
Like a diamond in the sky…

Он постоянно смотрел на небо, представляя, что где-то там под куполом из дыма и смога прячутся яркие точки звездочек, подмигивающие каждому, кто обратит на них свой взор. Где-то Тео читал о том, что если загадать желание падающей звезде, то оно обязательно сбудется, жалко только, что он здесь никогда не увидит ее, и его мечтам не суждено сбыться. На несколько минут парень зажмурился, представляя, как по небу летит ослепительная желтая искорка, оставляя после себя такого же цвета «хвост», и загадал самое заветное из всех своих желаний. Откуда-то снизу послышался сдавленный смешок, напугавший юношу своей внезапностью. Тео отошел от окна и лег в кровать, с печалью и грустью думая о следующем дне в своей жизни.

Утро для юноши началось раньше всех остальных в доме: нужно было не только умыться, одеться и собраться, так еще приготовить завтрак, прибраться и только потом отправиться в школу. Он как раз ее в этом году заканчивал и готовился к поступлению в университет. Всё шло размеренно, совсем как обычно. Юноша ненароком подумал, что родители передумали не брать его на бал, но, как оказалось, все его предположения и мысли были напрасными. Накануне мачеха принесла еще небольшую пачку заданий и с довольным лицом положила на письменный стол юноши.
- Знаешь, Тео, мы с отцом посмотрели на твою успеваемость в школе и на то, как ты готовишься к университету, и решили, что бал будет для тебя лишней блажью. Тебе нужно усерднее работать и стараться, - проговорила она поддельно холодным голосом.
Тео, который искренне желал быть частью этой семьи и пойти вместе с ними на пышный и богатый вечер, вскипел. Его терпение достигло своего пика. Ведь только недавно он думал, как наденет свой самый красивый костюм, пострижет непослушные волосы и будет танцевать наравне со всеми в богатом королевском зале, что сможет увидеться и, возможно, познакомиться с самой принцессой и показать ей то, что он тайком для неё сделал в ювелирной мастерской, куда временами он хаживал как подмастерье. И все его мечты разбились вдребезги. В очередной раз. Он резким движением руки смахнул абсолютно все листы с заданиями и злобно уставился на мачеху.
- Я не буду больше их делать, - процедил он сквозь зубы.
- Ах так, у щенка зубки прорезались, оказывается. Но ничего, ненадолго, - ответила она.

Женщина резко ударилась лбом о дверной косяк и закричала, что было мочи. Тео, не успевший среагировать на такой жест, застыл от неожиданности. Он не понимал, как ему правильно поступить и что сказать, ведь она сама себя травмировала. Может быть, помутнение рассудка или же что-то стряслось? Юноша дёрнулся, чтобы помочь мачехе, но тут услышал торопливые тяжелые шаги отца. Мужчина пришел довольно быстро на звук и посмотрел на осевшую на полу жену. Она прикрывала одной рукой половину лица и плакала, всем своим видом показывая, насколько ей больно.
- Что здесь произошло? - Спросил отец.
Тео открыл было рот, чтобы рассказать правду о том, что случилось, и то, что мачехе нужна помощь, как тут заговорила сама пострадавшая.
- Он… - она дрожащей рукой указала в сторону пасынка, - он меня ударил. Я всего лишь принесла задания, а он скинул их все на пол, а потом набросился на меня, словно разъярённый вепрь.
Женщина стала биться в показной истерике, а ее голос срывался на крик, когда она говорила о Тео, прижимаясь к мужу. Глаза юноши округлились от услышанного. Он стал махать руками и качать головой из стороны в сторону, утверждая, что всё было совершенно не так, и что он мачеху и пальцем не тронул. Она сама себя ударила об дверной косяк. Но разбросанные по полу листы с заданиями и заплаканная женщина свидетельствовали не в его пользу.
- Ты что меня за дурака держишь? Какой человек в здравом уме ударит себя сам? Я думал, что не так тебя воспитал.
Голос мужчины был суров и полон ледяных осколков, что разрывали душу юноши. Неужели отец не поверил ему? Тео присмотрелся и заметил еле различимую улыбку на лице якобы плачущей мачехи. Его сознание озарилось вспышкой печальной правды. Он с опозданием понял, что она его ловко подставила, воспользовалась минутным всплеском эмоций и сделала всё, чтобы сделать пропасть между отцом и сыном ещё больше. Разумеется, ни о каком бале и думать не приходилось. Словно гром, прозвучал гневный бас отца о том, что Тео наказан и теперь должен к их приходу не только выполнить все задания, но еще и убрать дом самостоятельно.

Юноша упал на колени от безысходности, когда мачеха с еле скрываемой радостью вышла из его комнаты. Он с ужасом посмотрел на разбросанные по полу листы и схватился за волосы в порыве неуёмной паники. Да он ни за что не успеет сделать всё, что сказал ему отец! Наказание от него будет в крайней степени суровым. Тео перевел взгляд на окно и сглотнул. В его голове начали зарождаться самые темные и противные мысли, заставившие его встать и подойти к оконной раме. Сейчас юноша другого выхода не видел. Он открыл окно. В лицо пахнуло свежим вечерним воздухом. Мачеха с отцом уже давно собрались и уехали, оставив его одного в темном и пустом доме. Тео перевалился наполовину через раму, как услышал совсем рядом прекрасную мелодию, льющуюся сказочным потоком звуков. Юноша перевел взгляд вниз и увидел высокого мужчину, играющего на флейте. Он стоял неподалеку от фонаря, и его тусклый свет еле-еле освещал красивые черты лица и длинные темные, отливающие бордовым, волосы.
- Ты уверен, что это - единственный выход? - Произнес незнакомец, стрельнув в сторону окна своими хитрыми темными глазами.
Тео растерялся, и стал судорожно смотреть по сторонам в поисках собеседника этого странного человека. Но никого на улицах, кроме нескольких бездомных не было.
- Я к тебе обращаюсь, парень, да, - незнакомец положил флейту в футляр, перекинул его через плечо и направился быстрым шагом прямо к окну, - понравилась музыка?
Тео кивнул, ведь и вправду мелодия была чудесна.
- А хочешь попасть на бал? - Продолжил незнакомец.
Юноша заинтересованно вытянулся, а потом, вспомнив про наказ отца, грустно покачал головой из стороны в сторону. Пожалуй, хватит ему уже проблем на свою голову.
- Да, я смотрю, ты - еще тот обманщик. Я же вижу, что хочешь. Разреши войти, и я тебе помогу, - усмехнулся флейтист.
- Но нельзя незнакомцев пускать в дом, так отец говорит, - ответил Тео.
- Ну и что ж, твоего отца же не смущает, что он относится к тебе как к вещи, так зачем тебе его слушать, - бросил флейтист.
На лице Тео отразилось сомнение. Незнакомец выглядел дружелюбным и приветливым, да и к тому же был хорошо одет. Он явно не походил на описанных в книгах бандитов и воров. Да и к тому же, наверное, уже все в городе знают, насколько сильно «любит» господин Грей своего сына.
- Х-хорошо, - неуверенно произнес он, - заходи, я открою дверь. Но только как Вас зовут?
Незнакомец довольно хлопнул в ладоши и звонко усмехнулся, радуясь своему успеху.
- Ав… - незнакомец запнулся и, задумавшись, приложил палец к губам, - Адажио. Да, моё имя - Адажио.
- Какое у Вас необычное имя. Приятно познакомиться. Я - Теодор Грей, но можно просто Тео, - отозвался юноша.
Он быстро спустился вниз, чтобы отворить дверь своему новому знакомому. Адажио вошел резко, почти рывком, облегченно выдохнув после этого, будто бы перейдя через невидимую стену.
- Но откуда Вы знаете про бал и как поможете попасть? - Задал вопрос Тео.
- Всё очень просто! - Воскликнул незнакомец, - во-первых, про бал уже почти весь город гудит, как-никак принцессе исполнилось восемнадцать, самое время для сватанья, а, во-вторых, я не раз проходил вечером под окнами и слышал чей-то приятный голос, напевающий колыбельные. Не знаешь, кто бы это мог быть, моя маленькая звездочка?
Тео вспыхнул от последней фразы Адажио и опустил глаза. Надо было быть более осмотрительным и петь тише в открытое окно. И пусть его услышал только этот нахальный незнакомец, что сейчас уселся в любимое кресло отца и с видом ценителя рассматривал газету, лежащую на кофейном столике. Но если бы о песнях узнали родители... Юноша сглотнул, представив, какие наказания за это его бы ожидали.
- Так, похоже, ты и сам догадался. Тогда бери свой самый красивый костюм, переодевайся, причесывайся и надевай вот это, - Адажио протянул ему бархатную черную маску с золотистыми узорами, - так тебя точно никто не узнает. А насчет входа не волнуйся, у меня целых два приглашения. Я же буду выступать на балу, а ты споешь. Из нас получится неплохой тандем.
Адажио буквально распирало от неподдельного восторга. Он обвёл руками комнату, приобняв донельзя смущенного мальца за плечи, и стал рассказывать о том, что будет на балу в самых детальных красках, всё сильнее и сильнее распаляя огонь заинтересованности в глазах юнца. Тео на минуту представил, как выйдет на сцену и исполнит свою самую любимую песню под аккомпанемент столь виртуозного флейтиста. Эта картина, словно розовое облако, перекрыло полностью весь здравый смысл, заставив юношу чуть ли не на крыльях воодушевления полететь наверх переодеваться.  Первые и последние сомнения у него возникли лишь на середине пути.
- А почему именно я, Адажио? Не кажется ли Вам, что это - слишком подозрительно? В жизни такого не бывает.
Музыкант развел руки в стороны и развернулся на пятках спиной к юноше.
- Если ты не хочешь принимать моё предложение, то сиди здесь и дальше делай свои никчемные упражнения и пресмыкайся под мачеху и отца.

Адажио двинулся к выходу, как тут услышал резкое: «Стой, я тебе верю!», произнесенное Тео. На минуту тонкие бескровные губы флейтиста растянулись в дьявольской усмешке, а в глазах забегали бесенята. Он так и знал, что парень сломается и сдастся под гнетом этого нехитрого шантажа. Осталось совсем чуть-чуть, и Тео попадется в ловушку старого демона. Что ж, такова работа музыканта - подчиняться приказаниям лукавого, как заложнику проклятья. Послышались торопливые шаги по скрипучей лестнице. Юноша убежал готовиться к предстоящему мероприятию. А флейтист тем временем подошел к окну и вгляделся тени, что очертаниями напоминали уже знакомого любителя сказок. А в голове у него витало лишь два вопроса. В этот раз «Золушка» ведь, да? И почему в этой постановке именно он должен играть роль «Феи Крёстной»?

И вот, подготовка успешно завершилась. Юноша в маске и в красивом костюме спустился вниз, активно убирая что-то очевидно драгоценное во внутренний карман пиджака. Адажио кинул взгляд на настенные часы и со словами «Пора!» вышел. Дорога до дворца была быстрой, проблем на пути не возникло, да и прошли внутрь здания резиденции совершенно свободно. Пока сбывалось всё, что обещал этот странный музыкант. Тео внимательно наблюдал за ним, находясь в шикарном светлом зале, украшенном искусными картинами и лепниной. Конечно, изначально юноша не мог скрыть своего восхищения, но этот флейтист был куда интересней. С виду он казался обычным легкомысленным франтом, весьма приятным внешне, несмотря на странную бледность, но, если анализировать глубже, то можно заметь, что каждый поступок этого человека был продумал до мелочей. Это удивляло и восхищало Тео. Когда-нибудь он станет точно таким же.

И вот настало время выходить и им. Первым выскочил к музыкантам Адажио, держа в руках ту самую флейту, которая сейчас при свете сотен свеч и светильников выглядела довольно жутко. Музыкант представился, обозначив себя, как одного из самых искусных мастеров своего дела, но его талант - ничто по сравнению с голосом певца сегодняшнего вечера. Тео сначала опешил, снова оглянувшись по сторонам в поисках какого-нибудь известного тенора, а потом понял, что это говорят про него. И вот юноша вышел, испуганно взглянув на десятки лиц, устремленных прямо на него, певца, что сейчас покажет свой талант. Он обвел глазами зал, усмотрев среди зрителей своих родителей и, что самое главное, невероятной красоты принцессу, одетую в пышное тяжелое платье. Её тонкие плечики дрожали от нетерпения, а с губ не слетала легкая полуулыбка. Тео сглотнул, пытаясь перебороть нарастающее волнение, как тут услышал тонкий звук флейты, дающий столь знакомый и чарующий мотив. Парень открыл рот и запел. Сначала тихо, а потом, когда толпа стала стягиваться ближе к исполнителям, завороженная красотой мелодии и голосом исполнителя: в меру высоким и низким, он зазвучал громче. И пусть мероприятие было радостное, музыка была грустной, чем-то похожей на колыбельную, что мать поет своему умирающему ребенку в последний раз. В ней была заключена вся боль и все муки от одиночества и непонимания, что терзали сердце юноши и вырывались наружу, подстегиваемые врожденным талантом. Кто-то даже начал плакать, а потом подтянулись остальные, обуреваемые искренним горем. Даже принцесса пустила пару хрустальных слезинок, которые тут же вытерла белоснежным надушенным платком.

Еще несколько песен, и небольшое выступление окончено. Раздались бурные аплодисменты, а к таинственному певцу, скрывавшему не только своё лицо, но и имя, подтянулись леди всех мастей, желающие познакомиться с таким большим талантом. Но как только к Тео подошел знакомый грозный мужчина, у юноши сердце сжалось, словно бы его поместили в невидимые тиски. Неужели ОН его узнал? Но нет, это предчувствие было ошибочным. Отец похвалил незнакомца, но не сына, отметил незаурядный талант. Опять в сердце предательски уколола булавка одиночества. Спустя половину вечера ближе к полуночи Тео смог вырваться из толпы и вихрей танцев и присоединиться к принцессе, что потягивала шампанское, стоя на балкончике.
- Не правда ли сегодня чудная погода? - Произнес Тео, не зная, как еще начать разговор.
- Да, но Ваше выступление было куда чуднее, - ответила принцесса, растянув свои тонкие губы в легкой полуулыбке, обнажая краешки жемчужных зубок.
-Позвольте, - юноша полез за пазуху и вытащил оттуда два кулона с резными хрустальными подвесками, - я своими руками сделал в ювелирной мастерской эти туфельки. Правда они из стекла, но все равно выглядят очень красиво за счет шлифовки граней.
Он протянул одно из украшений принцессе, предлагая посмотреть. Девушка аккуратно взяла кулон в руки, подставляя каждую переливающуюся всеми цветами радуги грань туфельки под свет, льющийся из окон.
- Красиво получилось. Думаю, что у Вас и с драгоценным камнем получится не хуже, - восхищенно произнесла она.
- Если Вы не против, то можете оставить её себе. Это будет честью для меня, - улыбнулся Тео.
И тут юноша увидел краем глаза, как родители начали собираться к выходу. А это значит, что если его не обнаружат дома, то точно накажут до конца жизни. Парень заметно занервничал и, оставив в руках девушки подвеску, выскочил в зал, а потом и из него, чтобы взять первый попавшийся экипаж. Принцесса же, не ожидавшая такого, кинулась за юношей, но не успела догнать и так и осталась стоять с украшением в руках.

Тео успел приехать аккурат до возвращения родни и, запыхавшись, уселся за упражнения, которые судорожно собрал с пола в произвольном порядке. К нему сразу же заглянул отец, чтобы проверить выполнение работы, и отрицательно помотал головой, когда увидел, что сын так и не сдвинулся с мёртвой точки. Но Тео это уже мало волновало, ведь он смог провести самый волшебный вечер в его жизни, спеть перед большой сценой и подарить украшение самой принцессе. Он одной рукой сжал вторую туфельку, висевшую на шее, и улыбнулся. Теперь точно парень и не подумает о самоубийстве.

Буквально через несколько дней, как только стихли все волнения от бала, король объявил поиск суженого своей дочери, того, кто подарил ей украшение в виде хрустальной туфельки. Гвардейцы стали расхаживать в каждую ювелирную мастерскую, выискивая нужного подмастерья, а потом было решено обойти дом каждого присутствовавшего, в том числе и мистера Грея.

Мачеха сразу же решила подстраховаться и заказала похожую подвеску, ведь ту, что была у принцессы, уже смог разглядеть каждый в газете. Только сам процесс и качество решила проконтролировать сама. Тогда же женщина и заметила, что на лице Тео всё чаще и чаще стала появляться улыбка. И чем ближе становился момент приезда принцессы, тем радостней был вечно угрюмый парень. Это насторожило Жозефину, и та решила проследить за ним, пока не заметила, что он скрывает ту самую вторую часть подвески на своей груди.

План в её хитрой голове созрел сам собой. Мачеха ночью пробралась в комнату ко спящему пасынку и задушила его своими собственными руками. Она не хотела разбираться, почему тот ослушался приказа и пошел на бал, и как-то угрожать ему. Давно пора было устранить эту мешающуюся под ногами вошь. И она это сделала без малейших зазрений совести.

Следующее же утро началось как обычно. Семья сидела за столом и наслаждалась завтраком. Здесь были все, кроме Тео. Отец попросил позвать сына, но мачеха приказала это сделать экономке. Пусть она увидит холодное тело ее обожаемого «мальчика». Как тут юноша, намного более бледный, чем обычно, сам стал спускаться вниз, щурясь от солнечного света так, будто бы тот причинял ему нестерпимую боль.

Мачеха заметно удивилась, когда его увидела, да так, что еле-еле смогла сдержать свои эмоции. Парень же сел за свое место, как ни в чем ни бывало.
- Ты почему так долго? - Спросил недовольный отец.
- Выкидывал упражнения, - ответил холодно сын.
Мужчина убрал газету и грозно посмотрел на Тео, который принялся за завтрак.
- Знаешь, вчера мне казалось, что ко мне кто-то зашел в комнату и начал душить. Неприятное чувство, когда не можешь вздохнуть, но я его поборол и увидел его. Странное существо с горящими глазами, которое мне предложило исполнение моего желания в обмен на душу. И я согласился. Правда забавный сон был? И после него я так же захотел уничтожить все ненавистные листки, - начал монолог Тео.
- Ты совсем что ли спятил!? Сначала на мачеху набрасываешься, потом ерунду несешь! - Пробасил отец, грузно вставая из-за стола.
- А знаешь, какое желание я загадал? - Юноша привстал и осмотрел всех вокруг, - чтобы все всегда наслаждались моим голосом, прямо как вчера.
Он достал из кармана брюк маску, надел на себя и запел ту самую песню, что исполнял вчера, бесстрашно демонстрируя свой талант, стоивший ему жизни. Через несколько минут Тео уже покинул свой родной дом, оставив сидящие за столом застывшие от ужаса хрустальные фигуры всей его семьи. Теперь они навсегда запомнят, насколько чуден и искусен талант у новой Золушки.